Вид денег отвлёк дамочку от созерцания её поверженного друга в мокрых штанах и явно направил размышления в другое русло.
- Да-конечно-не-вопрос-школа-и-так-закончилась-пусть-едет-куда-надо,- выпалила мамашка на одном дыхании. Признаюсь, я удивился её предприимчивости.
Отдав дамочке деньги, я повернулся к мальцу :
- Тогда, Проша, увидимся завтра после обеда. Я тебе позвоню - продиктуй-ка, кстати, свой телефончик. А дядю, что на полу корчится, ты не бойся : если он начнёт сегодня выступать, то завтра я его увезу насовсем. Вместе со штанами и шлёпанцами.
Я удивился серьёзности подхода к подготовке Прохора. Для нас соорудили настоящий полигон, где мы впятером - Первый, Аз, Буки я и Прохор - бились над поставленной задачей.
Неординарность обрисованной перед нами проблемы обусловила необычность её решения.
Древнеегипетские архитекторы спрятали саркофаг своего фараона в помещении, сделанном из цельного куска кварцита - материала чрезвычайно прочного. Фактически, они взяли целую скалу, величиной с добрый коттедж, и выдолбили внутри помещение размером чуть меньше современной однокомнатной квартиры. Внутрь невозможно было проникнуть сбоку или снизу, поскольку преодолевать надо было скальный монолит : никаких щелей, никаких зазоров. Поскольку внутрь этого помещения им следовало поместить саркофаг с драгоценной мумией, они сделали потолок из того же самого кварцита поднимающимся вверх. Это была сплошная многометровая плита весом тонн семьдесят, а может, и поболее. Всю эту хитрую конструкцию вместе с установленным внутри саркофагом египтяне опустили в яму под пирамидой. После постройки над ней пирамиды, яма эта превратилась в "погребальную камеру" - именно так мы назвали это помещение. Ту комнату, что египтяне выдолбили внутри кварцитового монолита мы назвали "склепом". С точки зрения археологической науки названия эти, может, и были неточны, но нас они устраивали. Благодаря им мы различали два помещения, расположенные фактически, одно внутри другого, как русские матрёшки.
"Погребальная камера" примерно на метр была выше кварцитового блока. Благодаря этому, крышка-потолок последнего поначалу осталась чуть-чуть приподнятой - сантиметров на семьдесят, вряд ли больше. Благодаря наличию этой щели, древние египтяне смогли похоронить своего фараона в саркофаге, стоявшем внутри "склепа". После помещения мумии в саркофаг, они опустили огромную потолочную плиту, тем самым наглухо задраив помещение в толще кварцита. Короче, получилась у них комната без окон-без дверей.
Громадную плиту мы не могли поднять просто потому, что нам не хватало объёма для размещения необходимой инженерной техники. Впрочем, и самой техники в нашем распоряжении тоже не имелось. Теоретически мы могли бы взорвать плиту, но нам подобный выход помочь ничем не мог, ведь в этом случае её массивные осколки обрушились бы вниз, в помещение с саркофагом, и погребли бы под собой те самые ценности, ради которых мы хотели туда проникнуть. Поэтому решено было поступить иначе.
Предполагалось пробить небольшое отверстие в крышке-потолке кварцитовой камеры и опустить внутрь ребёнка, дабы тот спокойно собрал ценности и подал их нам наверх. Ребёнок понадобился из соображений сугубо практических - для того лишь, чтобы сделать отверстие как можно меньших размеров : кварцит очень прочен, а точная толщина плиты оставалась неизвестна. В силу этого, процесс пробития плиты грозил затянуться, а нам требовалось минимизировать затраты времени.
Решение простое, рациональное и я бы сказал, изящное.
Позади заброшенного корпуса Института для нас соорудили презанятнейшую конструкцию, напоминавшую своими размерениями ту самую кварцитовую комнату. Собрали "комнату" из бетонных плит толщиною в двадцать сантиметров, причём наверху плиты уложили в два "наката", так что суммарная толща бетона, которую нам приходилось пробивать на тренировках, составила сорок сантиметров. Вокруг плит, изображавших кварцитовую комнату, возвели сооружение, соответствовавшее размерам "погребальной камере". И уже к нему подвели узкий "тоннель", по которому нам предстояло туда попасть. "Тоннель" сделали из чёрной полиэтиленовой плёнки ; поскольку учения наши проходили по ночам, то в целом обстановка внутри подземелья оказалась воспроизведена достаточно точно - там было темно, очень узко и отовсюду торчали острые углы.
В принципе, задача перед нами стояла одна - натаскать Прохора для действий в одиночку, ведь внутрь кварцитовой комнаты ему придётся лезть одному. Он не должен был испугаться темноты, статуй, которые увидит внутри, вообще всей той необычной обстановки, с которой неизбежно столкнётся в фараоновом склепе.
Конечно, и мы учились вместе с ним. Нам предстояло действовать в помещениях тёмных, очень узких, в таких, где будет мало воздуха. С самого начала стало ясно, что нам не удастся обойтись без изолирующих противогазов : коридоры, в которых мы должны были бегать имели большую протяжённость и, принимая во внимание отсутствие вентиляции, мы не смогли бы там долго работать. Было решено, что до погребальной камеры мы постараемся добраться, используя для дыхания тот воздух, что имелся в подземелье, но дальше нам придётся одевать противогазы. Время работы изолирующего противогаза КИП-8 всего сто минут ; за это время мы должны будем успеть пробить в крыше кварцитового склепа отверстие, опустить туда Прохора, собрать двести-триста килограммов золота и прочих драгоценностей, поднять мальчика обратно и вместе с ним и грузом уйти наверх.
Если рассуждать общО и кратко, то план следовало признать красивым. Нет, очень красивым ! Но в мелочах красивых планов, как известно, всегда прячутся пакостливые бесенята.
Первый же хронометраж - то есть попытка отработать задание на время - показал, что мы никак не успеваем вытащить наружу триста килограммов полезного груза. Пришлось поручить Буки относить наверх рюкзаки по мере их заполнения. Много неудобств доставила работа с перфораторами. Уже в первую же ночь стало ясно, что мы не сможем пробить крышу кварцитовой камеры длинными бурами по той простой причине, что низкий свод над кварцитовой камерой не позволял использовать буры длиной более тридцати сантиметров. Никто не сомневался в том, что толщина плиты окажется больше этой величины, а значит мы не сможет пробурить её насквозь. Соответственно, мы не сможем выбить отверстие нужного нам размера.
Это неприятное открытие оставило нам только один выход - подорвать кварцитовую плиту "пластитом". Теоретически это должно было у нас получиться, ведь чем твёрже материал, тем лучше он крошится, но практический результат наших взрывных работ напрямую будет определяться толщиною плиты. Приходилось признать, что если преграда окажется, скажем, в метр или толще, то пробиться через неё мы не сможем.
Сразу выяснилось, что Прохор не сможет быстро разбить ящики, которые отыщет в склепе. Он мог ворочать кувалду, но она была для него слишком тяжела. Обмозговав ситуацию, мы решили действовать максимально просто, без всяких затей подорвав пластитом всё, что нас заинтересует. Для этого пришлось научить Прошу обращению со взрывчаткой.
Конечно, учёба мальчишке понравилась. Сказанное раз он схватывал на лету, повторял всё внимательно, можно сказать, дотошно. Никакого страха перед темнотой он не испытывал, доверял своим напарникам. Надо сказать, что при действиях в составе группы элемент доверия очень важен, это называется командный дух. Если его нет, то провал неизбежен, как бы хорошо группа не была экипирована. На нашу удачу с командным духом у Прохора наблюдался полнейший порядок.
В общем, я остался очень доволен его успехами. С понедельника по четверг мы жили с ним на той самой базе на Карельском перешейке, где я побывал перед своей первой командировкой. Практически всё время мы проводили вместе : днём отсыпались после ночных занятий, ходили в спортзал, где я разминался, а Проша повторял упражнения за мной, вечером Сергей отвозил нас в Институт.
В свободное время - а в принципе, его у нас хватало - мы слушали песни Владимира Высоцкого. В эту поездку я специально взял из дома несколько компакт-дисков. Оказалось, что Прохор не знал кто такой Высоцкий и никогда не слышал его песен, так что в известном смысле общение со мною расширило кругозор мальчика. Песни ему понравились, он легко и быстро заучил особенно полюбившиеся тексты и во время прогулок по лесу мы не раз декламировали стихи великого барда.
За три ночи мы пробили с потолке камеры-имитатора десять дырок и добились неплохой слаженности работы команды.
В четверг, в три часа пополудни, в спортивный лагерь заехал Сергей. В салоне его "ford"а сидели Первый и Второй, последний красовался перебинтованной головой. Как оказалось, нас пригласил на встречу Павел Михайлович Калитин. Вопреки моему ожиданию мы направились не в Пушкин, а в большой бизнес-центр на Московском проспекте, где находился главный офис инновационной компании.
Калитин принял нас в своём кабинете доброжелательно и деловито : вышел из-за стола, пожал каждому руку, тут же распорядился секретарше принести кофе. Расположились мы за длинным столом, причём так, что я оказался сидящим лицом к Первому и Второму. Мне оставалось лишь гадать о цели нашего посещения, но Калитин сразу прояснил этот вопрос :
- Поскольку я уезжаю в небольшую загранкомандировку, мне не удастся проводить вас... А потому хотелось бы поговорить с вами сейчас, дабы выяснить общий уровень готовности к выполнению задания.
- Считаю, что уровень достаточный.- тут же отозвался Первый.- Мальчик хорошо подготовился - изучил противогаз, получил необходимый навык обращения с взрывчаткой. С этой стороны я не вижу препятствий для выполнения задания.
- Мальчику присвоили псевдоним ?
- Да. Мы назвали его Он.
- Как, вообще, мальчик отнёсся к подготовке ? Вопросы задавал, сомнения какие-то демонстрировал ?
- По-моему, нет. Во всяком случае, я от него ничего такого не слыхал. Может быть, Ять...- Первый покосился в мою сторону.
- Нет, мальчик уверен, что вся эта подготовка понадобиться для киносъёмок.- сказал я.- Вообще же, он отнёсся к тренировкам очень ответственно.
- Мы им очень довольны,- добавил Первый.- Смышлёный мальчишка.
- Что ж, это очень хорошо,- кивнул Калитин.- Совет Директоров, обсудив инцидент во время последней вашей командировки, принял решение вооружить всех членов бригады. Так что все вы получите спецназовские пистолеты Пэ-Эс-Эс, бесшумные и очень эффективные.
Появилась длинноногая девица, работавшая секретарём Калитина. Перед собой она держала поднос с изящным фарфоровым кофейным сервизом. В её присутствии разговор прервался ; пока красотка с ловкостью заправской официантки подавал нам кофе, Первый и Второй откровенно на неё таращились. Откровенно до такой степени, что мне даже стало неловко за них. Пользуясь возникшей заминкой, я огляделся и увидел приоткрытую стеклянную дверцу шкафа по правую от меня руку. Зрелищем этим я неожиданно заинтересовался - нет, не дверцей, как таковой, а тем, что в ней отражалось.
В косых солнечных лучах, падавших из окна, стекло блестело точно зеркало и в нём я увидел верхний лист какого-то объёмистого документа, с которым явно работал Калитин перед нашим появлением. Сам документ находился вне поля моего зрения - хозяин кабинета, верный своей чекистской привычке, отложил его на край стола позади высокой стопы папок. Благодаря приоткрытой стеклянной дверце я смог без особых затруднений прочесть несколько абзацев, как раз попадавших в область отражения. "...деятельности наших разведывательных групп, мы сумели получить исчерпывающую картину того, что там происходило. Местное население бежало от надвигавшегося с севера врага, государственные институты самоликвидировались, даже не пытаясь оказать сопротивление гиксосам. С конца апреля и до середины июня долина Нила обезлюдела, практически все пирамидные комплексы остались без охраны и служителей. Это даёт нам уникальный шанс повысить эффективность работы."- прочитав это, я отвёл от стекла взгляд, чтобы Калитин ничего не заподозрил.
Впрочем, он не заметил того, что я кошусь в сторону приоткрытого шкафа. На руку мне сыграло то обстоятельство, что Первый решил пококетничать с секретаршей и Второй его поддержал. Один попросил лимон в кофе, второй - корицы, девица тут же подыграла, сказав, что не сможет отказать таким галантным мужчинам ; Калитин, наблюдая за этим невинным заигрыванием, лишь понимающе улыбался.
Я высыпал в свою чашку пакетик сахара, со скучающим видом помешал его ложечкой и осторожно покосился в сторону стеклянной дверцы. "... лишённые охраны объекты делаются более доступны. Группа может увеличить время пребывания на территории пирамидного комплекса ; эвакуацию можно смело передвинуть на светлое время суток." Оказывается Павел Михайлович глубоко вникал в тонкости могилограбительской работы !
Пригубив кофе, я высыпал ещё один пакетик сахара, делая вид, будто чрезвычайно заинтересован вкусом напитка, а снова запустил взгляд в стеклянную створку. Я просто не мог отказал себе в удовлетворении любопытства. Самый нижний абзац, как это часто и бывает, оказался самым информативным : "Считаю оптимальным направлять экспедиции с интервалом в неделю по календарю прибытия в следующие места : а) комплекс Аменемхета Третьего в Хаваре, б) Аменемхета Первого в Лиште, в) Снофру в Дашуре. Полагаю, что результативность при подобной организации работ, многократно превозойдёт...." на этом текст на листе обрывался.
Мне почудилось, будто я прикоснулся к большой тайне - настолько большой, что даже сам этого и не понял. Я вчитался в знакомые уже имена ( не зря же я штудировал книжки по египтологии !): "Аменемхет Третий"... "Снофру"... Что же из этой тарабарщины я мог извлечь?
Секретарша, наконец, закончила ублажать любителей кофе, подала им и лимон, и корицу, и оставила нас наедине.
Я сразу же повернулся к Калитину и сказал :
- Надеюсь, вы оценили тот факт, что я не пытался заигрывать с вашей девушкой...
- Она не моя девушка, она - мой секретарь,- поправил меня Калитин,- но я оценил вашу нордичность. Видимо, женские ноги на вас не действуют...
- Совсем не действуют.- теперь уже я поправил Калитина.
Первый и Второй переглянулись и синхронно опустили взгляды в кофейные чашки.
- Завтра вам предстоит отправиться в очередную "командировку",- деловой тон начальника вернул нас к обсуждению той темы, ради которой мы тут оказались.- Я не смогу присутствовать на инструктаже, поскольку буду в отъезде - отбываю сегодня в загранкомандировку...
Он примолк, давая нам возможность обмозговать услышанное. Что ж, начальник отчаливает за границу, стало быть, есть у него там дела ! Неужели наворованным нами золотом торговать станет ? Как говорится, флаг в руку и пинок в горбатую спину...
- Для меня важно убедиться, что подготовка прошла должным образом,- продолжил Калитин свою мысль.- Кроме того, хочу сообщить вам, что руководство компании приняло предложение Второго...
Я и Первый, оба ничего не знавшие об упомянутом предложении, покосились в сторону Второго и тот не без самодовольства в голосе пояснил :
- С моей стороны была инициатива изменить порядок работы группы. Когда гиксосы вторглись в Египет и там начался так называемый Второй Переходный период, произошла полная дезорганизация тогдашнего общества. Пирамиды, прежде тщательно охраняемые, напрочь лишились охраны. Я предложил осуществить массовое ограбление захоронений именно в это время.
- С помощью групп-разведчиков мы произвели исследование интервала времени, связанного с вторжением гиксосов,- продолжил Калитин.- Теперь мы точно знаем, когда именно это случилось. Полученная информация позволяет нам действовать более смело и, надеюсь, более эффективно. Если раньше после окончания миссии группа должна была уходить в пустыню, то в изменившейся обстановке такой необходимости не возникнет - "яйцо" можно будет вызывать прямо внутри двора. Кроме того, смело можно будет удлинить время пребывания на "объекте", поскольку нам не придётся избегать охраны.
Не составило труда понять, что Калитин вкратце повторил те тезисы, что я прочёл в листе, лежавшем на его столе.
Думаю, вызывал он нас вовсе не для того, чтобы сказать всё это, просто начальнику надо было убедиться в том, что мы чувствуем себя нормально и появление мальчика в составе бригады не спровоцировало внутренний конфликт. Я оценил мотивацию Калитина - он действовал как мудрый руководитель и тонкий психолог ; на его месте я бы тоже испытывал сомнения из-за необычного состава группы. Убедившись же, что события развиваются нормально, он явно успокоился.
Мы попили кофе, поговорили о разного рода несущественных мелочах, после чего Павел Михайлович попрощался с нами.
Уже за порогом его кабинета Второй пробормотал :
- Я не понял, чего он от нас хотел...
- Калитин хоте убедиться, что в бригаде всё нормально,- лаконично отозвался Первый. Что ж, стало быть он оценил произошедшее точно так же, как я.
Серёжа почти два часа вёз меня в спортивный лагерь - мы попали в плотный вечерний поток выезжавших за город. Лишь в семь часов вечера, изрядно измученный "ёрзаньем" по карельским дорогам, я вошёл в коттедж, который мы делили с Прошей. Мальчик сидел в кресле в гостиной с ноутбуком на коленях и играл в какую-то игрушку. Компьютер три дня назад любезно предоставил Калитин, дабы мальцу было чем заняться в минуты досуга.
- Завтра отправимся в путешествие,- проговорил я с порога.- Пойдёшь на озеро купаться ?
Проша от прогулки, разумеется, не отказался. Вдоволь наплававшись в медно-красной, из-за попавшей листвы, воде лесного озера, мы уселись на скамеечке возле старого причала, разговаривая о каких-то несущественных мелочах. Я чувствовал себя умиротворённо-расслабленным : место тут было великолепнейшее, погода стояла прекрасная, я полностью отвлёкся от городской суеты. И тем страннее и неожиданнее прозвучали слова, вдруг сказанные Прошей :
- Дядя Глеб, а когда меня убьют вы вспоминать меня станете ?
- Что за чушь, Проша,- отмахнулся я.- Тебя никто не убьёт. Я же пообещал, что завтра всё время буду рядом и с тобой ничего не случится.
- Да я всё понимаю...- мой маленький собеседник вздохнул не по-детски и сказал совсем уж непривычные слова.- Но я всё-таки хотел бы, чтобы меня кто-то вспомнил. И может, помолился.
Если бы в ту минуту я заинтересовался тем, что послужило причиной этих неожиданных высказываний, то скорее всего многого, из случившегося потом не произошло бы. И я бы в итоге прожил совсем другую жизнь. Но я не заинтересовался словами Прохора, точнее, я их почти не заметил, уж и не знаю, к добру ли или к худу... Но потому-то всё и получилось так, как получилось...
Наше путешествие в "яйце" Прохор воспринял на удивление спокойно. Может, компьютерные игры в интернет-клубе должным образом подготовили его к восприятию столь необычных впечатлений - уж и не знаю. Но оказавшись в ночной пустыне, никаких дурацких вопросов Проша мне задавать не стал. Пустыня как пустыня - подумаешь !