- Жить будете рядом со мной, во Фрейлинском коридоре, - негромко проговорил он. - Врэменно. Не очаровывайтесь словом "дворэц" - ванная в ваших апартаментах есть, только вот самой ванны нэту, а туалет в конце коридора…
- Стерпим, - спокойно ответил Кирилл.
- Назначим вас пока помощником начальника отдела горцев Кавказа, оформим, как полагается, и бумаги, и паёк…
- Какое у меня будет задание, товарищ Сталин?
- Спасти Ленина!
По лестнице Боярского подъезда они поднялись в "Чугунный" коридор, затем по переходу попали в "белый" Фрейлинский, где были "прописаны" Каменев, Зиновьев, Дзержинский, Свердлов, "придворный поэт" Демьян Бедный с прислугой и прочие "бояре" нового мира.
Открыв дверь, Сталин пропустил помначотдела к себе домой. Квартира наркома не поражала роскошью, всё было очень скромно. Встречать хозяина и гостя вышла миловидная круглолицая женщина в простом тёмном платье и серьёзный мальчик лет десяти.
- Это Надежда, - представил женщину Сталин, - моя жена.
Надежда тепло улыбнулась гостю.
- Виктор, - представился Кирилл и осторожно пожал протянутую ладошку, мягкую и слабую, - целовать руки дамам было не принято, женщина для большевика являлась товарищем.
- Очень приятно, Виктор, - ласково проговорила Надежда. - Вы пообедаете с нами?
- Да, Надя, - внёс ясность нарком. - Через полчаса.
Женщина кивнула и удалилась, уводя с собою мальчика. "Пошли, Яша, дочитаешь мне страничку…"
Сталин провёл Авинова в свой кабинет, сразу занимая место за столом. Кирилл удовольствовался кожаным креслом. Тёмно-красные шторы, задёрнутые наполовину, пригашивали дневной свет, создавая в кабинете лёгкий сумрак.
Несколько минут Иосиф Виссарионович задумчиво сидел, словно собираясь с мыслями. Затем решительно выколотил пепел из трубки и повёл свой рассказ:
- Владимир Ильич всэгда доверял мне, - начал Сталин. - В Смольном наши комнаты рядом, и он постоянно забэгал - по делам и просто так, советовался, спорил… Я нэ хвалюсь, товарищ Юрковский, - так было. Надёжных большевиков-партийцев хватает, но Лэнин полностью доверял лишь двоим - Крупской и мне. Мне - больше. Тэперь… Что вам известно о покушении на вождя?
Кирилл подумал.
- Только то, что попало в газеты, - сказал он. - После митинга на заводе Михельсона Фанни Каплан, истеричка из эсерок, то ли дважды, то ли трижды выстрелила в Ленина и тяжело ранила его. Истеричку арестовали - и расстреляли.
- Нэ так всё было, - проворчал Сталин, - совсэм нэ так… - От волнения его кавказский акцент усилился. - Митинг в тот день был отменён Загорским, другом и подручным Якова Свэрдлова, но самого Ильича о том не предупредили. И вождь приехал на завод бэз охраны, когда уже стемнело, а в цэху - никого! Он поспешил обратно - и попал под пули Каплан, кстати подруги Сары, родной сестры Свэрдлова…
Иосиф Виссарионович, не в силах усидеть, поднялся и заходил по ковру, сложив руки за спиною.
- Я, конэчно, не Шерлок Гольмз, - проговорил он, - но могу точно указать на преступника, на заговорщика. Это - Свэрдлов! Это он хотел убить вождя, чтобы занять его место. Просто чудо, что Ленин спасся от смэрти. Убийца метила ему в голову, а попала в шею, целилась в сэрдце - угодила в лёгкое. Каплан сразу отконвоировали на Лубянку - и Свэрдлов забэгал, засуетился, занэрвничал! Ещё бы! Умри Ленин, всё пошло бы как по маслу, как задумано, но вождь вижил! И стрелявшую нэ растерзала набежавшая толпа. А зачем Якову опасная свидетельница? Поэтому он лично увёз Фаню в Кремль, ведь здешняя комендатура и охрана подчинены лично Кожаному. Эта эсерка сидела в подвале неподалёку, сразу под квартирой Свэрдлова, - и якобы давала показания. Часа два "давала" - дескать, эсеры задумали покушение на вождя, а ей поручили осуществить "мокрое дело". Как только Каплан "созналась", комендант Мальков тут же вывел её во двор автобоевого отряда, и расстрелял под шумок моторов, а потом на пару с нашим Демьяном сжёг труп в железной бочке…
Сталин остановился, покачался с пяток на носки.
- Пускай покушение нэ увенчалось успехом, но заговор удался, - сказал он. - Яков Михайлович заменил Владимира Ильича. Он занял кабинэт вождя, подчинив себе и Совнарком, и ВЦИК, и ЦК партии! "Тройное спокойствие… Тройная организованность… Бесперебойность руководства…" А товарищам по партии Кожаный заявил: "У нас с Ильичём всё сговорено!" А я вам заявляю, что не с Ильичом, а с Давидовичем! Троцкий наверняка соучастник, но молчит, понимает - власть легче делить на двоих, чем на троих. Зиновьев держит нейтралитет, а Дзэржинский сбежал!
Помолчав, Иосиф Виссарионович продолжил:
- А теперь заботливый Свердлов отправляет Ленина "лэчиться и отдыхать"! Он дал секретное поручение Малькову, чтобы тот сыскал за городом приличный дом. Комендант виискал имение Горки. Свердлов согласился, Лацис - это заместитель ФД - выделил десятерых чекистов для охраны, подчинив их Малькову… Что это? Лечение? Или плен? А что станется с Ильичом, когда Михалыч укрепится, укоренится, расставит повсюду своих людей? Думаю, тогда можно будэт устроить пышные похороны "вождю мирового пролетариата", чьё драгоценное здоровье вдруг резко ухудшится…
Сталин вернулся за стол и принялся набивать трубку табаком. Раскурив её, он спросил Авинова:
- Что думаете, товарищ Юрковский?
- Надо ехать в Горки, товарищ Сталин, - твёрдо ответил помначотдела.
Глава 13
ЛЕНИН В ГОРКАХ
Сообщение ОСВАГ:
Крымско-Азовская армия под командованием генерал-майора Слащова и татарские эскадроны Номана Челебиджихана, выступив из Карасу-базара, перешли в наступление по Северной Таврии, заняв Мелитополь и Каховку. Поддержанные миноносцами Черноморского флота, наши войска форсировали Днепр и захватили Херсон, ведя кровопролитные бои с оккупантами - Баварской кавалерийской дивизией генерала Коша и австрийскими частями 12-го корпуса Второй армии фельдмаршала Бема-Эрмоли. Самое ожесточённое сопротивление при взятии Бериславля на правобережье оказывал изменнический отряд Украинских сечевых стрельцов при 11-й австрийской дивизии, возглавляемый Васылем Вышыванным - полковником УСС, австрийским князем Вильгельмом фон Габсбургом. Вильгельму, сыну австрийского адмирала, родственнику императора Австро-Венгрии и итальянской княжны, едва исполнилось 22 года, но украинский язык он зубрил с детства, а ныне претендует на киевский престол…
Вышние Горки Подольского уезда Московской губернии.
Больше недели прошло, пока Авинов смог вырваться из Москвы. Сначала надо было официально утвердиться в должности помощника наркома по делам национальностей, "прописаться" в комиссариате, что в Трубниковском переулке, зарегистрироваться, нахватать штампов и подписей, напихать в карман френча целую пачку удостоверений… "Без бумажки ты - букашка, а с бумажкой - человек!"
Постоянный пропуск в Кремль - на целый месяц - выдавали в маленькой деревянной будке, прилепившейся к стене Кутафьей башни, у входа на Троицкий мост. Получив заветный клочок, Кирилл направил стопы к Охотному Ряду. Одежда его - синие бриджи, жёлтый френч, фуражка с невыгоревшим овалом от кокарды - делала штабс-капитана похожим на бывшего офицера. Что и требовалось доказать: в "Подполье" собирались сплошь "старорежимные" - мелкопоместные дворянчики, купчишки, поэты-декаденты, дипломаты-шпионы, кокотки, спекулянты и бандиты всякого разбору.
Проверившись, Авинов спустился в "Подполье" - обширный зал, истыканный тонкими деревянными колоннами, заставленный столиками, половина из которых была занята.
Жуликоватые, набриолиненные половые разносили зернистую икру и шампанское, стоившие бешеных денег. Гулкий мужской смех перебивался взвизгами проституток, под потолком плыла сизая пелена табачного дыма.
Равнодушно поглядывая по сторонам, Кирилл отыскал нужный столик, прикрытый ширмочкой, и уселся спиною к стене. К нему тут же подлетел официант, в котором штабс-капитан не без труда распознал Алексея.
- Чего изволите? - залучился "Лампочка".
- Французскую булку с маслом, - скупо улыбнулся Авинов, - и кофе с молоком.
- Сей момент!
Кирилл проследил за Алексеем - тот, обогнув пяток столиков, склонился над шестым, занятым мужчиной средних лет, с совершенно лысой головой, гладкой и блестящей, как бильярдный шар, но с бородкой "лопаткой" и пышными, лихо закрученными усами. Это и был "Буки 02".
Расторопный Алексей уже спешил к Авинову с подносом. Довольно-таки ловко для недавнего студента он поставил чашку с дымившимся кофе и блюдце с хрустящей булкой, щедро намазанной маслом, запах которого половина Москвы уже подзабыла. Обмахивая стол салфеткой, Лампе быстро проговорил:
- Буки пересядет к вам во время выступления Жоржа.
- Ясненько… - безмятежно сказал Кирилл, вдыхая кофейный аромат. Наверняка тут и ячменю подмешано, и цикорию, и прочих желудей, но ведь пахнет!
На небольшую эстрадку вспрыгнул томный, густо напудренный типчик. Грянули гитары, растянулся аккордеон, и типчик, кривляясь и грассируя, затянул шансонетку, подражая знаменитому Юрию Морфесси:
Я упрекать тебя не стану, я не смею:
Мы так недавно, так нелепо разошлись.
Но я был твой, а ты была моею.
О, дай мне снова жизнь - вернись!
Голосок был так себе - слабенький тенорок. И тут же послышался иной тембр - сочный баритон:
- Могу?..
Авинов поднял голову, взглядом встречаясь с "Буки-02".
- Присаживайтесь, - сказал Кирилл. - На угощение не надейтесь, самому мало.
Улыбка агента встопорщила усы. Усевшись, Буки вынул портсигар и достал чёрную мексиканскую пахитоску.
- Вы не будете против, если я закурю? - любезно поинтересовался он, остро взглядывая на Авинова.
Это был пароль.
- Да ради бога, курите, - отозвался штабс-капитан. - А я вот пристрастился к "Приме"…
Его визави заметно успокоился, кивнул - и спрятал курево обратно в портсигар.
- Признаться, не баловался никогда табаком, - добродушно проворчал он, - и не собираюсь, но вот приходится изображать заядлого курильщика! Имён называть не будем, достаточно и азбуки, хо-хо… Мы очень рады, Веди, что вам удалось пробраться в самое логово…
- Мы? - поднял бровь Авинов.
Буки слегка повёл лысой головой в сторону, указывая на свой стол, за которым сидел плотный мужчина, похожий на купца.
- Это "дядя Кока", - сказал Буки с ухмылочкой, - начальник штаба Добрармии Московского района. Я - её главнокомандующий.
Кирилл прищурился.
- Благодарю за откровенность, - проговорил он. - Но всё-таки просветите меня, откуда вам стало известно про "логово"?
Главнокомандующий довольно усмехнулся.
- У нас всюду свои люди, юноша, - сказал он. - Одних только кадровых офицеров восемьсот человек, и все они служат в большевистских воинских формированиях и советских учреждениях. А всего нас несколько тысяч. Есть оружие, и даже артиллерия - припрятали кое-что в амбарах на окраине…
- Только не поспешите с выступлением, - вымолвил Авинов, качая головой. - Я, конечно, не знаю планов командования, но видел, как большевики живьём закапывают в землю излишне торопливых…
Буки серьёзно кивнул, отблескивая лысиной.
- По плану штаба, - негромко проговорил он, - Москва поделена на секторы, во главе которых поставлены начальники. Поднявшись, мы овладеем мощными московскими радиостанциями и сообщим всем частям Красной армии на передовой о свержении Советской власти, что вызовет замешательство и открытие фронтов. Начало восстания приурочено нами к падению Тулы.
- Отлично, - выдохнул Кирилл, - аж свежим чем-то повеяло!
- Это форточка отворилась! - грустно хохотнул Буки. - Ваша очередь, юноша. Учтите, я спрашиваю не из праздного любопытства - мы оба должны чётко понимать свой маневр, а не бродить в тумане общего недоверия.
- Из скромности вы забыли упомянуть одну деталь, - тонко улыбнулся Авинов. - Я - лишь агент, а вы, как руководитель осведомительного пункта 1-го разряда в Москве, являетесь моим непосредственным начальством.
Руководитель хмыкнул.
- Докладываю, - сказал Кирилл. - Иосиф Сталин посылает меня за город, в имение "Горки", куда Свердлов, по сути, сослал Ленина… Понятно, что наркомнац не из великой любви к вождю мирового пролетариата так о нём печётся - именно Ленину он обязан своим положением. Ильич постоянно заступается за Сталина, сохраняя баланс между ним и Троцким. Не станет Ленина, Сталин не продержится и дня… - Выложив факты, Авинов договорил: - Я понимаю ваши чувства, Буки, но сразу хочу предупредить: второго покушения на "вождя краснокожих" я устраивать не буду. Объяснить?
- Желательно, юноша, - прохладным голосом сказал Буки.
- Безусловно, и Ленин, и тот же Сталин повинны в смерти сотен тысяч людей, - негромко проговорил штабс-капитан. - Они принесли России такую массу горя и несчастья, что монгольское иго блекнет на этом кровавом фоне. Всё это верно, но задумывались ли вы, кто сменит этих большевиков? Могу сказать - Троцкий и Свердлов. Лев Давыдович своих целей не таит - он хочет всю Россию превратить в один огромный концлагерь, а её народ забрить в "трудовую армию". Яков Михайлович активно поддерживает его, изничтожая целые сословия. Взять хотя бы пресловутое "расказачивание"! У обоих одна и та же идея фикс: сделать Россию плацдармом для мировой революции, разбить "белобандитские банды" и отправиться в походы - через Персию на Индию, через Польшу - на Европу! А самое страшное заключается в том, что они уже на полдороге к сей заветной мечте! И ещё неясно, кто стоит за ними. Ленин закрутил октябрьскую карусель на немецкие марки, а чем, интересно, платят Троцкому? Долларами? Или фунтами?
Главнокомандующий Добрармией Московского района хмуро покивал.
- Иначе говоря, - сказал он, морщась, - вы выбрали наименьшее из зол?
Авинов согласно склонил голову.
- Не скажу, что целиком на вашей стороне, - пробурчал Буки, - но и выглядеть торопыгой тоже не хочу. Понимаю, что комиссары ещё очень сильны. Очень. К зиме в Красной армии насчитают полтора миллиона штыков! Вроде бы и спешить надо изо всех сил, пока они не забрили три, четыре, пять миллионов, но… Нельзя. Хорошо, Веди. Чем мы можем помочь?
- Не сегодня завтра в Москву прибудет мой связник с документами на имя Исаева. Устройте его.
- Сделаем, - пообещал Буки.
Чудесным воскресным утром Авинов наконец-то собрался "за город". Мысль о комфортной поездке на авто Кирилл отмёл сразу - неохота было "светиться". Свернёшь ты с Каширского тракту, и что? Куда спрячешь машину - огромный "вещдок"?
Поэтому штабс-капитан, как простой советский человек, отправился в Горки с Павелецкого вокзала.
В зале ожидания воняло хлоркой, сырым сукном армяков и портянками, клубы смрадного махорочного дыма поднимались к облупленному потолку. Бойцы заградотрядов и агенты трансчека бдили вовсю, высматривая нарушителей революционной законности. Отъезжающие выстраивались на загаженном перроне, обложившись мешками да чемоданами, - готовились штурмовать поезд. Авинову было легче - не отягощённый ручной кладью, он пролез в вагон и даже занял сидячее место.
Пассажирами ехали, в основном, горожане - пугливые, они неумело переодевались в крестьян, а везли с собою чемоданы да баулы с тряпьём, солью, мылом, иголками и прочим товаром, имевшим хождение на селе. А что было делать? Совнаркомовские пайки давали известно кому, а простой народ питался одной перловкой да ржавой селёдкой, запивая яства сии морковным чаем… Вот и устраивали москвичи "смычку города с деревней", обменивая часы с кукушкой на глечик сметаны.
Совершив натуральный обмен, как во времена пещер, городские не поедут обратно на поезде - на вокзале их ждала железнодорожная "заградиловка", боровшаяся со "спекулянтами". Отчаявшихся людей, не знающих, как накормить семьи, избивали ногами и прикладами, отбирали продукты, сажали или расстреливали на месте.
Пассажиры, не знакомые друг с другом, мрачно молчали, косясь друг на дружку. Авинов без кожанки, одетый под красноармейца, воспринимался ими как свой. Да и невозможно же всё время бояться - устанешь.
Паровоз еле тащился, погромыхивая расхлябанным подвижным составом. Кирилл ехал в бывшем вагоне-ресторане, ободранном, со снесёнными перегородками. На грязном полу были расставлены стулья - вот и вся плацкарта.
Проехали станцию Коломенскую, Бирюлёво, Расторгуево… На станции Герасимово поезд содрогнулся, лязгая и жалобно скрипя. Его остановка, подумал Авинов. Не оглядываясь, он вышел на заплёванную платформу - привычка цвиркать слюной под ноги стала у советских людей вторым по охвату поветрием после всеобщего лузганья "семок". Территорию они метили, что ли?..
За телеграфным столбом штабс-капитан оглянулся. Никого. Состав уже отъезжал, шатаясь и дёргаясь. Сипло пыхавший паровоз тащил за собою вагоны, как раздражённая мамаша - выводок детишек, взявшихся за руки.
Авинов неторопливо зашагал набитою дорогой, что тянулась между берёзовым лесом и сжатым полем. Страху не было. Пока.
В бывшем имении "Горки" располагалась "санатория", где комиссары поправляли здоровье. Чтобы попасть сюда, надо было иметь билет с печатью, подписанный наркомом земледелия. У Кирилла такая бумажка имелась.
Остановившись, он втянул носом воздух. Хороший воздух. Пахнет сеном и чем-то терпким, вяжущим, горьковатым. Маленький Кирюша, бывая в дедовой усадьбе, любил растирать в пальцах смородиновый лист - и нюхать…
Надо же… Отсюда до Кремля каких-то тридцать вёрст, а кажется, что отъехал на десять лет в прошлое.