- Так это и понятно, - задумчиво пробормотал Михаил, но развивать мысль не стал, а с немым вопросом посмотрел на генерала. Тот усмехнулся - в последнее время поведение монарха ему нравилось все больше и больше, выводы из последних событий он для себя сделал определенные и теперь старался вникнуть в каждую мелочь.
- Если злейшие враги насмерть вцепились в глотки, то тут радоваться нужно, ваше сибирское величество. И если они обоюдно задавят друг друга, то ва-ще…
- Задушат ли?! Если большевики добьют поляков, а потом вломятся в Германию, как слон в фарфоровую лавку?!
- Нам-то какая печаль от этого? - искренне изумился Арчегов, широко раскрыв глаза.
- Ты что - совсем спятил?! Если мировая революция полыхнет по всей Европе, то нам достанется в первую очередь! Хотя и попозже. За Уральским хребтом не отсидимся…
- Не гони пургу, Мики. - Глаза генерала сверкнули, только не гневом, а злорадством. Михаил Александрович успел заметить характерный блеск и с тщательно скрываемым облегчением вздохнул полной грудью. Арчегова он успел достаточно хорошо изучить за это время, хотя многое из его действий до сих пор не понимал.
- Ты человек военный и прекрасно сам понимаешь, что красные выдохлись. Они взяли Варшаву на последнем рывке, уже падая от усталости. Полтысячи верст за два месяца отмахать - не шутка. Огульное наступление есть чистейшей воды авантюра, но им повезло! - Арчегов усмехнулся, сжав губы ниткой, и решительным движением смял окурок в пепельнице, будто кого-то из врагов раздавив крепкими пальцами. Но заговорил спокойно, по обыкновению медленно, но внушительно произнося слова:
- Теперь большевикам нужно не меньше двух недель, чтобы подтянуть тылы, пополнить части, подвезти боеприпасы. А поляки тоже ведь время терять не будут. Так что проделать очередной рывок, от Вислы до Одера, у кремлевских товарищей не выйдет, хотя путь тут намного короче, если считать версты от Днепра до Вислы.
- Я долго беседовал сегодня с французским послом, - Михаил сделал нарочитую паузу и с затаенным веселым огоньком в глазах посмотрел на генерала. Тот скрывать своего интереса не стал:
- И что?
- А ты догадайся сам!
- Загадку ты даешь хитрую, но решаемую, - Арчегов с лукавством посмотрел на своего друга-монарха. - Если отбросить дипломатические славословия, то наши "друзья" настоятельно попросили помочь горделивым полякам. Причем экстренно. "Морковку" подвесили прямо под нос, как тому ослу. Вот только скуповаты французы, вряд ли что-либо насущное тебе предложили. Ведь так, Мики?
- Ты прав, Костя. Бабка тебе ворожит, что ли?!
- Да нет, наверное…
- Так да или нет?
- Скорее, наверное, - отшутился Арчегов. И спросил уже серьезным тоном, веселые искорки из глаз пропали, будто их разом ведром студеной воды залили: - Так что они там посулили?
- Вооружение и аэропланы, снаряжение на двести тысяч солдат. И многое другое, включая полторы сотни танков.
- Задарма? - В голосе генерала прорвалась едкая ирония.
- Если бы, - с нескрываемой горечью ответил Михаил. - Мы должны дать гарантии по взятым займам и принятым обязательствам, причем и тем, что были сделаны Временным правительством Керенского.
- Губа не дура!
- Мы должны вернуть французским владельцам всю их собственность, главным образом металлургические заводы на юге России и николаевские верфи, что сейчас находятся у большевиков. Причем расходы на ремонт и восстановление предприятий они предлагают взять за наш счет.
- Морда не треснет? - пробормотал Арчегов, но Михаил Александрович снова не обратил внимания на его короткую реплику, а продолжил говорить с тем же хладнокровием, хотя слова давались ему нелегко от растущего в душе возмущения столь наглыми, другого слова он подобрать не мог, условиями "дружественной" Франции.
- Сибирь должна отдать под гарантию всю золотодобычу и алтайские серебряные рудники, а также Транссибирскую железную дорогу… А Дон и Кубань - обеспечить поставки хлеба по льготной цене. Да, кстати, займы, что они нам могут предоставить под поставки вооружения, мы можем получить немедленно, но процент…
- Драконовский?
- Хуже, - с горькой усмешкой поднял глаза на генерала Михаил. - Совершенно безбожный! Посол откровенно признался, хотя глаза потупил, что это надбавка за риск.
- Своего не упустят, сволочи, - усмехнулся Арчегов. Выглядел генерал отнюдь не расстроенным, даже повеселел. Это и удивило монарха:
- Ты чему радуешься, Костя?! Принять помощь на таких условиях есть окончательно превратить Россию в их колонию!
- За тебя радуюсь, что твои последние иллюзии о "братской помощи союзников" рассеялись как дым!
- Предположим, я их и раньше не сильно испытывал!
- Они не меняются, я имею в виду французов. Почти такие же условия, за исключением, понятное дело, Сибири, Париж "щедро" предложил барону Врангелю, "верховному правителю России" в моемвремени. Я тебе о том говорил уже раньше. Тот согласился…
- А куда ему было деваться. - Вот только одобрения при этих словах в голосе Михаила Александровича не прозвучало, и Арчегов это уловил.
- Потому он и спас поляков, стянув на себя с десяток лишних красных дивизий, коих не хватило большевикам для взятия Варшавы. Выручил ляхов с их панской Польшей, но окончательно погубил даже те ничтожные шансы, что были у "белого движения".
- Мы такую глупость не сделаем! - Михаил Александрович усмехнулся, сжав кулаки.
- Надеюсь, ты это послу не стал объяснять?
- Что я, совсем, что ли, с ума тронулся? - Михаил Александрович пожал плечами, глаза полыхнули недобрым пламенем, и наигранно рассмеялся:
- Я ему очень витиевато добрый час излагал условия, те неимоверные трудности, в которых находятся освобожденные от большевиков территории. А посему возлагать на русских бремя очередной войны я не вправе, хотя мне самому этого прямо очень хочется. Но новым временам диктуют совершенно другие обстоятельства. Я сейчас не самодержец всероссийский и принимать решения одиночным порядком уже не могу. Вот в таком ключе я ему уши и заговаривал следующий час.
- Мики, твое величество меня восхищает. Два часа говорить ни о чем - такое умение многого стоит.
- Почему ни о чем? - делано удивился монарх, пожав плечами. - Де-юре они нас признали… Чего же желать больше?
- А вот с этого момента я прошу быть тебя поподробнее. Чего же ты от них пожелал?
- Да сущую безделицу. Попросил их вернуть то, что они, не мудрствуя лукаво, прихватили у нас в прошлом году, когда свои десанты высадили. И списочки приложил, что ты с Колчаком приготовил.
- И как?!
Арчегов невольно хмыкнул, представив, как вытянулись в изумлении физиономии французского и английского послов, когда они познакомились с таким демаршем русского монарха. Еще бы не удивиться, когда потребовали вернуть вывезенное, сиречь уворованное, а также полностью компенсировать порушенное "союзниками", включая сознательные подрывы черноморских броненосцев и наглый увод русских кораблей с Севера, особенно крейсеров "Варяг" и "Аскольд" и необходимых для навигации в Заполярье ледоколов.
- Особенно "понравилось" мое категорическое требование немедленно возвратить нам крейсер "Муравьев-Амурский" и те эсминцы германского флота, что строились по русским проектам и были оплачены нашим золотом. И которые наши "друзья" по Антанте уже поделили между собою, наплевав на данные нам ранее гарантии.
- Ты им правильно поддал, Мики, теперь пусть они шибко подумают. А мы подождем, нам некуда торопиться.
- С чего уж тут нам поспешать? - притворно вздохнул монарх. - Да и выплаты по долгам "союзникам" мы будем производить лишь после того, как они вернут все награбленное у нас, никак не раньше. А если не смогут, то мы сами все подсчитаем и счет предложим. И еще одно - я им намекнул, - Михаил гневно сжал губы, - хорошо так намекнул, в добрую оглоблю, что они обязаны оплатить всю кровь, что мы за них пролили в войну с Германией. А раз даже румыны, что два года метались из лагеря в лагерь, репарациями и аннексиями богато разжились, то нам тем более они обязаны определенную долю дать! А без этого любые переговоры, причем на равных условиях, не начнутся. Как и выплаты по сделанным ранее долгам. Вот что я им заявил, мать их за ногу!
- Ты молодец, ей-богу! Аплодирую!
Арчегов усмехнулся - в первый раз генерал видел такую горячность императора по отношению к предавшим и продавшим Россию союзникам. И это было очень хорошо для его планов.
- Ну что ж… Ты все правильно сделал, Мики, говорю еще раз. Мы не будем продолжать пагубную политику - таскать им голыми ручонками из пламени каштаны! Пусть они сами попробуют заняться этим увлекательным и занятным делом.
- А мы подождем! - В голосе Михаила прорвалась нескрываемая угроза и глухая, застарелая ненависть.
- Теперь надо только ждать, - Арчегов понимающе улыбнулся, - но и рук не опускать. Бездействие губительно…
Ангара
- Ты сам посуди, паря, куда деваться было?! На Сизовском острове двух казаков с бабами и детишками малыми насмерть умучили. У нас Митроху, свояка моего, на распыл пустили. На Тушаме троих ухлопали за отказ в отряд пойти да баб сильничали жестоко. Жуть тогда многих наших мужиков взяла, как тут в банду к "краснюкам" не пойти…
Есаул Коршунов еле слышно хмыкнул, откидывая сшитое из лоскутов цветное одеяло. За перегородкой тихо говорили хозяин с ординарцем, вели неспешную, свойственную только таежным сибирякам степенную беседу. А "краснюки" в устах бородача прозвучало как "говнюки", хлестко и, судя по тону и сдержанной злобе, предельно искренне.
- А что ж этого Бурлова вы сами не ухлопали, за дела его?
- А как? Сам знаешь, что прошлым летом в наших краях творилось. Ум за разум у многих зашел! Колчак-то слабоват, да пороли много - вот мужики за красных и подались. А как не пойдешь-то, если тех, кто супротив был, Бурлов бить до смерти приказывал.
- А теперь что мужики супротив его идут?
- Так мы за крепкую власть и порядок держимся. У меня в прошлом году корову и двух свинок зарезали, за так, за "спасибо". Мол, революция потом все возместит! Как же, раскатали губы! А теперича и облигацию на пятьдесят рублей дали да три золотых империала. От налогов на два года ослобонили. Все честь по чести, от царя-батюшки одно добро видим. Так как же мне за такую народную власть не встать, не голытьба же. Да нет у нас таких, завсегда справно жили.
Сон уже окончательно прошел, есаул еще раз усмехнулся, усевшись на широкой хозяйской кровати, что стояла в кутьи. Действительно, чудны дела в революции. Правильно хозяин сказал, что ум за разум зайдет.
Таежное сельцо Невон, куда он прибыл с отрядом из Илимска на двух пароходах, было не просто зажиточным по сибирским меркам, а богатым. Жили тут одни старожилы, новоселов здесь отродясь не было. Два десятка усадеб теснились на крутом берегу неширокой речушки с хрустальной водой, в которой резвились узкие силуэты хариусов.
С другой стороны медленно текла величавая Ангара, широкая синяя гладь сильно отдаляла противоположный, покрытый скалами берег. На ней и кормились местные селяне. Да окрестная глухая, хоть двести верст в любую сторону иди, тайга богатое пропитание давала - и дичь, и мясо, и шкуры, не говоря уже про грибы с ягодами. А заливные луга какие? Вдоль Ангары на пару верст тянутся, недаром стайки у хозяев полны скотом, сена с травой хватает. Благодатные места!
- Почему ты, Трофим Семенович, в поход идешь? Ведь хозяйствовать нужно, не воевать?
- Мы с мужиками решили, - хозяин говорил медленно, внушительным голосом, - хватит безобразий на собственной землице устраивать да всяких горлопанов слушать. Царь нам народную власть дал, мужицкие советы, сами все дела решаем. А потому с отрядом вашим пойдем, винтовки у всех есть - в стражники еще в июне записались. Жить дальше без опаски желаем. Потому Бурлова с шайкой добить надобно, неча ему в здешней тайге фулюганить да людей честных грабить. Хватит воевать да ратиться, в мире жить надобно, в согласии, в трудах честных…
Иркутск
- Что ты хочешь сделать? - Михаил Александрович с нескрываемым интересом посмотрел на своего генерал-адъютанта, ломая свою голову над вопросом - какой шаг предпримет его хитрый друг.
- Передам красным остатки русского оружия, что мы имеем в Сибири и в Приуралье. Нам они не нужны, мы на японское оснащение давно перешли. Да и Колчак обещал выделить немного, и казаки от себя добавят. Так что до Одера красным будет с чем идти. А вот дальше до Рейна не смогут - пупок развяжется! Мощей не хватит!
- Ты в этом уверен?!
- В чем? - Арчегов прекрасно понял подоплеку, но искренне изобразил непонимание.
- Что они дойдут только до Одера, и ни верстой дальше?!
- Уверен?! В этом мире нельзя быть уверенным. - Генерал усмехнулся, но моментально стал серьезным. Он положил ладони на стол. - Да, я почти в этом убежден. Военного производства в Совдепии сейчас никакого. Если в семнадцатом более десяти тысяч пулеметов изготовили, то ныне и полтысячи не будет. Старых запасов хватало на гражданскую войну, а вот для войны с поляками уже нет. А что будет с немцами? У тевтонов десять дивизий и патронов хватит. И союзники условия Версальского мира смягчить для них смогут, если большевики к границам Германии выйдут. Вряд ли в Париже желают увидеть германо-русские большевистские полчища на Рейне! У себя под боком?!
- Посол мне сегодня на что-то подобное намекал…
- Потому не желаю, чтобы большевики прекратили экспорт революции дальше на запад. А в германском пожаре мы, думаю, заинтересованы даже больше, чем Ленин! Вот так-то, Мики! А потому спасти мировую революцию - вот наша главная задача, "товарищ царь". Спасти любой ценою, ибо в этом, как ни странно, наше спасение!
Генерал с улыбкой закурил папиросу, с затаенным удовлетворением наблюдая за эффектом сказанных слов, от которых Михаил Александрович застыл соляным столпом в крайнем изумлении. Еще бы - все время генерал убеждал его в одном, а оказывается, это другое, противоположное, а ведь где-то прячется и третье!
В совсем ином направлении…
- А если на всю Европу полыхнет? - выдавил из себя опомнившийся наконец Михаил Александрович.
- Нам какая печаль, если наши заклятые друзья большевики перережут французских буржуев?! Ты же их условия выслушал вчера и сегодня, отнюдь не благостные для будущего России. Печься об их благополучии жаждешь? Что с того, что нашего кредитора красные на "распыл" пустят? Обгадиться прикажешь жидко и не жить, посыпав голову пеплом?!
Слова хлестали свирепым бичом - Михаил только морщился, получая их одно за другим. Но не мог сразу подыскать достойного ответа - слишком неожиданное развитие получил разговор. Арчегов же, со злой гримасой на лице, продолжал крепко наседать на растерявшегося собеседника, агрессивно выплевывая из себя фразы:
- Ты сейчас должен вести предельно эгоистичную политику, Мики. Тебя должны интересовать только интересы нашей России, и ничего больше. Здоровый национальный эгоизм диктует соответствующую политику. Пусть циничную, раз без этого нам обойтись нельзя. Хватит проливать русскую кровь за чуждые нам интересы! Хватит, Мики. Император Николай Павлович задавил венгерскую революцию и этим радостно похвалялся. Боже, какой идиот тогда уселся на престол! Прости, что такое говорю о твоем прадеде. Ведь стране боком через пять лет вышло! Вместо того чтобы приветствовать развал векового врага, Австро-Венгрии, и обеспечить себе доминирование на юге, решить наконец вопрос о черноморских проливах, сотворить такую невероятную глупость!
- Но ведь он прав, ты что, сам не видишь, какая зараза эта революция?! Что у нас сейчас творится…
- Зараза, конечно, еще какая проказа. Недаром их Ленин большевизм с бациллами отождествляет, с чумой двадцатого века! Однако есть тут одна закавыка. Когда у тебя дома, то это смертельно опасно для государственного организма. Зато если такая болезнь съедает твоего злейшего врага, то, может, не стоит так по нему убиваться?! Пусть французы и англичане переболеют этой заразой - им только на пользу пойдет, а мы своего тут упустить не должны. Пусть в обратку своих же методов попробуют, раз они этих гадов по всяким ихним парижам на нашу голову откармливали, убежище разной сволоте предоставляя. А теперь мы им этот "экспорт" вернем!
- Ты не думаешь, что они скопытятся от такой чумы?! Французы ведь издавна революциями балуются!
- Хорошо бы, если… Нет, Мики, большевизм их не захлестнет! Хотя, чего скрывать, мне бы такого очень хотелось. Пусть бы эти твари своим варевом подавились!
Генерал и сибирский царь, носящий титул императорского высочества и ставший в одночасье местоблюстителем имперского престола, условности давно отбросили в сторону и слов не подбирали - не на приеме послов сидят, дружескую беседу между собой ведут. Настолько искренне, что собеседники раскраснелись, и табачный дым густыми клубами застилал большой кабинет, словно на старинной батальной картине.
- Почему ты так решил? Во Франции и Германии имеется огромная масса недовольных властью, и они примкнут к большевикам, как только те подойдут к границам.
- Согласен с тобою! Еще как примкнут! Но тут есть один нюанс - в отличие от нас, там не менее большая масса тех, кого называют средним классом. И как бы они ни были там недовольны послевоенным разорением, с охотой возьмут в руки оружие, чтобы не лишиться оставшегося имущества и привычного уклада жизни. Большевистский беспредел им придется не по нутру, так что сражаться против него станут яростно. Это не наша сопливая интеллигенция, имею в виду присяжных поверенных, газетчиков, учителей в гимназиях и прочих, ту образованщину, что ввергла Россию в этот жуткий кошмар, желая проверить на опыте свои умозрительные теории. Заварили кашу, а нам расхлебывать теперь полной ложкой!
- Беспредел, - Михаил Александрович будто пропустил мимо ушей горячий монолог Арчегова и с видимым удовольствием словно "пожевал" понравившееся ему слово.
- Беспредел! Удивительно точно схвачено. Ты так называл творящиеся безобразия в твоидевяностые годы?
- Так, - согласился генерал, но его словно не услышали. Монарх тихо рассуждал, как бы разговаривая сам с собою:
- В прошлом году, насколько я помню, удалось разгромить Советы в Баварии. Да и венгерскую совдепию, как ее там называли, тоже разогнали, хотя та полгода революцию устраивала. Ты прав - сил у здоровых кругов Германии хватит, чтобы большевистскую чуму перебороть. Ведь нынешний рейхсвер, если не ошибаюсь, насчитывает сто тысяч, причем исключительно добровольцев.
- Больше, много больше, Мики. Есть у них в загашнике еще "черный рейхсвер", что противостоит территориальным притязаниям поляков и чехов. А вот Красная армия - величина не постоянная, более шести десятков дивизий в ней не собрать. Посчитай сам - треть на нас отведена, да с повстанцами, коих пруд пруди ныне, борется. Еще дюжину дивизий им придется в Польше оставить - паны с них крови попьют. И три десятка они смогут на Германию бросить. И это все, больше сил у них нет. И не будет! И учитывай, я считаю по максимуму, на самом деле более 15–20 дивизий большевики на тевтонов не бросят, нет у них лишних сил!
Арчегов пристально посмотрел на Михаила Александровича, тихо добавил, немного вибрируя голосом: