Ситуация же сложилась напротив, нехорошая. Сегодня утром, во спасение этого человека, что продолжал сидеть, растерянно вытаращив глаза и даже не пытаясь вытереть грязные потеки с лица, погибли люди. Много людей.
Не стало двух кораблей, наверняка одних из лучших на флоте Скардара, так как что попало за наследником не послали бы. Сам он сын их правителя, вполне возможно, и, что вполне возможно, вскоре станет им и сам.
Но, если вникнуть в суть, есть такое понятие как честь, и кому как не им знать об этом, готовым ради неё сложить голову хоть немедленно.
К наследнику престола кинулось пару людей из его окружения, которых так и хотелось назвать лизоблюдами. Они хлопотали вокруг него, что-то приговаривая, вытирая лицо и начинавшую светить плешью голову, салфетками. Больше всего они похожи были на нянек, уговаривающих хозяйского сына съесть ещё ложечку. И я не смог сдержать ухмылки.
Офицеры, присутствующие здесь тоже были людьми с достатком, но, по сравнению с раззолоченной свитой наследника выглядели просто бедными родственниками.
Сразу же почему-то вспомнилась картинка из уже далёкой прошлой жизни, когда на авиастроительный завод прибыла большая группа офицеров ВВС. Для них устроили экскурсию, чтобы они могли посмотреть на истребители-бомбардировщики, уходящие по контракту за рубеж в одну из далеких жарких стран. Хотя бы посмотреть, потому что в армии моей страны не было ни одного такого самолета. Среди них было и несколько человек из Росвооружения, организации, что и занимается продажей военной техники за пределы родины. Как же отличалась они от остальных офицеров...
Холеностью лиц, тканью, пошедшей на их мундиры, манерой себя держать, наконец. И как они поглядывали на остальных, среди которых были даже генералы. Помню, мне тогда пришла в голову мысль, смогут ли они хотя бы поднять в воздух один из этих самолетов? Сомневаюсь, потому что летчиков-испытателей, тех, что стоят килограмм золота за килограмм собственного веса я тоже навидался, и они были совсем другими.
Диамун опять собрался открыть рот, и я непроизвольно посмотрел на сосуд, заменявший кофейник. Поначалу я хотел использовать его, но затем отринул эту мысль, поскольку коричневой влаги в нем значительно больше и вряд ли она успела остыть до требуемой температуры. Да и как проверить, лезть в кофейник рукой, вдруг застрянет. И что потом? Держать руку с надетым на неё кофейником, стараясь направить струйку из носика на его голову? Так в рукав натечет. С другой стороны, в ближнем бою можно было бы использовать кофейник как кастет.
А мысль не самая глупая, вновь усмехнулся я. Кают-компания – не то место, куда приходят при шпагах и пистолетах. Тем паче сейчас, когда вокруг на многие, многие лиги ни одного врага.
Так что вполне возможно, что придется вступить в рукопашный бой. Нисколько не сомневаюсь, что окружающих меня людей с детства учили боевым искусствам. Вот только сомнительно, что среди их наставников были мастера кунг-фу. Не те ещё времена, когда сила удара кулаком хоть как-либо влияет на степень заточенности клинка. У меня их тоже не было, мастеров, но кое-что я задолбил на уровне рефлексов. Пусть и времени после этого прошло достаточно. Ведь это как плавание или велосипед, можно потерять мастерство, но разучиться уже невозможно.
"Лучшая техника – это техника выживших".
Так, по-моему, сказал знаменитейший японский мастер меча и катаны. Со своей техникой я давно уже определился, и она совершенна. Потому что в ней присутствуют только то, что запрещено даже в боях без правил.
Только и она не поможет, вон их сколько, если кинутся все разом...
Да ещё за вилки схватятся, те, что имеют солидные размеры при скромных двух зубчиках. Насмерть затыкают, ироды.
Я представил на палубе своё бездыханное тело, сплошь утыканное вилками, как ёжик иголками, и усмехнулся в третий раз. Нервы.
Мы все стояли и молчали, только были слышны тихие, с придыханиями, голоса людей, что занимались Диамуном. Они что-то говорили ему, на чем-то настаивали, но в мою сторону даже не глядели.
Наконец Диамун, всё ещё выглядевший крайне растерянным, поднялся со стула и пошел по направлению к дверям. Уже возле выхода он приостановился, посмотрел на меня и сказал:
– Надеюсь, что вы с нами прибудете в Скардар.
А тон его голоса был таким, что как хочешь эти слова, так и понимай.
Когда дверь за ним захлопнулась, я сказал:
– Извините, господа. Считаю, что погорячился.
Больше всего мне не хотелось, чтобы мой голос действительно прозвучал извиняющимся. В конце концов, я приношу извинения только за то, что испортил им ужин, а не вовсе за то, что до сих пор нахожу правильным.
Перед тем как самому выйти из кают-компании, я ещё раз осмотрел всех, стараясь поймать их взгляды. В принципе, любого другого человека на моем месте я бы понял и не стал бы осуждать его поступок. Иначе к чему все эти разговоры о чести. Она либо есть, либо её нету, и тут выбор за каждым.
Взгляды были какими угодно, но явной агрессии не обнаружил никто. Кто-то старательно взгляд отводил, кто-то отвечал своим твердым, но не злобным, кто-то сделал вид, что занят только стоявшим перед ним блюдом.
Да ничего особенно страшного и не произошло. Помню, в нашей истории был случай, когда бывшего с визитом в Японии Николая II огрел саблей по голове местный полицейский. Скандал тогда замяли, хотя только случайность спасла императора. Именно после этого случая в великий и могучий попало выражение: "японский городовой". Вот только, убей – не помню, что стало с полицейским. По-моему, его сумасшедшим признали. А тут, подумаешь, кофе на голову. И я улыбнулся в четвертый раз, в глубине души очень надеясь, что улыбка не выглядит идиотской.
Затем глазами нашел фер Груенуа.
Пошли Фред, вряд ли тебе всё увиденное добавило аппетита.
В конце концов, Мириам нам в дорогу таких пирожков напекла, умудривших забраться на кухню таверны "У морской дьяволицы". Что удивительно, что сама хозяйка помогала ей стряпать, уж не знаю чем она её взяла.
И ещё есть у меня под настроение пара бутылочек весьма неплохого тускойского. Вино из нашей с тобой родины, из Империи. Где взял? Места знать надо.
Глава 21
Обычай викингов
Мы сидели с Фредом в каюте, и пили тускойское. Сти Молеуен, пригубив из бокала, извинившись, отправился спать. Вид он имел, надо сказать, не слишком счастливый, и это напрямую было связано с недавним конфликтом, произошедшим между мной и Диамуном.
Насколько я успел изучить характер Клемьера, он не любил острых ситуаций, тех, которых при желании и некотором напряжении возможно избежать. Фред напротив, отнесся ко всему произошедшему по-философски: что сделано – то сделано, и к чему теперь задним числом рассуждать о том, как мне было бы правильнее поступить в сложившейся ситуации.
Мы разговаривали с ним о многих разных вещах. Я рассказывал ему о событиях, случившихся за время его отсутствия в Империи, делился своими планами, сообщил Фреду о его месте в них и просил над этим подумать.
О Диамуне не было сказано ни слова, хотя мы оба понимали, что положение мое не очень.
Если ему не и хватит личного мужества ответить на оскорбление, то ждать теперь приходится любую гадость, уж на это он способен. Но пока дело до этого не дошло, не было смысла рассуждать на эту тему.
Но пару заряженных пистолетов я на всякий случай держал под рукой.
В каюту на огонёк заглянул Иджин дир Пьетроссо, и вот его визиту я искренне был рад.
Иджин командовал на "Морском Воителе" абордажной партией, мы и познакомились то с ним, когда он отбирал людей в свою команду сразу по нашему прибытию на борт корабля.
Ему приглянулся Проухв и пришлось объяснить Иджину, что Прошка не просто мой человек, и что я привык его видеть рядом с собой в любой ситуации не дальше чем в паре метров.
Тогда дир Пьетроссо сказал в полушутку, что Его светлость, то бишь я, тоже может присоединиться к числу его славных парней.
Без проблем, был мой ответ, вот только тогда самому Иджину придется встать за мое левое плечо, туда, где у него сейчас Бридир, человек, что своей кошачьей грацией может поспорить с ним самим. А, поскольку, я привык видеть там Проухва, то ему, Иджину, придется сдвинуться ещё левее. Если Тридир займет свое привычное место, то нам станет мало места на палубе "Воителя".
Вот такой у нас состоялся разговор, после чего мы прониклись взаимной симпатией. И, конечно же, не из-за темы состоявшегося разговора.
Когда дир Пьетроссо объявился в нашей каюте, он окинул нас взглядом с непонятным значением, затем сразу исчез, и я даже не успел сделать приглашающего жеста.
Мы переглянулись с Фредом, и продолжили рассуждать о военно-морских перспективах Империи. Только фер Груенуа по его мнению незаметно передвинул лежавший на столе пистолет, положив его так, чтобы при нужде было удобнее ухватиться за рукоять. Шпаги мы, не сговариваясь, повесили за перевязи на вешалку возле выхода из каюты.
Каютка тесная, и длинным клинком в ней особо не размахаешься, да и толку с этого будет немного: невозможно тут оборону держать, и сбежать некуда. А посему – наливай Фред, и жаль, что бутылок всего две. Выпьем и за судьбу нашу горемычную, и за тех скардарских парней, что геройски погибли вместе со своими кораблями.
Дверь скрипнула, и в каюту снова вошел Иджин, но на этот раз не один, а в сопровождении чуть ли не полдюжины бутылок с невероятно длинными горлышками, увенчанными большими пробками, которые были обёрнуты золотистой фольгой под серебристой проволочной сеткой. На что фер Груенуа протяжно протянул – о-о-о!
Со словами – не помешаю, господа? – Иджин расположил принесенные бутылки на столе и удобно уселся на освободившемся после ухода Клемьера стуле.
Не зря Фред так отреагировал при виде бутылок, вино оказалось отличным.
Несмотря на то, что вино приходится пить чуть ли не ежедневно, сомелье из меня по-прежнему никакой, но различить хорошее вино от очень хорошего, мне всё же удалось научиться. Принесенное дир Пьетроссо вино было по-настоящему превосходным.
Вино имело длинное сложное название, больше чем на половину состоящее из шипящих звуков, и после пары безуспешных попыток, я отказался от намерения произнести его вслух.
Не знаю, каков в нем купаж, винтаж, и букет, но имело оно приятный вкус, мягкое послевкусие, и что самое немаловажное, содержало достаточное количество углекислого газа. Достаточное для того, чтобы опрокинув содержимое бокала внутрь организма, сразу мог почувствоваться эффект присутствия алкоголя в крови. А именно этого мне хотелось тогда больше всего.
Всё последнее время у меня прошло в большом напряжении безо всякой возможности выпустить пар, и тут подвернулся Диамун, драли бы его все черти, как морские, так и сухопутные. Алкоголь же был призван мною помочь мне расслабиться.
Уже втроем мы повторили тост за погибших в недавнем бою моряков, затем выпили за вечную дружбу народов Скардара и Империи.
Иджин долго выспрашивал у Фреда о подробностях нашего столкновения с Изнердом, дотошно допытываясь подробностей. Тот отвечал ему ничего не скрывая, да и что, собственно, было скрывать, не было там ничего такого, за что можно было бы стыдиться.
Затем разговор пошёл о событии в кают-компании.
Дир Пьетроссо заговорил о нем сам, сразу же высказав свое мнение о том, что теленок напросился сам.
На мой недоуменный взгляд Иджин пояснил, что телёнком наследника называют чуть ли не с самого младенчества. И кому, как ни Иджину знать об этом, поскольку он знаком с Диамуном с самого детства, они и родились с разницей всего лишь в два дня. Диамуна теленком прозвали в отличие от своего отца, которого за глаза величали быком. Величали за манеру держать себя, упёртость в отстаивании своего мнения и за привычку действовать напролом, не считаясь с последствиями. И ещё за любвеобильность, где он пользовался теми же методами для достижения взаимности.
Диамун, тот другой, своим характером он совсем не похож на отца, он телёнок, и этим всё сказано. Когда-то они даже дружили, Диамун и Иджин, но после одного случая, произошедшего несколько лет назад, их пути разошлись навсегда, заявил дир Пьетроссо, в очередной раз наполняя бокалы вином с очень трудным в произношении названием, но таким приятным на вкус.
На осторожный вопрос Фреда, почему Иджин не опасается рассказывать всё это нам, людям, в общем-то, посторонним, да и о его визите к нам наследнику престола донесут непременно, тот, не задумываясь, ответил:
– Семья Пьетроссо имеет не меньше прав на престол Скардара, это во-первых.
А во-вторых... – Иджин на мгновенье замолчал.
– Во-вторых, вполне возможно, что уже сегодня – он указал на сереющее небо, видимое из иллюминатора – мне придется повести своих ребят в атаку. В абордажных командах долго не живут, и кто знает, удастся ли мне этот день пережить. Но не будем о грустном, не для этого собрались.
Мы сидели ещё долго и меня, наконец, отпустило. Отпустило до того, что я просто сидел, расслабившись, даже не пытаясь уловить тему разговора.
Иджин с Фредом пару раз обращались ко мне, но, завидя мою реакцию на свои вопросы, оставили в покое.
Затем, возглавляемые Иджином, мы прокрались на бак корабля совершить таинственный ритуал с носовым украшением "Морского Воителя", что представляла собой фигуру облаченного в полный доспех бородатого воина, и ширине его плеч позавидовал бы любой мужчина.
Воитель опирался на длинный двуручный меч, в целесообразности которого при сражении на палубе корабля сразу закрадывалось сомнение. Но думаю, что при таких пропорциях фигуры, кинжал или короткая абордажная сабля в его руках смотрелись бы крайне нелепо.
Мы с Фредом повторяли за Иджином какие-то слова, обратившись лицом к воителю, затем выпили в его честь полные бокалы, причем этот ритуал пришлось повторить трижды.
Отвесив воителю земной поклон, мы удалились, переполненные значимостью только что совершённого действия.
Завтрак я проспал. А перед обедом, когда мне уже удалось частично привести себя в порядок, в каюту вошёл дир Героссо.
Обменявшись приветствиями, мы оба замолчали. Наконец, Мелиню критически осмотрев убранство каюты, промолвил:
– Понимаете, господин де Койн, после того как на борт корабля прибыл господин наследник вместе со своей свитой, а она у него немалая, нам всем пришлось серьёзно потесниться. Увы, "Морской Воитель" не предназначен для подобных целей, это обычный боевой корабль.
Не нужно извинений, Мелиню, всё и так понятно. Вчера, после того, как стало очевидным, что погоня Изнерда затерялась где-то вдали, на палубу воителя повылезало множество броско одетых людей, слоняющихся без дела и без причины любопытствующих всем на свете. Им будет, что рассказать по прибытию на берега Скардара. Как же, благополучно вывернуться из такой ситуации, это ли не повод для гордости?
Нет, не теми людьми окружил себя Бирид, совсем не теми. Когда ему придется возглавить страну, именно они будут стоять за его спиной, занимая ключевые посты. И что они смогут ему дать? Вероятно, лишь непременные порции лести уверений в том, что очередное решение правителя полно мудрости. И если кто-то из современников не понимает этого, то потомки обязательно оценят и восхитятся прозорливостью человека, смогшего заглянуть сквозь грядущие века.
Я не сам сделал такой вывод, тут постарался дир Пьетроссо. Он дал краткую характеристику чуть ли не каждому человеку, находящемуся в свите наследника и только о некоторых из них он сказал более менее добрые слова.
Утром, уже перед самым расставанием, перед тем как покинуть нашу каюту, Иджин поведал часть того, о чем вчера умолчал дир Героссо.
Наследник, с просьбы отца, возглавлял дипломатическую миссию, призванную склонить дружественное Скардару государство Дегензир на свою сторону в войне с Изнердом, сделав его союзником.
Не знаю подробностей, да и не интересовали они меня хоть в какой-либо степени, но миссия блестяще провалилась, союзника Скардар не получил. Это государство, Дегензир, приняло выжидательную позицию, ведь Скардар уже далеко не тот как бывало прежде, и все военные перспективы на стороне более могущественного Изнерда. Дегензир ограничилось лишь ничего не значащими уверениями в своей нерушимой дружбе и только. Диамун не нашел ничего лучшего, как послать на родину быстрый корвет с депешей отцу, мол, не смотря ни на что, добиться согласия не удалось, даже его дипломатический талант не помог. А это значит, что дело безнадежно гиблое.
Такое бывает, и мотивы Дегензира понятны, но наследник, вместо того, чтобы вернуться домой, где и так не хватало боевых кораблей, завернул по пути в славящееся множеством всевозможных развлечений государство, Манлийский Трентир, где и задержался на добрые пару недель. Уж не знаю, что он пытался обнаружить там такого, чего бы не хватало ему в родной стороне.
Обстановка к тому времени снова изменилась и отцу пришлось во избежание возможных неприятностей послать на выручку наследнику чуть ли не целый флот. В Манлийском Трентире флот прождал Диамуна всего неделю, после чего наследник отправился в обратный путь.
В водах, считавшимися безопасными, эскадра разделилась, и большая её часть пошла на юг, чтобы встретиться с основными силами.
Тут Диамун проявил великодушие, пересев с трехпалубного флагмана на более скромный "Морской Воитель", который и должен был доставить его в Скардар, и на чьем борту он счёл возможным пренебречь личными неудобствами во имя родины.
Дальше им неожиданно повстречалась эскадра из семи кораблей Изнерда, был бой, а ещё позже мы встретились в Нойстофе...
Дир Героссо, перед тем, как сказать что-то ещё, задержал взгляд на паре пистолетов, лежавших на столе.
Не знаю, что он подумал, но на лице его не отразилось ничего. Следующие его слова были такими:
– Господин де Койн, мне вот что пришло в голову. Чтобы частично компенсировать неудобства вашего путешествия на "Морском Воителе", завтраки обеды и ужины можно подавать сюда, в вашу каюту.
– Вы решили посадить меня под домашний арест? – напрямую спросил я.
– По крайне мере, вы же не прикажете сидеть мне в каюте безвылазно? Даже арестанты имеют право на прогулку по тюремному двору.
Дир Героссо заметно поморщился.
– Господин де Койн. После инцидента в кают-компании моё отношение к вам ничуть не изменилось, но вы же неглупый человек...
Очень хочется думать, что это на самом деле так. Но и ты далеко не глуп, и по интонациям моего голоса должен был понять, что это была попытка пошутить.
– Хорошо, господин дир Героссо. Я постараюсь не попасться наследнику престола на глаза, если именно это вы имеете в виду.
Дир Героссо удовлетворенно кивнул головой. Да уж, ситуация у человека. Не наблюдается у Мелиню особой приязни к Диамуну, но приходится держаться по отношению к нему лояльно, и никуда от этого не денешься.
Да и у самого меня такое положение, что не позавидуешь. Что-то будет по прибытию в Скардар.
Уже выходя, он сказал:
– Господин дир Брунессо скончался сегодня утром. Похороны через час.