Отбиться получилось и на этот раз. Он едва стоял на ногах и чувствовал, как кровь из ран обильно лилась по всему телу. Рыси почувствовали ее вкус и запах. Они метались вокруг, ничуть не скрываясь, и скатывались во взбесившиеся клубки уже друг с другом. Впереди вновь сверкнули зеленые огни глаз. Еще одна кошка готовилась попытать счастья. Денис прижался спиной к стене и медленно отходил к забору, уже напрочь позабыв о немцах. В свете луны, проглянувшей сквозь тучи, он увидел, как рысь замерла перед ним, прижала уши, приготовилась к прыжку. Запоздало вспомнив о пистолете, он выстрелил и увидел, как от удара пули кошка перевернулась на спину, обнажив белый живот. Жалобно мяукнув, она бросилась прочь. Он выстрелил еще четыре раза в мелькавшие впереди тени, а затем бросил уже пустой пистолет в крадущуюся сзади рысь. Больше на него не нападали.
Денис из последних сил вскарабкался на забор и перевалился уже по другую сторону. По обеим сторонам набережной наперерез ему бежали патрули, громыхая сапогами. Застучала автоматная очередь, и из камней над головой посыпались искры. Денис пригнулся, перебежал улицу, перебрался через развалины дома и бросился с набережной в реку. Холодная вода привела в чувство уже было потускневший от потери крови разум и понесла прочь от острова. Лучи фонарей метались по серой поверхности вдоль берега. Немцы стреляли во все подозрительные тени, и то сзади, то впереди взлетали фонтаны брызг. Денис набрал полную грудь воздуха и нырнул к уже приближавшемуся спасительному противоположному берегу, а потому не видел, как позади в воду упала граната. Удар по ушам показался рухнувшей на голову скалой. Его будто вывернуло наизнанку и растерло по речному дну. Казалось, что череп сейчас не вынесет давления и лопнет, как перекачанный мяч.
Боль захлестнула сознание, и оно не выдержало…
Глава десятая
Дело было в Смолячково
Туманное ранее утро тяжелого понедельника медленно разгоняло сгустившиеся сумерки. По извилистой проселочной дороге, поскрипывая на рытвинах, оставшихся после дождя, медленно ползла на просаженных амортизаторах красная "тойота". Солнце еще не взошло, сырой влажный холод откладывался на стеклах и сбегал струйками под размашистыми взмахами дворников. Слава нервно дергал руль и кривился как от зубной боли при каждом глухом скрежете днища об ухабы. Не дорога, а козлиная тропа дедушки Хошимина. Но нормальный путь по ровной многополосной трассе, ведущей от дачи в город, Славе был заказан. Потому что от каждого Славиного выдоха лобовое стекло покрывалось предательской синевой, а дремавшая справа жена Лена недовольно морщила нос и отворачивалась, бросая на мужа косые взгляды. Вчера на даче они неплохо посидели с соседями. И сидели стойко и мужественно до глубокой ночи. А когда ослабший сосед рухнул и укатился под стол, Слава вспомнил, что уже понедельник и ему нужно выходить на работу. И вот теперь, еле живой, с полной головой перекатывающейся мелочи и выхлопом изо рта на зависть Змею Горынычу, он пробирался в город давно заброшенными проселочными тропами, нещадно терзая машину на колдобинах.
"Ничего, – успокаивал Слава сам себя. – Зато права будут целые!"
Пусть выехать пришлось раньше обычного и Ленка зудит как муха, застрявшая на липкой ленте, зато здесь отродясь не было и быть не могло страшных гаишников! А ведь стражи дорог тоже люди. Они прекрасно понимают, что добрая половина дачников тянется мощными потоками в выходные дни на любимые дачи вовсе не для того, чтобы окучивать картошку или учить колорадских жуков плаванью в ведре с керосином. Они едут туда, желая активно отдохнуть, пьяно горланя песни у костра с шашлыком, и, не жалея печени, упиваться тем, чем запаслись в городе. Но наступал безжалостный понедельник, и многие хватались за голову, понимая, что гаишники себя тоже не жалеют. Им не в тягость встать еще раньше дачников и, выстроившись вдоль трассы, выдергивать из общего потока подозрительные осунувшиеся физиономии.
Слава в этой подозрительной когорте наверняка был бы лидером, потому что пили они с соседом наперегонки, а что пили, он, как ни напрягал больную голову, вспомнить так и не смог. Получилось как с не отрицающим мирские удовольствия деревенским священником, зашедшим на местную свадьбу и на вопрос хозяина: "Что будете пить, батюшка? Вино или водку?" – мудро ответившим: – "И пиво тоже, сын мой!"
"Тойота" дернулась, провалившись колесом в яму, и уже не выдержала Лена:
– А я ведь тебе говорила, чтобы ты не заливался как свинья?! Или хотя бы нормально закусывал!
– Ленка, не зуди, без тебя тошно.
– Мне тошно трястись на этих канавах. Могли бы сейчас, как нормальные люди, с ветерком катить в город, если бы ты хоть раз меня послушал!
– Не переживай. Нормальные тоже сейчас не быстрее нашего едут. Как обычно в это время, Мурманская трасса наверняка стоит в пробке.
– Конечно! Мы же ненормальные! Асфальт не для нас. Нам подавай "Кэмел-трофи"! А потом будешь ныть: подвеску надо менять!
Слава тяжело вздохнул. Крыть было нечем, и оставалось только вздыхать.
Вдруг Лена что-то вспомнила, хитро прищурилась и ехидным голосом спросила:
– А это правда, что ты вчера говорил?
Слава насторожился. Он прекрасно знал, что, когда у него отключаются мозги, язык становится его врагом. По пьянке он мог выдать свои заначки, проговориться о любовнице или о том, что давно мечтает переспать с женой шефа.
– Нет, конечно! Ты же в курсе – я иногда фантазирую. – Но затем любопытство взяло вверх и он осторожно спросил: – А что я говорил?
– Ну, что хотел бы симпатичную негрито-сочку.
Теперь Слава сжался до размеров сдувшегося мяча:
– А! Так это ж по пьяному делу! Ты меня больше слушай!
– Ну почему же? Я могла бы тебе это устроить.
– Серьезно?! – От удивления у Славы глаза полезли на лоб.
– Легко. Дай только денег на солярий.
– Тьфу ты! – разочарованно хмыкнул Слава. – Тоже мне, дитя джунглей!
Лена обиженно поджала губы, затем ее глаза блеснули злобой.
– А еще ты орал на все садоводство, что я безмозглая овца!
– Ну не зуди! И так голова раскалывается. Это я так шутил.
– Ну уж нет! Теперь вот сам скажи, пусть и без свидетелей, что безмозглый баран – это ты!
– Ленка, ну если я баран, значит, ты и есть овца!
– Ну уж нет!
Лена надолго замолчала, затем злорадно ухмыльнулась и с гордостью заглянула в собственное оттопыривающееся декольте. "Ничего! Мы еще посмотрим, кто кому круче загнет рога! Хорошо быть тридцатилетней женщиной в самом соку! Можешь закрутить интрижку с мужчиной на десять лет старше, а можно и на десять лет моложе. Двадцатилетним половина таких возможностей недоступна. Ничего-ничего… В свое время я закончила на "отлично" курс молодого бойца по завоеванию мужских сердец. Так что еще посмотрим".
Туман разорвался, и вдоль дороги показалось пасущееся овечье стадо. Белые мохнатые спины сгрудились вокруг вожака, а одна осмелевшая пара вышла на дорогу и, двигая челюстями, безразлично разглядывала горящие фары.
Славик опустил стекло и выкрикнул:
– А ну пошли отсюда! – Затем нажал на сигнал.
– Во-во, побибикай! – ухмыльнулась Лена. – Небось родственников узнал.
– Конечно родственники! – заржал Слава. – А ты что, не узнала? Это же тесть с тещей! – Заметив, как у жены нервно задергались щеки, Слава примирительно добавил: – Да не переживай, я их давить не буду. Я аккуратненько объеду.
Поняв, что эту перепалку она обидно проиграла, Лена взяла тайм-аут, прикрыла глаза и размышляла, с какого бы еще боку пойти в атаку. Вдруг резко взвизгнули тормоза, и она, проехавшись грудью по приборной панели, врезалась головой в лобовое стекло.
– Козел! – смачно выдохнув, Лена нашла выход своей злобе.
Но мужа уже рядом не было. Слава метался перед капотом и хлопал себя по ляжкам, как невообразимым образом снесший яйцо петух. Такое поведение благоверного заинтриговало Лену. Она вышла из машины, обошла лужу и удивленно замерла возле Славы:
– Это ты его так?
Перед бампером, уткнувшись лицом в траву, лежал молодой парень в изодранной в клочья одежде. Кровавые полосы пересекали спину от шеи до поясницы. Бурые пятна засохли на затылке и склеили короткие волосы в грязные клочки. Из ушей тонкой струйкой сочилась кровь.
– Дура! Ты совсем с ума сошла?! Я еле ехал. Он уже давно здесь лежит.
– А кто тогда? Волки?
– Слоны! Откуда здесь волки? Что ты несешь?
– А кто тогда?
– Да мало ли кто! У нас же не жизнь, а танцы на минном поле! Что же теперь делать? – Слава испуганно огляделся, не заметил ничего подозрительного и шепнул жене: – Помоги оттащить его с дороги.
– Может, отвезем в больницу? Он живой?
– Живой. Ленка, какая больница? Ты же знаешь: у нас кто нашел, тот и виноват. Потом проблем не оберешься. Хватай его за ноги.
– А вдруг на нас сейчас кто-то смотрит? А потом привлекут за неоказание помощи!
Славик застонал и, заламывая руки, оббежал вокруг машины.
– Да кто нас тут видит? Туман вокруг! Надо быстрее отсюда делать ноги!
Но Лена неожиданно заартачилась:
– Так нельзя. Если он живой, то его нужно спасти. Ты не бойся, мы его подбросим под дверь больницы и сразу уедем. Славик, нельзя так, он же человек. А вдруг такое произошло бы с тобой?
Слава мгновенно сломался, обреченно вздохнул и махнул рукой:
– Помоги поднять и застели чем-нибудь заднее сиденье. Сама потом замучаешься кровь отмывать.
Славик с негодованием посмотрел на свою прекрасную половину. Лена ответила своей ужасной половине взглядом, полным вызова, и, подхватив за руки и ноги, они затащили незнакомца в машину. Слава прыгнул за руль и рванул вперед. "Тойота" быстро удалялась от опасного места, виляла, скрипела и неумолимо приближалась к городу. Через пару километров грунтовая проселочная дорога выйдет на трассу перед самым Санкт-Петербургом. Лена оглядывалась, пытаясь рассмотреть незнакомца. Теперь он лежал лицом вверх и тихо постанывал, все еще не приходя в себя. "Хорошенький! Помыть, зеленочкой помазать, и очень даже ничего!"
– А давай его заберем домой! – неожиданно предложила она. – Так сказать, окажем первую медицинскую помощь.
– Ты вообще с ума сошла?! – взвился Слава. – Тогда уж точно не отвертеться. Скажут, сами переехали и дома спрятали. Мы его даже в больницу везти не будем. Где-нибудь высадим в парке на лавку и вызовем "скорую". Зачем я вообще с ним связался?! – стонал он, дергая руль изо всех сил. – Зачем я тебя послушал! Ведь сказано: выслушай жену и сделай наоборот. Как пить дать – обвинят нас! А все из-за тебя. Одно слово – овца!
Грунтовка в последний раз вильнула между деревьев, и впереди показалась трасса с медленно ползущими в несколько рядов машинами. Славик взглянул на заднее сиденье. Темная тонировка надежно скрывала незнакомца от посторонних глаз. Тогда он решительно подъехал под знак, указывающий на пересечение с главной дорогой, и, мощно жестикулируя остальным водителям, нагло вклинился носом "тойоты" в общий поток. Город медленно, но неумолимо приближался. Мурманская трасса пересекла кольцевую автодорогу, и показалось начало Народной улицы. Осталось проехать последний пост ГИБДД, и можно считать, что им здорово повезло.
Слава вжался в руль, боясь поднять взгляд на приближающегося полицейского в куртке с сигнальными зелеными полосами. Он чувствовал, как от него исходят флюиды страха, но ничего поделать с собой не мог. А хороший гаишник, как хорошая сторожевая собака, чувствует адреналин, излучаемый водителем, и безошибочно находит его в широком потоке машин. Славик отчетливо представил, как сейчас перед ним взлетит полосатый жезл, а дальше начнется! И не отделаться здесь даже лишением прав. Инспектор заглянет в салон, а следом Славе накинут наручники, затащат в участок и начнут выколачивать признание в совершении преступления. Ну зачем, зачем он с этим всем связался?!
Слава тихо всхлипнул и поднял глаза.
И вдруг – о чудо, ты свершилось! Инспектор был занят. А каждый, даже самый мало-мальский водитель знает: если гаишник уже нашел свою жертву, то рядом с ним можно проехать, скорчив ужасную физиономию, можно строить пальцами рожки, да хоть промчаться на двух колесах! Он уже этого не заметит! Он занят, а потому все его органы ощущения направлены на выбранную жертву.
Слава расслабленно потянулся в кресле и радостно засмеялся. "Тойота" медленно выехала на мост, и впереди открылся во всей красе город-герой.
– На кольце поверни направо!
От неожиданности Слава вздрогнул всем телом:
– Ого! Землячок, ты уже очухался? Ну и напугал же ты нас.
– Ой, скажите, а это вас волки так искусали? Ну правда, волки?
– Ленка, замолчи! Слушай, браток, выглядишь ты и вправду, будто по тебе КамАЗ всю ночь катался, но пойми, я тебя в больничку завезти не могу. Здесь своих проблем хватает, а там еще расспросы начнутся. Давай я тебя домой отвезу. Ты где живешь? Потом сам позвони и скажи, что на тебя, к примеру, стекло упало. – Слава уже окончательно пришел в себя и весело добавил: – Или скажи, что неудачно побрился! Ха-ха! Или с кошками колбасу не поделил!
Денис тяжело поднялся и выглянул в окно. Он сразу узнал, где они находятся, опустил стекло и жадно вдохнул прохладный воздух. В голове звенел набат, мощные импульсы изнутри грозили вот-вот вывернуть наизнанку желудок. Ему действительно нужна была медицинская помощь. Но больница не подходит. Денис заметил кольцо Народной улицы. Если отвернуть вправо, то недалеко будет метро "Дыбенко". Сейчас ему нужна именно Кристина. Пусть и не так профессионально, как в больнице, но она заклеит и перевяжет его раны, а потом не бросится вызывать 02!
– Сейчас поворачивай, а у метро я покажу, куда подъехать.
– Конечно-конечно! Как скажешь! Так ты здесь рядом живешь? Ты не обижайся, браток! У всех свои проблемы. Я тебя про твои не спрашиваю, хотя вижу, что пописали тебя битой бутылкой. А за что, это не мои дела.
– Ой! Как же я сразу не догадалась?! Это же вас точно бутылкой порезали! Или, может быть, ножом? А за что?
– Да ты помолчишь, в конце концов?! Землячок, я тебе и на этаж подняться помогу, а то вдруг лифт не работает! К самому подъезду подрулю, чтоб поменьше посторонних глаз видело. Только без обид – дальше уж ты сам.
Денис обхватил лицо руками и сидел, раскачиваясь из стороны в сторону. Последним, что он помнил, была длинная автоматная очередь, ударившая по воде совсем рядом с головой. Затем он нырнул и под водой поплыл к берегу, уже находившемуся рядом, а дальше последовал тяжелый удар. Как он остался жив? И в какой момент его подхватила гипербола? Для него осталось загадкой.
– А их много было? – Лена, изнывая от любопытства, перегнулась через кресло и пыталась заглянуть ему в глаза.
– Кого?
– Тех, с ножами?
– С десяток. Только они больше работали зубами.
– Зубами? А за что они вас так?
– Колбасу не поделили.
– Ха-ха-ха! – Слава от восторга ударил кулаками по рулю. – Молодец, землячок! Что, Ленка, получила? А я тебе сколько раз говорил: не суй нос в чужие дела! Куда дальше ехать?
– Давай к той девятиэтажке, к первому подъезду, и приехали.
Увидев Дениса, повисшего на плече незнакомца, Кристина всплеснула руками и не удержалась от вскрика.
– Это ваш? – Слава опасливо оглянулся на двери соседей. – Вижу, что ваш. Забирайте, а дальше не мое дело. Ты, браток, не переживай – я молчок. Рот на замке. Меньше лезешь в чужие дела – дольше живешь! Бери, красавица, его под руки, а то не удержится. Ну, бывайте! Мир вам да любовь, а я поехал! – Слава торопливо толкнул Дениса в руки Кристине и бросился в закрывающийся лифт.
Оставляя на полу мокрые следы, Денис прошел в комнату и повалился лицом на диван. Израненное тело ныло, а еще больше было противно на душе. Все это оказалось напрасным. Прав Беляев. Нужно готовиться как следует. С наскоку получилось курам… нет, рысям на смех – психическая атака идиота. Да и не в цель все старания. Он поверил Ивану Степановичу. Почему? Не поверил капитану Беляеву, который вместе с ним прошел испытание кровью, а поверил старму еврею, из-за которого на его голову валится одна проблема за другой. Видать, и вправду, не учит его жизнь такой великой науке, как способность разбираться в людях!
Денис тяжело вздохнул, и притихшая Кристина по-своему расценила его вздох.
– Тебе больно? Сейчас я ножницами разрежу тряпки и обработаю раны.
– Не больно, Кристина. Зеленки не жалей. Мне нужно побыстрее прийти в форму, так что ты уж постарайся. Швы накладывать умеешь?
– Денис, кто тебя так? – Она увидела исполосованную спину и всхлипнула. – Тут же шов на шов придется накладывать. Я когда-то курсы закончила. Даже хирургические иглы где-то есть, но лучше бы в больницу.
– Ничего, Кристина, ты справишься. А в больницу мне нельзя.
– Денис, на тебя напали?
– Какая ты догадливая. Тот мужик, который меня привез, тоже сразу догадался, что я с кошками колбасу не поделил. Времени нет, так что доставай свои иглы и берись за дело.
– Да какое еще время?! Тебе лежать и лежать надо!
– Чем ты мне, Кристина, нравишься, тем, что не задаешь лишних вопросов. Не делай этого и сейчас. Когда-нибудь я тебе все расскажу, но теперь не до этого. А лежать не получится. Придется быть героем.
– Никуда я тебя не отпущу! На тебе места живого нет.
– Давай, доктор Айболит, приступай. А я потерплю, что бы ты там ни вытворяла.
Денис молча выгнулся, подставил спину, уткнулся в кулаки и задумался.
Сколько он находится в этом времени, он знает очень приблизительно. Сколько пробыл без сознания и давно ли его нашли – тоже ему не известно. Если взять за точку отсчета раннее утро, то глубокой ночью пора собираться обратно. На этот раз он поверит Беляеву и своей целью изберет часовню. Ему даже вспомнилось, что когда он искал Ирму, то у реки, ближе к морю, видел что-то похожее на каменный храм с высоким блестящим шпилем, прикрытым маскировочной сеткой. Иначе ему нельзя. Тут или он выровняет гиперболу, или она доконает его. Хотелось бы себя пожалеть, постанывая, зализывать раны, поваляться в женских объятиях, да гипербола ждать не будет. Теперь он очень жалел, что не прислушивался к каждому слову Владимира Ивановича, когда тот рассказывал об этой часовне. Денис помнил только, что с берега к ней не пробраться. Нужно с моря, хотя и здесь все как в тумане. Эх! Не будь он сейчас уволен в запас! Да разве тогда стал бы перед ним вопрос о том, как проникнуть к цели с моря. Он экипировался бы в подводное снаряжение, взял баллоны, вооружился подводным автоматом АПС! И никакой противодиверсионный заслон не смог бы его удержать.
Вспомнив о службе, Денис тоскливо застонал и попытался встать.
– Лежи! Чуть-чуть осталось. Я вижу, у тебя еще и на груди есть над чем поработать.
– Кристина, обо мне никто не спрашивал, пока меня не было?
– Нет. Денис, кто тебя так?
– Если я скажу, что это меня так отделали рыси, ты поверишь?
– Рыси? Ты ночевал в зоопарке?
– Нет, не в зоопарке.
– Признайся, где ты был?
– Далеко.
На мгновение Кристина задумалась, затем несмело спросила:
– У тебя есть кто-то еще?