- У рабочих Волжского автомобильного завода – праздник, - неслись радостные нотки с экрана. - Сегодня с конвейера сошёл первый советский серийный легковой автомобиль повышенной проходимости ВАЗ-2121, получивший фирменное название "Нива". Среди технических новинок, не имеющих аналогов среди автомобилей такого класса в мире, специалисты отмечают постоянный полный привод, независимую переднюю подвеску, цельнометаллический несущий кузов и множество других оригинальных решений.
- Сегодня, - возразил "Голос Америки". - Из Союза советских писателей исключен литературовед-германист, активный диссидент Лев Копелев. Активный участник Великой Отечественной войны, Лев Копелев был впервые арестован в 1945 году за резко критические отзывы о насилии над германским гражданским населением в Восточной Пруссии. Приговорен к десяти годам за пропаганду "буржуазного гуманизма" и "сочувствие к противнику". Заключение отбывал в спецтюрьме МГБ N16, где произошло его знакомство с Александром Солженицыным. Именно Лев Копелев со своим коммунистическим идеализмом стал прототипом Рубина в книге "В круге первом"…
Резко выключаю "Ригонду". Какой все-таки идиотизм у нас с этим еврейским вопросом. Всех выпускать, никого не впускать – и все. Ведь очевидно же, что рабский труд не производителен. Насильно мил не будешь. Проиграли борьбу за умы этих людей – будь честен, признай это и сделай правильные выводы. Но это же надо признать поражение… Расстроенно вздохнув, иду в свою комнату.
Ладно, девушку в кино пригласил, денежку добыл, несколько запросов исполнилось – день прожит не зря. Надо будет потом, после исполнения первых пунктов плана, заняться ликвидацией кассового разрыва. А то столько соблазнов, всё хочется попробовать. Сегодня проходил мимо чебуречной "Вьюнок" и не удержался, зашел, на свою голову, посмотреть. Как увидел громадный алюминиевый таз чебуреков, как вдохнул запах… чуть не обезумел. И ещё долго потом шёл по улице, тоскуя и сглатываю слюну. Определенно, с этим надо что-то делать.
Глава 5
Четверг, 24.03.1977, 13:30
Ленинград, Измайловский пр
Вот уже минут пятнадцать я, как последний идиот, то торчу на углу около бывшей часовни Троицкого собора, пялясь на голубые купола напротив, то заскакиваю на очередную рекогносцировку в кафе-мороженое чтобы ещё раз оценить ассортимент: шоколадное, крем-брюле, фруктово-ягодное, пломбир обычный, с орехом и изюмом. И густой молочный коктейль, вид которого вдруг закольцевал в мозгу прошлое и будущее, создав иллюзию бесконечности, наподобие той, что возникает, если встать между двумя неидеальными зеркалами. При виде пышной молочной пены, вальяжно льющейся из высокого стакана-смесителя, и на языке возникает мираж восхитительного вкуса из далекого детства – того самого детства, лёгкого и беззаботного, в котором сейчас и нахожусь.
Несмотря на середину буднего дня, небольшое, всего на три столика, помещение отнюдь не пустовало, по залу гуляло лёгкое постукивание алюминиевых ложечек по эмалированным креманкам, а в воздухе витал слабый кофейный аромат. Купол над головой, барельеф по кругу, два высоких окна почти от пола, со сдвоенными колоннами по бокам – стильный интерьер будил фантазию, которая деловито заменяла мебель, расставляла витые свечи и цветы. Отличное место для свидания.
Опять выхожу на улицу. Оказывается, моя будущая девушка излишней пунктуальностью не страдает. И не излишней тоже. Ну что ж, злобно решаю я, на мороженое перед сеансом она себя уже наказала. Так что теперь или-или: или мороженное после сеанса, или пышки. Если будет себя хорошо вести. Если придёт…
Справа раздался веселый гомон – малышня раздобыла в кафе большой кусок сухого льда и радостно топила его в узкой полоске воды вдоль бордюра, изумляясь густоте стелящегося над поверхностью тумана. Да, дня три как резко потеплело, и сугробы на газонах начали проседать, с охотой выдавливая из себя талую воду. Никак весна начинается?
Весна семьдесят седьмого… Неверяще потряс головой. Спало напряжение первичной адаптации, но по-прежнему иногда вдруг тёмным облачком налетало сомнение в реальности происходящего. Сомнения и страх. Страх, что чья-то рука вдруг сдёрнет, как грязную занавеску, реальность семьдесят седьмого, и меня выкинет в пустое купе на подъезде к Шепетовке.
Как за соломинку цепляюсь взглядом за виднеющийся вдали дом с балкончиком на третьем этаже и немного успокаиваюсь. Здесь я, здесь. Под ногами чуть неровный, потрескавшийся асфальт, чистый воздух омывал лицо и сыто втекал в горло, сердце взволнованно билось, и где-то под дыхом опять зашевелился червячок голода. Достал из кармана болоньевой куртки пятерню, пошевелил пальцами. Точно, моя, хоть и непривычно выглядит… Слушается.
Я окинул ещё раз ждущим взглядом улицу и, разочарованно вздохнув, возвратился к своим размышлениям. Итак, сейчас я – рычаг в поисках точки опоры. Я могу перевернуть этот мир, но мне нужен Патрон, через которого можно продавливать решения. Кто-то из Политбюро, это очевидно, другие просто не имеют необходимого веса. И этот кто-то должен мне поверит и быть готовым пойти на риск ради идеи. На большой риск.
В идеале – Брежнев, но маловероятно. Андропов? Громыко? Романов? Или кто-то еще? Надо поднимать воспоминания людей, хорошо знавших этот состав Политбюро.
Выявить потенциального Патрона и наладить канал для двусторонней связи, оставаясь анонимом. Не хочу лезть в клетку, пусть даже она будет золотой. Знаю, что любого из них будет интересовать в первую очередь. Они убеждены, что основная угроза СССР идёт извне, а внутри страны всё в порядке. Будут качать из меня сведения по развитию военной техники и клепать танки с ракетами вместо масла. А потом почувствуют себя всесильными и полезут в авантюры за рубежом. Будет не один Афган, а несколько… Нафиг-нафиг, буду фильтровать информацию. Стране нужны разумные реформы, а не бесконтрольное наращивание военной мощи. Сила государства определяется тем, что ребёнку дают на бесплатном завтраке в детском саду, а не количеством "калашниковых" на складах.
Я ещё раз вздохнул, вглядываясь в силуэты людей. Где же Тома, что за чёрт? Минусую молочный коктейль, всё равно уже не успеем до сеанса… Поднял глаза, любуясь выбеленной синевой ленинградского неба.
Интересно, сколько времени понадобится для перепроверки моей информации? Когда мне начнут по-серьёзному доверять? Митрохина проверить быстро, а вот остальное – не очень. Заложу-ка я полгода на ожидание.
Ладно, приму это за отправную точку. Теперь, что у меня в активах?
Воспоминания реципиента, иногда прорывающиеся в сопровождении слуховых и обонятельных галлюцинаций. Пользы от них – почти ноль. Ну да, всплыло знание о заначке, спрятанной на антресолях, ещё рубль семьдесят мелочью. Остальные воспоминания – шлак. Я и без них быстро адаптировался.
Забавно, что характер галлюцинаций как-то связан с эмоциональной окраской воспоминаний. Приятные сопровождались мелодичными звуками и экзотическими ароматами, всякая гадость лезла из памяти реципиента в окружении вони и какофонии.
Зато брейнсерфинг работает, и это – главное. Правда, как-то непонятно. То сложный запрос обрабатывался достаточно быстро, за пару часов, то на простой уходили сутки. Похоже, ширина канала плывет, иногда уходя в ноль.
Умения вылущивались из доноров очень долго, а потом надо нарабатывать моторные навыки. Да, знаю, как надо двигаться, да, закрепление идёт быстро, но без тренировок ничего не получится. Не удастся взять с полки знание карате и накинуть на себя. Увы, мне, увы… щёки залило краской – вспомнил как выглядела сегодня в зеркале попытка исполнить самбу. Жалкое зрелище…
За спиной раздалось девичье похихикивание. Обернулся и с недоумением увидел держащихся за руки подружек. Мы так не договаривались, откуда здесь Ясмина?! С укоризной смотрю на Тому.
- Извини, - сказала она, нимало не смутившись. - Мы задержались немного. Пошли?
Нет, я лично против Яси ничего не имею. Пусть её в классе считают серой мышкой, но я-то знаю, что это не так. Где-то в начале девяностых жизнь свела наши семьи, и мы несколько лет довольно плотно общались, а её смешливые мальчишки-близнецы Егорка и Глеб несколько раз даже ночевали у меня дома. Я знал, что за неброской внешностью скрывался мощный интеллект – кандидатом в мастера спорта по шахматам просто так не становятся, а молчалива она отнюдь не из-за стеснительности – просто ей интереснее наблюдать, чем участвовать. А ещё у неё тонкий и спокойный, почти английский, юмор. Но божечки мой, сегодня эта Томина наперсница явно лишняя!
- Пошли, - ворчу недовольно. - И пошли проворно, до сеанса минут тридцать осталось.
- Куда и на что идем? - уточнила Яся.
- В "Космонавт", на "Три дня Кондора". Остросюжетный штатовский фильм, Сидни Поллак режиссер. Это который снял "Загнанных лошадей пристреливают".
- А, сильный фильм, но жутковатый, - Тома слегка помрачнела. - Я его прошлым летом в деревне смотрела, чёрно-белый. Джейн Фонда там понравилась. А этот такой же по настроению будет?
- Говорят, что другой. Крепкий боевик, - я старательно избегал слова "триллер", не помню, используется оно сейчас или нет.
- А сколько идёт? - интересуется Яся. - Мне надо к пяти в дом "Знания" успеть.
- Два часа, - я вспомнил расписание сеансов. - К четырем закончится. А что ты там забыла?
- Котов будет лекцию читать, разбор двух первых партий четвертьфинала Спасский – Горт.
- Успеешь, - я уважительно киваю головой. - Красивое, кстати, здание, выделяется даже на Литейном. И внутри шикарно. Один из бывших особняков князей Юсуповых.
- Юсуповы? - Тома сдвигает брови, что-то припоминая, - кажется, слышала эту фамилию… А, точно, Пушкин с каким-то Юсуповым был хорошо знаком. Стихотворение "К вельможе" ему написано. А чем-нибудь ещё эта фамилия была известна?
Я диковато кошусь, опешив. Да уж, историческую память перепахали и переборонили на совесть…
- Да как тебе сказать… - задумчиво тру подбородок, - шесть веков истории у князей Юсуповых за плечами, начиная с Ивана Третьего – одна из опор престола. Не единственная, и не самая главная, но важная. А начало род берет от Едигея, эмира Золотой орды и родственника Тамерлана…
К моему удивлению, помнил я довольно много, так что баек про де-факто майорат, жемчужную эполету от Николая Первого и убийство Распутина хватило до самых касс. В фойе мы протиснулись минут за десять до начала киножурнала. Кое-где в людской толчее мелькали знакомые лица. Стайка девчонок из седьмых классов бойко поблескивая глазками оживленно защебетала, узрев меня с Томой, и чуть взгрустнула из-за краха смелых гипотез, когда к нам присоединилась Яся. Многозначительно окинув взглядом, павой проплыла под ручку с каким-то чернявым студентом отнюдь не первого курса, Кузя. Расстроенно отошёл от игрового автомата "Снайпер" Сашка Лейтман и тут же, наклонив голову, начал размашисто вытряхивать перхоть из засаленных волос. Народ шарахнулся по сторонам. Ничего, Сашок, скоро твои мучения закончатся, через пять лет после школы будешь щеголять шикарной плешью.
Лейтман задумчиво повел головой и встрепенулся, увидев нас. Грусть ушла из его чуть навыкате миндалевидных глаз, сменившись неподдельной радостью встречи. С неприятным дребезжанием пришло понимание, что он неровно дышал к Томе. Быстро окинул взглядом проталкивающуюся к нам фигуру и расслабился – не соперник.
- Привет, какая встреча, у вас какие затараторил он, бесцеремонно вторгаясь в личное пространство. Его взгляд хаотичными скачками обшаривал наши лица, пухлые губы растянулись в широкой улыбке.
- Здравствуй, - холодным хором откликнулись девушки.
- Здоров, - произнёс я.
Тома, чуть помешкав, сделала пол приставных шажка ко мне и взяла за локоть, пристроившись чуть за плечом. Сашка, золотой ты мой, я тебя уже люблю! С приязнью рассматриваю мнущуюся перед нами широкотазую фигуру.
- А я с гантелями начал заниматься, - хвастается он, косясь на Тому. - Во, пощупай, - сует мне согнутую в локте руку.
- Молодец, - легко хвалю я. - Решил поработать над собственной сексуальной привлекательностью? Правильное решение, тебе надо.
Каким-то образом я почувствовал лёгкую улыбку Томы за плечом, со стороны греющих уши семиклассниц долетело тихое злорадное хихиканье. Коротко скользнул по этим гадким утятам взглядом – дети детьми, но почти все уже пытаются строить глазки. Нет, девочки, такого счастья мне не надо. Мне бы с Зорькой разобраться без членовредительства…
Тревожный холодок предчувствия пробрался за шиворот, заставив поёжиться. Я, конечно, скоро буду весь из себя гигант мысли и двигатель мирового прогресса, но вот как решить маленькую тактическую задачу под названием "Зорька" – не представляю.
Радует только одно – мы уже движемся в зал, Сашка с Ясей идут вперёди, прокладывая дорогу, а Тома так и не выпустила мой локоть. Жизнь, похоже, налаживается…
Пятница, 25.03.1977, 10:10
Ленинград, Измайловский проспект
Робкие попытки весны просочиться в город, предпринимавшиеся всю последнюю неделю, были этой ночью парированы прорвавшимся с северо-востока циклоном. К утру серьёзно подморозило, и газоны во дворе, начавшие было раскисать из-за талой воды, покрылись броней из ледяной корки. Аккуратно становлюсь на пятачок земли – держит. Слегка перенес тяжесть на одну ногу, и твердь под ней сначала спружинила, а потом нехотя поддалась. В образовавшиеся трещины густой чёрной пастой полезла почва.
Прямоугольник двора над головой был как крышкой накрыт быстро летящим низким небом. Даже здесь, в окружении высоких домов и деревьев, ощутимо дуло. В струях воздуха носились редкие жесткие снежинки, больно бьющие по ресницам. Я натянул вязаные рукавицы, поддёрнул повыше шарф и решительно двинулся к полутёмной подворотне.
"Между прочим, только что ты сделал первый шаг, который должен изменить этот мир. Один шаг для тебя и огромный шаг для человечества", - чёртиком выскочила ехидная мысль. От неожиданности приостановился, оглядываясь. Отмерил взглядом на память тот самый шаг, с газона на выщербленный асфальт, и упругой походкой направился к цели.
Сегодня я делаю первый ход в своей игре. Легонько толкну этот мир, но и этого должно хватить, чтобы под колесами истории начали стелиться чуть иные рельсы. Мир станет немного лучше. И этот первый ход инвариантен. Что бы я ни решил делать дальше, дебют в любом случае надо разыграть именно так. Грязь нужно вычистить.
"Запулю камень в пруд. Точнее, три камешка. А где-то через неделю меня начнут искать очень, очень серьезные дяди из Комитета для длинных вдумчивых бесед. Дяди с очень серьезными ресурсами. Ну что ж, побэгаем, да", - я мечтательно улыбнулся подкопченным фасадам Измайловского проспекта. Настроение зашкалило за отметку "отлично", я больше не беспомощен перед ликом Истории.
Искать меня будут профи. Землю рыть. Надо всё сделать крайне аккуратно и обязательно проложить много ложных тропок для следопытов. Когда они сосчитают камушки, проанализируют полученную информацию и проверят её на правдивость, то будут готовы к самым фантастическим гипотезам. Надо помочь полету их мысли.
Я покосился на "Почту" через дорогу. Соблазнительно. Заскочить, купить и оказаться через пять минут дома, в тепле. И за работу. Но нельзя. Слегка вздохнув, шагнул мимо, свернул на Первую Красноармейскую и ускорился. Совмещу приятное с полезным, разомнусь.
Взгляд привычно коллекционировал отличия. Много мужчин с папиросами и мало – с сигаретами. На улицах не видно курящих женщин. Никто не пил спиртное на ходу. Совсем не было женщин за рулем легковушек. Почти не было людей с озабоченными лицами. У многих после сорока во рту не хватало зубов. Асфальт всё же хуже. Взрослые не боялись делать замечания незнакомым подросткам. Много, просто очень много людей в форме. Не видно решеток на окнах и кодовых на парадных. Милиционеры ходили без оружия. На улицах гораздо чаще встречались куда-то несущиеся веселые детские компании.
Минут через пятнадцать я с трудом вдавился через циклопического размера двери в мрачную глыбу Фрунзенского универмага. Покрутил головой в поисках указателей, не нашёл и начал искать методом тыка. Отдел канцелярских товаров обнаружился в глубине первого этажа, за лестницей.
Тихонько, бочком-бочком, пристроился к торцу витрины, разглядывая нужный товар. Вот эти конверты, с портретом Алексей Силыча Новикова-Прибоя и маркой за четыре копейки, подойдут. К сожалению, народа немного, первая половина буднего дня. Надеюсь, что в школьнике, покупающем всякую мелочь, нет ничего такого, ради чего продавщица стала бы меня запоминать.
Достал из кармана заранее отсчитанную мелочь и просунул в окошко кассы:
- Двадцать девять копеек в третий отдел.
Кассирша скользнула по мне невидящим взглядом и протянула чек. Неторопливо направился к отделу, где по другую сторону прилавка оживленно судачили о чем-то две продавщицы средних лет, и протянул чек:
- Пять конвертов, пожалуйста, и две тетрадки в клетку.
Судя по всему, для этих продавщиц я тоже остался человеком-невидимкой, но на всякий случай слегка опустил голову, будто бы разглядывая выложенное на прилавок. На самом деле я следил за движениями пальцев продавщицы при отсчитывании конвертов.
Отлично, как и рассчитывал, отпечатки появились только на первом и последнем конверте. Этим серьезным дяденькам хватит терпения собрать отпечатки пальцев со всех продавщиц почтовых конвертов этого города. Не собираюсь облегчать им задачу.
Ну, с богом. Сел за стол, придвинул лист и начал быстро сбрасывать в черновик первого письма вытяжку из запросов:
Генерал-майор ГРУ Дмитрий Поляков работает на ЦРУ с ноября 1961 года. Мотив – любит азартную жизнь. После досрочного отзыва из Индии в этом году временно заморозил контакты. Многочисленные хорошо замаскированные тайники дома, на даче и в доме матери в самодельно изготовленной мебели и деталях интерьера, ручке спиннинга, конвертах грампластинок, шифроблокнот под обложкой несессера.
Да, это у нас самая большая дыра, надо её срочно зашить, а то ещё восемь лет будет сливать сверхсекретную информацию. Генерал ГРУ – это фигура. И некоторых наших нелегалов он уже успел убить. Мария Доброва выбросилась с двенадцатого этажа, когда фэбээровцы попытались её арестовывать. А прошла Испанию, блокаду в Ленинграде и девять лет нелегальной резидентуры в США…
Генерал-майор КГБ Олег Калугин, управление "К" ПГУ, работает на ЦРУ с 1958 года (Колумбийский университет, двойной агент Кук, сдал Липка (NASA), убийство Артамонова, оговорил и сдал Кочера, блокирует информацию Дроздова по Шевченко). Мотив – идеологическая неприязнь к СССР. Во время зарубежных командировок передаёт информацию на сотрудников ПГУ КГБ компрометирующего характера, облегчая их вербовку.
Еще одна дырища, только не в ГРУ, а в КГБ. Главный контролёр разведки является предателем.
Аркадий Шевченко, чрезвычайный и полномочный посол СССР в ООН, заместитель Генерального Секретаря ООН, ЦРУ с 1975 г, "медовая ловушка" с Джуди Чавис (Нью-Йорк, ФБР).
Тоже мощный прокол. Будучи доверенным помощником Громыко, Шевченко осуществлял связь МИДа с КГБ, и, в силу этого, знал очень много о нашей нелегальной резидентуре.