- Будьте здесь! Ворота не закрывайте! Пусть рвутся внутрь, тут вы их и приветите. Франсуа, за мной!
По широкой лестнице взлетев на плоскую крышу-асотею, Сухов бросился к зубчатому парапету.
- Огонь!
Нестройный залп из мушкетов стал для новоприбывших сюрпризом не из приятных.
Кавалеристы были парнями горячими, стало быть, не шибко умными. Именно поэтому они сразу стали стрелять в ответ, зря расходуя порох, ибо от их пальбы пострадали лишь альменас.
И вот теперь, с пустыми мушкетами, они ворвались в патио.
А там их ждали.
Тесный дворик вмиг переполнился ржавшими конями, топтавшими благоуханные кустики, и орущими людьми.
Корсары, прятавшиеся в галерее первого этажа, стреляли с колена вверх, по конникам, поэтому никого из своих не задели, хоть и открыли пальбу с обеих сторон. А мушкетёры добавили сверху.
Гекатомба получилась знатная - добрый десяток кабальеро свалился с сёдел, между их тел брыкались две подстреленные лошади, вздумавшие стать на дыбы, а кровищи натекло…
Впитаться животворной липкой красноте было некуда, и страшные лужи ширились и ширились, смыкаясь и густея.
Вероятно, десятерым из "нападавших на напавших" удалось скрыться, хотя выстрелы гремели и за стенами асиенды.
Сухов спустился с крыши, поморщился брезгливо и вышел на террасу.
У местной кузницы выстроилась очередь - невольников спешно расковывали.
Расковывали потому, что так Капитан Эш велел, а спешку подстёгивали сами индейцы - у многих из них в руках были трофейные мушкеты и пистолеты.
Поэтому кузнец с молотобойцем работали с большой самоотдачей, ударным трудом добиваясь долгих лет жизни.
На плантациях никого не было, если не считать трупов надсмотрщиков, уже голых - тайно были народцем хозяйственным.
Олег обернулся к дону Антонио, пялившему широко открытые глаза, и поводил рукой перед взором, выражавшим муку. Мёртв.
- Франсуа! - крикнул Сухов. - Жерар Туссен! Где вы? Кончай прибарахляться! Это самое… Мавры сделали своё дело, мавры могут уйти.
Эспаньола, Санто-Доминго-де-Гусман
Всю улицу Дам, от ворот Сан-Диего, выходивших к порту, и до "Лас Касас Реалес" тучный дон Габриэль де Чавес-и-Оссорио одолел почти бегом.
Карета его катилась позади, но ярость, бушевавшая в груди губернатора, не давала ему усидеть.
Его пальцы сжимались и разжимались, желая рвать, кромсать, душить.
О, Пресвятая Богородица! Да сколько же можно-то?!
Есть ли предел человеческому терпению?
Отец Игнасио зовёт к кротости и смирению в делах мирских, да только как же тут будешь смиренным, когда творится этакий произвол?!
Пыхтя и отдуваясь, дон Габриэль одолел ступени лестницы и ввалился в тёмный и прохладный коридор аудиенсии.
Стража поспешно раскрыла перед ним резные двери, и губернатор влетел внутрь.
Едва отдышавшись, диким взглядом осматривая свой собственный кабинет, он проревел:
- Капитанов де Фуэмайора и де Иельву! Ко мне! Живо!
Топот ног за дверью озвучил исполнение приказа.
Раздражённо скинув душивший его камзол и расстегнув ворот рубахи, губернатор плюхнулся в кресло.
- Вы позволите? - послышался негромкий голос.
Де Чавес-и-Оссорио поднял отёкшие глаза.
В дверях стоял дон Альберто де Корон, давний приятель губернатора.
Человеком дон Альберто был скрытным, даже таинственным.
До дона Габриэля доходили туманные слухи об интригах, которые де Корон плёл далеко на севере, во владениях голландцев и англичан, но это его мало интересовало.
Подобное было даже выгодно испанской короне, поскольку все свои проделки дон Альберто творил врагам короля, проклятым еретикам. Так им и надо.
- Приветствую вас, дон Альберто, - простонал де Чавес-и-Оссорио, изнемогая от зноя и злости. - Быстро же вы вернулись! Или вы ещё не уезжали?
Де Корон изысканно поклонился.
- Я - туда и обратно, сеньор, - сказал он, улыбаясь, - набрал команду на свой "Чёрный гранд" и прибыл на Эспаньолу, дабы засвидетельствовать своё почтение. Тут я ненадолго - сделаю кой-какие запасы и направлюсь в Сан-Хуан-де-Пуэрто-Рико. Там подожду генерала де Толедо, а уже оттуда, в составе Армады Эспанья, двинусь на юг, к Наветренным островам, к Бразилии… Впрочем, я вижу, что мои планы не слишком интересуют вашу милость. Что случилось, сеньор?
Дон Габриэль вздохнул.
- Командор де Монтиньи, корабль которого вы окрестили "Чёрным грандом", объявил нам настоящую войну! Не столь давно он напал на рудник Каньон-дель-Оро, освободил тамошних рабов, перебил всю охрану и забрал с собой кучу золота! А теперь его отряд истребил всех людей дона Антонио Оссорио на его же асиенде! Люди волнуются, люди боятся, меня осаждают со всех сторон, требуя уничтожить разбойников и навести порядок. И я его наведу, тысяча чертей!
Тут в кабинет дружно шагнули двое, удивительно похожие друг на друга - капитан Руй Фернандес де Фуэ-майор и капитан Франсиско Туррильо де Иельва.
У обоих были одутловатые, испитые лица, а носы приняли безобразную форму - у первого орган дыхания был свёрнут набок, у второго и вовсе расплющен, из-за чего де Иельва постоянно сопел.
- Явились… - зловеще проговорил губернатор.
Оба капитана вытянулись во фрунт.
- Вы что же, канальи, творите? Почему этот разбойник, этот грязный пират до сих пор жив и на свободе?! Отчего он не в цепях или не на виселице?! Я вас спрашиваю!
- Ваше превосходительство, - обиженно засопел де Иельва, - мы не получали приказа…
- Ах, вы не получали?! - взвился губернатор. - Так сейчас получите! Ты! - Толстый палец дона Габриэля указал на де Фуэмайора. - Возьмёшь сто… нет, сто пятьдесят лансерос! Ты! - Палец переместился, тычась в де Иельву. - Берёшь ещё сотню солдат!
И оба сегодня же, сейчас лее отправляетесь на поиски этого врага церкви и короля, командора де Монтиньи!
Можете привезти его в клетке, как дикого зверя, можете доставить одну его голову, мне всё равно! Но это беззаконие, этот разнузданный разбой должен быть прекращён! Вы поняли?!
Капитаны преданно вытаращились на губернатора, развернулись кругом и поспешно удалились.
Дон Альберто де Корон выскользнул следом. Он улыбался.
Значит, Капитан Эш по-прежнему жив и продолжает делать пакости королю Испании… Замечательно. Просто превосходно.
Стало быть, они ещё встретятся. Обязательно!
Не станет де Монтиньи долго мотаться по долам по горам Эспаньолы.
Он корсар, ему нужен корабль! И Капитан Эш его добудет.
Вот тогда-то и стоит организовать их рандеву - Армада Эспанья против убогого пиратского флейта или что они там угонят? Пинас? Ну пусть будет пинас. Ах, какая будет встреча!
И он лично отдаст приказ повесить этого вшивого командора на рее "Чёрного гранда".
Глава 13, в которой Олег попадает в ловушку
Сухов не спешил к морю, хотя его и тянуло к побережью.
Было ясно, что испанцы обязательно отреагируют на беспорядки в Магуане и Сибао.
Губернатор просто вынужден будет послать войска для усмирения "разбойников и врагов короны". Куда ему деваться?
Вот Олег и ждал, когда же Испания нанесёт ответный удар.
А пока он крутился в предгорьях, наведываясь в небольшие селения. В принципе, запасов провизии, взятых на асиенде Оссорио, им хватало, но нельзя было давать супу остывать в горшке - пусть испанские поселенцы вздрагивают от страха, заслышав топот копыт!
Пусть помнят, что он рядом и в любой момент может нагрянуть.
На этот раз Сухов решил нанести визит обитателям маленького посёлка с пышным названием Эль-Пуэбло-де-Сан-Педро-дель-Фуэнте-де-Сан-Джеронимо.
В посёлке имелась всего одна улица, приводящая к источнику, возле которого воздвигли часовенку, и застроенная двумя рядами каменных домов, небогатых, но основательных.
Сразу было видно, что живут здесь люди работящие, а таких грабить Капитан Эш воспретил.
Незачем злить простонародье, пусть те, кто небогат, считают его чуть ли не Робин Гудом.
Во всяком случае, человеком, круг врагов которого чётко очерчен, - это богатеи, рабовладельцы, конкистадоры и прочие имущие.
Правду говорят, что дурная слава обгоняет благую - что там думали жители Эль-Пуэбло-де-и-так-далее, неясно, но они решили, от греха подальше, покинуть свои дома, чтобы хоть жизни сохранить, свои и детей. Кто их знает, этих корсаров?
И городишко будто вымер.
Олег спешился у местной таверны, вспомнив сеньориту из Сан-Фернандо, и переступил порог заведения. Вроде бы никого, но кто-то же шмыгнул в кухню! Или ему показалось?
Заглянув за прилавок, Сухов обнаружил несколько серебряных монет и усмехнулся.
Откупиться решили! Ну-ну…
Не обращая внимания на чуланчик, где хранились дрова, а сейчас кто-то прятался, Олег и Шекер-ага перетаскали в зальцу здешние яства - тартильи, бобы с говядиной, ещё тёплые, зелень, а из подвальчика подняли кувшины с терпким, сладким вином, не крепким, зато холодненьким.
Поели на славу.
- Всё, выметайтесь! - скомандовал Сухов. - Много есть вредно.
Похохатывая, корсары повалили на улицу, а Олег постучал в дверь чуланчика:
- Эй, сеньор! Или сеньорита! Спасибо за обед, было вкусно. Деньги на столе.
- Спасибо, сеньор командор, - ответил ему голос, глухой и дрожащий.
Усмехнувшись, Олег вышел, оставив на столе два золотых.
Плата, конечно, излишне щедрая, но это тоже плюс Капитану Эшу.
Кавалькада покинула пыльную улочку селения и съехала с набитого тракта - план по устрашению мирного населения был выполнен, пора и отдохнуть.
Лагерь устроили в живописном месте - и не подберёшься незаметно, и тенёк, и водичка рядом. И коням травка.
Повалявшись на этой самой травке-муравке, Сухов заскучал.
Врут, когда говорят, будто воины бывалые о покое мечтают да о тихой гавани.
Дашь им недельку покоя - и взвоют, обратно на войну запросятся или на какое иное горячее дело.
На что ещё им силу растратить и быстрый ум, способный мгновенно оценить ситуацию и найти то единственное решение, которое и жизнь спасёт отряду, и победу одержать поможет?
Быстрота реакции, глазомер, изумительная координация движений, мастерское владение оружием - куда все эти навыки девать в тихой гавани? Тараканов шлёпать тапком?
Впрочем, Олегу "повезло", долго скучать ему не пришлось - к их лагерю подъехал одинокий всадник.
Им оказался старый знакомый - Гуанакачири.
Индеец был ранен, но не слишком серьёзно, видимо, пуля пробила навылет левое плечо.
Сухов, чуя, что тайно прибыл не зря, вышел его встречать.
- Приветствую тебя, Гуанакачири!
Краснокожий ударил себя кулаком в грудь.
- Мой привет тебе, Капитан Эш!
- Проходи к костру, устраивайся.
Пончик, конечно же, не сдержался и набил табачком калумет, подаренный Олегу вождём ирокезов.
Таино с почтением принял трубку и вдохнул ароматный дым. Закашлялся с непривычки, побурел, но лицо сохранил - передал трубку Сухову, а тот пустил её по кругу.
- Как ты нашёл нас? Хотя о чём я спрашиваю…
Гуанакачири наметил улыбочку.
- Жители указывать путь, - сказал он, - а то место, где вы свернуть… сворачивать с дороги, не видно только ребёнок… ребёнку.
- Ну да, - фыркнул Шурик, - целый табун прогнали, считай! Угу…
- Как идёт твоя война, Гуанакачири?
Индеец закаменел лицом.
- Нас мало, - сказал он с горечью, - нас гораздо более мало, чем могло быть, ибо даже те, кто живёт и способный поднять копьё, сдались. Скоро нас всех… поубивать. И на Гористом острове оставаться жить одни испанцы… Что ж, такова наш… наша судьба. Испанцы иметь верование в загробная жизнь… И мы постараться, чтобы побольше-побольше кастильских собак иметь встреча со своими предками до срока!
Тут и трубка, почти уже выкуренная, вернулась к Гуанакачири.
Затянувшись, он выпустил струю дыма и продолжил:
- Капитан Эш, ты просил, чтобы мы находить тебя, если испанцы пойдут войной…
- Ага… - заинтересовался Олег. - Пошли, значит?
Индеец значительно кивнул.
- Два капитана ведут две сотни и ещё полсотни солдат. Все они хотят твоей смерти.
- Много хотят! - фыркнул Сухов. - Но мало получат.
Последующие три дня подтвердили весть, переданную Гуанакачири, - испанцы стали на тропу войны.
Те самые два капитана привели своих вояк в Эль-Пуэбло-де-Сан-Педро-дель-Фуэнте-де-Сан-Джерони-мо, и у жителей появилась масса причин сравнивать "любезных и порядочных пиратов" с разнузданными и грубыми солдатами.
А после началась игра в кошки-мышки.
Конные разъезды лансерос шмыгали по всей округе, выслеживая корсаров, а корсары то и дело беспокоили лансерос, нападая и тут же уходя, ибо вступать в сражение с воинством Руя Фернандеса де Фуэмайора и Франсиско Туррильо де Иельвы Сухов не собирался - пасть смертью героев не входило в его планы.
Тем более что он полагал истинным геройством не гибель, а выживание в самых сложных условиях.
Умереть - легко, гораздо сложнее жить, нанося урон врагу.
Однако даже легендарному везению Капитана Эша положен предел.
Случилось так, что корсаров искусно заманили в ловушку, словно тех мустангов, загнанных в Конскую долину.
Сказалось незнание местности и численное превосходство испанцев - двое на одного.
Когда капитан де Фуэмайор со всеми своими лансерос погнался за командой "Феникса", Олег отступил в горы.
Он сплоховал в Крестной долине - она была названа так потому, что долин было как бы две, существующих в образе громадного перекрёстка.
Если бы Сухов тогда свернул налево, то он бы вырвался из теснин на плоскогорье, к засушливому плато.
Однако узкая зелёная долина, открывавшаяся по левую руку, была закрыта для корсаров - оттуда напирали конники капитана де Иельвы.
А путь направо был, мягко говоря, пересечённым - громадные обломки скал, осыпи и глубокие промоины представляли собой дорожку ноголомную и травмоопасную.
И Олег поскакал прямо.
А прямо открылась большая круглая долина с рощами деревьев и травянистыми лугами. Потом тропа увела корсаров на подъём между двух скальных гряд - и завела в ещё одну долину, замкнутую со всех сторон отвесными скалами. Тупик.
Конники покрутились-покрутились и поняли, что выход находится там же, где и вход. И он был наглухо закупорен.
Лансерос от души веселились, покидая сёдла.
Выстраиваясь в шеренги с готовыми к бою мушкетами, они ожидали, что корсары попрут на прорыв.
Однако Сухов не стал их радовать.
Выставив мушкетёров оборонять узковатый проход, он поднялся на вершину скалы. Со стороны "их" долинки подъём был некрут и прост, но вот противоположный склон спадал отвесной и гладкой стеной, достигая высоты пятиэтажного дома. Не спрыгнешь!
Вытащив подзорную трубу, Олег пристально осмотрел все подходы, стараясь не маячить особо.
С внешней стороны, у подножия отвесных скал тянулся довольно широкий уступ.
Он уходил в сторону, сменяясь пологим травянистым откосом.
Испанцы на уступ даже не глядели, они были уверены, что корсары летать не умеют.
Два отряда уже располагались лагерем, вернее, лагерями - лансерос ставили шатры прямо напротив прохода в верхнюю долину, а бивак у солдат де Иельвы располагался чуть в стороне.
И это тоже было правильно.
Если корсары кинутся в атаку, лансерос встретят их залпом в лоб, а солдаты обстреляют с фланга…
- Хорошо устроились, - сказал Быков, подползая и плюхаясь на живот рядом с Олегом.
- Не высовывайся, - остерёг его Сухов, - я не хочу привлекать их внимание к скалам. Пусть думают, что и отсюда они отвесны.
- Ты что-то задумал? - быстро спросил его Яр.
- Доля моя такая, - усмехнулся Олег, - задумывать. Хиали!
Кариб подполз, двигаясь как ящерица.
- Ты у нас самый зоркий, тебе моя труба не нужна. Глянь. Видишь во-он ту рощицу?
- Моя видеть, - кивнул индеец. - Которая полосой?
- Да. За ней луг, там пасутся кони испанцев. Если, когда стемнеет, пройти по этому уступу во-он до того края, спуститься и двинуть через рощицу, в лагере нас никто не заметит - уступ высоко, а огонь костров близко.
- Сначала надо, конечно же, спуститься, - резонно заметил Акимов.
- И ты тут? Всё верно. Только зачем же у нас "на балансе" аж две кожаные риаты? В них, в каждой футов по семьдесят как минимум, а тут до земли… ну пятьдесят будет. Это самое… Короче, как стемнеет, опускаем вниз троих-четверых, вместе с Хиали. Ты, - обратился Олег к карибу, - поведёшь их на луг. Ваша задача - убрать часовых, стерегущих лошадей. Потом спустятся все остальные, по очереди принимая груз, - каждый потащит своё седло, оружие и часть добычи.
- А наши лошади? - нахмурился де Жюссак.
- А лошади испанцев на что? - парировал Олег. - Оседлаем их породистых, а мустангов оставим. Ну-у не совсем… Я и Шанго уйдём последними - через проход…
Сухов коротко изложил свой план, и Виктор выдохнул:
- Шикарно! Только вас же и убить могут!
Олег пожал плечами:
- Могут…
Подумаешь, дескать, невидаль какая. На войне как на войне…
В тропиках темнеет быстро - натикало шесть часов - и всё, будто кто свет выключил над Эспаньолой.
Подождав ещё немного, Сухов объявил "тихий прорыв".
Самую длинную риату надёжно закрепили, и Хиали с подручными скользнул за край пропасти.
Вот дёрнулся кожаный трос, и вниз полезли мушкетёры.
И началось весьма и весьма муторное занятие - трое или четверо корсаров спускались вниз, на уступ, товарищи спускали им в руки сёдла, оружие и прочий груз.
Тройка или четвёрка уходила в ночь, спускались ещё трое-четверо, и весь процесс повторялся.
Следовало поспешать, скоро обещала выглянуть луна, но и торопиться со спуском не следовало, можно было ушибиться…
…Последними спускались Быков и Диего Мулат.
- Смотри, - проворчал Яр, - не балуйся, не зли испанских дядей, а то понаделают в тебе дырок…
- Уговорил, - улыбнулся Олег, - я буду примерным мальчиком. Давай топай отсюда. И не забудьте подать сигнал!
- Обязательно, командор, - кивнул Диего. - Ты… это… ну, в общем… Ну ты понял!
- Топай-топай…
Проводив друзей, Сухов вздохнул:
- Ну что, Шанго, ждём.
- Ждём, Оле.
Ожидание не затянулось.
Сколько ни вслушивался Олег, никакой стрельбы так и не услыхал.
Неразличимый гомон накатывал со стороны испанских лагерей, доносились отдельные вопли и взрывы хохота.
"Веселитесь, веселитесь…"
- Огонь! - встрепенулся Шанго. - Я видел огонь! Там!
Сухов всмотрелся. И впрямь!