Еще он сказал, что раньше в укрепрайоне была своя пехота - аж целый полк. Но его куда-то перебросили, и теперь своей пехоты нет. И ни он, ни я пока своей пехоты вокруг не видели. Окопов-то полным - полно, и мы их рыли, и гражданские, но они никем пока не заняты. А нам Волынцев успел рассказать, что удерживать укрепления нужно тесным взаимодействием пулеметчиков в дотах, пехоты в окопах и огня артиллерии. Вот это взаимодействие и помогает держаться - доты выстаивают даже под артиллерийским огнем, а пехота не дает противнику их обойти и блокировать, а артиллерия помогает им обоим. Стоит выпасть одной части из трех - и справляться будет сложнее. Не будет дотов - артиллерия сметет пехоту в окопах. Не будет пехоты - блокировочные группы будут подрывать доты поодиночке. А артиллерия может огнем остановить врага, что нащупал слабое место, пока туда не подбросят резервы. И приводил пример - у финнов были очень мощные доты и хорошо обученная и стойкая пехота. Артиллерия их была слабой и ее быстро давили. Зато доты приходилось долго бить сверхмощными калибрами, и то толстый бетон поддавался не сразу. Из-за этого мощного бетона финские пулеметы прижимали огнем цепи нашей пехоты. А финская пехота не давала их обходить. Вот когда сверхмощные калибры разбили часть дотов, проделав бреши в системе обороны, а огневой вал нашей артиллерии прижал финскую пехоту, не давая ей головы поднять, тогда атака и увенчалась успехом. Но все же, чтобы там пехота ни делала, а мы должны обороняться в точке до последнего. Пусть даже всю пехоту дождиком смоет.
Небольшой дождик сегодня случился, но пехоты от него ни прибавилось, ни убавилось. Как ее не было, так и осталось на том же уровне. По шоссе на восток шло много народу. Мне с моими глазами, конечно, ничего особенно видно не было, кроме массы народа на шоссе, но Коля сказал, что в основном идут гражданские, кто пешком, кто на телегах, кто с тачками. Несколько раз он видел военных, но их совсем мало. Несколько раз над нами пролетали немецкие самолеты. Здесь они не бомбили, но с востока грохот бомб доносился. Что они там бомбили : опять деревни или тех же беженцев на шоссе - не знаю. Мы про это парой слов перебросились, но что толку обсуждать то, про что ничего точно не знаешь?
Работы же хватало - подновление маскировки, набивка лент, опробование работы фильтров, тренировка по закрытию амбразурных заслонок...И как второму номеру тоже - вставить ленту, устранить задержку, которых оказалась целая куча, больше десятка. Я их даже подряд запомнить не смог. Аж досадно стало. Егор сказал, видя, что я расстроился, что это ничего, будем помаленьку учить и устранение основных задержек освоим . А пока- займемся установками прицела, а затем опять вернемся к задержкам. Его так тоже учили, что если что-то плохо идет в обучении, то лучше переключиться на что-то другое, а потом вернуться, тогда идет куда легче. Я продолжил обучаться и столько нового узнал. Оказывается, из пулемета мnbsp;ожно стрелять и навесом, как из миномета, для чего есть такой прибор угломер-квадрант. А еще, чтоб из дота стрелять, когда противника невидно ночью или из-за дыма, есть такие приборы Королькова. Егор такой видел в том доте, где начинал служить. Но нашему доту такого не досталось, впрочем, и в том доте он был один на три амбразуры. Я спросил Егора, а как прибор работает, и Егор сбился. Потом смущено сказал, что он особо тоже не понял, но смысл его работы такой. Вот мы своим пулеметом пристреляли нужные ориентиры, а этот прибор вроде щита, который закреплен над пулеметом. И вот на каждый ориентир на щите устанавливается точка наводки. Когда нам нужно обстрелять ночью тот куст, который у нас числится ориентиром номер один, то мы по щиту производим горизонтальную наводку. А зная, что до куста один километр, мы и вертикальную наводку установим.
--А как же мы будем целиться, если нам хоть ночью, хоть в дыму ничего видно не будет?
--А это будет заградительный огонь. К примеру, по броду через реку или по нашему проволочному заграждению. Чтоб противник туда не совался, воспользовавшись тем, что мы его не видим.
--А откуда мы знаем, что до ориентира один километр?
--А на каждый пулемет есть стрелковая карточка. И на ней все отражено - ориентир и дистанция до него. Давай, Саша, говори, каковы признаки поперечного разрыва гильзы?
Так длился этот день, от занятия к занятию, от дела к делу, пока не погас дневной свет. В доте зажгли керосиновые фонари и продолжили разные работы, с которыми можно было справиться при таком свете. Свет 'летучей мыши' после привычного электрического освещения казался мне совсем тусклым - я бы при таком свете и читать не рискнул. Ну, правда, тут мне читать не приходилось, а приходилось укладывать поудобнее цинки и коробки с лентами, чтоб меньше об них спотыкаться. Мы так довольно долго этим занимались, но вышло совершенно не лучше, чем было до того. Еще бы-нам не помешал бы еще один такой каземат. Или еще один этаж. Пока же один профит от перекладывания - что я уже точно знаю, где что лежит. Где торцовый ключ, где лопата, где запасные станки, где ракетница. Не знаю только, где лежит радиостанция и аккумуляторы к ней, ибо ни того, ни другого в доте нет. Вечером меня поставили на пост возле дота. Винтовки своей у меня по - прежнему не было, поэтому мне выдали Колину. Коля становился на пост следом за мной, так что я должен был ее и подсумок с патронами ему возвратить при смене. Пароль на сегодня был 'Пулемет', отзыв - 'Патрон'. В доте остался командир левого пулемета( его ,кажется, звали Борисом), я стоял на посту снаружи дота, а остальной гарнизон двинул в блиндаж- 'отрабатывать взаимодействие щеки с подушкой'. Это дядя Петя говорил, что так у них в инженерной роте сон назывался. А кто ж мне говорил, что на флоте это называется 'ночная акустическая вахта'? Смысл в том, что якобы матросы, когда спят, то не просто спят, а слушают шум винтов подводных лодок противника. По- моему, это совершенно не смешно, но в каждой компании свои шутки. Я поправил ремень на плече и решил делать круги вокруг дота, а то, когда стоишь, как-то вспоминаешь, что встал рано, долго шел и много работал. Оттого неплохо бы отдохнуть. А не хочется, чтоб тебя, как в фильме 'Чапаев'...
Со стороны Нарвы громыхало даже сейчас, ночью. Ночью тихо, потому громкие звуки несутся далеко, за километры. Поэтому я не знал, далеко ли еще немцы. До Нарвы прикидочно километров пятнадцать, это полдня нормального пешего перехода, если при этом не воевать. То есть немцы в любом случае раньше завтрашней середины дня не явятся сюда. Глядишь, что-то еще успеем сделать. Весь день я был все время чем-то занят, потому мысли мои вертелись вокруг практических вопросов: как устранять эту задержку, сколько метров до четвертого ориентира и прочего. А вот сейчас я смог от этого оторваться и подумать - а что и как я буду делать завтра? И что я смогу сделать?
Я с этой мыслью повозился, словно с горячим пирожком на голодный желудок, когда его в рот затолкаешь, а сил ни проглотить, ни выплюнуть нет. Так вот я ее поперекидывал слева направо и оценил то, что думаю о завтра, как какую-то смесь вроде винегрета. Почему винегрета? Потому что там все порезано одинаковыми кусками и вкусом резко друг от друга не отличается. Так вот сейчас у меня никакая мысль резко не выделялась - я немного боялся, немного думал, что смогу не хуже других, немного хотелось совершить подвиг и чтоб все меня за это уважали. Все было как бы вровень - боялся я не так, чтоб все бросить и чесануть через поля и болта куда-то на восток, героем стать хотелось тоже умеренно, ибо я все же ощущал, что для того, чтобы быть героем, нужно не только не струсить, но и что-то уметь. Ну и все такое прочее. Что касается того, что я смогу- с этим было не здорово. Винтовки у меня нет, и штыковому бою я также не научен. Так, показали нам несколько способов укола и мы на учебных винтовках чуток это отработали. Так что полагаться буду больше на уличные навыки. Стрелок из меня аховый. Боевую гранату я так и ни разу не бросил. Все приемы на Монином изделии мы как бы отработали, но что будет, когда дойдет до дела? Ну, работу второго номера я освоил, и пока Егор за пулеметом, беспокоиться не о чем. А если мне его заменять? Куда я попадать буду, и как я буду все эти задержки устранять, когда мне никто не подскажет? В этом времени я практически месяц, кое-что освоить успел, но этого совсем мало... Я слышал в свое время, что в войну людей в бой бросали и недоподготовленными. Вот что ты умеешь на сегодня, с тем и воюй. А про ополченцев говорили, что они вообще необученные были. Вот тут я подумал, что если ополченец даже хуже ,чем я обучен, и здоровье у него тоже будет не ахти, потому что туда ,наверное, брали не совсем здоровых, которые для призыва не годились, и он не струсил и в бой пошел, то чем я его хуже? Меня то целый месяц учили, и здоровье у меня лучше, чем у сорокалетнего дяди?
На душе стало немного легче. А потом я вспомнил, что нам в школе рассказывали, что где-то под Русско-Высоцким ополченец Павел Филимонов несколько суток один воевал в доте, пока не погиб. Это было уже позже, в сентябре, наверное, когда немцы уже вплотную подошли к городу.
Тут меня как током стукнуло - этот дот расположен вблизи Таллиннского шоссе! И вот это же шоссе - слева от меня, в секторе обстрела моего пулемета? Только дот Филимонова - это будут ближние подступы к Питеру, а мой - дальние! И, чем дольше я держаться тут буду( не один, конечно),тем больше времени у Павла(и его товарищей тоже) будет на то, чтоб он свой пулемет или пушку освоил! Уже не месяц, как я, а два! А за этот месяц из города увезут нужные станки куда-то в Сибирь, чтоб там оружие делать, а люди уедут от голодной смерти! Не все, понятно, но если мы все сейчас драпанем, и поймает нас заградотряд только где-то за Тихвином, то немцы под Питером будут через неделю, тысячи людей эвакуироваться не успеют, а Павел хоть и не уйдет с позиции, но еще не сможет ленту в пулемет вставлять!
Наше будущее зависит от нас. И я в своем будущем зависел от прошлого. А теперь мое будущее пришло на помощь этому прошлому. Жаль, конечно, что я хреново учился и мало что читал про это и не могу придумать что-нибудь за оружие, которое бы можно было сейчас сделать и использовать.
Ракету какую-нибудь, например. Ладно, справились без ракет. Я это знаю, и это меня поддерживает. И я не знаю, как шли бои здесь. То, что отошли дальше, к Ленинграду - это можно догадаться. А сколько отошло, а сколько полегло - это знание мне не дано. И мое знание из будущего мне не пригодится.
И тут я аж сам себе удивился, потому что пришла мне такая вот необычная мысль, вернее, целая россыпь их. Вот я отчего-то попал в прошлое и как-то изменил его. А во что это выльется?
Без меня война шла бы так, как шла. К примеру, а вот я оказался не складским рабочим, а талантом и смог здешним рассказать про какое-нибудь оружие из будущего и даже сделать его? Ну, хоть ту же атомную бомбу какого-нибудь самого простого образца. Бомбу сделали и даже сбросили на какой-нибудь Мюнхен и снесли бы его к чертовой матери. Или еще пару городов. Могла ли от этого война окончиться чуть быстрее? Наверное. Завод по производству чего-то в том городе накрылся, вместе с ним его рабочие, плюс те немцы, которых призовут в армию следующей весной и следующей же осенью. Может, на месяц, а, может, и на полгода. Вроде бы все зашибись, но получается то, что история изменилась! И кто знает, что выйдет из этой новой комбинации. Как в онлайн-игре: войдет в нее новый игрок и совершенно перетасует расклад.
У меня не хватает слов, чтоб про это рассказать, но есть ощущение, что за нашей жизнью все же кто-то следит и иногда вмешивается, когда все идет не туда. И вот ему шибко шустрый умник из будущего ,перекраивающий ход дел , может не понравится.
Тут я отвлекся от необычных для меня мыслей и по-уставному отреагировал на приход Волоха, Который пришел проверить, не дрыхну ли я на посту. Младший лейтенант отправился в дот, а я продолжил бдить. А также философствовать. Раз уж я попал сюда, то должен вести себя как можно ближе к здешним людям. Тогда вред от меня минимальный и это вот нарушение равновесия от моего перехода сюда тоже невелико. Ну вот прибавился один человек. Но ведь мог просто за пять лет до этого школьник не простудиться и не умереть от воспаления легких?
Мог. Даже запросто: мама -папа вовремя дали бы ему по шее, чтоб шарф завязывал как следует и сосульки не сосал. Со мной такое тоже было, только, когда есть антибиотики, от воспаления легких чаще выздоравливают, чему умирают. По крайней мере, среди своих ровесников я таких ,что умерли от него не знаю. А мамина сестра умерла от двустороннего воспаления легких. Зимой катались на льду, она провалилась и вымокла в ледяной воде. Или решили в семье, что четырех детей еще не достаточно и на аборт не сходили. Оттого еще одним человеком больше стало.
Могло такое быть? Запросто.
Вот знаю я, что немцев разобьют, и говорил про это, что будет обязательно. И что - не может человек в это верить ,даже точно не зная? Может, и даже точно есть. Тот же Островерхов это говорил, только он из будущего не провалился, а пояснил, что в гражданскую смогли выиграть при худшем положении. А сейчас чего бы не смочь - мы, что, недоделанные или недоношенные, оттого и не сможем? А прочие умения мои не сильно выделяются от умений других, оттого равновесие не нарушают. Да, провались сюда 'Сега' - я б ушел в отрыв, но пока этим не пахнет.
А топором работать и без меня здесь умеют.
Вскорости меня сменили, но заснул я не сразу, ибо философские мысли меня продолжали доставать и даже завели в тупик. Вот , я служу ,работаю, паек ем. То же самое делают вокруг меня люди из здешнего времени. Не будь меня - кто-то бы этот паек съел или бросил при отступлении, и тот кол для поволоки тоже обтесал, проработав лишнюю минуту. В бою - тоже могли снять человека с другого участка на мое место. Или вообще немцы атаковали в стороне от нашего дота . Тут как бы все понятно. А вот как быть с девушками? Сейчас-то с ними никак не получается, ибо не до них, но позже-то может быть и время, и девушка? А вот тут вырастает сложная вещь: пока мы с ней друг с другом только гуляем, все как бы ничего, но вот перешли мы к постели -что из этого выйдет? Мой сын или дочка может родиться раньше меня или моего бати? А мой внук может на моей сестре Катьке жениться? Вот ситуация-то!
Так и не придумав выхода из нее, я заснул.
Следующий день мало отличался от предыдущего - с утра до вечера чистишь, смазываешь, подгоняешь, что-то учишь, пока не придет время перекура. Пока думаешь про то, чтоб что-то не перекосить или как дотянуться до нужной детали - голова занята только этим, и это утомляет. А пойдешь 'курить', как в освободившуюся от забот голову лезут разные мысли про то, что будет, как подойдут немцы? Смогу ли я? Выдержу ли я? А это еще хуже, потому я раньше всех от п2перекура ' отрывался. Отдых был новой фазой мучений, оттого и не радовал. Чем нас кормили- ей-богу, не запомнил. Что-то ел, в котелке не оставлял, а что именно - не до того было. Обед запомнился не едой( она от внимания ускользнула),а политработой. Сначала пришел политрук роты Измаил Моисеевич и прочел нам вчерашнюю сводку Совинформбюро. Бои на всем фронте, оставлены города Кировоград и Первомайск. Кировоград - это вроде на Украине, а где находится Первомайск - я и не знал. Но, хотя я не очень-то и знал, что это за города, велики ли они, и насколько опасно их занятие немцами, настроение у меня ощутимо упало. И даже осознание того, что я знаю, что все это преодолимо, не помогало. Настроение упало не только у меня. Народ тоже явно занервничал. Должно быть, и у меня, и у остальных настроение пошло вниз из-за того, что мы ожидали боя, а тут это известие по нервам прошло. И тут я, словно меня что-то толкнуло, спросил политрука:
--Товарищ политрук, а скажите, где находится этот самый город Первомайск, про который в сводке сообщалось?
Политрук недовольно глянул на меня и несколько саркастически сказал в ответ:
--Географию своей великой Родины, товарищ красноармеец, нужно знать. Я понимаю, что латвийская буржуазия вам в этом не помогала, но теперь надо активнее пополнять свои знания.
Город Первомайск родился совсем недавно, но он же существовал очень давно.
Тут он приостановился и стал протирать стекло очков специальной тряпочкой. Странно, как город может быть давно и недавно родиться? Политрук продолжал:
--Я даже присутствовал при рождении этого города. Это было первого мая 1919 года. Города Первомайск до этого времени не было, и не было другого города. А было три городка, что входили в состав разных уездов. Ольвиополь, Богополь и Голта. Жили они рядом друг с другом, но не были единым целым. А вот перед Первомаем все три ревкома решили объединиться, но никак не могли решить, каким новое название будет. Каждый свое предлагал. А на первомайском митинге выступал один командир Красной Армии и предложил назвать город в честь дня международной солидарности трудящихся. Так и родился город Первомайск, ибо это предложение всех устроило.
А я потом в типографии набирал постановление ревкома , а отец мой проверял, как у меня получается, не опозорю ли я его и деда Соломона... А в следующем году я попал на польский фронт и домой больше не вернулся. То Ростов, то Саратов, то Архангельск...Да... Архангельск. У кого из вас, товарищи красноармейцы и младшие командиры, вопросы еще будут?
Политрук как-то суетливо собрался, попрощался с нами и двинулся в сторону Дубровки. Ближе к дороге размещался еще один дот, а за шоссе и железной дорогой были еще несколько. Я подумал, что политрук сейчас беспокоится о своих родных, что в Первомайске остались. На вид ему лет сорок, так что отец его, может, еще жив, а, возможно, жив и дед, про которого он говорил. И тут я вспомнил про уничтожение евреев немцами. Занимали немцы город, потом издавали приказ, чтоб все евреи собрались в такой-то день и час с вещами. Их якобы куда-то должны вывезти. И вывозили - на расстрел. Может быть, отец , дед и другие родные политрука уже стоят возле стадиона какого-то завода в городе, и не знают, что сейчас их поведут к оврагу расстреливать. А их сын и внук сейчас очень далеко и не ведает, что происходит с его родными. Он узнает об этом только через несколько лет. А пока же нервничает, но не знает, отчего именно.
Настроение у меня опустилось еще ниже. Правильно бабушка говорила : 'Во многом знании - много печали'. А как этим знанием поделиться? Откуда я могу это знать? Да и нельзя это говорить - разрыв сердца с человеком случиться может, когда будет об этом думать, не имея возможности туда побежать и защитить.
Видимо, не только меня разные подобные мысли одолевали, потому что собрались мы в курилку, а ни у кого желания потрепаться не возникло. Сидели и стояли, и просто молча дымили.
А Островерхов, видимо, почуял наше невеселое настроение и решил провести вторую серию политработы.