Наутро проснулся полпятого. Тишина, конечно относительная. Я имею ввиду, что воплей из коридора не слышно, а что колёса стучат, так это дембель домой едет, такой стук колёс в радость.
Надо разобраться со снами. Вчера целый день не открывал дверь и не выходил из купе. Никого не зарезал, меня правда, целый день пытались достать дуры из коридора. И что, я проснулся полпятого. А, когда замочил целую деревню, во сколько я проснулся на следующее утро? Не помню. В шесть утра вставал, когда я делал что? Опять не помню. Не зависит ли время утреннего подъёма от разных обстоятельств? Например, пока не было камней, я просыпался в четыре. Потом, когда камни появились стал вставать в пять. Когда вставал в шесть, что я тогда делал?
Наверно вставал в шесть после деревни. Что-то я стал забывчивым очень. Надо подобрать статистику просыпаний. Что я вчера делал? Пел песни под гитару. Камни где были? В кармане, в мешочке. Сегодня достану камни и одену на пальцы. Посмотрим, во сколько проснусь завтра.
Очень странно всё. Например усыхающий рубин. Не должны же рубины высыхать. А эти, которые похожи на волков. Никого не удивило нападение, все восприняли как волков. Зачем тогда пошли добивать шашками и саблями? Не потому ли, что на некоторых шашках и саблях серебряная насечка? До того как я волков порезал, камни не усыхали или я ошибаюсь?
А чем я добивал волков? Тесаком! Надо разобраться с тесаком. Хорошая сталь, крепкие ножны. Когда первый раз увидел тесак, показалось лезвие железным, каким-то тёмным. А сейчас, блестящее лезвие с матовым отливом. Тогда показалось или сейчас кажется?
Несуразные ножны. Надо внимательнее их рассмотреть. Зачем кухонному тесаку ножны? Великоваты ножны для тесака. Внутри ещё можно ножны спрятать, но это потом.
Сейчас разобраться с проводником. Опять зараза царапается в дверь. Как он вчера, сукин сын, меня продал? Чего на этот раз приплёлся? Если привёл бабу, пусть не обижается.
Завтрак? Прошло больше пяти часов с тех пор как я проснулся. Ну, неси, сукин сын, завтрак. Только смотри, если ещё раз придёшь с бабой не обижайся. Разобрался с завтраком и сказал, чтобы до завтрашнего утра не беспокоили. Если захочу есть, проинформирую сам. Что? Этот сукин сын намекает, что придётся отбиваться от непрошеных гостей, которые обещали сегодня прийти! Что за уроды? Я оскорбил дам и они намерены прийти, чтобы вызвать на дуэль, а если не соглашусь, то про отказ объявят через газеты? Кто такие? Адвокаты!
Чего уродам надо? Может намекают, что я молодой и неопытный испугаюсь, и откажусь от дуэли, а в газетах напечатают, какие они храбрые, да ещё и бесплатная реклама. Опять дурацкий вопрос: что делать? Перерезать мерзавцев как курей? Набить морду и выкинуть из поезда? Пожалуй засудят. Забудут, что собирались вызвать на дуэль и засудят.
Может заработать на этих дураках денег? Сколько денег у меня? Даже не считал. Три чемодана. На хрена мне столько? А тут ещё куча бумажек просится к кошелёк. Прямо обалдеть можно.
Говорю проводнику:
- Хорошо, когда придут, промурыжишь их сколько можно, пусть понервничают. Скажешь, что я согласен на дуэль на шпагах. Поскольку они вызывают, то я выбираю оружие и место поединка. Место поединка город Москва. А время? Когда мы приезжаем в Москву? Утром?
Проводник отвечает:
- Часов в двенадцать должны приехать.
- Значит в двенадцать часов? Дуэль после прибытия поезда в Москву. Есть в Москве ипподром?
- Есть и не один!
- Значит на ипподроме, по прибытии поезда в Москву.
Только, захотят ли адвокаты дуэли? Может ещё одна бандитская шайка? Чего же они хотят? Денег или моей крови? Скорее последнее, не будут нормальные мужики посылать проституток, чтобы затеять дуэль. Вопрос в том, проводники с ними заодно? Проводник, с которым общаюсь, вроде, мужик нормальный. Может пообещать долю в деле? Надо переговорить с проводником. Такие мысли неожиданно пролетели в голове. А вслух:
- Что можешь сказать о дуэлянтах?
- Ваше сиятельство, они в другом вагоне едут, а в другие вагоны не очень-то и сходишь. Пожалуй, у проводника того вагона спрашивать надо, где господа адвокаты едут.
- Не юли, говори, что знаешь! Поможешь мне, заплачу. Не поможешь, узнаю, что наводчиком был, долго не протянешь и легко не умрёшь. Ну!
Заскулил проводник, оказывается проходили господа по вагону, угостили он и рассказал, что молоденький князь едет в купе один. В соседних купе едут его высокопревосходительство адмирал, а в двух других офицеры. Господа адвокаты расспрашивали господ офицеров во время игры в карты про пожар и что дальше было. Про Вас, Ваше сиятельство, говорили. Я дверь держал открытой, господа в тамбур выходили курить и слышал разговоры.
- Что господа офицеры говорили?
- Говорили, что струсил князь, молоденький ещё очень. Испугался, даже в волков не стал стрелять, а как волков всех побили, так пошёл геройствовать, тыкать туши железкой.
- Ну, дальше что?
- Дак, ничего, Ваше сиятельство. Про то, сколько каждый волков застрелил. Про женщин как они с женщинами, значит под волчий аккомпанемент развлекались. Как не боялись волков-то. Как его высокопревосходительство их хвалило. Дык ничего больше и не говорили.
- Адвокаты, что?
- Так кто ж их знает, адвокаты, то. Голоса-то я не знаю, где чьи. Говорят вроде про одно и тоже, а кто именно не разберёшь.
- Это точно адвокаты или какая шушера бандитская?
- Так, Ваше сиятельство, откуда же известно? Ну, вроде приличные господа. Ничего плохого сказать не могу.
- Может слова какие особенные говорили. Или прищёлкивали языком или какие жесты руками делали?
- Так, вроде всё как обычно, Ваше сиятельство.
- Сколько адвокатов?
- Так, четверо, Ваше сиятельство. И дамы, две.
- Что за дамы, описать можешь?
- Да, вроде приличные дамы. Ничего особенного в них нет. Дамы как дамы.
- Приметы у дам есть?
- Чего изволите, Ваше сиятельство?
- Дам опиши как выглядят.
- Ну, дамы как дамы.
- Возраст какой?
- Так одна, ей сорока нет. Лет тридцать пять или тридцать семь. А вторая помоложе будет, около тридцати.
- Это жёны адвокатов, что ли?
- Наверно, Ваше сиятельство. Раз в одном купе едут, значить должно быть жёны.
- На лицах женщин, приметы какие, ну родинки, мушки или бородавки?
- Мушки есть, Ваше сиятельство. У одной, которая помоложе, мушка под губой с левой стороны, а у той, что постарше, наоборот, над губой и справой стороны.
- Одеты как?
- Ну, Ваше сиятельство. Платье значит.
- Цвет какой?
- Розовое, с такими светленькими прожилками у той, что помоложе. У той, что постарше наоборот, зелёненькое с горошинами, вроде белыми.
Путает проводник, не сходятся мои наблюдения с его описанием. Полковница моим мясом втёрла в сортире, что надо быть внимательным к самым, казалось, незначительным мелочам. И цвет, и возраст не сходится. Пройдём-ка в купе и достанем из карману десятку. Потянулся проводник за десяткой, не стерпел. Как говорится, жадность фраера сгубила.
Прижал проводника, а он и глазки закатил от боли. Спрашиваю ещё раз.
- Кто такие адвокаты?
Вижу урок не пошёл впрок. Ещё раз прижал. Продал проводник подельников. Два мошенника пригрозили, он испугался и согласился помочь бедолагам. На самом деле, конечно, никакие они не адвокаты, а таким образом зарабатывают на жизнь, обычные мошенники. Проводник, когда его ещё раз прижал рассказал, что не один раз так было. Несколько человек откупилось. Несколько согласились на дуэль, но мнимые адвокаты на дуэль не явились. Один раз, его допрашивал полицейский но, то ли полиции платят, то ли у полиции больше других дел, обошлось без последствий. Вот они и решили продолжить доходный промысел.
- Твоя какая доля?
- Христом богом клянусь…
Да, что же это такое? Настоящий христопродавец! Снова воззвал к гражданской совести, чуть не сломав ему руку. За столько лет войны я научился всему, в том числе, развязывать языки.
- Деньги у них есть?
- Не знаю я, Ваше сиятельство, Христом богом прошу не убивайте.
- Со мной, что хотели сделать?
- Ничего с, Ваше сиятельство. И тех господ отпустили, никто даже пальчик не поранил.
- Полиция почему приходила разбираться?
- Так, Ваше сиятельство, они попечитель дворянства были с.
Хрен его знает, что за попечитель дворянства такой? Может немалый чин и его дело тоже оставили без последствий. Надо разбираться. Опять потряс проводника. Мнимые адвокаты вот, вот должны подойти вчетвером. Двое как дуэлянты, а двое как секунданты.
Кто они такие? В тюрьме сидели? Образованы? На вопросы получил исчерпывающие ответы. Сопротивление, относительное конечно, могут оказать только дуэлянты. По всему выходит, что они дворянских кровей, может служили в армии, но не воевали.
Раскинем мозгами. Двоих завалю спокойно. Ещё двое под вопросом. Главное затащить в купе, чтобы без свидетелей обойтись. Кончать их не интересно, но и в тылу оставлять нехорошо. Попробуем договориться с проводником.
- Ну, что христопродавец. Жить хочешь?
- Не погуби Ваше сиятельство. Что хочешь сделаю.
Врёт сука. Как только сцеплюсь с адвокатами, замочит меня и найдёт способ избавиться от трупа. Искать меня никто не будет. Скажет, дескать вышел князь ночью по перрон прогуляться, с тех пор не видел. Мочить его нельзя, хватятся проводника. В тоже время нельзя в живых оставлять. Может по телеграфу подмогу на вокзал подозвать. Сунут нож в спину и адью.
Ну, что ж решил я твою судьбу проводник. Рассказывай, что за друзья ждут в Москве. Не долго упиралась старушка. Всё выложила. Всё ли? По второму кругу результаты те же. Ну, пора. Обездвижил проводника ударом по голове. Выглянул из купе. Никого в коридоре не вижу. Прохожу в купе проводников. Второй проводник стоит спиной. Заметил тень за спиной, но обернуться не успел. Упал и лицом ударился. Когда так по маковке бьют, на ногах не устоять. Стаскиваю одеяла с полки и бросаю на неподвижное тело. Ушибся бедняга, бывает. Снова выглядываю из купе. Опять никого. А кто может быть, то? В вагоне почти никто не едет. Всего три купе и шесть человек пассажиров.
Вытаскиваю из своего купе проводника и тащу его ко второму. Укладываю рядышком и тоже накрываю одеялами. То ли их ударили, то ли сами стукнулись, поди разбери. Хотя, если полиция начнёт дознание, могут докопаться. До чего? Был у меня в купе проводник? Был и неоднократно, то одно надо было, то другое приносил. Сам я из купе почти не выходил и ничем не могу помочь. Ударили по головке? Какое горе! Живы? Ну и слава богу. Про проводников можно сказать скорее мертвы, чем живы.
Что-то адвокаты не идут. Долго их ещё ждать? Сыграю ка на гитаре. За окном стало темно. Я разыгрался, а адвокатов не видать. Тихонький стук в дверь. Ага, пришли. Наконец-то. Как принять? Сразу в торец? А если пригласили свидетелей? Запустить в купе и выпытать всё, что знают. А затем, что делать?
Осторожно приоткрываю дверь. Мужик в форме.
- Разрешите войти, Ваше сиятельство?
- Вы кто? Проводник?
- Нет, Ваше сиятельство. Я жандарм.
- Вы принесли ужин вместо проводника?
По виду жандарм смутился.
- Не извольте беспокоиться, Ваше сиятельство. Я распоряжусь и ужин сейчас же принесут.
Как у них с едой строго. Прямо святая корова Индии.
- Прошу прощения, господин жандарм. Можно я сам распоряжусь, если, конечно, такое возможно.
- Пожалуйста, Ваше сиятельство, распоряжайтесь.
Жандармский офицер подозвал, по всей видимости, рядового жандарма. Я спросил, запомнит ли посыльный то, чего я наговорю? Дал денег и велел сдачу оставить себе, опять таки, если это не противоречит службе. Оказывается не противоречит.
Наконец жандармский рядовой удалился и я пригласить офицера в купе.
Жандармский офицер представился Алексеем Тихоновичем. Просил любить и жаловать. В ответ представился и я. Оказывается, в поезде происходят странные дела. Проводник одного из вагонов опознал в пассажирах мошенников, коих разыскивает полиция. По телеграфу, не доверяя начальнику поезда, вызвал жандармов. Преступники арестованы и дают показания.
Из допроса выяснилось, что преступники намеревались выманить из некого князя, под угрозой дуэли, небольшую сумму денег. Поскольку в вагоне едет только один князь, то Алексей Тихонович решился побеспокоить спросить о подробностях. Я чистосердечно покаялся в том, что проводник, будучи в нетрезвом состоянии, бормотал о дуэли всякую ересь. Но, мне нужна конкретная пища и проводник, получив хорошего леща улетел, я так думаю, в ресторан. Что-то давно мерзавец не идёт, наверное, пока не проспится не придёт.
Алексей Тихонович, удивил меня сообщением, что проводник никогда не придёт, так как зарезан ножом. Вот, как? Удивился я и добавил, что до сего дня не думал, что за пьянство на рабочем месте теперь убивают. Хотя, новые веяния, в обеспечении трезвости народонаселения нашей многострадальной родины, лично у меня вызывает уважение, если не больше.
Алексей Тихонович спросил, что может быть больше? Ну, например, восторг, ответствовал я. Наконец официант из ресторана, под конвоем жандарма, принёс искомую пищу. Заработав, вместо чаевых выговор, удалился с весьма недовольным видом. Он не получил пинка, только из за присутствия Алексея Тихоновича, о чём я не замедлил сообщить жандарму. И даже добавил, что не чувствую уважения к бездельникам, которые даже за деньги, еле передвигают ноги.
Предложил жандарму разделить трапезу. Тот слегка удивившись, сообщил, что у них, у жандармов, не принято есть, пока не поели подчинённые. Я обвинил жандарма в наивности и привёл в пример цвет носа подчинённого. Жандарм слегка увял и заявил, что не собирается меня объедать. Я спросил, не значит ли отказ, того обстоятельства, что я арестован? Он смутился, сказав, "а в этом смысле" и приступил к совместной трапезе.
Разговор во время еды, уж не знаю, что это, обед или ужин? Когда я задал этот вопрос жандарму, он ответил, что это пожалуй, ранний завтрак. Вот это да! Восхитился я. Чем вызван мой восторг? Спросил жандарм. Да, поиграл немного на гитаре, а уже сутки прошли. Каналья проводник, раньше хоть еду носил и мне удавалось следить за временем. А теперь, хоть волком вой. Как проследить за тем, который час?
- Кстати, очень кстати, Вы вспомнили о волках. Что Вы можете сказать о них?
- Многоуважаемый Алексей Тихонович! Я не могу сказать о волках ничего.
Такое моё заявление вызвало некоторое недоумение со стороны жандарма.
- Как же так, Виктор Александрович, все офицеры наперебой говорят о волках. Спорят, кто и сколько убил волков. Его высокопревосходительство очень хвалит офицеров за то как они отстояли себя и семьи.
- Причём же тут я, глубокоуважаемый Алексей Тихонович?
- Ну, как же, все как один хвалятся. Число убитых ими волков превышает несколько сотен как такое возможно? По-моему, господа офицеры выпили и им кажется всё больше и больше волков. Чем больше выпьют, тем больше им кажется.
- Так, я всё таки, здесь причём? Если я трезвый то, что должен сказать?
- Ну, хоть что-то скажите, Виктор Александрович.
- Прямо не знаю. Ну, были волки, господа офицеры стреляли. И потом все пошли их добивать и даже я пошёл.
- Почему даже Виктор Александрович?
- Что даже?
- Вы, Виктор Александрович, сказали "даже я пошёл".
- Ну.
- Почему, Вы сказали "даже"?
- Я так сказал?
- Виктор Александрович, Вы так сказали, я слышал это собственными ушами.
- Ну, если Вы так утверждаете, то по-видимому могу с этим согласиться. Пусть будет, что я сказал, что сказал. И что из этого будет следовать? Я не пойму Вас, Алексей Трифонович. Что хотите?
- Это просто, Виктор Александрович. Вы сказали, что даже Вы пошли. Что Вы этим даже хотели сказать?
- Ничего не хотел. Даже не уверен, что сказал даже.
Вот прикопался, Шерлок Холмс недорезанный. Поморочу тебе голову этим "даже". Сам выкопаешь себе яму.
- По моему, это Вы, уважаемый Алексей Трифонович, сказали "даже". Уж, совсем не пойму, зачем Вы перекладываете на меня. Ей богу, не пойму, какой смысл Вы вложили в это слово?
- Прошу прощения, Виктор Александрович, но когда мы с Вами начинали разговор, Вы сказали слово "даже". Вы помните?
- Очень может быть, уважаемый Алексей Триангулиевич. Я, честно говоря, не слежу за каждым своим словом, не взыщите. Если Вы, уважаемый Алексей Талгатович, заявите на суде, что я так сказал, то безусловно, я от Ваших слов отказываться не буду. Даже больше того, только из уважения к Вам, любезный господин Алексей Тукованович, я могу согласиться, что действительно я слово произнёс. Но, только для того, чтобы прекратить нашу дальнейшую дискуссию по этому вопросу. Я, так понял, что Вас больше интересует не само слово, а смысл коий я вложил в него. Не помню, я уже даже и забыл, о чём мы с Вами так мило беседовали.
Жандарм, вроде, с уважением посмотрел на меня. Не ожидал он подобных перлов от замухрышки, тощего и длинного сопляка? То, что перед ним замухрышка, не вызывало ни каких сомнений, так как я нарядился в повреждённый и стиранозаштопаный костюм, который проводник успел вернуть после починки и глажки.
Наконец, видимо, приняв какое-то решение он заговорил снова.
- Господа офицеры утверждают…
Я нагло перебил.
- Прошу прощения за то, что перебиваю, Вас уважаемый Алексей Трипонтович, но меня совершенно не интересует, что говорят господа офицеры. Если это возможно, пожалуйста не упоминайте в разговоре о господах офицерах.
Жандарм недоумённо на меня посмотрел и заявил.
- Дело в том, что в некоторых случаях буду вынужден упоминать о них.
- Пожалуйста, пожалуйста, только прошу не злоупотреблять этим словом. Не больше того. Я весь во внимании.
Пожевав губами как бы настраиваясь на новый лад, снова к допросу.
- Дело в том, что мы недосчитались некоторых пассажиров. Например не обнаружен некий жандармский офицер, кое кто из обслуги поезда. Возможно пропали несколько пассажиров. Что Вы можете рассказать об пожаре в поезде и последующих событиях.
- А почему собственно Вы расспрашиваете меня? В поезде было множество пассажиров, многие из них офицеры, то есть люди неоднократно рисковавшие жизнью. Они лучше могут описать случившееся. Если говорить обо мне, то я совершенно выпал из жизни. Какие-то обрывки воспоминаний, совершенно между собой не связанные. Помню, например, что укладываюсь спать. Вдруг приходят люди, поднимают меня, забирают вещи и мы идём укладываться спать в другом месте. Наверно я сильно напугался и с перепугу пошёл тыкать палкой туши убитых волков. Причём совершенно не помню, было ли это в действительности или только приснилось.
- Собственно Виктор Александрович, не стоит так переживать. Не волнуйтесь.
Во время монолога я увеличивал тембр и скорость изложения воспоминаний. Так, что последние слова уже произносил с визгом.
- Хорошо Вам говорить, уважаемый, прошу прощения, что забыл Ваше имя отчество, но я так напугался, что не сплю ночами.
- Хорошо, хорошо. Вы не волнуйтесь, всё уже позади. Скоро приедете в Москву и всё будет хорошо.