А ведь потом до весны будут вестись камеральные работы, то есть обработка данных собранных за полевой сезон. Проверил сами батареи. Действительно, заряда почти нет. Тут я даже про себя удивился, тому, как быстро я втянулся в дела. Словно и не прошло более четверти века. Только уже подзабыл, как на ней работать. А ведь для вычислений пользуются до сих пор логарифмической линейкой. Да, каменный век, не меньше.
Ничего, втянусь, как-нибудь. Но, как вспомнил, что все эти работы пойдут коту под хвост, что сразу руки опустились. Никто не будет здесь ничего разрабатывать. А всю эту тайгу вырубят и продадут кедр китайцам и японцам. Толпы браконьеров истребят гималайского медведя, выкопают все лекарственные растения и тоже вывезут за границу. Как будто Мамай пройдёт по здешним, и не только, местам.
4
Незаметно пролетел вечер. Потом долго не мог уснуть. И не только от того, что на досках лежать отвык. В голове ворочались мысли, как, всё-таки, дальше жить. Подумал, что вот усну, а проснусь дома или в тоннеле?
Но чуда не произошло. Проснулся от укуса комара, залетевшего под полог. Сперва не мог понять, откуда у меня в квартире комары, если даже тараканов сто лет не видел. Но потом вздохнул чистым таёжным воздухом и всё вспомнил. Открыл глаза и увидел то же, что и при вчерашнем пробуждении. Было слышно, что кто-то прошёл мимо палатки. Наверное, к речке умываться или уже на кухню.
Так, где тут у меня мыльно-рыльные принадлежности? Ага, нашлись на полке. Глянул на себя в зеркальце. Так, шкиперской бородки, которую я однажды отрастил, нет. Уже сбрил или ещё не отращивал? С сомнением взял в руки зубную щётку. Даже не знаю, считать её своею или чужой? Поискал глазами на полке, но другой не видно. Будем считать, что она перенеслась вместе со мной. Рядом лежал тюбик болгарской пасты 'Поморин'. Насколько я помню, вкус у неё солоноватый, отвык уже от такого.
За кружкой горячей воды для бритья пришлось сходить на кухню. Там всегда грелось ведро воды. И посуду помыть и побриться. Электробритвой никто не пользовался, так, как ни у нас, ни у геологов генератора не было.
На завтрак была гречка с тушёнкой. Да, в ней действительно было мясо, а не хрящи и жилы. Уплетал за обе щёки, так как еда, приготовленная на дровах и поглощаемая на свежем воздухе летним утром, очень раздразнила аппетит. За столом ребята чего-то там обсуждали, но я не прислушивался особо, так, как снова погрузился в свои мысли.
По транзистору, стоящему в столовой, передавали о ходе работ по ликвидации аварии на Чернобыльской АЭС. Вот, если бы я оказался здесь в апреле, то постарался бы предупредить об этом. Что ещё такого произошло в восемьдесят шестом году? Землетрясение в Армении? Нет, это позже. Где-то в конце восемьдесят восьмого. 'Нахимов' столкнулся, кажется... Точно, в ночь на первое сентября. Вот о нём я успею предупредить. Только, кто меня будет слушать? Надо будет что-нибудь такое придумать, чтобы поверили. Например, за час до отхода позвонить и сказать, что на теплоходе заложена бомба. Пока будут искать, грузовое судно придёт в порт и они не столкнуться.
Тут меня привлёк шум, разгоревшийся по поводу спора, насчёт даты какого-то изобретения.
- Жаль, нет интернета, без него сейчас плохо, - вырвалось у меня.
- Ишь, размечтался о болгарских. Я тоже мечтаю о 'Стюардессе', а Вадик о 'Ту-134'. Кури вон 'Астру', как все, - со смехом сказал повар.
- Со стюардессой нужно в самолёте знакомиться, а не здесь о ней мечтать. Летай чаще и познакомишься. А вместо Ту, можно и на Боинге летать. И при чём здесь курево? - недоуменно спросил я.
- Ты же сам сказал, что нет 'Интера', нет... Это мы и так знаем. Привозили месяц назад ' Опал', так всего по блоку досталось.
- Какого интера? Я про интер..., тут я осёкся, поняв, о чём идёт речь.
За столом все стихли, с интересом прислушиваясь к нашему разговору.
- Валер, ты всё-таки, ещё не выздоровел. Куда тебе ехать на выброс... Давай я съезжу вместо тебя, - сказал Сергей.
- Да нормально всё! Тем более, я уже больше пятнадцати лет не курю!
Тут я опять поймал на себе удивлённые взгляды. Ребята стали переглядываться и перешёптываться. Я понял, что снова сморозил, на их взгляд, очередную глупость.
- Сколько, говоришь, лет? Ты ночью с топчана не падал, головой не ударялся?
- Я хотел сказать, часов. А 'Астру' не люблю.
- Это понятно, она такая подмоченная никому не по вкусу.
Я не стал больше здесь задерживаться и ушёл в палатку, пока ещё чего-то не ляпнул. Вспомнил, что тогда я ещё курил. Но после перемещения сюда, курить не захотелось ни разу. А то, что сигареты намокли, виноват тот самый геодезист. Когда его везли на участок в кузове грузовика, то начался дождь. Он потянул на себя брезент, которым были накрыты продукты. Банкам то ничего не стало, а сигареты промокли. Их хотя и просушили потом, но вкус изменился. Их брали только тогда, когда других не было.
Так, пора собираться, скоро подъедет начальник геологов. Точка, куда мы собрались ехать, на высоте тысяча триста метров, значит, нам нужно подняться ещё на восемьсот. Но подъём будет затяжной, километров двадцать. Вернёмся к вечеру. Схожу, возьму поесть с собой, а то, после лазанья по сопкам до ужина не дотяну. В продуктовой палатке взял по банке тушёнки, сгущёнки и завтрака туриста. На кухне отрезал полбуханки хлеба. Ему, правда, уже больше двух суток, но и так сойдёт.
Котелок, заварка и кружки всегда лежат в любой геологической машине. Что ещё с собой взять? 'Энцефалитку' надеть или штормовку? Нет, в энцефалитке очень жарко. Клещей сейчас мало, а особо по зарослям ходить не придётся. Куда положить банки? Авоськи нет, да и не серьёзно с ней в тайге. Ладно, возьму рюкзак. Он у меня не Абалаковский, гораздо меньше. Побросал банки, особо не укладывая, так, как не на спине тащить.
Только прилёг, как услышал звук грузовой машины. У геологов был ЗИЛ 157, вот он едет, громыхая бортами. За рулём был сам начальник отряда. Блин, как же его зовут? И спросить ни у кого нельзя. Подошёл к машине. Тот не стал выходить, только махнул рукой, чтобы садился.
Дорога была разная. Это не в средней полосе, где колея по полметра. А здесь всё-таки горы, называемые сопками. Соответственно, слой грунта небольшой, под ним камень. Несколько раз приходилось переезжать одну и ту же речку. Но для такой машины это семечки. Да и любая легковая здесь проедет спокойно. Это после тайфуна здесь будет такой поток, что снесёт.
Двигатель натужно гудел, но тянул. Подъём был затяжной. Дорога особо не петляла, а так, слегка отклонялась то в одну, то в другую сторону. Ехали молча, я с интересом осматривал окрестности. В прошлой действительности тоже так ехали, но тогда всю дорогу болтали, и я не смотрел по сторонам. А сейчас даже не знаю, о чём говорить. Вернее, знаю, но не могу. А пока полюбуюсь на окрестности. В те годы можно было относительно безбоязненно ходить по тайге, хотя уже и было известно выражение, что самый страшный зверь в тайге, это человек. И встречи с ним следует избегать.
Два, нет, три года назад, естественно, в той реальности, узнал, что не далеко есть несколько пещер. Это, когда мы стояли здесь первый год. На работе была пауза в несколько дней. А к Сергею приехал брат из Владика. Отдохнуть, собрать грибов. Вот он и уговорил меня сходить к пещерам.
Нужно было перевалить через этот хребет, только по соседней долине Дороги в ней не было, только тропа. Мы перешли через гряду слева и пошли вверх. Когда перевалили через хребет, стало смеркаться. А мы всё не могли найти подходящее место, где остановиться на ночёвку. Когда нашли, уже почти стемнело. Еле успели поставить палатку и собрать дров. Фонарики у нас были, но батареек только по одному комплекту, поэтому их берегли для пещер.
Наутро, пошли дальше вниз. Метров через пятьсот, увидели не далеко от тропы навес из полиэтилена. Возле него двоих человек. На сучках кедра висели ружья. Мы прошли мимо их, не сводя глаз, друг от друга. И благодарили судьбу, что стали на ночёвку выше их. Если бы мы прошли ещё немного, то они бы увидели нас, а мы бы их. И тогда нам нужно было бы или уйти в соседний распадок, или пройти ещё на несколько километров ниже, что в наступившей темноте было бы сложно. Тропа постоянно переходила с одного берега ручья на другой. Приходилось перепрыгивать по мокрым, замшелым камням. При очередном таком форсировании, я поскользнулся, и чтобы не упасть, схватился за деревце. Но оно оказалось сгнившим, и я вместе с ним упал в воду, намочив кварцевые часы. Они, естественно, остановились. Потом пришлось назавтра, после просушки, устанавливать время по компасу. И довольно точно, разница была всего в четыре минуты.
Но всё равно, ночевать было бы страшно, зная, что за спиной неизвестные с ружьями, а у меня тогда ещё пистолета не было. Да и не помог бы он, в темноте. Скорее всего, палатку бы не ставили и костёр бы не стали жечь, чтобы не выдать себя.
5
Пещер мы в тот раз, так и не нашли. В них я побывал уже потом, через полтора года, зимой, когда прилетал в командировку. Оказывается, нам нужно было обогнуть сопку с другой стороны.
Наконец, мы на месте. Оставили машину и пешком пошли выбирать место для бивака.
- Слышь, давай выберем другое место. А то ребята жаловались, что в прошлый раз через них ходили муравьи, и до воды было неудобно спускаться.
Геолог уставился на меня, и спросил:
- В какой прошлый раз?
Вот же зараза, опять не уследил за словами.
- Да, ладно, не обращай внимание. Это я чего-то перепутал.
Но всё-таки, пошли влево от дороги, а не вправо, как было в том времени. Когда уже хотели возвращаться обратно, так и не найдя подходящего места, увидели просвет между деревьев. В итоге вышли на поляну, на которой стоял какой-то сарай. Страшно этому удивились. Понаблюдали минут пять из-за деревьев, но никого не обнаружили. Тогда по одному вышли на поляну, и подошли к постройке.
Она была метров шесть-семь в длину и четыре в ширину. С фасада было два окна, посредине дверь. Замка не было, а вместо него вставлена щепка. Справа над крышей виднелась железная труба. У стены была сложена небольшая поленница. Остальные дрова лежали горой возле колоды.
- Что ты на это скажешь? - спросил у меня геолог.
- Может это зимовье?
- Нет, их не так строят. Ты что, ни разу не видел?
- Видел, конечно. А может это лесорубы?
- Не похоже.
- Давай зайдём.
- Пошли. Иначе, место для бивака придётся искать подальше отсюда.
Открыли дверь, но непонятного только прибавилось. Слева, вдоль задней стены стояли коробки. Справа была печь и вокруг разные кастрюли, и бачки, фляги с водой. Подошли к коробкам. Крайняя была не запечатана, а на ней приклеена этикетка рыбных консервов. Удивившись ещё больше, я достал из коробки банку.
- Ты глянь, горбуша!
- Что за чушь! Откуда здесь она может взяться?
- Видимо, они её тут и делают. Вон смотри, похоже, станок для закатки, - и я показал на какой-то агрегат.
С консервами было всего три ящика, в остальных коробках оказались пустые банки, крышки и бумажные этикетки.
- Да, по всей видимости, здесь эти консервы и делают. Но откуда здесь горбуша? Я этого никак не могу понять!
- Я слышал, что она заходит нереститься в реки. А какая-то артель наверно делает из них консервы. Типа тех, что возле нас грибы солят.
- Да здесь до моря больше сотни километров! Рыба никогда сюда не дойдёт. Это раз. В пресной воде с нею происходит метаморфоза и она ни для чего больше не годиться. Поэтому, её если и ловят, то только на икру, да и то, ближе к устью. Это два. И переработку размещают как можно ближе к месту вылова, а не на почти полутора километровом перевале Сихотэ-Алиня! Это три.
- Ты что, не веришь своим глазам?
- Я отказываюсь им верить, потому, что этого не может быть!
Ладно, что делать будем? Где палатку ставить?
- Давай, ты вправо, а я влево. Встречаемся здесь минут через ... - он посмотрел часы и продолжил. - Минут сорок-сорок пять.
Я пошёл вдоль седловины. Метров через сто было тоже неплохое место, но слишком близко от сарая. Поэтому я решил перейти дорогу и посмотреть в другой стороне. Подходящее место нашёл довольно скоро. Похоже, это на нём тогда стояли геологи. А так, как время ещё было, решил на обратном пути пройти чуть ниже, набрать грибов на ужин.
Но первое, что я увидел, был не гриб, а женьшень. Зонтик из ярко-красных ягод заметил сразу, настолько они выделялись на окружающем фоне. И пятилистники не давали усомниться в том, что это он. Ребята иногда находили его и приносили в лагерь. Я даже пробовал его есть сырым. На вкус напоминает обыкновенную морковку. Только цвет бледнее.
А вот самому встретить, ещё не доводилось. Судя по всему, ему лет десять, не меньше. А в год он прибавляет в весе на один грамм, или чуть больше. И ещё, его просто так не выкапывают. Тут надо соблюсти разные условности. Осмотрелся. Увидел подходящее дерево и срезал большой кусок коры. Потом выкопал мох. Уложил слоем в корытце из коры. Теперь стал на колени и расчистил круг диаметром с метр вокруг растения. Его нужно выкапывать, чтобы не оторвался ни один из множества отростков. А чем женьшень старше, тем они длиннее.
Только было собрался начать срезать дёрн, как остановил руку. Самое главное забыл! Надо произнести вслух какое-то заклинание. Несколько раз его слышал, но почти ничего не запомнил. А иначе корень не отдаст всю свою силы, или что-то вроде того.
Начал вспоминать, проговаривая слова, но вспомнил два или три. Не забивал в своё время голову всякой чушью. А сейчас задумался, может это вовсе и не ерунда. И произносить его нужно скороговоркой.
Погрузившись в свои мысли, я вздрогнул от прозвучавшего выстрела. Не потому, что он был громкий, скорее наоборот, а от того, что нарушил тишину, тут даже деревья не шумели от ветра. Стреляли из ТТ, больше не из чего. Геолог, наверное, балуется по банкам. Хотя... вряд ли бы он стал стрелять, не предупредив меня... Может, отпугнул какого-то зверя? Только, если это медведь или тигр. Бросил взгляд вокруг, чтобы запомнить место, пошёл узнать, в чём дело.
Метров за десять до поляны с сараем, остановился, так, как услышал громкий разговор двух спорящих людей. Удивлённый, остановился. Кто такие? Артельщики, чьё производство находится в сарае? Лесник или егерь? Правда, не знаю в чём отличие. Это по ним стрелял геолог? А вдруг попал?
Одни вопросы и ни одного ответа, даже голова распухла. Осторожно, от дерева к дереву, но дошёл до края поляны. Едва сдержался, не выскочив на неё. Да и было от чего. Толик, а именно так звали геолога, только сейчас вспомнил, лежал на спине, а на груди расползалось красное пятно. Напротив него, стоял милиционер, судя по погонам, лейтенант. В правой руке он держал пистолет. На плече, стволом вниз, висел АКМС. На ремне была кобура, похоже с Макаровым. Рядом с ним стоял второй, но уже в гражданской одежде, если таковой считать штормовку. У него тоже было оружие, но уже карабин с оптическим прицелом. А вот, какой именно, не скажу. Не разбираюсь в них нисколько. Даже в руках не держал ни разу.
И вот эти двое спорили. Тот, который с карабином, назову его егерем, доказывал второму:
- Зря стал стрелять, не узнав, есть ли здесь ещё кто-нибудь. Или вдруг сюда ещё кто-то должен подъехать?
Лейтенант оправдывался:
- А вдруг он бы убежал или сам начал стрелять?
- С чего бы он стал стрелять в человека в форме?
- Может это вовсе не геолог, откуда мне знать. Приехал сюда, всё разнюхал. А потом заявит... Тогда поздно будет... Когда я потребовал сдать пистолет и предъявить разрешение на ношение оружия, то он ответил, что оставил в лагере. А потом, когда увидел тебя, захотел забрать ствол обратно.
- Да геолог он. Я их машину узнал. Они внизу стоят , на берегу у дороги. А другие в стороне.
- Да какая разница, кто он. Нам не легче, от того, что стукнут про нас геологи или лесорубы. Если они стоят так далеко, почему тогда сюда припёрлись?
- Вот бы сначала узнал, а потом бы стрелял, - в сердцах, сплёвывая, ответил егерь и отошёл в сторону.
Милиционер, в свою очередь, присел и стал рыться в карманах убитого, вываливая на траву всё, что там было. Видимо, не найдя ничего интересного, выпрямился и подошёл к егерю.
- Куда теперь его?
- Сам думай! Когда стрелял, меня не спрашивал. Я снова на нары не собираюсь.
- Ты хочешь сказать, ни кого на тот свет не отправил? Да побольше, чем я! А нары нам светят по любому.
- Не сравнивай! Всегда за дело, а не запросто так!
- Так, вот и я за дело. За наше дело. Ты, что ли отвечал бы перед Седым за то, что нас бы накрыли? Кто в ответе за то, чтобы вас здесь никто не тревожил?
Тот молчал, отвернувшись в сторону. Затем повернулся и сказал:
- Грузим в машину. Отгоняем её к обрыву. Затаскиваем в кабину и сталкиваем. На всякий случай, если сама не взорвётся, смачиваем тряпку в масле, поджигаем, и в машину. Тогда бензин наверняка вспыхнет.
- А если их будут искать? И приедут сюда?
- Сворачиваться надо. В другое место переберёмся. Хорошо, что почти весь товар вывезли. Оставшийся, грузим тебе. И машинку. Остальное... Что сжигаем, а что прячем в стороне, потом заберём.
- Сарай. Что с ним делать будем? Жечь?
- Ни в коем случае! Сразу смекнут. Навалим мусора всякого, печь разломаем, пусть думают, что давно пустует.
- Хорошо. Пойдём жмура грузить.
- Пистолет мне не хочешь отдать?
- А то у тебя нету!
- Такого нет...
- Пистолет я ему в кобуру положу. Иначе сразу заподозрят неладное, если при нём ствола не будет.
- Ты думаешь, у него он легальный?
- Не сомневаюсь. Стал бы он его вот так открыто носить.
Я никак не мог поверить в происшедшее. Убивать за рыбные консервы?! И не бандит какой-то, а сотрудник милиции! Это в моё время этим никого не удивишь, а тогда... Выйти к ним и заявить, что всё видел и слышал? Тогда с обрыва в машине полетят два трупа. Уехать и сообщить? Ключи от ЗИЛа остались у Толика. Пока буду разбираться, как завести напрямую, подойдут бандиты. Даже если сумею сделать всё быстро, то меня могут догнать. Не пешком же они сюда пришли. Впрочем, я и не слышал, чтобы кто подъезжал. Но они могли оставить её в другом месте.