А ещё я наведался на Комендантский ипподром. Дело-то в чем? Хотелось немного подучиться в таком деле как езда на коне. Я, в общем, умел ездить верхом. Был у меня друг, который держал лошадей. Он зарабатывал тем, что предлагал их гражданам для проката. Но на самом-то деле он был вроде Невзорова, двинутый лошадник. Так что друзей он всегда приглашал покататься. В общем, я в седле более-менее сидеть умею. Но хотелось большего. Ведь по легенде, я из Техаса. То есть, ковбой. На самом-то деле и в этом времени не все техасцы были наездниками. Рабочие-нефтяники, возможно, вообще к лошадям не приближались. Но вот ты объясни это людям, воспитанным на Карле Мае.
Вот я и собрался на Комендантских ипподром. Тоже было открытие. Я, разумеется, знал о знаменитом аэродроме, но вот об ипподроме не слыхал.
А было интересно. Этот самый ипподром находился в районе, в котором я жил в своё время. До него пришлось долго ехать. Для начала - не трамвае за номером 23 до Приморского вокзала. Оказалось, что в эти времена в Сестрорецк ведет абсолютно своя частная линия, вообще не сообщающаяся с главной, которая Питер-Гельсинфорс. А другая ветка этой линии была на Озерки, где имелась и станция главной дороги. Нет, большевики правы! Такой бардак надо прекращать!
Но тем не менее, я поехал на поезде до станции "Скачки". Ипподром находился примерно посредине Коломяжского шоссе и улицы Матроса Железняка моего времени. Вход был там, где находится место последней дуэли Пушкина. Но там пока ещё не стояло памятника. Я-то эти места хорошо помню, мы школе тут бегали на занятиях по физкультуре.
Я обошел огромное задание ипподрома и уперся в конюшню, над которой висел плакат "Прокат лошадей". Возле неё находилось нечто вроде полосы для конкура. А рядом стоял пожилой седой мужик с явно военной выправкой и усами, лишь чуть поменьше, чем у Буденного.
Я договорился о прокате на два часа - и мужик вывел мне гнедого коня. И тут снова пошла память моего тела. Я проверил подпругу, а потом взлетел в седло и поехал. Мой "реципиент" ездил классно. Кони вообще-то - сильно западлистские ребята. Они всадника пробуют на слабость. Хотят скинуть и так далее. С ними надо побороться. А вот этот подо мной шел ровно. А я разошелся, попробовал разные аллюры, а потом даже рискнул прыгнуть через один из барьеров.
Накатавшись, я сдал коня хозяину. Он спросил:
- Простите, господин, а где вы учились верховой езде? Я вижу, что вы не любитель. Но ваша посадка не похожа ни на кавалерийскую, ни на казацкую, ни на черкесскую. Уж я-то знаю, я вахмистр, я пятнадцать лет служил сверсхсрочником в драгунах.
А вот они, откуда эти усы. Буденный ведь тоже служил на сверхсрочной в драгунском полку. Мода, может, у них была такая?
- Так я в Америке, в Техасе был. Там и научился.
- То-то я вижу что-то знакомое… Буффало Билль. Видал я его в Питере…
- Давайте не будем говорить про эту мразь.
- Ну не будем, так не будем. А ты мне, парень, нравишься. Из тебя выйдет хороший кавалерист.
В общем, я получил половинную скидку на использование коня вахмистра Щербины. Его мотивация понятна - когда ездит человек, который умеет нормально держаться в седле - это своего рода реклама.
А, что я ещё натворил? 20 апреля, строго по графику, разразился политический кризис. Кадет Милюков провякал, что Россия собирается продолжать войну. А оно было кому-то надо? Правильно - оно было никому ни на фиг не надо. Так что мы все вышли на улицу. Но у наших ребят, шедших под черным флагом, было моё ноу-хау. Дело в том, что анархисты, с которыми я связался, были, в общем, нормальными ребятами. Они не только говорили о политике. Кроме того, это была просто тусовка. Ребята сошлись вот на этом деле. А заодно они любили и попеть. Это в моё время поют только после очень большой выпивки. А в данное время хоровое пение было нормальным коллективным досугом. Кстати, я столкнулся тут с пластом культуры, о котором ранее совершенно не знал. С рабочими песнями. Почему-то даже при СССР их не исполняли. Возможно, потому что больно уж они были мрачные. Слушая эти песни, я окончательно расстался с иллюзиями про "Россию, которую мы потеряли". В людях накопилась такая ненависть… Я начал понимать, что стране ещё повезло, что победили большевики. Эти вот ребята готовы разнести всё до основанья.
А я тоже подсуетился - исполнил написанный через 10 лет "Гимн рабочего фронта".
И так, как ты рабочий,
Не верь, что поможет другой.
Свободу себе добудем в борьбе
Своею рабочей рукой.
Марш левой, два-три!
Марш левой два-три!
Встань в ряды, товарищ, к нам.
Ты войдешь в единый рабочий фронт,
Потому что рабочий ты сам.
Песня понравилась. Ещё бы она не понравилась, это одна из лучших в истории левых песен. И вот мы с этой песней вышли. А произведение-то немецкое. А у немцев, все общественно-политические песни маршевые. Ну, вот такая у них народная традиция, любят ребята помаршировать. Даже в моё время - группа "Рамштайн" - это маршевая музыка. Так что мы как-то начали идти в ногу. А потом эту песню подхватили в других колоннах. Мы исполняли её уж я не помню сколько раз. Нашелся и какой-то оркестр, который подключился. Так что громыхающие сапогами демонстранты выглядели серьезно. Я что-то такое читал, что Корнилов во время апрельского кризиса хотел стрелять в колонну рабочих. Но вот в ЭТУ он бы точно не посмел. И не стреляли.
Но ничего особенного не произошло. Прошли себе и прошли. Мало ли я и в своем времени бывал на демонстрациях.
После демонстрации ко мне подбежали какие-то с духовыми музыкальными инструментами.
- А вы не можете отдать нам ноты этой песни?
Нот я не знал. В школе учительница музыки пыталась нас им научить - но без особого успеха. Так что для меня эти значки являлись китайской грамотой.
Но они как-то разобрались без нот - и удались, играя великую песню рабочего движения.
Вообще-то эта жизнь мне очень нравилась. В своё время я ездил автостопом - и проехал весь СССР, от Львова до Владивостока. Так что я вроде как вернулся в свою юность. Ведь в чем главный принцип автостопа? Всегда иди вперед. А там что выйдет, то выйдет. Это и есть свобода. Вот и я снова ощущал себя как на трассе. Кого мне бояться, кого мне жалеть? Отставить разговоры! Вперед и вверх, а там…
Придя на анархистскую тусовку, я обнаружил там очень мрачные настроения. Причина была вечной - финансы поют романс "а нас больше нет ни хрена". А при этом создавался какой-то проект по созданию общей анархисткой газеты. В общем, ребята были в мрачном настроении.
- Может, экс сделать? - подал кто-то голос.
- Петросовет против эксов, а против него не попрешь.
Тут я просто не мог молчать.
- Ребята, среди вас есть тот, кто может на своем предприятии поднять рабочих на забастовку?
- Я могу. - Отозвался белокурый крепыш Андрей.
- А что там у вас за дела?
- Так вроде выгодный заказ получили.
- Начинай мутить забастовку.
* * *
Управляющий заводом Николай Антонович Волобуев находился в очень раздраженном состоянии. Нет, ну вот что в самом деле происходит? Получен хороший заказ, за который уже взятку заплатили сто тысяч. А тут намечается забастовка. Если завод встанет, убытки будут просто чудовищными. И тут в дверь вошел странный, очень загорелый человек в черном костюме.
- Добрый день. Я представитель профсоюза "Индустриальные рабочие мира". Мне ваши рабочие доверили представлять их интересы.
- Мы выставляем вот такие требования. Гость протянул бумагу.
Волобуев прочитал и схватился за голову. Рабочие требовали всего и сразу.
- Но вы ведь понимаете, что это невозможно.
- А вы вот это им объясните. Рискните. - усмехнулся гость.
Что-то в повадке визитера было не то. Он явно чего-то ждал.
Волобуев вздохнул и спросил:
- Сколько вы хотите?
- Пятьдесят тысяч. Наличными. И прямо сейчас.
* * *
Деньги я получил. Даже на пять тысяч больше. Лишнюю пятерку я без комплексов распихал себе по карманам. В конце концов, я не нанимался бороться за рабочее дело за бесплатно. Пятьдесят штук мы располовинили между местным профсоюзом и анархистами. Более всего я боялся, что у ребят сорвет крышу от таких денег. Но ничего, всё было нормально.
Тут различные встречи случаются
Скучно, господа. Ну, вот, вроде деньги есть. И работа имеется. По протекции Михаила я стал писать в "Петербургский листок", там мои статейки регулярно выходили. Но… Анархисты - это как-то не очень интересно. А дела-то раскручиваются веселые. Надо внедряться в большевики. Но вот просто так идти не очень хотелось. Набегаешься, пока считаешься салагой. А значит - надо как-то себя зарекомендовать… Есть одна мысль. Только надо с Михаилом поговорить.
Я притащился в особняк Кшесинской. Охрана тут была вообще никакая - я вот так просто проперся и никто меня не остановил. На втором этаже я встретил знакомого, Андрей его звали. Это был большевик, с которым мы встречались на заводах.
- Здорово! Что ты у нас тут делаешь?
- Есть дело. Против вашей партии задумана провокация. А мы ведь, в конце концов, одно дело делаем. С кем тут у вас можно по этому поводу поговорить?
Антон повел меня по дебрям особняка. Перед одной дверью он остановился.
- Погоди, я зайду и о тебе расскажу.
Он зашел к комнату и вскоре вышел.
- Заходи.
Я зашел. За столом сидел Иосиф Виссарионович Сталин.
Конечно, он был не таким, как на бесчисленных портретах, но и его фотографии данного времени я видал. Ну вот, теперь я настоящий попаданец, встретился со Сталиным. Правда, про командирскую башенку на Т-34 ему рассказывать пока не стоит.
Сталин закурил папиросу. Да-да, никакую не трубку - и повел беседу.
- Здравствуйте. Меня зовут Иосиф Виссарионович. Я редактор газеты "Правда". А вы - анархист, Сергей Александрович Коньков по кличке Американец. Который подарил всем нам очень хорошую песню. А также выдоил из заводчиков пятьдесят тысяч рублей. Вы способный человек.
Так, информация у товарища Сталина неплохо поставлена. Судя по всему, он не только газету редактирует.
- Так песня не моя. А насчет этих денег… В САСШ это называется профсоюзный рэкет и это дело достаточно распространено.
- Да мы тоже в 1905 году подобным занимались. А вы какого толка анархист?
- Я вообще-то не совсем анархист. Просто в САСШ таких, как вы, большевиков, нет. Социалисты - это соглашатели, вроде здешних меньшевиков. Нет, среди социалистов тоже есть хорошие ребята, но они - невлиятельное меньшинство. Так что пришлось идти в анархисты.
- Да, это бывает, - сказал Сталин и помолчал. Возможно, он услышал в моем ответе что-то своё. Я всегда подозревал, что Сталин пошел в большевики не от любви к марксизму, а потому что больше было некуда.
- Мне передали, что вы хотите рассказать что-то важное для партии.
- Да. Мы все революционеры и занимаемся одним делом. Так что удар по вам - это удар по всем. Вы наверняка знаете, что я журналист. Так вот по нашим каналам, я узнал, что готовится провокация. Нечто вроде дела Мясоедова.
- Владимира Ильича Ленина обвинят в шпионаже в пользу Германии.
Сталин явно напрягся. Видимо, он тоже по своим каналам что-то знал.
- И когда, вы думаете, это случится?
- Тут я точных сведений не имею, но ведь можно рассудить логически. Они дождутся выгодного случая.
- А какой, вы думаете, может быть случай?
- Никто не скрывает, что Временное правительство готовит наступление на фронте. И ни для кого не является тайной, что оно нужно только как отработка долгов перед западными партнерами.
- Цинично, но верно, - усмехнулся Сталин.
- Наступление провалится. Вы не хуже меня знаете, какие настроения на фронте. Солдаты умирать не пойдут. В Питере на улицу выйдут возмущенные рабочие. Настроения сейчас на заводах крайне радикальные. Я знаю, я только вчера там выступал. И вот представьте, рабочие массы придут к вам вот сюда. Направить их нетрудно, для этого хватит нескольких провокаторов. И что вам останется? Если вы откажетесь их возглавить, то, как говорят японцы, потеряете лицо. Если согласитесь - то станете мятежниками и вас можно за это привлечь. А вот тут-то и всплывут сведения про немецкую разведку. Сами понимаете…
Сталин некоторое время прокручивал информацию. Потом он внимательно поглядел на меня.
- Сергей Алексеевич, но мы ведь пришли не только для того, чтобы нам это сообщить…
Вот усатая зараза! Просчитал меня. Не зря он выбился в Вождя и учителя.
- Да именно так. Как говорится в одной английской балладе "Не нападенья надо ждать, а первому напасть". Надо развернуть кампанию в прессе. Вот примерное содержание статей.
Я протянул Виссарионовичу текст статьи. Он удивленно поднял брови - в это время машинописью мало кто владел, так что печатные черновики были не приняты. Погрузился в чтение и несколько раз хмыкал. Вообще-то Сталин не соответствовал знакомому по литературе образу бесстрастного человека. То ли мемуаристы приврали, то ли он ещё этим не овладел.
А почитать, честно говоря, было что. В этом мире журналисты ещё не овладели высоким искусством демагогии в той мере, в которой её освоили акулы пера в начале XXI века. Тут либо писали правду, либо откровенно брехали. А вот тонко смешивать эти вещи пока не научились. Я же в своей пилотной статье смешал то, что знал из истории, факты, которые подкинул мне Михаил, а остальное придумал, используя свои знания событий "лихих девяностых". Суть сводилась к тому, что члены Временного правительства просто-напросто отрабатывают английские и французские деньги, наживая немаленькие капиталы - и расплачиваться намерены кровью солдат. Я даже решил ввести в местный обиход термин "откат".
- А тут всё правда? - Спросил Сталин.
- Ну, не всё… Но на войне как на войне. Что они сделают? Станут подавать в суд за диффамацию? Так это нам на руку. Люди ведь всегда рассуждают - "нет дыма без огня". Потому-то и надо бить первым.
- Ну и нравы в Америке. Впрочем, вы правы, на войне как на войне. А почему столько места уделено Керенскому?
- Так князь Львов обречен. Как и другие министры-капиталисты. Народ их сметет и без нашей помощи. А вот Керенский. Социалист, к тому же он говорить красиво умеет. Очевидно, что буржуазия поставит его, чтобы обмануть народ.
- Да, тут я с вами согласен. И как вы предполагаете действовать? Как я понимаю, "Правда" должна остаться в стороне?
- Да, а то уж будет всё шито белями нитками. Надо действовать через буржуазную прессу. Впоследствии можно выступить с комментариями, так сказать, по материалам прессы. С "Петроградским листком" у меня договоренность есть, там это хоть завтра напечатают. С остальными можно договоримся. Правда, кое-где придется заплатить. Можете отправить со мной товарища, чтобы вы не думали, что я хочу на вас нажиться.
- Я так не думаю. Вы слишком умный человек, чтобы пытаться обмануть большевиков. Вы явно можете заработать на жизнь более безопасным способом.
Как меняют историю
Затеянная нами кампания прошла даже успешнее, чем я рассчитывал. Многие журналисты стали поливать грязью Временное правительство совершенно бесплатно. Вообще, складывалось впечатление, что гласность и демократия снесла у местных жуналюг крыши почище, чем в "перестройку". В самом деле. В мою кампанию почти совершенно бесплатно (ну не считать же платой ужин в не самом дорогом ресторане) включилась "Биржевка". А ведь она последовательно поддерживала "временных". Но не удержались. Но более всего отличился сам Керенский. Он задвинул речугу на каком-то сборщие демократической общественности в дворянском собрании, там, где моё время была Филармония. Я и до этого слышал его выступления, благо поговорить он любил. Вообще-то ораторское мастерство Александра Федоровича на меня впечатления не производило. Возможно, я слишком циничен. Но "чистой" публике нравилось а некоторые дамы были в экстазе. Так вот, Керенский долго и нудно пытался "отмазаться", сбивчиво и туманно упоминал каких-то врагов революции. В общем, если кто-то сомневался до его выступления, что у него рыльце в пушку - то теперь всем было всё ясно. Теперь оставалось только время от времени подогревать скандал. После этого "временные" выступать против большевиков уже не посмеют. Всегда можно сказать - это вы от своих делишек внимание отводите. Но как оказалось - эффект оказался ещё сильнее.