Похороны командира корабля ничем не отличались от обычаев в подобных случаях других морских держав. Тело, зашитое в полотно из парусины, с вложенным в ноги ядром. Государственный флаг Скардара, покрывающий тело сверху, короткая молитва корабельного священника и холостой залп орудий после того, как тело покинуло борт корабля.
Я наблюдал за всем этим издали, лишь сдернул шляпу с головы.
Перед закатом на горизонте прямо по носу показались далекие мачты. Определить с такого расстояния принадлежность кораблей было невозможно и "Морской Воитель" лег на другой курс, оставляя мачты по левому борту.
Полночи я провёл на верхней палубе, благо в это время она почти пустынна, помогая вахтенному офицеру скоротать время.
Черт бы побрал этого Диамуна. Пока он не предпринял никаких шагов, но нет никаких сомнений в том, что последствия моего поступка будут для меня самыми тяжелыми. И это напрягало. Никаких заходов по пути в Скардар не планировалось, до него оставалось меньше недели пути. А это значит, что сойти с борта корабля до прибытия в скардаркий порт, у меня не будет возможности. Да ещё эти девочки, Гисса и Мириам. С Гиссой хлопот не было, малышка ещё, а вот Мириам...
Мириам – девушка красивая, а вокруг более двухсот здоровых мужчин, глаз да глаз нужен, и не потому, что я забочусь о её нравственности. У них всё серьёзно, у Проухва и Мириам, но попробуй другим это объясни.
Да и не в красоте дело. Дело во времени, проведенном в море, после которого любая женщина начинает казаться богиней.
Слышал я когда-то байку о том, что викинги брали на свой дракар женщину, страшную, как смертный грех. И вот гребли они себе гребли, и всё на неё поглядывали. А когда она начинала казаться им симпатичной, понимали, что пора на берег.
Заснуть мне удалось ближе к рассвету, но долго спать не пришлось. Буквально через пару часов я услышал сквозь сон звуки горна, играющего боевую тревогу.
Когда я, ёжась от утренней свежести, поднялся на мостик, почти рассвело.
На мостике, помимо вахтенного офицера, пары рулевых, и начальника парусной команды дежурной смены, был и дир Героссо со своим вновь назначенным помощником. Да все были здесь. И старший комендор, и дир Пьетроссо, и оба штурмана корабля, и еще несколько офицеров корабля.
Не хватало только Диамуна. Ну, он вряд ли раньше обеда соизволит проснуться, ещё позже меня лёг. Когда я под утро спать уходил, из адмиральской каюты, что он занимал, доносился шум, как будто там что-то праздновали.
Палуба "Воителя" кишела снующими на первый взгляд как будто бы без дела матросами. Но это только на первый взгляд.
Орудийные порта были открыты и возле пушек возились канониры. С озабоченным лицом прошел корабельный лекарь в сопровождении двух приданных ему в помощь матросов. Сетки на палубой уже были натянуты. Это страховка от летящих сверху обломков корабельного дерева, что неизбежно случается при попадании ядер в такелаж.
На шканцах помощник Иджина выстроил абордажный отряд, среди которых попадались лица и наших парней.
Поднявшись на мостик и поприветствовав присутствующих на нем офицеров, я начал всматриваться в ту часть горизонта, к которой и было приковано общее внимание.
В тени высокого берега на таком расстоянии не очень хорошо видно, что там происходило, но было понятно – там шёл бой и бой нешуточный.
Вспышки орудийных залпов сменялись грохотом доносившегося через некоторое время звука. Бой вели четыре, так, нет, пять кораблей. Теперь, после того как два из них разошлись бортами, стало понятным, что кораблей именно пять.
Показался фер Груенуа, при паре пистолетов и шпаге, и со зрительной трубой в руке.
– Спасибо Фред, – поблагодарил его я, беря протянутую трубу.
Ага, вот так будет лучше, если созерцать поле сражения вооруженным глазом.
Пусть и не поле, но становится ясным, что два из пяти кораблей принадлежат Скардару. Это такие же тримуры, как и наша, на чьей палубе я находился. А вот их враги, не знаю, кто они, но явно не изнердийцы, имел счастье на них налюбоваться и запомнить обводы их кораблей.
Так, ближе к берегу был шестой корабль, он тонул, от его борта отходили шлюпки полные людей, и он не был тримурой Скардара.
Что ещё можно понять?
Вместе с "Воителем" кораблей поровну, но одна из тримур держалась на плаву явно из последних сил. Грот-мачты у неё не было, а сама она имела опасный крен на правый борт. С этим он был и связан, крен, с рухнувшим гротом.
Это поправимо, вот только под огнем противника освободить корабль от упавшей мачты крайне затруднительно. Но нет, избавившись от кренившего его грота, корабль выпрямился, встав на ровный киль, только надолго ли? По-видимому, у него ещё и руль поврежден, слишком уж неуклюже он пытается развернуться, пытаясь набрать ветер оставшимися парусами.
Все ясно, и я протянул трубу обратно фер Груенуа. Наша помощь пришлась бы очень кстати, но у дир Героссо главная задача – доставить наследника в Скардар. Или всё же он решится? Поймав мой взгляд, Мелиню ответил достаточно красноречивым своим – при всем желании не могу, просто не имею на это право.
И я его понимал. Если наследник погибнет, опять в стране начнётся разброд, начнутся интриги, ведь Диамун не женат, у него нет детей а обстановка и без того достаточно тяжелая.
Претендентов на трон много, тот же дир Героссо хвастался своей родословной.
Да и Иджин упомянул, что его семья имеет не менее славные корни, чем у семейства нынешнего правителя Скардара.
Это сколько у них там таких, если на случайно встреченном мною "Морском Воителе" целых два представителя семейств, что теоретически могут претендовать на престол?
А вот и дир Пьетроссо, с неразлучным Бридиром за левым плечом. Совсем ка мы с Прошкой.
Было бы славно к себе бы его переманить, но это бесполезно, ничем не уговоришь, когда родина в опасности, я даже начинать этот разговор не буду.
"Морской Воитель" проходил мимо сражения, и люди на погибающих кораблях вероятно уже отчаялись в том, что им придет помощь, когда на мостик поднялся Диамун.
Наследник скардарского престола был в блестящей кирасе, шлеме с роскошным плюмажем и с обнаженной шпагой в руке. И ещё его заметно пошатывало.
Едва оказавшись на мостике, он сходу напустился на дир Героссо.
– Там, – Диамун взмахнул шпагой, указывая направление, отчего пару офицеров метнулись в сторону, чтобы не попасть по разящий удар – гибнут наши братья.
Мы не имеем права пройти мимо, и не помочь им.
Золотые слова, вот только зачем так шпагой махать.
– Эй, ты! – На это раз его обращение было адресовано матросу, стоявшему за штурвалом.
– Курс... – Диамун замолчал, видимо соображая, каким должен быть курс, – прямо на корабли.
Он снова энергично взмахнул шпагой, удачно схватившись за нактоуз, чтобы не упасть.
– Ваше сиятельство, – начал было дир Героссо, пытаясь образумить воинственного наследника трона Скардара, – у меня есть приказ, согласно которому...
Но не тут то было. Диамун прервал его, заявив, что если дир Героссо немедленно не отдаст команды, то он снимет его с командования кораблём, а по приходу в Скардар представит перед судом за трусость, проявленную в бою.
Дир Героссо побледнел как мел. Затем срывающимся от гнева голосом продублировал приказ Диамуна рулевому и руки его при этом заметно дрожали. Такие люди не боятся судов и трибуналов, но когда их в лицо обвиняют в трусости...
А наследник продолжал бушевать, упрекая собравшихся на мостике в трусости и грозя всеми мысленными карами. Затем приказал немедленно открыть огонь, хотя дистанция до противника была не просто велика, она была огромна.
Я думал, что он закончит свою переполненную патетикой речь заявлением о том, что лично возглавит абордаж вражеских кораблей, но ошибся. Вместо этого Диамун затребовал вина.
В тот момент он не вызывал во мне ничего, кроме чувства презрения. И ещё я был рад за Мелиню, рад, что тому хватило выдержки удержать себя в руках.
Глава 22
Мешок для ушей
"Морской Воитель" шел курсом на берег, где в его тени продолжалось сражение. Местное светило должно было вот-вот показаться из-за верхушек гор и получалось так, что светить оно будет прямо нам в глаза. Потом, потом мы подойдем ближе, светило поднимется выше, корабль начнет совершать какие-нибудь эволюции и это обстоятельство не станет таким критичным.
Диамуну принесли вина, и он осушил кубок, довольно немалый в размерах. Что двигало им, пьяная бравада, действительное желание помочь погибающим кораблям Скардара, что-то ещё? Наверное, это не столь важно, потому что ситуация для обоих скардарских кораблей сложилась воистину гибельная.
Тримура, та, что осталась без мачты, снова получила сильный крен, но теперь уже при помощи пушечного залпа атакующего его вражеского корабля. В таком состоянии даже ответного огня с неё не произвести, слишком уж жерла орудий задраны в небо. А враг разворачивался, чтобы нанести следующий удар, который, весьма вероятно, станет последним.
Другая тримура, атакованная сразу двумя кораблями, еще огрызалась выстрелами корабельных орудий, но ситуация сложилась для неё не намного лучше.
Ветер, вот что самое важное для парусника, всё зависит именно от него. И возможность совершить нужный маневр, и ход, и многие другие немаловажные вещи.
Именно с ветром у неё и были проблемы. Не знаю, как случилось так, что она его потеряла, но то, что это произошло, было понятно даже мне.
Паруса тримуры на мачтах безвольно полоскались в тщетной попытке набрать ветер полной грудью, а на вантах и реях можно было разглядеть многочисленные фигурки матросов, пытающихся что-то изменить.
У двух атакующих его кораблей противника положение было значительно лучше. Не пройдет много времени, и оба они подойдут на дистанцию пушечного залпа в упор.
Мы не успеваем, и вполне возможно, что "Морскому Воителю" вскоре в одиночку придется вести бой сразу с тремя вражескими кораблями.
А там уж как повезет. Быть может "Воитель" просто пройдет мимо, разряжая орудия во врага, а затем, воспользовавшись своим преимуществом в скорости, покинет место сражения. И в данной ситуации это было бы самым разумным решением. Нет, самым разумным было бы просто пройти мимо, тем более для этого имеется очень веская причина.
Вот она, причина, сидит себе в кресле с кубком в руке, окруженная несколькими людьми из своей свиты и о чём-то разглагольствует. И чего это он так расхрабрился? Насколько я понял из разговоров о нём, никогда раньше Диамун особым героизмом не отличался.
Ну и прошли бы мы мимо, спасая надежду Скардара на скорое восстановление былого могущества. Зачем мне всё это надо, путь и симпатии мои полностью на их стороне.
У меня полно своих дел, моей любимой рожать скоро. Кто же мог знать, что всё так обернётся. Видимо, тот магнит, на который указывала Яна, что находится внутри меня и который притягивает все проблемы и неприятности, стал ещё сильнее.
Мне уже тысячу раз пришлось пожалеть о том, что отправился в Монтерно. Хотя где гарантия того, что останься я в Империи, всё было бы по-другому?
Я взглянул на дир Героссо, всё ещё стоявшего с бледным лицом и прикушенной нижней губой. Он рассматривал сквозь трубу развернувшееся перед нами сражение, и даже приказы отдавал, продолжая держать её прижатой к лицу.
Вот и последний приказ Мелиню отдал именно таким образом, и касался он орудий "Воителя".
Он приказал зарядить пушки правого борта книппелями, в отличие от противоположного борта, где жерла орудий приняли картечь. К этому моменту орудия к бою были почти готовы, в их стволы были забиты картузы с порохом, и оставалось лишь выбрать тип снарядов.
Вот именно такой приказ сейчас и поступил.
Книппели у Скардара весьма неплохи, и это нужно будет взять на заметку, в Империи таких ещё нет, этими вопросами я интересовался подробно.
На имперских кораблях пользуются другими, представляющими собой изделие из двух ядер, соединённых между собой цепью. В полете ядра разлетаются на длину цепи. Книппель предназначен только для вражеских парусов и снастей, в остальном от них толку очень мало. В сухопутных баталиях да, в случае флангового огня по наступающему строю пехоты, они бывают эффективнее картечи. Вот только дальность полета двойного снаряда в отличие от простого ядра мала, очень мала.
Книппели Скардара не такие. Они представляют собой две полусферы, вложенные одна в другую так, что образуется целостное ядро. Не знаю только, когда полусферы должны разъединяться, ещё в полете или уже ударившись о препятствие. Вот сейчас мы это и увидим.
Вот что касается картечи...
В нашей ситуации это означает только одно, будет абордаж. И будет он именно после залпа картечью орудиями левого борта по палубе вражеского корабля. Других вариантов нет.
По моему разумению "Морской Воитель" сначала атакует тот вражеский корабль, что пытается добить едва державшуюся на плаву тримуру, попытавшись ограничить его маневренность залпом книппелей из орудий правого борта. Затем пройдет дальше, взяв на абордаж следующий, предварительно проредив число его экипажа картечью. Затем возможны два варианта: дир Героссо высаживает на него десант и уходит дальше, занявшись следующим врагом. Или же будет находиться у его борта до тех пор, пока вражеский корабль не будет захвачен полностью. Но в любом случае абордаж будет, картечь нужна только для этого, ведь на перезарядку орудий в случае изменившихся планов уйдёт много времени.
Так что иди и геройствуй, Артуа, тут каждый человек на счету. Ведь именно для этого ты сбежал чуть ли не из-под венца?
На шканцах собралась абордажная команда, там находился и фер Груенуа, уже в кирасе и каске.
И я обратился к нему с вопросом: эти корабли принадлежат не Изнерду, ведь так?
Фред посмотрел на меня отсутствующим взглядом, каждый настраивает себя по-своему. Вот Иджин, тот даже улыбается, и вид у него чуть ли не довольный, как будто бы на пирушку собрался.
"Адреналиновый маньяк", обругал я его в душе. Нет, скажи ему об этом вслух, он даже не обидится, но откуда время, чтобы объяснять значение этих слов.
Наконец, взгляд Фреда приобрел осмысленное выражение:
– Нет, Артуа, это не Изнерд. Корабли принадлежат Табриско, и это говорит о том, что у Скардара объявился новый враг.
Табриско, Табриско, вот об этом государстве я что-то слышал, но сейчас вспоминать недосуг.
Вспомнилось мне другое, мой первый абордаж в компании с ним и был, с Фредом фер Груенуа, ещё на его первой "Мелиссе".
Мы атаковали борт пиратского корабля, и я заработал первый в этом мире шрам. Но тогда нас было больше, много больше, нам помогал экипаж ещё одного корабля.
А сейчас под рукой у Иджина десятков семь. Если учесть, что экипаж атакуемого корабля под триста человек, то получается не очень хорошее соотношение, как минимум один к четырем. Но это ещё ничего не значит, потому что люди дир Пьетроссо профессионалы. Нет, и экипажу вражеского корабля приходилось держать в руках сабли и стрелять из ружей и пистолетов, но всё же каждый имеет свою специализацию, канонир он, марсовый или вовсе матрос-гальюнщик. Это на пиратских кораблях, вероятно, любой из экипажа и жнец, и швец, и на дуде игрец, жизнь заставляет. Так что не всё так плохо. Мало того, что нужно уметь пользоваться оружием, так необходима ещё и слаженность в действиях, чего у людей Иджина должно хватать. Да и наши парни, числом в дюжину, тоже чего-то стоят. И самое главное, в такой ситуации из кожи вывернешься, чтобы остаться в живых, потому что пощады не будет, и в плен никого не возьмут. Хорошая причина для собственной мотивации.
– Господин де Койн, – с самым весёлым видом обратился ко мне дир Пьетроссо.-
Вы решили сдержать свое слово, когда грозились составить мне при случае компанию?
– На "Морском Воителе" так мало доступных развлечений, чтобы отказываться ещё и от этого – пришлось ответить мне, стараясь при этом держать выражение своей физиономии безразличной.
Не озвучивать же ему то, что у меня в голове – что война ваша мне по барабану, так же как и все ваши проблемы, и что подобных развлечений в моей жизни столько, что я с радостью отказываюсь от них каждый раз, когда это возможно.
– Я рад, – сказал Иджин, по-прежнему с весельем в голосе, но с совершенно серьёзным выражением глаз. – Возьмите это.
И он протянул рукоятью вперед короткий морской палаш, скорее даже тесак.
Вот за клинок спасибо, примерил я его по руке. В том, что нам предстоит, действовать им будет удобнее, чем шпагой и даже такая мелочь может спасти жизнь. И гарда хороша, помимо чашки имеет пару металлических дуг, одной из которых вполне можно пользоваться как кастетом. По сути, она и предназначена именно для этого.
– Спасибо, Иджин. Я вам после боя уши принесу, сколько им зарубить успею, – заявил я тоже с совершенно серьёзным видом.
Брови у дир Героссо удивленно поползли вверх. Затем он взглянул на Фреда и тот пожал плечами. В этот момент фер Груенуа удивительно напоминал Анри Коллайна, имевшего привычку после моих шуток делать именно так.
– Ваша светлость – я оглянулся на зов.
Прошка протягивал мне кирасу. Спасибо Проухв, без неё лезть на борт вражеского корабля очень глупо.
А вот каски не нужно. Не привык я к ней, и она вызывает чувство неудобства, а это тоже многое значит. Всё всегда состоит именно в мелочах. Жаль, что мое увлечение в детстве хоккеем слишком быстро закончилось, не успел к шлему привыкнуть, сейчас бы эти навыки пригодились, усмехнулся я.
И ещё Ворона нет, одного из моих Диких, чтобы предложить мне мешочек с конским волосом. Если вложить волос в тулью шляпы, получилась бы хоть какая-то защита. Вероятно, только мы с ним вдвоём и знаем, что голова – самое слабое мое место, остальные лишь догадываются. Эти мысли вновь вызвали у меня улыбку.
Выражение глаз Прошки было каким-то отрешённым, и куда девалась присущая им когда-то наивность? И следов не осталось.
Он помедлил мгновение, затем спросил:
– Ваша светлость, может быть, пока ещё не поздно, мешок у Мириам взять?
– Какого дьявола он мне нужен, Прошка?
– Чтобы уши туда складывать.
Да уж. Тоже мне, зеркало души. Мне бы самому их кто-нибудь не отрезал. Мать вашу, кто бы знал, как мне не хочется принимать участие в том, что сейчас предстоит. И никуда не денешься.
Вон и Мириам, кстати, выглядывает осторожно из-за приоткрытых дверей, ведущих в надстройку, стараясь не попасться на глаза Диамуну и его свите. Наверное, это не всегда плохо – женщина на корабле. Особенно, когда она молода и очень симпатична. Потому что её видят парни, те, что сейчас отправятся в ад, на палубу вражеского корабля. И как можно на глазах женщины, к тому же красивой, вести себя не иначе, как человеку, которому и море по колено и до звёзд рукой достать, только руку вверх подними. Если смерть и красна на миру, то желательно, наверное, чтобы мир этот и состоял из таких вот красивых женщин, что вдохновляют на подвиги.
И сразу мысли бросились совсем в другую сторону, далеко, далеко отсюда.
Как там моя девочка поживает? Как она там без меня?