"Или талантливо играющего это состояние… Неважно. Нам, главное, самим не окосеть от этого "коктейля""
"Нас, кстати, только что чуть не убили!"
"Ну не убили же… Привыкай, что ли"
- Хо-о-о! - Протянул то ли Акисамэ, то ли Сакаки.
- Ап-па, Кенчи, А-Па-Па! Ап-па, Кенчи, А-Па-Па! - Раздавалось откуда-то сверху ритмичное скандирование в стиле групп поддержки… на два голоса. - Камикадзе, банза-а-ай!
* * *
Акисамэ внимательно следил за поединком, но все равно упустил момент, когда Кэнсэй попытался убить Кенчи. А потом вмешиваться стало поздно. Рядом так же расслабился Сакаки. Посмотрел на сжатую в комок банку и что-то неразборчиво буркнул, стряхивая разлившееся пиво с руки и брюк.
В облаке поднявшегося песка две фигуры исполняли замысловатый танец "алкаши пытаются довести друг друга до дома". Руки и ноги время от времени замедляли движение до ржавого скрипа и тут же взрывались молниями ударов.
- Ну, за третью активацию, Акисамэ! - Сакаки пшикнул новой банкой.
Выпили, крякнули… поискали вокруг закуску… слегка огорчились, не найдя. Вот на в этот раз Акисамэ уловил момент, когда удары противников снова стали калечащими и смертельными. Именно противников - в множественном, не в единственном числе - насмерть теперь били ОБА.
- Как думаешь… - Начал Сакаки.
- Сомневаюсь.
- Миу.
Акисамэ посмотрел в ту сторону, куда кивнул Сакаки.
- Старейший рядом.
Сейчас в голову Акисамэ пришла мысль, что Старейший запретил спарринги Кенчи с Миу совсем не по тому, что это она может его убить…
- Сакаки, я тут подумал… С двумя противниками одновременно он ведь еще не дрался… - Чуть плывущие глаза Акисамэ сфокусировались на планшете… - А уж с тремя… Но чем раньше - тем лучше. Айда?
- Запросто!
- Только - со спины. И - тихо - без этих твоих криков "Лови подачу, Кенчи!"
* * *
Миу, когда поняла характер ударов спаррингующихся Кэнсэя и Кенчи, хотела броситься к ним, но чуть не выронила поднос с мелко нарезанными кусочками сырокопченой рыбы, когда ноги понесли вперед, а верхняя часть туловища осталась на месте. На плече лежала огромная лапища Старейшего, неслышно возникшего за спиной.
- Не стоит, внученька! Если ты хочешь, чтобы Кен-чан становился сильнее, придется только наблюдать и не вмешиваться… сейчас.
- Дедушка… - Миу жалобно посмотрела на деда. - Но они же…
- Все будет в порядке, внуча. - Улыбнулся Хаято, сверкнув улыбкой.
Когда чуть успокоившаяся Миу перевела взгляд на площадку перед додзе - то снова чуть не выронила поднос и даже взвыла тихонько: Кенчи теперь "охаживали" втроем - Ма, Акисамэ и Сакаки. А потом она заметила…
- Ух, ты! Класс!
… Кенчи ужом ускользал от ударов и то и дело умудрялся вырваться из "треугольника", в который заключили его мастера… один раз даже прошмыгнул между ног Сакаки, заставив того весело рассмеяться и упасть спиной назад с отставленным локтем в попытке придавить беглеца.
- Деда! Так он активировался?! А почему мне не сказали?! Я, как дура, трясусь от одного взгляда этого похотливого индюка Аса…
Миу осеклась, сообразив, что ляпнула лишнее.
- Трясешься? Всего лишь от взгляда? - Ласково переспросил Старейший и расстроено скуксившись, запричитал. - Ай-яй-яй! Получается, за все эти годы недостойный Хаято не смог избавить свою внученьку от чувства страха!
- Дедушка… - Запротестовала Миу.
- Несчастный я, несчастный… - Сокрушался старик. - Недостойнейший из недостойных! Как смею я называться учителем и "держателем школы", если собственную кровиночку не могу возвести на вершины мастерства боевых искусств…
Миу досадливо кусала губы, ругая себя за несдержанность и глупость… Нашла, в чьем присутствии расслабиться!
- Сигурэ! - Скомандовал Старейший, Миу ощутила, как рука на плече чуть сжалась.
- Тут. - Из-за спины Миу вышла мастерица оружия.
- Прекращай балаган!
Сигурэ громко свистнула, поднесла к губам длинную тонкую трубочку, прицелилась… Миу заметила, как мастера, осыпающие Кенчи градом ударов, отпрыгнули в стороны, чтобы не загораживать его спинами. Сигурэ выдохнула. Отняла от губ трубку и свистнула еще раз. Мастера рванули прочь от Сирахамы. Но тот стоять на месте не стал - он тенью буквально приклеился к Кэнсэю, продолжая наносить удары. Старейший одобрительно прицокнул.
Прошло секунд пять, прежде чем движения Кенчи замедлились настолько, что Ма смог ударом двух ладоней - в грудь и живот - "отлепиться" от тени-прилипалы и тут же "догнать" ее ударом ноги, заставив ученика отлететь на несколько шагов назад и скрючиться на песке.
Рука с плеча исчезла, и Миу, уронив поднос, рванула к Кенчи.
- Молодежь… - Непонятно, то ли одобрила, то ли осудила, Сигурэ, рассматривая содержимое пойманного у самой земли подноса. - Алкоголики-тунеядцы…
На площадке что-то выговаривала мастерам Миу, хлопоча вокруг валяющегося Сирахамы. Если прислушаться, то можно было различить: "без закуски", "алкоголизм", "безответственно", "как маленькие" и "сухарики тоже".
Кэнсэй, прокашлявшись, грустно рассматривал свою ладонь. Ему через плечо озабоченно заглядывал Акисамэ.
* * *
Солнце садилось, прячась за куполами дворцов, обещая скорую вечернюю прохладу. Жизнь в огромном городе оживала. И, кажется, даже птицы стали петь громче.
Павлин с длинным разноцветным хвостом лениво двинулся вглубь внутреннего двора, в котором был разбит огромный сад. В большой беседке, закрытой со всех сторон полосами тончайшей прозрачной ткани, которую постоянно обрызгивал водой с помощью специального веничка немой мальчик-слуга, уже где-то час было прохладно. Прохладно достаточно для того, чтобы разомлевшие от жары женщины наконец-то почувствовали прилив сил. Тому способствовал и небольшой фонтанчик точно в середине беседки.
Звук журчащей воды заглушил шуршание песка от шагов двух человек, но появление гостей в беседке неожиданностью для девушек не стало. Кряжистый бородатый мужчина, одетый в традиционную одежду сикха, вел за собой худенького подростка… почти мальчика… со светлой, но сильно обгоревшей, кожей, соломенными волосами и серыми глазами. Из одежды на подростке была только набедренная повязка. И, разумеется, он был босиком.
- Пусть горит в тебе Божественное, Кэйлаш-джи. - Мужчина соединил ладони перед грудью… тускло блеснул толстый браслет-кара.
- Возрадуйся, Махавир! - Одна из женщин (подросток отметил, что выглядит она, кажется, чуть-чуть старше остальных) гибко поднялась с тахты в дальнем углу беседки…
Она была похожа на сильную стремительную птицу. Сходство с чайкой (а этих птиц мальчик уже год тихо ненавидел) усиливалось белым воздушным сари. Та, которую назвали Кэйлаш, возникла прямо перед ним, хотя секунду назад была за фонтаном! Но мальчик не отшатнулся - он долго и упорно учился не показывать страха. Как крылья, за спиной Кэйлаш опускались края взметнувшейся одежды.
- Хорошенький какой. Смелый какой. - Тихо рассмеялась женщина. - Усталый какой.
Мальчик постарался выпрямиться… Но, видимо, получилось не очень, так как женщина рассмеялась снова. Правда, на этот раз одобрительно.
- Махавир? А почему именно он?
- Потому что хорошенький, смеленький… - Буркнул Махавир и - с досадой. - Потому, что остальное - отбросы! - Он отвернулся, чтобы сплюнуть, но вовремя спохватился. С госпожи станется заставить вылизывать мраморный пол собственным языком (и не сказать, что она будет неправа - девушки-то по этому полу босичком бегают). - И он может говорить по-нашему.
- О, Кали! Кто тебя научил? - С любопытством спросила подростка женщина, наклонившись к нему… сари сползло с плеч, и оба - мальчик и мужчина - торопливо отвели глаза.
- Сам… Кэйлаш-джи! - Тихо проговорил, почти прошептал, мальчик, косясь на красивую загорелую женскую грудь.
- Невероятно! - Удивилась женщина.
Она даже не подумала поправить одежду, и Махавир рассерженно задвигал усами.
- Сколько ты был… товаром, бачча?
- Десть по десять и еще столько же, госпож… "был"? - Вскинулся парень.
- Ой! - Прижала пальчики к губам женщина. - Я болтлива, как чирийя! Об этом - потом! Махавир…
- М? - Мужчина продолжал смотреть в сторону.
- Махавир?
- Да, госпожа. - Все так же смотря в сторону, отреагировал мужчина.
Женщина вздохнула и поправила сари. Мужчина мгновенно повернул к ней лицо.
- Как он смог… двести дней…?
- Его не замечали. - Усмехнулся мужчина. - Просто не замечали.
- Неужели… - Расширились глаза Кэйлаш, она судорожно вздохнула.
- Сегодня, когда Садаршана покупал себе новых мальчиков, - Продолжал Махавир, сделав вид, что не заметил, как женщина поморщилась при упоминании нового имени. - Он просто сидел на корточках и никто - никто! - не обратил на него внимания… Если бы не натянувшаяся цепь, он так и сидел бы дальше.
- Ты выкупил его у этого… недостойного человека, Махавир?
Махавир кивнул:
- Садаршана, - С удовольствием Махавир еще раз назвал это имя. - Очень удивился, когда я указал ему на то, что вместо десяти он купил одиннадцать. Так что переплатил я не так уж и много.
- Хочешь взять его себе? - Поинтересовалась Кэйлаш.
- Он - не воин. - Покачал головой мужчина. - Я подумал, что тебе он будет более интересен…
Улыбка женщины стала хищной и… Мальчик, наконец, вздрогнул - ему показалось, что вокруг сгустилась Тьма. Он уже видел потустороннее, но даже оно не так пугало, как то, что показалось сейчас. И ведь показалось только краешком, кусочком!
Невероятно, но женщина, кажется, поняла причину внезапной бледности подростка - она присела перед ним на корточки - и наваждение тут же рассеялось!
- Сама Кали привела тебя к нам, бачча… - Тихонько произнесла она. Мальчик не дрогнул, хоть и понял, наконец, к КОМУ попал. - Ты понимаешь, но молчишь. Ты боишься, но не показываешь. Что же нам сделать, чтобы ты не боялся…?
Она снова гибко поднялась и обвела взглядом встрепенувшихся девушек. Девушки заулыбались, защебетали, оправили сари, кто-то лег, изысканно изогнувшись, кто-то сел, потягиваясь и кидая лукавые взгляды на подростка. А одна так и просто встала, вскинула руки, сложила пальцы в замысловатую фигуру и сделала плавно-тягучее завораживающее змеиное движение всем телом. Махавир крякнул и подкрутил усы.
- Самую младшую! - Эти слова стали для всех неожиданностью. Мальчик сглотнул комок в горле, зажмурился и повторил. - Самую младшую, госпожа!
Женщина расхохоталась. Ей вторили девушки. Даже Махавир подозрительно затряс бородой.
- Ануджа!
Одна из девушек в черно-зеленом сари вскочила и оказалась подле Кэйлаш.
- Ануджа! Ты слышала это? Он хочет младшую! Так тому и быть!
- Как ты назовешь его, Ануджа? - Поинтересовалась Кэйлаш.
- Меня зовут… - Начал осмелевший парень, но умолк - Ануджа, не совершив ни единого движения, вдруг оказалась прямо перед ним и легонько шлепнула плашмя по губам черным лезвием кинжала.
- Это уже не важно, чхота. Забудь то имя. Я буду звать тебя Калидас, а остальные - Кишор…
- Да, бари Ануджа. - Прошептал парень, не в силах отвести взгляд от невероятных зеленых глаз с вертикальным зрачком.
- "Бари Ануджа", - Со вкусом повторила Кэйлаш сквозь смех. - Искупай его, "старшая младшая"! Накорми его. Наряди его… а потом - посвяти Матери Нашей и покажи, что нас нужно совсем не бояться… - А потом голос вдруг стал холодным и… каким-то безжизненным, из него исчезло и веселье и другие "человеческие" нотки… появились другие. - И он будет без остатка твоим!
* * *
"Дальше! Что было дальше?!"
- Ануджа! - Выдохнули губы. - Ануджа!
Пробуждение было… не скажу, что неприятным. Пробуждение - когда ты прижимаешь к кушетке сладострастно изгибающуюся, задыхающуюся от удовольствия и тихо постанывающую девушку - только идиот может назвать неприятным. И, вообще, сказать такое - кощунство и богохульство!
"Бля-я-я! Все-таки проснулся! Мли-и-ин! Ну, чего тебе не спалось, хрен старый?!"
"Опять кого-то раскладываем, Малец? А тут - такой я - всю малину тебе обломал, хе-хе…"
Хм… ну, проснулся, да… А кого это мы тут разложили и… обрабатываем? Не Сигурэ конечно, но формы… Оторвемся, кстати, от этих форм хоть на миг… Ого! Ого! Формы ничуть не хуже, чем у мастерицы всяческого оружия!
Пальцы правой руки (левую-то я как раз с груди и убрал) на чистом автомате сжались, девушку выгнуло дугой и она издала горлом какой-то невообразимый рык. И со стоном обмякла, тяжело дыша.
Так… Тут что-то не так! Мы дрались. Потом мы дрались все вместе. Потом мы дрались еще чуть-чуть… Кажется, меня еще тащили… кто-то куда-то…
"Что было-то?"
"Да пошел ты!"
Вот и поговорили. Кстати, где мы? А-а-а… знакомые стены. Клиника Акисамэ и Кэнсэя. А это - кабинет акупунктуры… Я тут частый гость, так что узнал кабинет легко. Вон - на стене плакат с расположением акупунктурных точек на теле человека… Чистый маркетинг и элемент декора. Для пускания пыли в глаза пациентам - Кэнсэй этим плакатом не пользуется, признавшись мне, что, во-первых, если врач не помнит расположения точек на теле, то такого "врача" к иголкам и близко подпускать нельзя. Во-вторых, у каждого мастера есть свой, сравнительно небольшой, набор "любимых" точек, с которым он в основном и работает. Ну, и, в-третьих, "таки надо быть идиотом, Кенчи, чтобы верить тому, что печатают в этих ваших современных справочниках!"
"Боже, что я наделал?!"
Я спохватился и внимательно осмотрел себя… Какое облегчение - штаны были на месте… вздыбившиеся, где положено, но - на месте! Веревка развязана, и держались они только на резинке, но - на месте! На месте! О, Кали! Спасибо тебе, что уберегла, предостерегла и вообще, Кали… Хм… "Кали"? Ками! Конечно же, Ками!
Но вот что это за девушка?
Иссиня черные волосы, убранные в два хвостика, миндалевидные зеленые глаза, бессмысленно сейчас уставившиеся в потолок, тоненькая ниточка слюны из уголка пухлых губ. Белое обтягивающее ципао… сейчас расстегнутое от верха до низа, порванные ниточки бикини - вот это я зверствовал - и вздымающаяся в хриплом дыхании великолепная крупная грудь.
"А ведь мог бы и до конца дойти, старик! Девушка была совсем не против!"
Одна из практиканток Акисамэ? Так они в белых халатиках ходят, а не в традиционном китайском платье… очень, кстати, дорогом на вид платье… и на ощупь.
"Что должен сделать настоящий мужчина, когда видит голую женщину?"
"…"
"Я не сомневался, Малец, в твоем пошлом ответе - все-таки интернет - это зло! На самом деле, настоящий мужчина в такой ситуации должен ее ОДЕТЬ! И тогда, чисто теоретически, получает право раздевать ее в любой подходящий момент…"
Наконец, вспомнил, кто это. Лицо… и манера одеваться - постоянно мелькала на плакатах и в телешоу… А теперь еще и "канон" вылез, показав язык, "наложив" на анимешный образ реальную девушку из крови и плоти… очень живой и теплой загорелой плоти.
"А ну убрал оттуда ручки шаловливые, малолетний паршивец!"
- При… привет! - Прошептали пухлые губки. Я осторожно вытер ей краешек рта влажной салфеткой, выдернутой из коробки на маленьком столике с принадлежностями для акупунктуры.
- Здравствуйте, Ренка-сан… - Стыдно… Стыдно-то как!
- Од… один сеанс массажа… сэнсэй… будьте любезны… у меня руки не двигаются…
* * *
- Ик! Хорошо пошла! - Крякнул мастер Ма.
- Еще бы она плохо пошла, - Согласился Акисамэ, вдавливая сустав Кэнсэя на место. - Это уже пятая микротравма… Сакаки, а теперь держи крепче, глубокоуважаемого главу Ордена Феникса.
- …
- Но таки какая подлючая техника у нашего маленького паршивца! - Восхитился Ма, безмятежно рассматривая потолок, пока Акисамэ выгибал его ногу в разные стороны. - Выдергивать суставы, которые к тебе тянет противник, вместо того, чтобы продираться сквозь защиту к туловищу.
- Нормальная техника. - Буркнул Сакаки, рассматривая в зеркало на боковой стене небольшой порез на подбородке. - Начальный базовый курс каратэ с пятью основными блоками на этом и стоит. На нем вообще можно и остановиться - если довести до совершенства, то мало никому не покажется - сломанными руками и ногами как-то несподручно удары наносить…
- Ну, я вам скажу, что ви таки ошибаетесь, Сакаки-доно! Основные блоки каратэ - ломающие, отводящие, разбивающие… но ни как не ВЫДЕРГИВАЮЩИЕ!
- А-а-а… Ну, я и не мог заметить таких нюансов, Кэнсэй. - Пожал плечами Сакаки и, испросив взглядом разрешения у Акисамэ, выпустил, наконец, мастера кэмпо из стального захвата. - Мои или Акисамэ руки для Кенчи, все-таки, великоваты… в отличие от твоих… веточек.
- Почему он и стал преследовать именно Кэнсэя… Животный инстинкт - добивать самых слабых представителей стада… Не обижайся, Кэнсей - я имел ввиду внешнюю, видимую физическую силу.
- Ну таки не надо клеветать на честно человека - люди подумают, что Кэнсэй обидчивый и мелочный старикашка! - Отмахнулся Ма. - О! Миу! Принесла?
Миу стояла в дверях с тазиком в руках. Она внимательно осмотрела голого, в одних семейных трусах, Кэнсэя и спросила:
- Что это была за техника, Акисамэ-сан?
- Лично я использовал дзю-дзюцу! - Гордо ответил Акисамэ, расправив пальцем усы.
- Вадо-рю! - Поднял руку Сакаки и пробурчал под нос, потрогав пальцем порез на подбородке. - А то прибил бы гаденыша нахрен…
- Сначала "пьяница", а потом - "липкие руки" Винь-Чунь… И таки совершенно напрасно, спешу вам сказать!
Акисамэ аккуратно извлекал из тазика, который по-прежнему держала девушка, пропитанные чем-то бинты и обматывал пострадавшие суставы Кэнсэя.
- Поня-я-ятно… - Вздохнула Миу. - Как вы относитесь к фасоли на ужин, Акисамэ-сан?
Акисамэ едва заметно вздрогнул и нарочито аккуратно стал наматывать бинт вокруг локтя Кэнсэя.
- Миу, ну зачем же вот так сразу…? Я очень уважительно отношусь к фасоли вообще, и к фасоли в еде в частности, но при условии, что я отдельно, а фасоль отдельно. И мы с ней никогда не встретимся…
- Тогда…
- А где Кисарочка? - Бодро забеспокоился Акисамэ. - Кисарочка! Где ты?
Что-то грохнуло далеко в коридоре, послышались торопливые шаги… Едва не сшибив Миу, в дверях показалась девушка в белом халатике. Ничего особо выдающегося в ее фигуре, увы, не было (лишнего, впрочем, тоже) - стройная, спортивная, чуть-чуть угловатая - но вот это хищно-кошачье личико, бывшее в данный момент почему-то очень-очень красным… Это личико вызывало бурю восторгов у Миу и включало у девушки "нэко-стайл". О чем, Акисамэ, видимо, был прекрасно осведомлен.