* * *
Очнулся Лаврушин в мягком кресле, похожем на расплывшуюся тёплую кучу навоза - оно тут же начало мягко, но настойчиво массировать спину, безошибочно определив то место, где у него был слегка сдвинут позвонок.
Инспектор и земляне находились на крыше белоснежной виллы, которую обступали высокие слоящиеся скалы, поросшие кустарником и невысокими разлапистыми деревьями. Мраморные ступени спускались к узкой полоске песка, а дальше шло изумрудное, яркое, бьющее по глазам море. Сквозь воду были отлично видны камушки и небольшие рыбки, крабы. Вдалеке выпрыгивали из воды крупные рыбины.
- Рай, - буркнул Степан.
- Уже приехали, - разочарованно протянул Лаврушин, втайне надеявшийся полюбоваться планетой, её городами, людьми, машинами.
- Сожалею, но Танию вы сейчас не увидите, - сообщил Инспектор. - Равно как не могу ответить на большинство ваших вопросов.
- Почему? - возмутился Степан. - Имеем право. Между прочим, на такую аферу подписались.
- Вот именно. Избыток информации и ощущений, а они и так на пределе, притупит ощущение нового, предчувствие опасности.
- Ага, - недовольно буркнул Степан.
- После экспедиции, если всё будет хорошо, вы узнаете и увидите всё.
Это "если всё будет хорошо" Лаврушина покоробило.
Инспектор понял свою бестактность - не стоит лишний раз напоминать о злосчастных двадцати процентах удачи, так что теперь всем своим видом выражал смущение и готовность искупить вину.
- Пойдёмте, покажу вам дом, - он поднялся с кресла и жестом предложил последовать за собой землян. - Обстановка практически земная.
- А жаль, - сказал Лаврушин.
- Всё будет, Виктор Николаевич. И прекрасные города, и космические поселения. И благодарность миллионов людей. Но потом.
- После Химендзы.
- После, - кивнул инспектор.
- Если вытащим лотерейный билет, - вздохнул Лаврушин…
* * *
Над землянами измывались с утра до вечера. Занимались пытками Инспектор и его подручная по имени Бара - красивая женщина ростом за два метра, её роскошные огненно-красные волосы доходили до пояса, но она не стягивала их, и они развевались плащом. Больше таниан на вилле не водилось.
У таниан стояла задача - подготовить землян к выполнению задания, забить в их мозги в кратчайшие сроки (а их сократили до минимума - время не ждало) огромный массив информации. Какие использовались методы обучения - об этом можно было только гадать. Во всяком случае у друзей возникало ощущение, что им на мозг как на чистый лист бумаги записывают необходимые сведенья - язык Химендзы, историю, правила поведения и пользования вещами. А так же всякие премудрости, которые вполне годились в программу любой приличной шпионской школы.
В немногое свободное время Лаврушин, обдумывая в который раз ситуацию, вновь приходил к выводу, что более неподходящих для такой миссии людей, чем он со Степаном, ещё поискать надо. Они явно взялись не за своё дело. И назойливо крутились в голове слова песенки сталинских времён: "А конец у всех шпионов - кто провал, кто наповал". Провал тоже означало наповал. Но он уводил от себя тёмные мысли.
Химендза. Для двоих очутившихся вдали от дома землян все пути в будущее заслонила эта мрачная, обделённая милосердием планета. История её была полна крови, позора, предательств, её уделом было страдание. А есть ли во Вселенной милосердные миры, которые могут похвастаться, что у них было иначе?
Третья планета жёлтого карлика. Биосфера, период обращения вокруг оси и светила, состав атмосферы и множество других моментов - тут Химендза была почти двойником Земли. Вот только суша её представляла один огромный континент и разбросанные везде архипелаги островов. С древних времён образовалось три традиционных центра цивилизации - великие города Джизентар, Хороор и Раль-Сан-Кан. Столетиями эти государства вели между собой кровопролитные войны, но так и не смогли уничтожить друг друга. Когда драка между этими монстрами затихала, они принимались грабить маленькие полисы, раскиданные по всему Континенту, где по большей части проживали представители отсталых народов и родоплеменных образований.
Наступление ядерной эры ознаменовалось тем, что Джизентар, немного обогнавший в науке своих соседей, забросал их ядерными и термоядерными бомбами. После этого гусеницы джизентарских бронеходов начали утюжить территории великих городов. Это была уже не война, а геноцид. Жители Хоррора и Раль-Сан-Кана полностью испили горькую чашу и испытали, что такое ядерное заражение, эпидемии, разруха. Они видели, как гордо вознёсшиеся башни их крепостей, стены их прекрасных домов, пики величественных храмов превратились в почерневшие от копоти надгробья, на которых отпечатались чёрные силуэты испепелённых в миг людей. В результате Хоррор был полностью разрушен. Раль-Сан-Кан стал захудалой провинцией, где люди мёрли с голода. Население планеты сократилось в три раза и не восстановлено до сих пор - оно составляет чуть меньше ста тридцати миллионов. В Джизентаре - сорок миллионов жителей, в колониях - ещё пятьдесят, и двадцать пять насчитывает Лесная Федерация - раскиданные по материку полудикие воинственные племена, которые не признают завоевателей и имеют подобие своего правительства.
Наука Джизентара достигла многого, особенно в военной области. Сегодня на планете действуют безотходные, не загрязняющие природную среду технологии. Искусственная пища уничтожила сельское хозяйство. Урбанизация достигла предела, практически всё цивилизованное население проживает в городах.
Сто двадцать лет прошло с того момента, когда Джизентар осыпал соседей ядерными бомбами. Время было нелёгкое - и это ещё мягко сказано. Правительства сменяли одно другое. Кровавые перевороты возносили к власти очередную хунту. А когда кончалось время военных, на их место приходили сладкоголосые, трепливые, безвольные гражданские, при которых всё становилось только хуже. Вновь и вновь бунтовали колонии, и тогда опять ревели моторы бронемашин и заходили на боевой вираж бомбардировщики, неся свой смертельный груз городам и посёлкам. Несколько раз Империя распадалась, и тогда провинции погружались во мрак и хаос, люди становились добычей одуревших от крови бандитов. Измотанное бесконечной кровавой междусобной каруселью население много раз перешагивало грани отчаянья. Однако науки и технологии продолжали развиваться. Но ещё больший вес набирал мистицизм. Секты и церкви росли, как грибы после ласкового грибного дождя.
Постепенно всё начало утрясаться. Империя укреплялась, наводился порядок. И тут на планету обрушилась "липкая простуда" - смертельное заболевание, выкосившее каждого четвёртого в городах. Снова началась смута, и тогда к власти пришёл Кунан.
Когда-то он был мелким жрецом захудалого храма Птицы Дзу. Но авантюрная, деятельная часть его натуры восстала против размеренного и тоскливого храмового уклада. И молодой человек примкнул к клану "Сынов ночи" - одного их могущественных преступных синдикатов планеты.
Религия всегда играла в жизни горожан большую роль. Даже преступные сообщества предпочитали иметь у себя на службе лицо духовного сана, которое гарантировало удачу и списывало оптом и в розницу даже самые тяжкие грехи. Платить своему, на жаловании священнослужителю, было куда дешевле, чем расплачиваться за каждый грех в храме - а грехов у "Сынов ночи" было немало. "Хозяин ночи" Рамнур Тмуксс очень большое внимание уделял духовной жизни своих подданных, а также чистоте их помыслов и стремлений. Сам он был человеком весьма набожным, и новый духовник клана Кунан (старого сварили в кипящем масле за то, что тот слишком часто стал призывать не предаваться грехам и начал требовать за отпущение всё больше денег) пришёлся ему по душе. Слишком поздно Хозяин понял, что ошибался в нём, и на самом деле этот человек всегда был далёк от смирения. Но, к сожалению для планеты, понял он это только тогда, когда его живого заколачивали в гроб и опускали на дно свежевырытой могилы.
Силой убеждения Кунан обладал гипнотической, люди слушали его часами, он доводил их до исступления. И постепенно он стал приобретать власть над "сынами ночи". Пропал "Хозяин ночи", вскоре его примеру последовали первые помощники - кто-то упокоился в земле, кто-то, успев понять, что клан пригрел ядовитую змею, вовремя унёс ноги, но судьба настигла и беглецов.
Как-то естественно и заслуженно Кунан стал лидером "Сынов ночи". А сам клан превратился в религиозно-разбойничью секту. Вот так благочестивый бывший жрец Дзу взял очень большую власть. Но власть была теневая и далеко не абсолютная, ограниченная, а он метил куда выше. И тут повезло с "липкой простудой", начавшей свой поход с "сельвы", прошедшей по бедным районам Джизентара, затем ударившей по всем остальным жителям и перекинувшееся на провинции. Наставали отличные времена. Пахло новой смутой. А кланы особенно крепчали во время смут и потрясений.
В смуту Кунан не стал перекраивать сферы влияния, захватывать новые территории, гнобить конкурентов. Он пошёл в народ.
Те, кто принимали его за обычного разбойника и дешёвого трепача, сильно просчитались. Вёрткий, умный, умеющий заключать договора и компромиссы с такой же лёгкостью, как потом отказываться от них, он карабкался всё выше и выше. Тогдашний "Страж Джизентара" (по земному - президент) был маразматиком, окружённым свитой из проворовавшихся, не способных ни на что ничтожеств. Власть прогнила до основания и легко развалилась под напором всё крепчающего ветра перемен. Кунан стал светским главой государства после жалкого подобия выборов - у избирательных пунктов дежурили "сыны ночи", но их вмешательства не требовалось - народ был двумя руками за обещавшего свободу и волю жреца. А ещё через три года Кунан облачился в мантию духовного главы планеты и отныне звался Звездоликим. Его звезда взошла над Химендзой, озарив её мертвенным светом.
А дальше всё пошло по обкатанному не раз на многих мирах и во многие эпохи сценарию. Новый диктатор быстро разделался с теми, кто привёл его к власти, и от "сынов ночи" осталось одно воспоминание. За десять лет Звездоликий создал безжалостный, идеально отлаженный, с притёршимися друг к другу шестерёнками механизм.
Диктатуры бывают разные. Некоторые властители, правя железной рукой, заботятся о народном благе и преумножении богатств, о порядке и оставляют после смерти развитую, мощную державу. Другие, наоборот, вседозволенно и без оглядки грабят, сеют разор и разваливают всё до основания. Кунан правил, чтобы править. Вся мощь государственного аппарата была подчинена ей - власти над телами и душами подданных. Во власти он видел мистику, она доставляла ему неземное блаженство. Как шли дела в государстве его особо не интересовало - шли они ни шатко, ни валко, ни хорошо, ни плохо, могло быть куда хуже, но и лучше тоже могло быть. Кунан был апатичен, его не слишком интересовали дела на его землях - до той поры, пока он не ощущал обострённым чутьём угрозу своей власти.
Ох, он умел пользоваться властью ради власти. Он достиг многого. Огромные толпы людей грызли в экстазе землю и катались в пыли по мановению его руки. Принародные казни врагов Звездоликого собирали громадные воодушевлённые толпы. Он возродил древний вид казни, когда с приговорёнными "работали" несколько дней подряд - сперва обрубали руку, перетягивали жгутом, на следующий день - вторую руку, потом поочерёдно ноги, если человек выживал, и, наконец, голову. На этих мероприятиях от зрителей не было отбоя.
Созданная им система действовала, меняя общество, люднй, их устремления и цели. Постепенно многие жители Джизентара перестали воспринимать как тягость обязательные исповеди "птенцам Дзу" - обличённым жреческим саном сотрудникам тайной полиции. Религиозные фанатики, считавшие Кунана прямым воплощением дыхания птицы Дзу, готовы были резать горло хоть себе, хоть кому по мановению его руки.
"Человек, что ты дышишь - благодари Звездоликого", - гласили плакаты на улицах. "Что ты ешь - благодари Звездоликого". И за всё остальное тоже надо было благодарить именно его. И люди благодарили. Искренне благодарили его за всё. Он обрёл главную власть - власть над душой толпы.
Диктатора окружали хитрые умные негодяи, мечтавшие или забрать побольше власти, находясь поближе к престолу, или вскарабкаться на место хозяина. Время от времени разоблачалась очередная попытка государственного переворота, зачинателей, а заодно и ни в чём не повинных людей, предавали проклятию в храмах и пятидневным казням. На "супостатов" списывались все неурядицы и неудачи последних лет.
Экономическая система на Химендзе не укладывалась в простые рамки. В Это была хаотическая мешанина феодализма, капитализма, казарменного социализма. Благодаря высоким технологиям люди были сыты и одеты, за что обязаны были "благодарить Звездоликого". Будь ты хоть бродяга, хоть глава аэрокосмического концерна, перед Звездоликим ты - никто!
Но всё шло не так гладко у Кунана. Что на Химендзе, что на Земле где-то четверть населения способна адекватно воспринимать окружающий мир и не поддаваться всеобщей истерии и настырной пропаганде. Так что во многих умах тлела ненависть. Крепло сопротивление в Джизентаре и провинциях. Была Лесная Федерация - там находили приют жители разрушенных городов, беглые от гнева Кунана. Постепенно в бескрайних лесах, в горах появлялись базы, оружейные предприятия, использующие современные технологии. Кунан воевал с ними, бомбил посёлки и базы, выжигал джунгли и леса, поливал их ядовитыми веществами, но толку было мало. Противники осваивали все новые виды борьбы.
Звездоликий умел ненавидеть. Он ненавидел Лесную Федерацию. Ненавидел оппозицию. Ненавидел тех, кто не любил его. Но больше всего он ненавидел Звёздное Содружество. И так же сильно он боялся его. Он прекрасно помнил, как наглые пришельцы пришли на Химендзу. Четыре мезонные бомбы, сброшенные на территорию Лесной Федерации и призванные превратить часть материка в стеклянистую радиоактивную пустыню, плюхнулись бесполезными болванками. А потом на Химендзу высадилась делегация Содружества. Кунан встретил её в своём циклопическом дворце.
- Вы вошли в период вероятного самоуничтожения, - сообщил Инспектор, бывший главой этой делегации. - Галактическим законом ядерные взрывы отныне у вас запрещены. Ни одно ядерное устройство не взорвётся больше на поверхности планеты.
Кунан расплылся в вежливой улыбке, которой, как заслонкой печи, была закрыта великая сжигающая, безумная ярость.
- Подчиняюсь, - произнёс он, разведя руками.
Он понимал, что настали новые времена. И что придётся считаться с новыми правилами. Чтобы бороться с теми, кто сильнее, нужно знать их слабые места. Не бывает, чтобы слабые места отсутствовали. И Звездоликий, мастер искать болевые точки и не меньший мастер потом бить по ним, надеялся выведать их. А ещё он рассчитывал на везенье. Он знал, что ему повезёт. Но тогда он ещё не знал, что на планете скрывается склад древнего оружия невероятной разрушительной силы.
Нетрудно было предположить, что, заполучив Сокровище Дзу, Кунан походя посчитается с Лесной Федерацией, доделав то, что не доделали мезонные бомбы. А потом примется за Звёздное Содружество. При этом он найдёт немало союзников среди членов того же самого Содружества и наверняка втянет планеты в Галактическую войну. Конечно, можно было бы вторгнуться на Химендзу всеми силами звёздных армад, но Галактический Закон запрещал это, а нарушать его не позволялось никому - это поставило бы под угрозу само существование самой системы безопасности в Галактике.
* * *
Лаврушин и Степан, развалившиеся в невероятно удобных, согревающих, тонизирующих, успокаивающих креслах, любовались панорамой Джизентара. Возникало ощущение, что стена отсутствует и можно шагнуть вперёд, воспарить с гравитационным поясом над городом. Но это была мастерская иллюзия.
Гигантский город простирался далеко внизу. Фешенебельные кварталы серебряных и чёрных небоскрёбов соседствовали с кирпичными обшарпанными трущобами. Местами чернели проплешины развалин - результат объёмных бомбёжек времён переворотов и гражданских войн. Над городом нависала огромная, чем-то похожая на гору Арарат каменная масса трёхкилометровой высоты здания - это было легендарное Святилище Дзу, память о погибшем семьдесят тысяч лет назад Звёздном Союзе Грандаггора. Многие века строение использовали как неприступную крепость, потом как королевский дворец. После этого разместили главный Храм Дзу. Кунан, придя к власти, поселился там со всей свитой, охраной и гвардией. А где же жить Звездоликому, прямому воплощению дыхания Дзу, как не в главном храме?
В Святилище была обжита лишь небольшая часть. В бесчисленных лабиринтах, пронизывающих громаду, не мог разобраться никто. Они скрывали много опасностей. За тысячелетия там много чего произошло. Эти каменные стены были пропитаны флюидами страданий и боли. Там дремали тайны и скрывались ненайденные сокровища. Там шатались неприкаянные души.
- Как-то неуютно становится, когда я гляжу на это сооружение, - сказал Лаврушин.
- Угу, - буркнул Степан, разделявший чувства друга, хотя и был по природе своей достаточно толстокож.
По комнате прошелестел лёгкий ветерок. В кресле у стены появилась из пустоты фигура Инспектора.
- Как вы это делаете? - спросил Лаврушин, повернувшись к гостю. - Техника?
- Иногда. Но чаще - развитые психокинетические задатки. Человек могущественнее и сложнее любой техники.
- А нас этому нельзя научить? - спросил Степан. - Не на пироги же едем.
- У вас нет тридцати лет в запасе, чтобы развить свои задатки. Да и сможете ли?
- А что, не все могут?
- Скажем, на Тании одиннадцать человек могут делать что-то подобное.
- А мы считали, - сказал Лаврушин, - что человек будущего может всё. Телекинез и телепатия станут так же обычны, как речь и хождение на двух ногах.
- Есть видовой предел, - сказал Инспектор. - Вы его почти достигли.
- А дальше? Куда идёт эволюция?
- А дальше, - Инспектор задумался. - Дальше по-разному бывает, - голос при этом у него стал какой-то зловещий, взгляд застыл. И Лаврушину вдруг расхотелось развивать эту тему.
- К сожалению, - Инспектор очнулся и начал говорить нарочито бодро, - в отношении безопасности мы вам можем помочь немногим. Оружие и техника Звёздного Содружества могут оказаться немыми свидетелями вмешательства во внутренние дела Химендзы. А оно должно остаться в тайне.
- Вы что, бросаете нас на произвол судьбы? - прищурился Степан.
- Ну что вы. Вам под кожу будет имплантирован гиперпространственный маяк. По нему мы без труда определим ваше местоположение. При попытке извлечь его он распадается без следа.
- И всё?
- Всё.
- Хорошие дела, - покачал головой Степан.
- Жестокая игра. Вы будете совсем одни.