– Эта самая "длинная рука" схватила за горло люфтваффе, а для наших войск оказалась просто таки рукой помощи. Это они сделали не для себя, потому что они, наверное, могут легко сбивать любое количество вражеских самолётов. Это они сделали для наших солдат, которые такой возможности не имеют. Такой командир мне нравится, как там его, контр-адмирал Ларионов?
- Так точно, товарищ Сталин, Ларионов, – подтвердил Василевский.
- Товарищ Василевский, вы храбрый человек? – неожиданно спросил генерала Сталин, садясь за свой стол.
- Наверное, да, товарищ Сталин, – ответил тот заметно нервничая. – И, наверное, смотря что считать храбростью.
- Это хорошо, товарищ Василевский, что вы храбрый человек, – Сталин что-то быстро писал синим карандашом на листе бумаги. – Потому что есть мнение, что вас нужно направить представителем Ставки в самое пекло, в штаб этого самого контр-адмирала Ларионова. Вот отдайте это товарищу Поскрёбышеву, он оформит вам мандат. У вас будут все необходимые полномочия для решения любых вопросов на месте. Если что-то пойдёт не так – немедленно связывайтесь со мной лично. Ну, и без этого постоянно держите меня в курсе событий.
- Когда мне вылетать, товарищ Сталин? – подтянулся Василевский.
- Если судить по тому, что происходит, то, товарищ Василевский, вылететь вы должны были ещё вчера. – ответил Сталин.- Раз так всё получилось, то вылетайте как можно быстрее.
В голосе Сталина снова появился грузинский акцент.
– Ми на вас очэнь надэямся, товарищ Васылэвский!
5 января 1942 года 14:00, воздушное пространство в окрестностях Новороссийска, борт транспортно-пассажирского самолёта ПС-84 (Си-47)
Мерно гудели моторы самолёта, генерал-лейтенант Василевский перебирал фотографии, полученные на аэродроме под Ростовом от представителя разведуправления Юго-Западного фронта. Эти фотографии стоили того, чтобы вглядеться в них внимательно. На них были видны груды исковерканного металла, которые ещё вчера были боевыми самолётами люфтваффе. Аэродромы Сталино, Таганрога, Мелитополя, Днепропетровска... По докладам из Севастополя, ту же самую картину представляли собой аэродромы Сарабуза, Николаева, Херсона... Немецкие самолёты выглядели так, будто их долго и старательно крошили огромной шинковкой. Кроме того, таким же исступлённым ударам с воздуха подверглись несколько узловых станций Сталинского ж-д узла. На фотографиях было заснято месиво из разбросанных во все стороны обломков, а иногда и целых вагонов и даже паровозов, отброшенных на десятки метров от железнодорожных путей. Кое-где пылали пожары. Генерал-лейтенант пытался на скорую руку прикинуть, сколько боеприпасов, топлива и продовольствия потеряли немецкие войска. В любом случае получалось много.
Информация о ходе десанта в Евпатории пока была словесной, но вот эти фото стали для генерал-лейтенанта первым материальным подтверждением существования "гостей" из будущего. Кстати, самолёт-разведчик, направляясь на Николаев, прошёл над Евпаторией и эскадрой "гостей". Товарищ Сталин оказался прав: в рапорте лётчиков было особо отмечено, что над кораблями подняты андреевские флаги. И в то же время все летательные аппараты несли на себе красные звезды. Сочетание дикое и немыслимое, почти как жареный лёд.
" "Гости"… Какие они, к чертовой матери, "гости"?" – подумал генерал-лейтенант убаюкиваемый шумом моторов. Ведут себя как хозяева в доме. Сразу же дали понять, что "это наша война, и мы будем её воевать". И ведь не откажешь им. Тут каждый штык на счету, и вдруг привалило такое вот счастье...
Александр Михайлович глянул в иллюминатор – берег Тамани остался справа, а под крылом тянулись покрытые белыми барашками волн тёмные воды Понта Эвксинского. Рядом с самолётом представителя Ставки летели два истребителя Як-1 сопровождения – всё, что сумело выделить командование Кавказского фронта для прикрытия столь важного перелёта.
К убаюканному шумом моторов Василевскому подошёл бортмеханик.
– Товарищ генерал, командир корабля просит вас пройти в кабину...
- Что там стряслось? – представитель Ставки встал и, пригнувшись, начал пробираться в кабину пилотов.
- Вызывают Вас, товарищ генерал, по радио... – бортмеханик открыл перед Василевским дверь в кабину пилотов и протянул ему гарнитуру. – Слушайте, товарищ генерал-лейтенант ...
В наушниках чуть хриплый голос повторял: "Сокол-1" вызывает самолёт представителя Ставки, "Сокол-1" вызывает самолёт представителя Ставки..."
Пилот посмотрел на Василевского.
– Товарищ генерал, может вернёмся от греха подальше?
- Дайте сюда, – Василевский забрал у пилота гарнитуру. – Куда тут нажимать?
- А вот сюда, – бортмеханик вдавил клавишу, переключая радиостанцию на передачу.
- Говорит представитель Ставки Верховного Главнокомандования генерал-лейтенант Василевский. "Сокол-1", кто вы?
- Здравия желаю, товарищ генерал-лейтенант, – ответило радио. – Говорит ведущий пары прикрытия майор Скоробогатов. Наблюдаем вас на радаре, находимся на встречном курсе, до визуального контакта осталось меньше минуты...
Пока генерал-лейтенант размышлял, лётчик переключил канал связи на себя.
– Говорит командир спецборта подполковник Ольхович. Как вы сумели нас обнаружить, майор? Информация об этом полёте была совершенно секретной.
- Ничего удивительного, товарищ подполковник, ваши "маленькие" так разгалделись в эфире открытым текстом, что я теперь и не знаю, для чего у них рации: для взаимодействия в бою или для пустой болтовни и разглашения секретов?
Летчик снова щёлкнул тангентой.
– Понятно! – и добавил несколько слов не публикуемых в обычных словарях. – "Сокол-1", где вы в настоящий момент находитесь?
В эфире раздался короткий смешок.
– Перед вами, прямо по курсу.
Чуть выше горизонта появилась пара чёрных точек, – пять, четыре, три, два, один... В последнее мгновение точки разошлись далеко в стороны и, заложив крутой вираж, превратились в два стремительных стреловидных силуэта, которые зависли по обе стороны и чуть выше транспортника. В кабину ПС-84 проник протяжный гул и свист реактивных двигателей. Генерал-лейтенант Василевский жадно всматривался в покрытую серо-голубой камуфляжной раскраской краснозвёздную машину непривычных очертаний. На его взгляд, эти похожие на наконечник стрелы самолёты были лишь чуть меньше транспортного ПС-84. Практически всё место под узкими стреловидными крыльями занимали угрожающе выглядящие реактивные снаряды. С непривычки Василевский долго не мог понять, где у этого монстра двигатели. Потом вспомнил про сообщения о разработке англичанами самолёта с турбореактивными двигателями, и сразу всё встало на свои места... "Яки", шарахнувшиеся было в сторону при приближении "гостей", снова заняли свои привычные места в ордере.
- Товарищ майор, – Василевский вдруг неожиданно закашлялся, – как называются ваши машины?
- МиГ-29, товарищ генерал, в корабельном исполнении, – ответил Скоробогатов.
Некоторое время полёт продолжался в полной тишине, справа Керченский полуостров, уже освобождённый Красной Армией, сменился Южным берегом Крыма, который пока ещё оккупировали немецко-румынские войска.
Где-то на траверзе Алушты на связь вышел майор Скоробогатов.
– Внимание, у нас гости! Незваные!
Экипаж транспортника до рези в глазах вглядывался в горизонт. Вот впереди, чуть правее по курсу, на фоне земли мелькнули четыре чёрных точки, набирающие высоту. Снова вышел на связь майор Скоробогатов.
– Судя по всему, 109-е мессера, идут на перехват. Извините, товарищ генерал-лейтенант, видно не все их аэродромы подскока мы нашли и вычистили. Придётся устроить показательные выступления. Итак, маэстро, музыку!
Тем временем чёрные точки заложили крутой вираж и начали удаляться туда, откуда пришли.
- Чего это они, майор? – удивлённо спросил подполковник Ольхович. – Вроде атаковать передумали?
- Это товарищ подполковник называется репутация. Тут давеча пара майор Коломенцев – капитан Гордин слегка размялась. Так группу "штук" и эскадрилью "мессеров" как корова языком слизнула... Хоть они и ретировались, но порка не отменяется...
- Правильно, товарищ майор, – экипаж и пассажиры ПС-84 услышали голос ведомого майора Скоробогатова. – Эти ребята совсем невежливые, они даже не поздоровались!
- Старший лейтенант Галкин, ракета Р-73, расход одна штука, цель – крайний правый... Пуск!
Слышавший все эти переговоры генерал-лейтенант Василевский понимал: всё, что сейчас говорится, говорится для него и только для него.
Весь этот радиообмен, он из-за того, что настоящей угрозы нет, а немцы даже побоялись сближаться с машинами из будущего, не то, чтобы вести с ними бой. Лишь только разглядев, кто именно эскортирует его самолёт, они сразу же бросились наутёк. Но это бегство совсем не значило, что потомки их пожалели. Из под крыльев обоих МиГов сорвалось по одному реактивному снаряду, которые, изогнув дугой белый хвост дымного следа, помчались вдогонку за удирающими мессерами. Не прошло и минуты, как на месте двух немецких истребителей вспухли белые клубки разрывов. Ещё один, видимо серьёзно повреждённый близким взрывом, начал быстро снижаться, оставляя за собой жирный чёрный след. Последний Ме-109 ракета майора Скоробогатова настигла уже над горами. Впереди был Севастополь.
Снова ожило радио.
– Говорит майор Скоробогатов, товарищ генерал, какой у вас конечный пункт назначения, Херсонес?
Василевский помолчал, собираясь с мыслями.
– Товарищ Сталин послал меня в качестве представителя Ставки в штаб контр-адмирала Ларионова, в первую очередь для решения первоочередных вопросов взаимодействия между вами и частями Красной Армии. Так что мыс Херсонес мне никак не подходит. Ваши варианты, раз уж вы здесь?
- Товарищ генерал, на авианосец ваш "дилижанс" сесть не сможет, это однозначно! – ответил Скоробогатов, – Так, один момент, я проконсультируюсь со штабом.
На несколько минут в эфире наступила тишина. Тем временем авиагруппа обогнула Херсонес и направилась к Евпатории.
– Так, товарищ генерал, контр-адмирал Ларионов предлагает вам совершить посадку на аэродроме под городом Саки. Он ещё с ночи захвачен нашей морской пехотой. Там вас встретит исполняющий обязанности командира сводной бригады полковник Бережной и введёт в курс дела. После шторма, который вот-вот разразится, вы сможете встретиться с товарищем контр-адмиралом.
- Хорошо, я согласен! – Василевский посмотрел на часы, время пятнадцать сорок две. – Курс на Саки.
5 января 1942 года 16:05, аэродром Саки, борт транспортно-пассажирского самолёта ПС-84 (Си-47)
С борта снижающегося над Каламитским заливом самолёта была прекрасно видна панорама разворачивающейся битвы. Через иллюминатор левого борта можно было наблюдать лежащую в дрейфе эскадру из будущего. Особенно выделялся громадный авианосец, по сравнению с которым все остальные корабли выглядели детьми-подростками. Василевскому даже на мгновение показалось, что он видит заходящий на посадку на палубу авианосца самолёт... А может и не показалось, может он и в самом деле видел?
Бросив беглый взгляд на выходящий из порта на внешний рейд белоснежный лайнер, генерал лейтенант на минуту задумался... Что там насчёт этого красавца, как его там, ага "Колхида", сообщал капитан-лейтенант Бузинов? Вот – "Выгружают на берег боевую технику, вооружение и боеприпасы"...
Раз "Колхида" покидает порт, значит выгрузка закончена или угроза шторма стала вполне реальной... Нет, со всеми этими морскими делами сюда надо будет вытребовать товарища Кузнецова, он Главком военно-морского флота, ему в данном случае и карты в руки... Нам бы с сухопутной тактикой и стратегией разобраться...
Чтобы лучше видеть происходящее внизу, Василевский прошёл в кабину пилотов.
Впереди и слева, почти на пределе видимости, по дороге из Евпатории в сторону Сак пылило несколько десятков огромных грузовиков и внушительно выглядящие даже с такой дистанции ТАНКИ. Из-за большого расстояния не имея возможности детально рассмотреть технику будущего, Василевский перевёл взгляд направо.
Там шёл бой. Особенно хорошо были видны позиции обороняющихся на подступах к селу Ивановка, перекрывающие дорогу Евпатория – Севастополь. Изломанные линии траншей нормального профиля, знакомых штабс-капитану Василевскому ещё по германской войне. Очевидно было наличие большого количества автоматического оружия у обороняющихся, потому что подступы к траншеям буквально усеяны телами в серых немецких шинелях.
И танки, множество танков. Врытые в землю на линии обороны по самые башни, сконцентрированные в группы за домами...
А вот это что такое? Выглядят как танки, но развернуты там, где бы сам Василевский поставил гаубичную батарею или даже дивизион. Да и огонь эти странные машины ведут, задрав стволы, подобно гаубицам или даже миномётам. А ещё при взгляде на поле боя поражало почти полное отсутствие огня германской артиллерии.
Генерал-лейтенант Василевский ещё не знал, что станция артиллерийской разведки "Зоопарк" очень эффективно помогала огневым средствам "гостей" подавить немецкие миномётные и артиллерийские батареи сразу же после первого или второго залпа.
Самолёт снизился уже почти на уровень вершин холмов. Вот под правым крылом промелькнули позиции какой-то бронетехники, одновременно похожей и на танки, и на самоходные орудия.
Ещё несколько секунд, толчок, и колеса самолёта коснулись взлётно-посадочной полосы. И вот уже ПС-84, опустив хвост, катится по бетонке. Миги, сделав над аэродромом круг, ушли к себе на авианосец, "маленьким" Василевский приказал садиться в Севастополе, на мысе Херсонес. Слишком много лишнего могут увидеть на земле два обычных фронтовых лейтенанта. Даже беглого взгляда с воздуха хватит для того, чтобы загнать обоих куда-нибудь в дальний гарнизон.
Аэродром не пустовал. В самом конце полосы, справа, выстроились несколько винтокрылых машин с громадными винтами сверху. Они отдалённо напоминали экспериментальные автожиры, испытания которых проходили перед самой войной. С другой стороны сиротливо приткнулись Хе-126 и Ю-87 – все, что осталось на аэродроме из немецкой техники. Человек с флажками привычными жестами показал командиру экипажа, куда заруливать на стоянку. Моторы замолкли и впервые за шесть часов Василевскому показалось, что уши у него словно заложило ватой. Бортмеханик откинул люк и опустил на землю трап.
Генерал-лейтенант сошёл на бетон и глубоко втянул в себя свежий январский воздух. Первый вдох на крымской земле пах только морем. Резкий порывистый ветер гнал по земле мелкую позёмку из смеси снега и песка. По взлётной полосе к самолёту направлялась большая машина, слегка похожая на американский вездеход "Бантам". " Вот именно что слегка похожая, – поправил себя Василевский, – на американца она похожа как тигр на кота".
Человек, вышедший из машины, был чуть старше Василевского, одет в пятнистую куртку защитного цвета без знаков различия и такие же штаны. И кроме того, всё в его облике говорило генерал-лейтенанту Василевскому, что это кадровый командир с большим стажем службы и ещё бóльшим боевым опытом.
Встречающий козырнул.
– Здравия желаю, товарищ генерал-лейтенант! Разрешите представиться: полковник Главного Разведывательного Управления Генерального Штаба Вооружённых Сил Российской Федерации, Бережной Вячеслав Николаевич, временно исполняю обязанности командира сводной отдельной механизированной бригады особого назначения... Готов ввести вас в курс дела.
- Генерал-лейтенант Василевский Александр Михайлович, – ответил Василевский. – Хотя, как я понимаю, вы меня прекрасно знаете.
- Так точно, товарищ генерал-лейтенант, из учебников истории, там про вас много хорошего написано.
Тут Бережной указал в сторону моря, на две чёрные точки, повисшие над волнами.
– О, товарищ Василевский, смотрите. Миги возвращаются, значит, шторм уже разыгрался и посадка на авианосец запрещена.
- И что это значит? – встревожился Василевский.
- Ничего особенного, – пожал плечами Бережной. – Во-первых, Миги сядут здесь, двух километров бетонной полосы им вполне хватит. Кстати, весьма впечатляющее зрелище. И, во вторых, это значит, что примерно на тридцать шесть часов мы отрезаны от эскадры. Именно столько в нашей истории длился этот шторм. Но не беспокойтесь, об этом мы знали заранее и хорошо подготовились.
Вот только здесь, пожалуй, не совсем подходящее место для серьёзных разговоров, – Бережной открыл перед Василевским дверцу автомобиля. – Давайте проедем на мой КП и там поговорим.
В это время мимо них со страшным грохотом пронёсся быстро тормозящий МиГ с раскрытым парашютом. Василевский, едва успев придержать генеральскую папаху, которую чуть не сдуло с головы, пробормотал:
– Действительно впечатляет...
И добавил:
– Да, кстати, товарищ полковник, а как мои командиры?
- Думаю, что им лучше остаться здесь, – Бережной внимательно посмотрел на генерала. – Мне кажется, что вы получите всю возможную информацию о нас и наших возможностях, а уже потом сами решите, кому и в каком объёме её следует знать.
- Разумно, товарищ полковник, разумно, – Василевский повернулся к своим сопровождающим. – Товарищи командиры, со мной поедет только майор Санаев. Остальных прошу обождать здесь.
Генерал-лейтенант повернулся к Бережному.
– Я надеюсь, что вы дадите им возможность отдохнуть и поесть. Ведь мы, что называется, прямо с корабля на бал прибыли. Ну, а майор Санаев – он из наркомата товарища Берии. Секреты – это по его части.
- Ну, если так, пусть едет. Сейчас придёт ещё одна машина, которая отвезет ваших офицеров – простите, но у нас, как и у вас с 1943 года, снова в употребление это старорежимное слово, – в столовую...
Бережной вытащил из кармана коробочку размером с половину пачки папирос.
– Капитан Приходько?!
- Слушаю, товарищ полковник, – хрипло отозвалась коробочка.
- Сергей Сергеевич, возьми машину и подъезжай к самолёту из Москвы. Тут четыре старших командира и экипаж. Отвези их в столовую, накорми и дай отдохнуть с дороги.
- Будет сделано, товарищ полковник, – коробочка хрюкнула и замолкла.
В это время к машине подошёл майор Санаев с чёрным чемоданом в руках. Увидев эту картину, полковник Бережной вздохнул, усмехнулся, и произнёс непонятную для Василевского фразу:
– И здесь тоже чёрный чемоданчик...