Волчий вой послышался совсем рядом. Если судить по вытянувшимся лицам, никто из присутствующих в волков не верит. Адмирал приказал зайти внутрь ограды, сооружённой из срубленных елей. Для пули ограда не препятствие, но загораживает людей от стрелка. Впрочем как ёлки в лесу загораживают тех, кто будет в нас стрелять. Если конечно будут.
Несколько костров оставленных за оградой освещали очищенную от елей полосу леса мерцающим светом.
Адмирал, не дожидаясь атаки неведомого противника, приказал десятку офицеров стрелять в кромку леса. Видимо, удалось что-то разглядеть, скорее услышать.
В ответ послышался волчий вой и из леса выбежали десятка два теней. Все начали стрелять. Наверно, мало кто сумел попасть, но часть пуль всё же нашла цель. Полторы сотни револьверов легко справились с двумя десятками волков.
Наконец стрельба прекратилась. Адмирал послал офицеров, успевших перезарядить револьверы добить тех, кто ещё шевелится. Я вместе со всеми не стрелял, а в большей степени контролировал тыл. Офицеры, которых оставили в тылу оказались на высоте. Никто не побежал смотреть, что там за стрельба и даже не сильно интересовались, что у них за спиной. Просто выполняли свою задачу. Такие офицеры многого стоят.
Я тоже сходил за ограду посмотреть. В левой руке револьвер, в другой тесак. Офицеры молча ходят между тушами и изредка стреляют, чаще бьют кортиками, а у кого есть, саблями. Внёс свой вклад и тесаком ткнул волка, казалось ещё шевелящегося. Живучие твари. Но меня поразило то, что в какой-то момент волчья морда стала походить на человеческое лицо как на леопардоосминогах. Прошёлся по прогалине и почти каждый раз, когда тыкал тесаком в тушу создавалось ощущение, что волки ещё живы. Прошёлся ещё и ещё раз.
Довольные тем, что атаку отбили без потерь, офицеры повеселели, но смешки и возгласы нервные, что-то не так в офицерском веселье. Нет шумных возгласов и споров о том, кто сколько убил волков, на лицах проступает как бы смущение за убийства.
Не знаю, но наверно, тот кто послал волков в атаку не думал, что всё кончится полным истреблением. То ли абсолютное соотношение потерь его смутило, то ли ещё что, но больше атак не было. А в том, что кто-то послал волков на смерть, я не сомневался.
Люди постепенно успокаиваются, часть легла отдыхать, самые стойкие, видимо, бывавшие в окопах, смогли заснуть. Ну и я лёг отдохнуть, незаметно заснул.
Вчера зарезал столько народа, а проснулся в пять часов утра. Сны опять беспокойные. Что-то сделал не так. Хочется есть. У меня в чемоданах только барахло. Посмотрим в чемоданах полковника.
Консервы. Откроем баночку ножиком, оставшимся ещё с прошлой жизни. Надо же, прошло всего ничего времени, а уже прошлая жизнь. Неплохие консервы. Что ещё у полковника есть? Опять револьвер и патроны. В карман и то и другое. Деньги, помародёрничаем. Полковнику деньги не к чему. Немало он заработал неправедными трудами. Сколько же у меня револьверов? Четыре. Откуда четыре? Совершенно не помню.
Ещё импортную баночку открыть. Тушёнка. Зачем полковнику импортную тушёнку покупать, наши коровы что ли не из мяса? Эстет полковник, был. Оказывается меня за мошенника принял, который в стеснительных обстоятельствах, якобы, продаёт драгоценности, задёшево. Воистину глупость человеческая беспредельна. Опытный человек, должен был догадаться, что голову морочат. Но, захотел показать какой крутой, вот и довыёживался.
Надо поосторожней быть. Чёрт его знает, может ещё кто из их шайки орудует. Утренние дела сделаем и вперёд по кукурузе за приключениями. Кто за кустиками бедствует? Ага, морской офицер и его благоверная, детей не видно. Прижались друг к дружке, укутались барахлом и сидят на чемоданах. Вытащить матрацы и одеяла из вагона ума не хватило. Городские тупицы.
Костёр надо разжечь и оружие приготовить, мало ли кто на огонёк захочет пожаловать. Чемоданы и матрасы сложим аккуратно в стопку, а то этот же офицерик с дамочкой утащат добро, нажитое непосильным трудом. Хотя, скоро помощь должна подойти.
Костёр разгорелся, смотри ка, морячёк ожил, подбирается.
- Разрешите обогреться у Вашего костра, не знаю как к Вам обратиться.
- Да никак не обращайтесь господин моряк, просто перебирайтесь к костру без церемоний, обогреемся. Может и перекусим, чем бог дал. У Вас там ничего съедобного не найдётся?
- Не знаю, может в чемоданах что-то и есть, надо посмотреть. Только Вы уж представьтесь как-нибудь, а то неудобно ей богу.
- Пожалуйста, мне ничуть не жалко, я, Виктор Александрович, штатский, не обученный, в общем шпак…
Вот тебе и плюха! Чуть не влип. Я же говорил моё имя и отчество! Господи как же я забыл! В документах от революционеров, что приготовил для себя, ни Фамилии не помню, ни имени отчества. А в новых бумажках, убитого паренька, я и есть Виктор Александрович. Вот и не верь после этого в господа нашего бога! Хочется материться, но после того как уверовал в бога, ни ни.
- Эсен, Владимир Петрович, капитан второго ранга, а это супруга моя, Лидия Семёновна.
- Очень приятно, Лидия Семёновна, рад Вас приветствовать в нашем скромном обществе. Не желаете ли обогреться, я вот одеяло захватил из вагона.
Протягиваю Лидии Семёновне одеяло из моих запасов. Бедные они, ночью мёрзли. Лидия Семёновна глянула на мужа и мне почудилось отнюдь не смирение во взоре, скорее буря возмущения на неумеху мужа, неудосужившегося сделать простые вещи как-то: разжечь костёр и украсть из вагона одеяла.
Помогаю кавторангу притащить чемоданы к костру, усадить Лидию Семёновну. Надо ненадолго отлучиться, для создания приемлемой атмосферы для Лидии Семёновны. Ей надо облегчиться как в духовном плане, так и в физическом.
- Виноват, господин капитан. Посмотрите за вещами, как бы их не спёрли разбойники.
Я говорю разбойники, а имею ввиду других замёрзших капитанов и их спутниц.
- Я, господин капитан схожу, разыщу адмирала, боюсь, придётся отражать нападение разбойников.
- Какие разбойники? Виктор Александрович, вы начитались приключенческих книг сочинителя Купера. В природе никаких разбойников не бывает, это всё выдумки.
Да, тебя бы на моё место. Пошастал бы по тайге с моё, а потом вякал. Но, не будем спорить.
- Кто же поджёг поезд? Господин капитан, ведь ни Вы, ни я не заинтересованы в поджоге. Кому выгодно? Если не разбойники, то кто? И советую держать оружие наготове, если оно у Вас, конечно, имеется. С волками справились, я думаю и с разбойниками справимся.
Оказывается кавторанг участвовал в отбивании атаки безумных волков, у которых не было ни какого шанса. Господин кавторанг даже расстрелял все патроны из револьвера и выходил добивать волков за ограду кортиком. Я посоветовал кавторангу посмотреть заряжен револьвер или нет. Господин кавторанг смутился и принялся чистить револьвер.
Озадачив кавторанга и напугав в меру его супружницу, до конца не поверившую в разбойников, отправляюсь на поиски адмирала. Иду вдоль путей и выкрикиваю:
- Господин адмирал!
После нескольких воплей, слышу отклик, не слишком одобрительный. Подхожу к небольшому костру и вижу офицеров, и пехотных тоже. В центре у костра, сидит нахохлившийся адмирал. Без всякой преамбулы говорю:
- Чего Вы господа расселись. А если разбойники нападут, кто будет защищаться?
На этот раз ругани не слышно, только кто-то из офицеров говорит:
- Штафирка дело говорит.
Адмирал, как мне показалось, выругался про себя, а вслух сказал:
- Нуте-с, господин главнокомандующий, какие ещё будут распоряжения. Вы вчера уверяли нас, что это не волки воют.
- Я и сейчас это утверждаю. Достаточно пойти и посмотреть на Ваших волков за оградой.
Адмирал не стал спорить и попросил офицеров осмотреть место вчерашнего побоища. Туш убиенных волков на месте не оказалось. Пара офицеров побежала докладывать об этом странном факте адмиралу. Все остальные приготовили револьверы и выставили их в сторону леса. Через некоторое время прибежали ещё десятка полтора офицеров, причём не менее десятка пехотных с шашками. Выстроившись в ряд и поставив назад пехотных, запретив им доставать револьверы, чтобы случайно не стрельнули в спину и наказав в случае чего орудовать только шашками, тронулись в лес.
Я плёлся позади. Пройдя не больше сотни метров по лесу офицеры стали смещаться и пошли вдоль нашего лагеря. Восемь офицеров с двухстволками прикрывали левый фланг обращённый к лесу. Оказывается у нас есть дробовики, подумалось мне. Вчера их не было видно. Прочесав лес, вдоль огороженного места, часть офицеров отправилась в лагерь, а восемь человек с дробовиками остались по центру лагеря на кромке вырубленного леса.
Подошли ещё офицеры и штатские. Принесли три двуручные пилы. По двое стали пилить ели. После каждого спиленного дерева люди меняются. Не занятые относят ели к лагерю и укладывают в ограду. Расчистив площадку перед лагерем от леса, вернулись в лагерь. Сзади нас прикрывали офицеры с двухстволками.
Вся команда расположилась на отдых, а пилы и двухстволки взяла другая группа офицеров, которые пошли за насыпь, очищать свободное пространство для обзора. Часть елей засовывали под сгоревшие вагоны, часть устанавливали в вагоны, видимо намереваясь устроить места для отдыха.
Часам к двенадцати послышался звук приближающегося поезда. Прибыли восстановительные бригады, но никакого состава для спасения пассажиров нет. Адмирал пошёл ругаться, часть пассажиров с детьми удалось усадить на поезд и отправить в город. Остальные стали дожидаться следующего состава. Наконец, часам к шести вечера, прибыл состав из грузовых вагонов, хорошо что с крышей. Офицеры, матерясь вполголоса, уселись в вагоны. Погрузили всех. Адмирал настоял, чтобы усиленные дозоры обошли ещё раз загаженное стойбище для проверки, не остался ли кто незамеченным.
Наконец и мы отбыли. Я оказался в вагоне с двумя казачьими офицерами, которых изрядно помяли в драке, спровоцированной мной в ресторане. Офицеры разговаривали конечно о пожаре. Устроившись на чемоданах, поделился с офицерами парой матрасов. Как оказалось, многие из присутствующих тоже не постеснялись обчистить вагоны, тем более, что всё должно было сгореть.
Казаки не сумели сориентироваться вовремя, но это обстоятельство их не сколько не огорчило. На войне и в жизни, им приходилось в отрыве от тепла и уюта ночевать в поле, и лесу. В лесу даже лучше. Как объяснили казаки, в лесу можно жечь огонь и никто не увидит за деревьями пламя и искры. В поле же, даже небольшой костёр выдаёт присутствие людей.
После многочасового движения, поезд остановился на разъезде. Удалось облегчить душу матом и от продуктов выделения организма. Матом облегчались потому, что нас никто не ждал, - ни кормёжки, ни тёплых вещей. Да где их взять, даже если какой чиновник пожелает помочь?
Я залез в чемодан полковника и поделился с казаками остатками консервов. Казаки оценили консервы, но не жест помощи, заплатив по цене ресторана. Я не возражал.
Ещё дважды останавливались на разъездах, пока не подъехали вокзалу. На вокзале даже не оказалось надписи с названием города. По моему, это Чита. Номера в привокзальной гостинице разобрали и мне, вместе с чемоданами, пришлось сидеть на переполненном вокзале.
Поинтересовался у железнодорожника ближайшим отходящим поездом на Москву или Петербург. Железнодорожник назвал примерное время прибытия поезда. Но, сказал он, билетов в кассе нет. Мне не нужны билеты, ответил я. Мне нужно уехать отсюда и спросил сколько это будет стоить. Железнодорожник подумал, почесал маковку и мы сошлись на десятке, после того как он доставит мои вещи в купе.
Просидел несколько часов и употребил немного чаю и булочек. По вокзалу ходили предприимчивые бабы, продавали съестное и приглашали на постой. Многие разъехались. Осталось только те, кто намеревался попытать счастья и уехать на ближайшем поезде. Наконец, прибыл поезд, все заорали и задёргались. Появился мужик в железнодорожной форме и завопил, что всех отправят специальным поездом, который вот, вот сформируют в тупике. Конечно, никто не верил, но делать нечего, многие не смогли разместиться в проходящем поезде и остались сидеть на чемоданах.
13
Появился железнодорожник, привёл носильщика и я, вместе с чемоданами, оказался в поезде, в одноместном купе, да ещё и с душем, туалетом и маленьким помещением для багажа. Когда формальности были улажены, имеется ввиду, что я раздал некоторое количество денег желающим их получить, все ушли и поезд тронулся.
Не успел привести вещи в порядок, заявился проводник и пригласил обедать. Обед в шесть вечера. Отказался и спросил, что с душем? Как здесь принимают душ? Проводник, добрая душа, заявил, что надо заплатить за подогрев воды, а если нет, то можно мыться холодной без ограничения. Заплатил за подогрев, попросил через час принести обед, причём не просто обед, а обед на заказ.
Помылся, переоделся в чистое и когда проводник принёс обед, отобедал. Нормально и досыта ел неведомо когда. Не успел расслабиться, пришёл проводник, забрал грязную посуду. Я закрыл дверь и заснул. Проснулся в четыре утра.
Это и понятно, перстни я предусмотрительно спрятал во внутренний карман пиджака и они не видели ни света, ни людей. Когда перстни лежат кармане я просыпаюсь в четыре утра, сплю плохо и сны сняться беспокойные. Но рисковать и красоваться перстнями в тех, можно сказать боевых, условиях побоялся. Кроме того, за целый день, пока добирались до Читы, никого не зарезал и не избил. За что спрашивается мне хорошие сны?
Захотелось есть, пошёл и разбудил проводника. Проводник налил чаю, дал бутербродов с сыром. Красота! Сколько лет я не ел сыра? В прошлой жизни ел! Теперь займусь легендой. Молодой человек едет либо в Москву, либо в Петербург учиться. Петербург здесь говорят как-то иначе. Не зря железнодорожник на меня косился. Вырос я в деревне. Папа? Папа ссыльный дворянин. Нет, не политический. Судя по документам, карточный шулер. Мама как водится, крестьянка. Папа умер. В справке написано невнятно, от естественных причин. Видимо обещал жениться, да пытался бежать, его естественно уконтропупили.
Дата смерти папы через месяц после свадьбы, в общем тёмное дело. Учился, мама вышла замуж во второй раз и уехала. Я остался с дедом. Когда дед умер, я оприходовал наследство и поехал учиться.
Ощущение давно не испытываемого покоя нарушил урод проводник, приглашает к завтраку. Сказал, чтобы завтрак принесли в купе. Спросил, кто может постирать грязное и где приобрести новую одежду? Насчёт постирушки вопрос решился сразу, а вот за новым надо выходить из вагона, когда будем долго стоять. Решил обойтись без нового. Позавтракал и стал разбираться с чемоданами.
Многие из полковничих и Канавальца вещей оставил на пожаре. Часть компрометирующего сжёг или выбросил. Теперь же занялся более подробным изучением вещей и чемоданов, доставшихся в наследство. Кроме зашитых в обшивку бриллиантов ничего стоящего не обнаружил. Бриллианты не стал доставать и даже не разглядывал. Нащупал камешки и пусть себе лежат.
Рассмотрел камни на перстнях. Рубин как бы стал меньше. Раньше он плотно удерживался лапками. Опа, я только сейчас обратил внимание, что лапок перстня, которыми он держит камень, восемь. Внимательно разглядел лапки и пришёл к выводу, что камень уменьшается. Лапки были длиннее и чтобы они не стали слишком большими их изогнули.
Не модернизировать ли перстни? Рубин прекрасная основа для излучателя. Для того, чтобы сделать из рубина излучатель его надо покрыть тонким слоем сернокислого натрия. Получить сернокислый натрий просто. Поваренную соль высыпать в кипящую серную кислоту. Когда кислота остынет, слить и что останется на дне платиновой чашки и есть сернокислый натрий. Теперь налить в чашу дистиллированной воды и вскипятить для удаления остатков кислоты. После чего налить немного этилового спирта и в раствор окунуть рубин. Рубин покроется зеркальной полупрозрачной плёнкой. Если в перстень встроить микросветодиод и подать напряжение, рубин будет время от времени излучать свет. Надо только подобрать правильно параметры для того, чтобы излучение оказывало впечатление на публику.
Заняться скуки ради? А, пожалуй, сделаю для интереса. Может рубин перестанет усыхать.
При очередном визите проводника спросил, возможно ли приобрести необходимые для работы компоненты. Проводник сказал, что можно заказать по телеграфу. Насчёт платиновой чашки ничего определённого сказать не может. Пилить мне осталось не так много, до Москвы подожду. Спросил и насчёт музыкальных инструментов, что-нибудь вроде гитары, у них имеется? Проводник ответил, что в музыкальном вагоне есть, но пользоваться гитарой можно только там.
Таскаться в музыкальный вагон и слушать как скрипят пассажиры у меня никакого желания. Поэтому, договорился с проводником за некую мзду, что принесёт гитару, а если кто потребует гитару, то придётся отдать. Но, это будет не так часто, потому, что гитар две, а желающих играть ни одного. Ну и правильно, на гитаре, насколько я помню, надо брямкать по струнам и получается одинаковый мотив для всех песен. Мне ничего другого не надо. Привык я к тому, что музыка в пошлой жизни с утра и до вечера одолевала или даже в позапрошлой? А здесь, только перестук колёс.
Пришёл проводник и принёс гитару. Я отдал вещи в стирку и починку, а сам занялся музыкальным оформлением своего существования. Только принялся напевать знакомые песни, опять стук в дверь. Хочется прибить проводника, но, успокаиваю себя тем, что он на работе.
Открываю, время пролетело незаметно и уже пора вечерять как заявил проводник. Вместе с проводником перед купе топталась некая дама. Я заказал проводнику ужин и попытался закрыть дверь, дама заверещала. Она пришла, чтобы пригласить меня участвовать в любительских выступлениях.
Я посмотрел на проводника, теперь заверещал он. Дескать, он не причём, дама случайно узнала о том, что я играю на гитаре и решила самолично пригласить на музыкальный вечер. Потребовал с проводника десятку за беспокойство.
Проводник возражает и опять утверждает, что не причём. Я резонно говорю, если мне чего-то надо, то плачу деньги. Дама не переставая верещит о чём-то совершенно своём.
Развернул проводника вдоль коридора и отправил в полёт хорошим пенделем. Дама заверещала ещё громче. Выбить из дамы монеты за беспокойство постеснялся и как показали дальнейшие события зря.
Только, только приступил к обдумыванию следующей песни как опять стучат. Убью, подумал кровожадно, когда открыл дверь, то увидел проводника. Хотел давить его и только потом понял, что он принёс ужин. Позади проводника верещала группа дам разной наружности. На этот раз проводник не получил чаевых и уныло отвернулся. Я закрыл дверь и продолжил музицировать, не слушая вопли за дверью.
Несколько раз слышал стук в дверь, но выдерживал характер и не открывал. По совести говоря не открывал потому, что боялся кого-нибудь прибить, уж очень достали вопли. Хорошо ещё и то, что стук колёс заглушает шум из коридора. Чего они прицепились? Чёрта ли им надо?