Крымский излом - Александр Михайловский 9 стр.


Часть 2. Час истины!

5 января 1942 года. 16:12. Аэродром Саки. Исполняющий обязанности командира сводной механизированной бригады Полковник ГРУ Бережной.

Так вот ты какой, товарищ Василевский, человек и пароход! Защёлкиваю дверцу машины и коротко бросаю водителю, – "На КП!"

"Тигр" плавно трогается с места, быстро разгоняясь, да так что совершенно не ощущаются все семь с половиной тонн его веса. Нас плавно прижимает к спинкам сидений. Ехать тут недалеко, но наш водитель решил блеснуть, показать, так сказать, мастер-класс. Навстречу выворачивает трофейный автобус "Опель". Вот, оказывается, как капитан Приходько понял мои слова насчёт машины повместительней.

В салоне молчание, и генерал-лейтенант Василевский и майор Санаев пытаются осмотреться, не выдавая своего любопытства. Подруливаем к капониру, затянутому маскировочной сетью сверху, уже присыпанной снежком. Там внутри стоит штабной "Урал". В двух соседних капонирах, от греха подальше, заняли позицию два "Панциря" на танковом шасси. Серо-желтый пустынный камуфляж кое-как заляпан пятнами известки. Пусть у фрицев почти не осталось авиации, но "почти", это не значит "совсем". Кроме того, адмирал особо нас предупредил, что у фрицев от "счастья" вполне может поехать крыша...

- Все, товарищ генерал-лейтенант, приехали!

Выхожу из машины и вижу, что ветер-то разгулялся не на шутку. Открываю дверь в кунг, приглашаю своих гостей.

– Командный пункт бригады. Товарищ Василевский и вы, товарищ майор, проходите, пожалуйста, не задерживайтесь. Погода на улице далеко не курортная.

Внутри кунга тепло, светло, радостно светятся экраны компьютеров. Тут весь мой штаб. Подполковник Ильин из группы товарища Антоновой исполняет обязанности начальника штаба. Майор Гальперин из начальника штаба самоходного артдивизиона стал начальником артиллерии бригады. Командир роты спецназа майор Гордеев исполняет обязанности начальника разведки. Тут же бывший журналист, капитан Тамбовцев, – отозванный из запаса бывший спец, который в моём хозяйстве занимается "связями с общественностью". А в это понятие можно включить весь советский народ, от товарища Сталина до самого последнего колхозника.

Пока капитан Тамбовцев занимается общественностью, мы занимаемся немцами. Но ничего себе дед, службу не забыл и дело знает. При виде входящего генерал-лейтенанта Василевского офицеры вскочили.

- Товарищи офицеры! – подал команду мой начштаба.

На лице Василевского мелькнула усмешка, словно он вспомнил что-то очень забавное. Майор госбезопасности Санаев при этом еле заметно поморщился.

– Здравия желаем, товарищ генерал-лейтенант, – приветствовал гостей подполковник Ильин. – Разрешите доложить обстановку?

- Это мой начальник штаба, подполковник Ильин. – пояснил я.

Василевский кивнул и начал расстегивать шинель: в кунге было жарковато, какой-то мерзляк выкрутил регулятор отопления на максимум. Найдя взглядом вешалку с висящими на ней тёплыми куртками, Василевский пристроил там свою шинель и папаху и, приглаживая волосы, подошёл к столу.

– Докладывайте, товарищ Ильин, – потом обвёл взглядом всю честную компанию. – Кстати, товарищи, почему вы все без знаков различия?

Ильин вздохнул.

– Товарищ-генерал лейтенант, в нашем прошлом Указом Президиума Верховного Совета СССР с нового 1943 года в Красной армии в качестве знаков различия снова были введены погоны. В настоящий момент использование погон считаем политически неоправданным шагом, который может вызвать к нам недоверие. А действующими на данный момент петлицами с треугольниками, кубарями и шпалами пока обзавестись не успели, на этой войне мы ведь меньше суток.

- Понятно! – Василевский осмотрел всех присутствующих. – Давайте, рассказывайте всё по порядку, что вы, кто вы и чего вы тут навоевали.

И, расстегнув воротничок кителя, заметил:

– Жарко у вас тут.

- Давайте начнём с последнего пункта, товарищ генерал-лейтенант, – я кивнул Ильину. – Рассказ о нашем происхождении достоин авантюрного романа в стиле товарища Буссенара.

Повинуясь моему кивку, подполковник Ильин повернул к генерал-лейтенанту большой 19-ти дюймовый ноутбук с боевой тактической информационно-управляющей системой.

– Товарищ генерал-лейтенант, – на экране появилась карта Евпатории и окрестностей с нанесёнными на неё текущими позициями войск, – обстановка на настоящий момент следующая. От захватчиков полностью освобождены города Евпатория и Саки. В городе Евпатория уже восстановлена Советская власть. Гарнизон Евпатории в настоящий момент составляет сводный отряд капитана милиции Берёзкина, составленный из евпаторийских милиционеров, подпольщиков и освобождённых из концлагеря военнопленных. Он поддерживает порядок и осуществляет зачистку города от бандитских элементов и пособников фашистов.

Батальон капитан-лейтенанта Бузинова находится в резерве в городе Саки, а также занимает рубежи на северном направлении, где противник пока не обнаружен.

Теперь перейдем к позициям нашей бригады. Позиции под селом Ивановка занимает сводный батальон Черноморского флота из нашего времени. Это две моторизованные роты, имеющие на вооружении по десять гусеничных боевых машин пехоты, вооружённых одной 100-миллиметровой и одной 30-миллиметровой пушками каждая, а также одна артиллерийская батарея, вооружённая лёгкими самоходными гаубицами калибра 120 мм. Батальон оборудовал позиции на юго-восточной окраине села Ивановка и с рассвета отразил больше десяти атак противостоящей ему 22-й пехотной дивизии. Потери противника первоначально оцениваются как значительные.

- Спасибо, товарищ подполковник, – Василевский отвёл взгляд от экрана. – Мы видели их позиции, когда подлётали к Сакам. Количество уничтоженных немецких солдат впечатляет даже на глаз. Вы мне вот что скажите: как вам удалось добиться полной нейтрализации немецкой артиллерии? Вы говорите, бои там идут с рассвета, но я совершенно не видел признаков артиллерийского обстрела с немецкой стороны.

Из-за стола поднялся грузный офицер.

– Разрешите, товарищ генерал-лейтенант! Майор Гальперин, исполняю обязанности начальника артиллерии сводной бригады, – в его скрипучем голосе чуть был слышен восточный акцент. – Основная должность – начальник штаба самоходного артиллерийского дивизиона гаубиц Мста-С, калибр орудий – шесть дюймов. На вооружении нашего дивизиона состоит комплекс артиллерийской разведки "Зоопарк" который позволяет определить позиции вражеской артиллерийской или миномётной батареи после первого-второго выстрела.

Майор прошёлся по кунгу.

– Также эта аппаратура позволяет проконтролировать, куда именно падают уже наши снаряды. Исходя из предположения, что с отражением атак пехоты, не поддержанных танками, авиацией и артиллерией, морская пехота справится самостоятельно, мы всю имеющуюся у нас артиллерию собрали в единый кулак для контрбатарейной борьбы. Отсутствие вражеских артобстрелов – эта наша лучшая помощь морской пехоте. А артиллерийский кулак у нас, товарищ генерал-лейтенант, неслабый: дивизион самоходных шестидюймовых гаубиц "Мста-С", восемнадцать орудий, и две батареи 120-миллиметровых гаубиц-миномётов "Нона-С", ещё двенадцать орудий... Большую помощь нам оказали работающие по ближним немецким тылам и коммуникациям ударные вертолёты... Ну, вы видели эти машины на аэродроме. Ещё к полудню обе пехотные дивизии вермахта, которые бросило на нас уцелевшее командование 11-й армии, – 22-я и 50-я – потеряли почти всю свою артиллерию и миномёты. Тогда же утром зенитным огнём самоходных ракетно-пушечных зенитных установок "Панцирь-С" были сбиты, очевидно, два последних "мессершмитта", пытавшихся штурмовать позиции нашей бригады. Скорее всего, они пересидели "Ночь длинных ножей" где-нибудь на аэродроме подскока, но не пережили первого же вылета на штурмовку. Больше вражеская авиация в воздухе не появлялась. О дальнейшем вам доложит подполковник Ильин.

- Погодите, – Василевский достал из кармана трубку. – Интересно у вас получается – батальон противостоит пехотной дивизии...

- Товарищ генерал-лейтенант, – вмешался я. – Во-первых, эти пехотные дивизии неполного состава, уже потрёпанные под Севастополем. Во-вторых, в наших частях морской пехоты бойцы и командиры так вооружены и обучены, что их, образно говоря, можно сравнить с волками, а их противника – с овцами. А батальон волков всегда справится с дивизией баранов, к тому же лишённых танков, авиации и артиллерии. Ну и кроме того, боевой дух и моральное превосходство сначала русского, а потом и советского солдата над всякими европейцами. Если хотите, можем проехать на позиции, увидите всё собственными глазами...

- Спасибо за приглашение, товарищ полковник.

Василевский встал и потянулся за своей шинелью.

- Извините, товарищ генерал лейтенант, но в таком виде вам на позиции идти нельзя! – остановил я его, и краем глаза заметил, как напрягся Санаев. – Ваша генеральская шинель и папаха слишком заметны и представляют отличную цель для вражеского снайпера. Мы в ответе перед товарищем Сталиным за жизнь и безопасность его представителя. Да и совершенно не хочется информировать немецкое командование, что на плацдарм прибыла важная шишка. Чем меньше они знают, тем спокойней спать нам. Правильно товарищ майор госбезопасности? – обратился я к майору госбезопасности Санаеву.

Тот только развёл руками, утверждая мою правоту.

Я снова вытащил из кармана рацию.

– Капитан Приходько, приказываю срочно доставить на КП два бронежилета, две каски и два комплекта зимнего офицерского камуфляжа!

Я оценивающе посмотрел на гостей из Москвы.

– Один комплект примерно того же размера, как на подполковника Ильина, второй – как на майора Гальперина...

Приходько, немного помявшись для порядка, отрапортовал:

– Через десять минут, товарищ полковник, усе будет готово в лучшем виде.

Я отключил рацию и повернулся к Василевскому.

– Товарищ генерал-лейтенант, пока доставляют обмундирование, разрешите подполковнику Ильину закончить свой доклад.

Василевский кивнул.

– Продолжайте, товарищ подполковник... – умнейшего человека прислал нам товарищ Сталин, с тем же Мехлисом было бы куда труднее. Ну да и мы не Козлов, нас пришпоривать не надо.

Подполковник Ильин прокашлялся.

– На северном участке фронта, по дороге от Симферополя на Червоное наступает 50-я пехотная дивизия вермахта. Точнее, пытается наступать, поскольку после первого боестолкновения утром немцы и румыны не смогли потеснить наши части ни на метр. Червоное обороняет сводный батальон морской пехоты Балтийского флота, имеющий такую же численность личного состава и боевой техники, как и батальон черноморцев, обороняющий Ивановку.

В связи с тем, что через Червоное проходит дорога Евпатория-Симферополь, в тылах батальона сосредоточены наши резервы тяжёлой техники. Этот танковая рота – десять особо мощных по вашим временам танков Т-72 – и одна батарея из шести машин тяжёлых огнемётных систем "Солнцепёк". На этом участке противник проявлял куда большую настойчивость, чем под Ивановкой, и поэтому понёс более значительные потери...

В этот момент ноутбук пискнул и в правом нижнем углу экрана замигала иконка с изображением почтового конверта.

– Извините, товарищ генерал-лейтенант, у нас почта... из разведотдела...

К ноутбуку подошёл майор Гордеев, и в ответ на запрос, ввёл пароль. Сообщение раскрылось.

– Поздравляю, товарищи! – прокашлявшись, сказал он. – По сведениям, полученным от наших секретов, немецкое командование двинуло по дороге из Симферополя на Червоное свой последний резерв – моторизованный полк СС и румынский кавполк. Всё, до трусов проигрались, больше мобильных частей в запасе у них нет. Кроме того, служба радиоперехвата эскадры сообщает, что перехвачена и расшифрована радиограмма исполняющего обязанности командующего 11-й армией вермахта. Вот что он сообщает в ОКВ генералу Гальдеру:

Части большевиков обороняющиеся на подступах к городу Саки находятся при последнем издыхании под могучими ударами германских войск... Ещё один решительный натиск, и они рухнут перед нами. Ввожу в бой моторизованный полк СС и румынский кавполк, даю вам честное слово германского офицера, что к ночи положение в Евпатории будет восстановлено...

Мои офицеры не удержались. и громовой хохот потряс штабной кунг. Даже я, как ни старался соблюдать серьёзность, не мог не рассмеяться.

- Ой, господи, на последнем издыхании... – стонал майор Гальперин. – Этот полковник фон Штольц зажигает не хуже Петросяна...

Генерал-лейтенант Василевский и майор госбезопасности Санаев, с некоторым недоумением смотрели на наше веселье. Когда все немного успокоились, пришлось пояснить:

– Товарищ генерал-лейтенант, за день боёв бригада ещё не понесла потерь в боевой технике, а потери в личном составе? Подполковник Ильин, напомните мне...

Мой начштаба открыл страничку рабочего блокнота.

– Согласно докладам командиров подразделений, общие потери бригады, включая потери при освобождении Евпатории, составили двадцать два убитых и около полусотни раненых, из них восемнадцать ранено тяжело. Легкораненые не уходят с передовой, изъявляя желание продолжить бой. Кстати, что будем делать с эсэсовцами?

Майор Гальперин внимательно изучающий карту, поднял голову...

– Эсэсовцев, товарищи, надо сжечь "Солнцепёками"! Эта зараза только так и лечится. Анекдоты про "хрустящую корочку" и "сгорел на работе" помните? Вот здесь шоссе пересекает глубокий овраг, значит, в боевой порядок они будут разворачиваться прямо за ним. Надо нанести удар по походной колонне. Я сделаю расчёты, учитывающие штормовой ветер. Всё должно получиться.

- Товарищ майор, что такое "Солнцепёк"? – спросил Василевский.

- Очень мощное оружие, товарищ генерал, дальний потомок ваших БМ-13. На каждой машине по двадцать четыре направляющих для реактивных снарядов калибром 220 миллиметров. Боевые части снаряжены очень мощной огнесмесью. В зоне поражения, которая для одного снаряда составляет тысячу квадратных метров, сгорает всё живое. Вот вам, товарищ Василевский, эффект понравится, а немцам не очень.

В этот момент в дверь кунга постучали. Это двое рядовых принесли приготовленные каски, бронежилеты и камуфляжи. Ещё несколько минут, и генерал-лейтенант РККА Василевский с нашей помощью надел бронежилет и российский армейский камуфляж. То же самое проделал и майор госбезопасности Санаев. Единственно, что они сделали не по уставу, так это оставили открытыми петлицы со знаками различия. Им хотелось, чтобы наши бойца видели, что перед ними самый настоящий генерал-лейтенант РККА в сопровождении такого же подлинного майора госбезопасности.

Сопровождать генерал-лейтенанта Василевского на позиции морских пехотинцев с Балтфлота будем мы с капитаном Тамбовцевым. У остальных есть дела и на командном пункте. Правда, Ильин посмотрел на меня обижено, но дело начштаба управлять бригадой, а не бегать по передовой. Все, надеваю каску и киваю головой гостям:

– Пошли, товарищи!

5 января 1942 года. 16:47. Аэродром Саки. Капитан Александр Тамбовцев.

Когда полковник Бережной сказал, кто будет вместе с ним сопровождать генерала Василевского на передовую, я чуть не поперхнулся. Но что поделаешь: приказ есть приказ. Сам ведь напросился на возвращение в "контору", точнее на фронт. Надел броник, взял автомат и каску – и капитан Тамбовцев годен к употреблению. Полковник Бережной тоже вооружился автоматом, только у него по старой памяти АКМ калибра 7,62 мм, машинка посолидней, чем моя "ксюша"-недомерок.

Стали рассаживаться. Майора ГБ Санаева посадили впереди, рядом с водителем, мы же с полковником разместились сзади, взяв генерал-лейтенанта Василевского в "коробочку".

Когда машина уже была готова тронуться с места, Бережной вежливо покашлял, привлекая внимание наших гостей.

– Товарищи, прошу запомнить правила действий в чрезвычайных ситуациях. Если мы наткнемся на немцев, что совсем не исключено, то попрошу запомнить несколько правил. Первое: эта машина может выдержать огонь всех видов стрелкового оружия, которое есть в настоящий момент у немцев. Чтобы достать нас, им понадобится противотанковая пушка или граната аналогичного назначения. Товарищ Санаев, посмотрите: рядом с вами в лобовом и боковом стёклах имеются амбразуры. Сами стёкла бронированные, так что безопасность представителя Ставки гарантирована. Ваш ТТ, мягко говоря, несерьёзное оружие... Автомат Калашникова вам пока ещё незнаком... – Бережной задумался. – А с МП-40 вы дело имели?

Майор Санаев вполоборота повернулся к Бережному.

– Приходилось...

Полковник кивнул.

– Вот и отлично! Семёныч, отдай товарищу майору свой трофей. Да не жадничай, тут этого добра навалом.

Водитель, кряхтя, вытащил из-под сидения немецкий автомат и подсумок с магазинами.

– Вот, товарищ майор госбезопасности, держите, лишь бы эта штука нам в пути не понадобилась. А для хорошего человека ничего не жалко... – он обернулся к Бережному. – Товарищ полковник, ну что, поехали?

- Погоди, Семёныч! – Бережной посмотрел на Василевского. – Товарищ генерал-лейтенант, поймите меня правильно – мы обязаны сделать всё для обеспечения вашей безопасности. Вы же для нас особо охраняемый объект. Кроме всего прочего, нас сопровождает ещё одна такая же машина с охраной... А это, я вам гарантирую, самые лучшие специалисты в этой области нашего времени. Теперь, Семёныч, поехали... Давай сначала до Червоного, а там мы уже сами, пешочком.

На въезде в Червоное наш путь пересекла броня. Нет, прошу заметить, БРОНЯ! Рота танков Т-72БА1 на марше и на наших современников производит неизгладимое впечатление, а уж на людей того времени... Для непросвещённого в боевой технике читателя позволю себе заметить: шифр Т-72БА1 означает, что старенькая 72-я модель прошла глубочайшую модернизацию и доведена до уровня самого современного Т-90. Конечно, генерал-лейтенант Василевский, да и майор ГБ Санаев тоже, видели кое-что побольше, чем наши "семьдесятдвойки". Достаточно вспомнить пятибашенные монстры Т-35, которые москвичи насмотрелись на парадах. Т-72 хотя и поскромнее по размерам, но их длинноствольные пушки, приплюснутые башни, навеска приборов и активной динамической защиты вызывали уважение. Тяжёлые машины, приземистые и окрашенные в серо-желтый пустынный цвет, были похожи на стадо доисторических ящеров, каким-то чудом попавших в 1942 год. Броню танков густо облепили моряки из батальона капитан-лейтенанта Бузинова. Позади Т-72 двигались "Уралы" с боеприпасами, заправщики, и опять машины с моряками... Семёныч остановил машину, и мы молча наблюдали проходящую мимо нас колонну техники.

- Писец фрицам! – выдавил из себя Семёныч, выруливая на шоссе вслед за замыкающим "Панцирем". Ага, пусть немецкая авиация и считается подавленной, но колонну нашей невосполнимой техники мы обязательно сопровождали зенитным прикрытием.

Назад Дальше