- Да, - соглашается Игнат, - это детёныш не белой акулы, на своём веку я их много повидал. Но в Чёрном море нет таких животных, - неуверенно произносит он. - Может, из Средиземного моря?
- Это уже не Чёрное море, - с торжеством выпалил я.
- Не надо из меня делать болвана, - рычит Игнат.
- Стоп! Короче. Не будем спорить. Здесь ребёнок и с его родителями, что-то случилось серьёзное. Необходимо во всём разобраться.
- Мальчик, а кроме родителей с тобой ещё кто-то был? - спрашиваю я.
- Да, - глотая свои слезы, говорит он.
- Кто? - оживляюсь я.
- Сестра трёхлетняя, она в палатке.
- Ты её бросил? - неожиданно жёстко спрашивает Светочка. В удивлении смотрю на племянницу, характер ещё тот. Не простой человек растёт.
Мальчик застывает, округляет глаза, затем бросается бежать. Спешим следом. Затем я резко останавливаюсь:- Всем идти не надо. Пойду я, Егор и Игнат, остальные пусть ждут и не нужно ни какой самодеятельности.
- Я с вами, - заявляет рыбак.
Вчетвером едва поспеваем за мальчуганом. Краем глаза вижу отдыхающих, они бросают заинтересованные взгляды, но вопросов не задают, видно решили, что всё обошлось без их участия. Как говориться, живём по принципу: "баба с возу, кобыле легче.
В одной группе людей пытаются настроить волну на радиоприёмнике, но в эфире слышится лишь треск от разрядов далёких гроз. Они не могут понять, в чём дело. Ничего скоро поймут, я злорадно усмехаюсь. У меня обида за мальчика. На удивление, на диком пляже, присутствует много людей. Обычно, весной, все устремляются в лес, в горы. А только когда прогревается вода, к морю.
Народ скопился разный. Где-то бренчат на гитаре, наверное, студенты из Симферопольского медицинского университета. На отшибе от всех, но в очень выгодном месте, под добротными тентами расположилась серьёзная публика, для них стоят столы, сидят в плетённых из лозы креслах, пьют дорогую водку, виски, коньяк. Их женщины, с удивительной ловкостью передвигаются по камням в туфлях на длинных шпильках, кокетливо заигрывают с мужчинами, пьют мартини со льдом и не о чём не задумываются. Одетые в белые рубашки молодые ребята, готовят барбекю, жарят на плашках королевских креветок и прочее, прочее. Я сильно не заглядываюсь на эти поляны. Единственно, что удивляет, такая публика никогда с простым народом не соседствует, а здесь. Хотя нет, они огородились от остального мира кольями, забитыми по периметру их стоянки. А накаченные мальчики, явно за него ни кого не пропустят. Но в большинстве, народ на берегу, попроще.
Ребёнок ведёт далеко от зоны отдыха. Скалы грозно нависают над водой. Судя по всему, там находится их стоянка, подводные охотники всегда стараются выбирать места подальше от скопления людей.
Действительно, с трудом протискиваемся между тёмными скалами, замечаем синюю с белым, палатку. А рядом с ней, к величайшей радости, вижу женщину, одетую в гидрокостюм. Она склонилась над мужчиной, так же в гидрокостюме. Рядом, на камнях, сидит бледненькая, испуганная девчушка. В её ногах небрежно валяется вязанка рыбы, нанизанная на толстую леску.
- Мама! - взвизгивает мальчик и бросается к ней.
- Коленька! Где ты был, ненаглядный мой?
- Вы не утопли, мамочка? Что с папочкой?
- Ему в больницу надо. Он… руку повредил.
- Я видел, на вас акула напала!
Женщина, наконец, обращает на нас внимание:- Очень хорошо, что вы здесь. Мужа необходимо срочно вести в больницу. Он потерял много крови. Вы поможете поднять его наверх. У нас автомобиль. Действительно… на нас напала акула… не катран, похожа на океанскую, метра три.
- Я врач, - говорю я, чтобы сразу расставить все точки над "i". Склоняюсь над мужчиной, он в сознании, но видно, находится на грани обморока. Рука почти перекушена, кость сломана, но артерии и вены сильно не пострадали, просто везунчик. В стационаре за месяц поставили бы на ноги, но… здесь.
- Всё очень серьёзно? - шепчет женщина.
- Не сказал бы, - в раздумье говорю я. - Но есть некоторые обстоятельства, которые могут несколько осложнить лечение. Швы необходимо наложить немедленно, до стационара может не дотянуть, - я нагло вру. Не объяснять же её, что нет уже никаких больниц. - Я всё сделаю здесь, потом переправим в больницу.
- Это возможно? - в её глазах вспыхивает надежда, смешанная с недоверием.
Ох, как я сомневаюсь! Хочется сказать, такая операция, в полевых условиях, просто нереальна, но улыбаюсь жизнерадостно, словно клоун на манеже:- У меня солидная врачебная практика.
- И инструмент есть?
У меня всегда с собой аптечка, но для данного случая она мало подходит. Но ответил:- Есть, всё есть. Мужчины! Аккуратно берём его здесь и здесь. Идём медленно, я буду придерживать руку. Вы… - обращаюсь к женщине.
- Меня Катей звать.
- Вы, Катя, берите детей и всё необходимое. Придётся у нас немного задержаться.
- Конечно, я мигом, - она бросается собирать рюкзак, лихорадочно запихивает разбросанные вещи.
- Рыбу возьмите, - видя, что Катерина демонстративно обходит стороной нанизанные на шнурок подводные трофеи, - говорю я.
- Да ну, её! - в сердцах выкрикивает она.
- Возьмите, - настаиваю я. Я понимаю, скоро у нас возникнут проблемы с провиантом.
- Пусть пацан несёт, - гудит Игнат, - а ты, Никита, второй рюкзак на себя повесь, видишь, женщина запряглась как лошадь.
Я усмехаюсь, - мне тридцать пять, а родной дядя старше меня всего на пять лет, но он как всегда решил показать кто здесь главный.
- Если буду отвлекаться на груз за спиной, у мужчины рука оторвётся. Вы, Катя, если всё не потянете, оставьте часть вещей, потом заберём.
- Да, нет, что вы, мне не привыкать и не такой груз таскала. Вы, пожалуйста, не отходите от мужа.
- Катюша, брось палатку, сопрут и ладно, у нас ещё одна есть, - слабым голосом хрипит супруг.
- Э, нет, палатка нам нужна, - возражаю я. - Оперировать, где буду, на песке?
Очень осторожно ступая на шаткие камни, идём к стоянке. Мы впереди, Катерина, действительно, навьюченная как лошадь, да ещё постоянно цепляющихся за неё детей, плетётся сзади. Когда поравнялись с местом, где гуляет серьёзная кампания, одна из длинноногих девиц, углядела у мальчика вязанку рыбы. Неуклюже маневрируя на своих ходулях, цокает к нам.
- Какая прелесть, Вилен Жданович, поглядите рыбка, я хочу её! Ой! - она неожиданно видит изувеченную руку. - У вас неприятность? - и почти без паузы. - Продайте рыбу, мы её в фольге запечём.
У Катерины от бешенства белеют глаза:- Пошла вон, сука драная.
- Сама сука, ты! - моментально реагирует длинноногая, с вызовом вздёргивает острый подбородок.
- Эй, вы там! Ещё одно оскорбление и я вас всех дерьмо собственное жрать заставлю, - наверное, возмущается лично Вилен Жданович. Эй, вы, ихтиандры, сколько за рыбу хотите? Только без наглежа, а то так заберу, я не прощаю хамства. Катерина едва сдерживается от гнева, вот-вот, да, скажет в ответ грубость на свою голову. Шепчу ей, что бы молчала, а сам говорю:- Меняемся на бутылку виски.
- О, чего захотел. Эта бутылка триста боксов тянет, могу рюмку налить.
В компании негромко рассмеялись.
- Тогда бутылку водки.
- Что ты делаешь, Никита, - продудел Игнат, неужели, своей водки у нас мало.
- Маловато, думаю, - очень серьёзно говорю я.
- Что, паря, выпить хочется? - насмешливо спрашивает Вилен Жданович.
- Очень, - не моргнув, говорю я.
- Алексей Семёнович, когда яхта подойдёт? - спрашивает Вилен Жданович, напротив сидящего немолодого лысеющего мужчину.
- Ждём с минуты на минуту, уточнил бы по мобильной связи, да вы сами знаете, что-то с этой самой связью неладное. Мобильники все молчат. Война, что ли началась?
- Ну-ну, не накаркай, - грозит пальцем Вилен Жданович. - Значит яхта на подходе, хорошо. Виталик! - подзывает молодого, холёного парня, - дай алкашам одну бутылку и сделай рыбу, как просит Ритуля.
Молодой человек сунул мне за пазуху водку, брезгливо покосился на изувеченного человека, забирает у ребёнка рыбу и передаёт поварам.
- А, что у вас за раненый лежит? - без интереса спрашивает Вилен Жданович.
Только хотел сказать об акуле и о том, что в море купаться небезопасно, как встрепенулась Катерина:- Со скалы упал, кстати, вода в море очень тёплая, зря не купаетесь, - зло выкрикивает она.
- Спасибо, детка, про море учту. Приходи вечером, на яхте своя дискотека и приличный бар, - подмигивает Вилен Жданович.
- Непременно! Вот только сначала поглажу…
- Быстро пошли, - одергиваю её. Она дёрнулась как боевая лошадь, но быстро сникает.
- Подонки, всхлипывает она. - А водку, зачем взяли у этих козлов? Вы не похожи на пьяницу.
- Как говорится, с паршивой овцы, хоть шерсти клок, для дезинфекции. Руки надо помыть, рану обработать, перевязочный материал. Мало ли для чего, нужна водка. Эта вещь от всех болезней. Правильно, Игнат? - подкалываю дядю.
Когда мы поравнялись с медиками, останавливаюсь, мне нужен ассистент. Думаю, найду их в группе студентов. Ребята уединились за крупными камнями, и веселятся на всю катушку. Когда появляюсь в их поле зрения, они перестают тренькать на гитаре и недовольно уставились на меня.
- Привет честной компании, - поднимаю руку.
- Ну, привет. Чего надо?
- Вы с медицинского?
- Реально вы правы, - изрекает смуглый паренёк.
- Студенты, значит.
- Не совсем реально, только наполовину. Кое-кто из нас уже дипломы заимел.
- Хирурги есть?
- Интересный вопрос. Вырезать, что-то надо?
- Мне не до шуток. Сам я хирург, мне нужна помощь ассистента. Здесь, на пляже.
- Не хрена себе! - выпалил один из ребят. - Операцию, что ли, провести надо? А в больницу не проще отвести. Наверху куча телег, договориться всегда можно, а до ближайшей больницы, пятнадцать от силы двадцать минут.
- Если медленно ехать, - ехидно хихикает смазливая девушка.
Понимаю, сморозил глупость. Никогда в жизни, никто не пойдет на такую авантюру, оперировать на песке, когда, по их мнению, до ближайшего медпункта совсем ничего.
- Вы меня не так поняли. Ассистент, в смысле не оперировать, а помочь транспортировать.
- Понятней изъясняйтесь, коллега, - язвит усатый с куцей бородкой паренёк.
- Ладно, батя, выкладывай, что случилось. Я хирург, но без практики, работы нет. Работаю грузчиком, семью кормить надо, - как бы в своё оправдание басом говорит увалень, с серыми как свинец глазами.
- Не хрена себе? - теперь удивляюсь я. - Тебе нельзя, руки испортишь.
- Понимаю, но я стараюсь не напрягаться.
- Конечно! Я видела, какие ты ящики таскаешь, - с потрохами его сдаёт лупоглазая девушка с наивным лицом.
- Если не вдаваться в детали, мужчине руку чуть не оторвало. Кость сломана, мышцы сильно повреждены, но артерии, жилы, вены почти не пострадали. Есть шанс, руку можно спасти, если принять срочные меры, - разъясняю я ситуацию.
- Крови много потерял?
- Много и сейчас сочится, повезло, что у него жена боевая. Первую помощь оказала весьма не дурно.
- Я схожу, - поднимается с места сероглазый увалень.
- Семён, тебе помочь? - высказывается кто-то без особого энтузиазма.
- А, что, кроме меня, здесь есть ещё хирурги? - усмехается парень.
- Так не оперировать же будешь, а опять таскать. Видно на роду у тебя написано, взял побольше, понёс подальше, - я поморщился, шутка неудачная, но Семён и бровью не повёл.
- Пойдём, батя.
- Меня Никитой Васильевичем звать, - представляюсь я.
- Понятно.
Мы отходим от весёлой компании и Семён неожиданно выпалил:- Я всё знаю.
- Что именно? - останавливаюсь я.
- Я догадался, и вы тоже всё знаете. Во-первых, у меня было предчувствие с месяц. Думал бред какой-то, мерещилось, что полечу в "Ноль", - он усмехается. - Якобы нам дают шанс начать всё с начала, остальные обречены. Оставят кучку людей, причём без разбора. Выкарабкаются, значит, у человека есть будущее, а нет, что-то придумают, на замену. Вы обратили внимание, Никита Васильевич, Солнце взошло с моря, а не наоборот? Мы вообще неизвестно где. Может это даже не Крым. Я орлов видел, как страусы по размеру. Недавно бегал наверх, всюду лес. За оленем наблюдал, он величиной с буйвола. Это доисторический мир.
- Твои ребята знают?
- Нет, но чувствую, о чём-то догадываются, сегодня слишком веселятся, как перед истерикой. Наверное, этот мир нас, людей, подготовил, чтоб стресса сильного не было.
- Моя племянница медведей видела, никто не поверил, кроме меня, - я вздыхаю.
- Очень скоро поверят, - с горечью говорит Семён.
- Придётся выживать, - мне грустно и тяжело на душе.
- Придётся. Только необходимо подойти к этому грамотно.
Мы выходим из-за камней. Нас с нетерпением ждут.
- Поторапливаться надо, - Егор искоса смотрит на Семёна.
- Это, Семён, молодой хирург, будет ассистировать, - с ходу бросаю я. Семён подходит к раненому.
- Нападение акулы? - без обиняков спрашивает он.
- Да, - кивает Катерина.
Семён существенно разгружает Катерину, которая, наконец, смогла взять за руку хныкающую дочурку. Маленький сын ведёт себя по-мужски, не плачет и пытается помогать матери, правда, этим больше мешает. Но она с благодарностью принимает заботу малыша. Мне импонирует её позиция. Очень верное воспитание, из мальчугана будет толк, когда вырастит.
Осторожно идём по берегу. На этот раз много людей проявляют сочувствие к раненому, хотя, вижу, некоторым просто любопытно. Мы предупреждаем всех, в море появились опасные хищники и вовремя, многие открыли для себя пляжный сезон. Нам мало верят, даже глядя на изувеченную руку подводного охотника, но идущий с нами рыбак, в таких красках рассказывает, как он выловил белую акулу, что всех купающихся, чуть ли не за шиворот повыдёргивали из воды их друзья и родственники.
Наконец прибываем на свою стоянку. Мать, как обычно, грохается в обморок, она не переносит вида крови. Тёща тоже еле держится, другие покрепче, включая мою Ладушку, она у меня вообще молодец, трудности её только мобилизуют. Аскольд близко не подходит, с непонятно странным выражением на лице наблюдает со стороны, тесть сразу предлагает помощь, Стасик с Ирочкой взялись за руки, как школьники, очень переживают. А Светочка примкнула к детям и принялась утешать их в меру своего возраста.
Егор с Игнатом быстро разбивают палатку, а сынок откуда-то приволок два ящика и четыре доски. Из них сооружаем, нечто подобие операционного стола и взгромождаем туда раненого.
Он очень плох, пару раз терял сознание и я побаивался, что может умереть от болевого шока. Не раздумывая, вливаю в рот полбутылки водки, он приоткрыл глаза и благодарно представляется:- Геной меня звать.
- Ожил, очень хорошо. Так вот, Гена, лежи не дёргайся, привязывать не будем, всё равно не получится, ящики сами по себе неустойчиво стоят. Сделаем новокаиновую блокаду, она несколько снимет боль, но если будет невтерпёж, попросишь ещё водки. Договорились?
Он кивнул, в глазах появилась твёрдость, приготовился, значит. Я разложил инструмент, глядя на который, плакать хочется. Но, по крайней мере, скальпель, пару зажимов, иглы, нитки имеются.
Обильно смачиваю водкой салфетки, Лада поливает на руки всё той же водкой и, отогнав всех от палатки, принялись оперировать. Я никогда в жизни так виртуозно не работал, но всё же, иной раз, хотелось опустить руки. Не в условиях стационара, эта операция почти безнадёжна. Семён ассистирует первоклассно, удивительно, как его не заметили, он же просто самородок. Я хирург с большим стажем, но без Семёна были бы проблемы. И Гена ведёт прилично, боль терпит, водку не просит.
Прошло два часа, завязываю последний узелок, устанавливаем на руке шину и облегчённо вздыхаем. Получилось, шанс, что рука останется, больше девяноста процентов.
- Никита Васильевич, первый раз вижу такую работу, я ваш ученик навсегда, - серые глаза Семёна источают восхищение.
- Без тебя, Семён, у меня могло, не получится, - говорю истинную правду. - Что ж, пойдём к народу.
Мы выползаем из операционной. Катерина подлетает как наседка.
- Всё, через месяц останутся только рубцы. В рубашке родился твой мужчина.
Она бросается благодарить, но я отмахиваюсь.
- Вот теперь можно выпить, да, Семён?
- Как скажете, профессор.
Показывается Аскольд с ведром картошки.
- Может, запечём?
- Нет! - вскричали мы с Семёном одновременно.
- Почему? - удивляется он, рассматривая овощи, словно увидел в них скорпионов.
- Это бонус, - говорит Семён.
- Повремени, - предлагаю я.
Картошка, это же плодовая культура будущего. Как прав, Семён, это бонус, возникает мысль.
- Папуля, - прижимается к Аскольду Светочка. - А Солнышко наоборот движется, не в море, а туда, - с детской непосредственностью машет ручонкой маленькое сокровище.
Возникает тишина. Все проанализировали слова ребёнка, и оказалось это правдой. Солнце, действительно заходит за скальную гряду, не тонет в море.
Игнат не удерживается на ногах, рухнул на песок. Для штурмана это чересчур.
- Природная катастрофа, - шепчут его уста. От бравого вида не осталось и следа. В глазах, как злобные тараканы, бегает паника, - океаны выйдут из берегов, цунами смоют материки…
- Никто ни кого не смоет, - плеснул на него презрительным взглядом. В данный момент он начинает меня раздражать. Не люблю паникёров, - мы оказались в другом мире, и я докажу это. Сейчас подымаемся вверх. Гарантирую, место не узнаете. Семён видел лес и зверей. Кстати, и Светочка видела лес, думаю, медведей тоже. Только давайте не паниковать. Организуем жилища, займёмся пропитанием. Уверен, всё наладится, нас много, не сомневаюсь в блистательных результатах, - я произнёс пламенную речь, но аплодировать никто не стал.
- Пойдём, поглядим, - соглашается тесть. Он встаёт, дёргает плечом, будто поправляет ружьё. Не дожидаясь нас, идёт к тропе.
- Вот здорово! - подскакивает ко мне Ярик. - В школу идти не надо, гуляй целый день.
- Это ты ошибаешься, бабушка Лиля не допустит, что бы ты рос неучем. Правда, мама, - обращаюсь к тёще.
- Да, да, конечно, - всхлипывая, выговаривает она, вытирая слёзы. Я с удивлением замечаю, как вмиг она постарела.
- Сынок, может, ты ошибаешься, а Солнце всегда заходит в ту сторону, - мать просящим взглядом смотрит на неправильное светило.
Все молчат. Мы часто бывали на этом берегу и любили смотреть, как оно, наливаясь багровым огнём, заходит в море. Это событие всегда разное, но всегда прекрасное.