Но вместо ожидаемой, вожделенной "денежной реки" черемховские шахтеры получили здоровенный кукиш. А ведь жен и деток кормить нужно. И что делать прикажете? Ну не работать же!
А потому в декабре семнадцатого на поверхность всплыл актуальный лозунг - "экспроприируй экспроприаторов", который большевики перевели на более понятное и доступное для победивших пролетариев выражение - "грабь награбленное". Случай удачный выпал, прямо по заказу - 8 декабря красные попытались разоружить военное училище и школы прапорщиков, но юнкера оказали сопротивление, и такое, что ВРК призвал на помощь всех, до кого мог только телеграммы отстучать.
И шахтеры откликнулись на призыв немедленно - с жаждой, с бабами и с мешками, предназначенными для богатой добычи, которой можно было хорошо "затариться" в купеческом, никогда не бедствующем городе. И прибывшая орда, а именно так ее оценили иркутские обыватели, ринулась на понтон, чтобы переправиться по нему в город и устроить экспроприацию. Не вышло - пулеметы юнкеров просто снесли в ледяную ангарскую воду мародеров и прошлись свинцовым ливнем по противоположному берегу, оставив там лежать десятки "охотников за черепами".
Этого за глаза хватило большей массе прибывших. Они немедленно загрузились в вагоны и отправились обратно. К сожалению, далеко не все так поступили. Часть "пролетариев" перебралась на другую сторону, вот только многие из них отнюдь не стали сражаться с казаками и юнкерами. Они слились в революционном экстазе с криминалом, в городе начался сплошной грабеж и убийство "буржуев".
Время от времени юнкера пленяли таких "красногвардейцев" и у "защитников равенства и свободы" находили в карманах и мешках вещи, золотые и серебряные изделия. Особенно много было золотых перстней и колец, и не просто снятых с несчастных жертв - встречались окровавленные, вместе с пальцами (да-да, в документах это хорошо описывалось, чуть рвота не пробила), а также и серьги, тоже с тем, на чем они раньше крепились, и многое другое.
Красных вышвырнули за реку, члены ВРК, почти в полном составе, вместе с легендарным Лазо, прибывшим с отрядом Красной гвардии из Красноярска, оказались на "губе" в военном училище. Но всю пролитую юношескую кровь перечеркнули господа эсеры, вылезшие наружу, как только в городе смолкли выстрелы, и заключившие с большевиками "мир". Последние сами были изрядно удивлены, когда юнкера сами разоружились, выполняя условия заключенного соглашения, а потому назвали последних "политическими младенцами"…
- Жаль, не шлепнули. Эх… Весело погуляла сволота! - Арчегов скривил губы - прочитанные им строчки до сих пор стояли перед глазами и жгли душу. И он снова задумался, оглядывая раскинувшийся перед ним в летнем мареве рабочий город.
Уже к весне восемнадцатого года шахты полностью прекратили работу - уголь было невозможно продать по заявленным ценам, и шахтеры решили вообще прекратить добычу. Но пить-кушать нужно, а потому задолго до декретов Ленина они приступили к продразверстке соседних крестьянских селений, проще говоря, к грабежу. Чем и вызвали к себе вначале стойкое неприятие селян, а затем и массовое восстание с побиванием продотрядов. А тут еще чехословацкий мятеж начался…
- О чем задумались, Константин Иванович?
В открытой двери купе стоял глава МВД, сменивший на этом посту ушлого Яковлева, Виктор Николаевич Пепеляев - кряжистый сибирский мужичок с поблескивающими стеклами очков.
- Да об угле думаю. В прошлом месяце шахты впервые рентабельными стали. Доход наконец приносить стали.
- Это пока корейцы на них работают, Константин Иванович. Прибыль и появилась. А если через три года и на них ваш так называемый "соцпакет" определить, то убытки опять пойдут. И серьезные!
Арчегов усмехнулся - он раньше не предполагал, что на посту военного министра станет заниматься чисто гражданскими делами. Никогда не думал, а тут как в пословице получилось - потянешь за кончик ниточку и весь клубочек размотаешь. Даже не так - тронешь один камушек, лавина и понесется. Вот и получилось, что январь аукнулся летом.
Без каменного угля любая нормальная жизнь невозможна. Это работа железнодорожного транспорта, главной связующей артерии Сибири, а также немногочисленных электростанций, без которых уже само существование промышленного производства и городов просто немыслимо. Шахтеры при Колчаке ухитрялись работать один день из двенадцати в лучшем случае. И отнюдь не по политическим мотивам, вернее, не только по ним.
Пролетариат полностью разленился - лень, пьянство и прогулы стали обыденным явлением. Даже ижевцы, соль рабочего класса, как только некоторые из них обзавелись домами и собственными хозяйствами, тоже поддались этому явлению. Чуть-чуть, но тут важен сам факт. Поневоле вспомнишь и поймешь товарища Сталина с его драконовским рабочим законодательством тридцатых годов. Прогулы - бич любого промышленного производства, основанного на конвейере! А про выдаваемый похмельными брак и говорить не приходится.
Уголь был крайне необходим, но его держала в своих руках вольница, не желающая работать, насквозь ставшая криминальной. Черемхово являлось неофициальной столицей уголовного мира все эти два года, с восемнадцатого по двадцатый, именно маргиналы и преступники заправляли здесь.
И что делать прикажете? Долго и терпеливо лечить, тратя жизненно важные средства, или взрезать гнойник и выдавить?!
Арчегов избрал второй вариант и не только выдавил, но и прижег, фигурально выражаясь, раскаленным железом. Впрочем, министр Яковлев и Вологодский с Пепеляевым уже отнюдь не либеральничали с криминалом. Как говорится - допекло!
Тут выбор для них тоже был простым - или плодить аппарат, который будет ловить преступников, судить их и потом долго содержать и кормить по тюрьмам и каторгам, или решить проблему со всей беспощадностью. Благо в революционное время жизнь человеческая полностью обесценилась и породила известный цинизм - "на распыл", "отправить в Могилевскую губернию", "хлопнуть", "в штаб генерала Духонина", "разменять" и прочие словеса, что применялись в зависимости от политической или социальной окраски жертвы. И не просто решить проблему, но и свалить ее на военных, умыв таким образом руки.
"Чистенькими хотят быть! Они все в белом, а мы в дерьме". Однако мысли мыслями, а взгляд Арчегова продолжал оставаться спокойным и приветливым. Пепеляев не нравился - типичный интеллигент, с желанием все сделать с учетом разных мнений. Компромисс в таком случае не решает проблему, а только ее запутывает.
В прошлом году министр увлекся буквальным насаждением земских учреждений, видя в них опору правопорядка. Но в том же Забайкалье это вызвало сильнейшее недовольство крестьян и привело к восстанию - селянам не понравилось увеличение налогов. А новоявленные земцы с увлечением начали заниматься революционной агитацией и натуральной подрывной работой - подбивая на мятежи тех же недовольных крестьян.
Вот такие пироги с котятами - хотели как лучше, а получилось как всегда! В России все через одно место делается, потому что вначале головой хорошо подумать не хотят!
Хабаровск
- Это есть броненосец… Натюрлих! Нет, настоящий линейный корабль, только маленький!
Старшина первой статьи Генрих Щульц с нескрываемым восхищением разглядывал грозный монитор, на котором ему предстояло служить дальше. Такая судьба у военного моряка - не знаешь, на какой корабль переведут. Но сейчас немец был полностью доволен, разглядывая свое нынешнее место службы.
Всего за полгода он прошел через три океана и множество морей, причем дважды, туда и обратно. Побывал в родном фатерланде, в котором не был почти шесть лет. И с нескрываемым удовольствием через две недели покинул Германию - нищую, голодную, терзаемую безработицей, красными восстаниями и алчными соседями.
Нет, просто несказанно повезло, что в конце декабря прошлого года он принял предложение русского офицера, что вскоре стал генералом и военным министром, честно послужить Сибири. Эта далекая и заснеженная страна, казавшаяся раньше местом ссылки и каторги, теперь воспринималась совсем иначе, почти…
- Это есть мой фатерланд, - прошептал немец, охлопывая крепкими ладонями бушлат и стряхивая с него налипший мусор.
Вот уже три недели полсотни немцев и столько же русских матросов приводили в порядок монитор "Вьюга", порядком запущенный за годы революции. Им помогали рабочие затона, причем не халтурили - это русское слово Щульц хорошо усвоил, а потому не спускал с них глаз и проверял каждый выполненный "урок".
Корабль же его, на нем дальше служить!
- Колоссаль! - с восхищением произнес немец, продолжая разглядывать низкобортный монитор, неподвижно и грозно стоящий в пронзительно-синей амурской воде.
С "Капитаном Сакеном", на котором он прошел путь от Севастополя до Владивостока, этот корабль нельзя сравнивать, слишком разные они. Эсминец узкий, с высоким бортом, скорость вдвое больше - настоящий морской корабль, который выдержал несколько штормов. Да попади монитор в одну большую волну, не то что в шторм, под воду бы сразу ушел, как железный топор, без всплеска.
Но на реке штормов вовсе нет, и волна низкая, пологая. Лишь в устье Амура, где Щульц уже успел побывать, в непогоду с Татарского пролива хорошая волна шла, но и только. Так что утонуть на новом корабле ему никак не светило, а потому немец искренне радовался, что попал служить именно в Хабаровск.
Погибнуть от вражеского снаряда, осколка или пули на этом мониторе намного меньше возможностей, чем стоя за пушкой маленького ангарского ледокола или того же эсминца - на них на орудиях даже броневых щитов не установили.
Вначале монитор не понравился - похож на плоскодонную лоханку или баржу, на которой, будто по недоразумению, высятся четыре орудийные башни с длинными орудийными хоботами. Но вскоре выяснил, что борта прикрыты стальным поясом в четыре с половиной дюйма, такую же защиту имели и башни. Неуязвимый корабль, ни одно полевое орудие пробить такую толстую броню не могло даже в упор, а потому Щульц чуть ли не заплясал от радости.
- Мой "Фон дер Танн", - Генрих вспомнил германский линейный крейсер, который видел в Вильгельмсхафене, главной базе кайзеровского флота. На том башни располагались так же - в диаметральной плоскости носовая и ютовая, а средние располагались побортно в шахматном порядке. Правда, в башнях было по две пушки в одиннадцать дюймов, а на "Вьюге" всего одна, в шесть дюймов. Но линейный корабль раз в двадцать больше, чем монитор, - двадцать тысяч тонн водоизмещения против одной. Так ведь линкор даже в устье не загонишь, на мель разом сядет. А монитор спокойно по Амуру ходит, осадка чуть больше метра. Мощный и надежный корабль, настоящий властелин реки.
- Повезло, - прошептал Щульц, повернулся и быстро, но степенно, как полагается командиру главной на корабле носовой башни, пошел домой, к видневшемуся поблизости от мастерских бараку.
Там ждала его молодая жена с огромным нетерпением, ведь за все эти три недели встречался с ней урывками, несколько раз, не имея возможности покинуть корабль. Но увольнительная на сутки получена, и теперь он с головою окунется в долгожданный отдых…
Черемхово
- Просто момент удачный сложился, Виктор Николаевич, - Арчегов усмехнулся, - ведь нам без левых в Народном Собрании никак нельзя, пусть это будут, извините за невольный каламбур, правые эсеры и меньшевики. Последние вообще выдвигают только экономические требования. И весьма умеренные, кстати.
- Которые считаете нужным немедленно удовлетворить! А не вызовет ли это такие же последствия, что и летом прошлого года?!
- Я понимаю, на что намекаете. - Генерал сломал пальцами картонный мундштук папиросы и закурил. Затем внимательно посмотрел на главу МВД и медленно заговорил, тщательно подбирая слова и выделяя их жестким тоном: - Пользы с наших предпринимателей и промышленников в прошлом году было немного. А если говорить честно, то ее совсем не оказали, исходя из возможностей, что имелись. Большинство наших заводчиков требовало государственных кредитов, довольно значительных, причем на условиях полной предоплаты. Ведь так, Виктор Николаевич? А сколько из них выполнили полученные заказы? Едва треть, причем не лучшего качества. И вы хотите снова ставить на такую хромую лошадь?!
- Но ведь нужно что-то делать? - Пепеляев говорил глухо, но отвел взгляд в сторону. Слова генерала били не в бровь, а прямиком в глаз. И еще тише добавил: - Они сильно недовольны новым законом.
- А мы на их недовольство с "прибором" положим, простите за такое слово, - Арчегов зло усмехнулся, скулы затвердели. - Сейчас самый удобный момент, чтобы решить рабочий вопрос и взять наших буржуев за глотки. И сдавить так, чтоб затрепыхались, чтоб силу почувствовали. - Пальцы генерала сжались, будто он на самом деле собрался кого-то задушить. Но голос стал спокойным, со скрытой усмешкой: - Серебренников рассказывал, как в прошлом году он посетил в Иркутске местный союз промышленников и задал там один вопрос - почему вы, господа хорошие и богатые, не издаете ни единой газеты, хотя эсеры и кооператоры, что в принципе одно и то же, чуть ли не десяток выпускают. И знаете, что ему ответили?
- Нет, Константин Иванович.
- Государство отпускает крайне недостаточно средств на содержание аппарата их "союза", а потому газета не может быть издана. Но это еще не все. Я тут справки навел - в прошлом году уклонение от налогов приняло настолько массовый характер, что поступления от богатых промышленников и заводчиков в казну практически прекратились. Ведь так и было, Виктор Николаевич, вы же ведь тогда являлись министром внутренних дел!
Арчегов разъярился, хотя старался это не показывать. Принятие закона о 8-часовом рабочем дне при одном выходном в неделю, оплачиваемым отпуском в две недели (чего тогда не было в Европе), с обязательным медицинским страхованием, с материальной ответственностью предпринимателя за меры безопасности на производстве - все это вызвало большое недовольство среди буржуазии.
Но тут был нанесен по ним еще один удар!
Правительство Вологодского убедило Сибирское Народное Собрание принять закон о денежных отчислениях на строительство доступного и дешевого жилья для трудящихся с большим стажем - или государством, или самими промышленниками.
И сразу началось, такой хай поднялся - даже выпуск газет под эту тему наладили. Да не тут-то было! Силою, под угрозой конфискации, тотального разорения и солидных тюремных сроков, заставили эту погань - другого слова для них Арчегов просто не находил.
- Понимаете, Виктор Николаевич, если мы не задвинем их на место сейчас, то они приведут нас к краху, как в прошлом году. Вопрос нужно ставить именно так - вы будете платить все положенное и довольствоваться малой долей прибыли! Но постоянно капающей! Иначе потеряете все, в том числе и жизнь. Идет война, мы не будем церемониться с рвачами! - Генерал чуть помахал своим немаленьким кулаком, что были весьма внушительным аргументом. И с той же напористостью продолжил:
- Нужно решить рабочий вопрос раз и навсегда, вышибить почву из-под большевистской агитации. Просто наши буржуи не привыкли к такому отношению, за свою мошну у них одна забота, а не о народе и государстве. Смотрите - в Иркутске масса домов, многие люди ютятся в битком набитых комнатах, а другие в просторных особняках. И ухудшать свои жилищные условия не намерены. Как и благотворительность проявить. Примеры других, в том числе и мой, на эту мразь не действуют. Ведь так?
- Полностью согласен с вами. Но ведь сейчас нет войны, а это частная собственность. И поселять или не поселять к себе оставшихся без крова людей - дело их собственной совести.
- Что-то совесть их окончательно замерзла и не подает признаков жизни. Так что вашему ведомству ее придется размораживать, благо возможности есть, и не малые.
- Что вы имеете в виду?
- Мы не зря переписали все излишки площади и вскоре установим драконовский налог. А тех, кто открыл двери своих домов для беженцев, то таких освободим от уплаты. Даже полностью! Будем исключительно через кошелек и фигурально "поротую задницу" учить богатеньких Буратино патриотизму и умеренному аппетиту.
Арчегов посмотрел на Пепеляева и улыбнулся. Виктор Николаевич абсолютно не подходил на пост главы МВД, что проявилось особенно ярко в прошлом году. В январе его поставили на место убитого Яковлева как чисто политическую фигуру, вовремя оказавшуюся под рукой. Теперь срок прошел и надобность отпала.
Новую кандидатуру Вологодский утвердил - бывший Приморский губернатор Гондатти, человек пожилой, если не старый, все еще энергичный, с авторитетом и положением. Именно такой мог поставить на место правых, а также заставить состоятельных сибиряков отдать часть своих богатств. При помощи иезуитских методов, в добровольнопринудительном порядке, как говорили в советское время. Но тут большую роль должно было сыграть военное ведомство…
- Смотрите, Виктор Николаевич, - Арчегов поднялся с дивана и вышел из купе, встав у окна. Показал рукою на два эшелона с углем, что стояли на соседних путях. Наваленное с горкой "черное золото" матово блестело, словно предчувствуя, что вскоре отправится в паровозные топки или котлы электростанций. - Каждый день отсюда отправляют уголь. Много, добыча составляет три четверти довоенной. Успеваем только эшелоны "углярок" подбрасывать. Рост добычи идет не только здесь, везде. Почти на всех шахтах, в том числе и в Приморье. Признаюсь честно, я не ожидал такого, не надеялся. А почему так произошло?
Вопрос упал в пустоту - его собеседник только хмурил брови и молчал, как партизан на допросе. Да оно понятно, кому будет радостно, когда носом тыкают в собственные ошибки.
- Да, мы выделили большие кредиты на шахты. Но контроль остался за государством, а если промышленник не будет выполнять наложенные на него обязательства, то потеряет все. Вот так патриотизм и пробуждают! Пинком добрым! И ничего, быстро сообразили, что лучше получать мало, но постоянно, чем надеяться урвать сразу и много. Но потом на отсидку отправиться или к "стенке" встать. Халявы им больше не будет, закончилась она для них. Ведь они "катьками" в кабаках раньше расшвыривались, а своих работных в черном теле держали. И сейчас, чуть отлегло, снова за старое принялись! Давить их надо без жалости, они враги хуже большевиков, а вы с ними либеральничаете! Как клопов давить нужно!
Генерал гневно стукнул кулаком по поручню, отошел от окна и жестом предложил Пепеляеву вернуться в купе. Собеседники уселись на удобные диваны - сам Константин до сих пор не мог привыкнуть к комфорту первоклассных императорских вагонов, куда там советским СВ, в которых он пару раз проехался в то еще время.
- Да, уголек хорошо рубят, но кто?! Наших мало, большинство составляют корейцы и китайцы, причем от последних нужно начинать избавляться. И чем их будет меньше здесь, тем лучше для будущего государства.
- Это почему же, Константин Иванович, позвольте осведомиться?
"Будто ты не знаешь?! Зачем мне-то ваньку валять?! Эх, Виктор Николаевич, гнать вас поганой метлой давно нужно, только Вологодский до последнего момента в "паритет" свой с вами играл". - Мысли были злые, но генерал ответил с любезностью в голосе. В Пепеляеве он сам нуждался для большой игры в Москве с Троцким, хоть и в совсем ином качестве, а потому приходилось быть сейчас крайне обходительным.