Новая Испания, Эспаньола
И оба моста, перекрывавшие Каньон-дель-Оро, и хижины для невольников, и здания гарнизона - всё сгорело, всё превратилось в угли.
Зато мути в реке поубавилось - сырая золотоносная порода сохла в желобах, а течением сносило осадок.
Убитых корсарами стражников и растерзанных индейцами надсмотрщиков никто не хоронил, а разве сами испанцы предавали земле истребляемых краснокожих? Каков привет, таков ответ.
Таино раздели убитых догола, изъяли из домов всю одежду и посуду, одеяла и скатерти, кувшины, медные кастрюли, лопаты, оружие, даже кнуты, которыми их лупцевали испанские "вертухаи", - пригодятся в хозяйстве.
Половину испанских лошадей индейцы запрягли в телеги - надо же как-то добро вывозить! - а остальных навьючили.
Всё равно кавалеристов среди краснокожих не водилось.
Но воинственный настрой был.
- Благодарю тебя, Длинный Нож, - сказал Гуанакачири. - Теперь мы иметь свобода и оружие. Мы делать путь на север. Там быть рудник, где наши братья добывать серебро для ненасытные испанские собаки. Мы открывать ворота… Неведомо, сколько успеть проживать, но умру я свободным! Прощай, Длинный Нож!
- Прощай, Гуанакачири. Удачи!
Индейский обоз, иначе не скажешь, медленно попылил по дороге на юг. Там, на расстоянии двух лиг отсюда, имелся поворот на тракт до серебряного рудника "Милагроса".
- Ёш-моё… Национально-освободительное движение… - пробормотал Быков, глазами провожая карету, "прихватизированную" тайно.
- Это ненадолго, - вздохнул Пончик. - Мало их совсем, перебили… Угу.
- Наш краснокожий брат Гуанакачири всё сказал верно - про то, как жить и помереть.
- Ты прав, мой бледнолицый брат, - усмехнулся Олег. - Возвращаемся. Своё дело мы сделали, хорька в испанский курятник запустили. Есть идея наведаться на плантации в Магуану - это равнина за горами, отсюда к югу. Там тоже индейцы пашут. Навели мы шороху в горнорудной промышленности? Наведём и в сельском хозяйстве. Только уже все двинем разом! Едем.
Подбодрив коня пятками, Сухов подумал, что надо будет обязательно задержаться на часок в Сан-Фернандо-дель-Сибао…
Отдалились они от букана изрядно, поэтому ночь решили провести в лагере у истока какой-то местной речки - и чистая вода под боком, и трава для коняшек, и видно всё далёко, незаметно не подберёшься.
Поев жареного мяса со свежими тартильями, которыми его щедро одарила сеньора Консуэло, Олег удалился подальше от костра, на свежий воздух, в темноту.
Негоже долго пялиться в огонь, для воина это может кончиться плачевно - подкрадётся враг, да и всадит тебе железяку в пузо, а ты даже лица его не разглядишь, со свету-то.
Застя огонь костра, воздвигся Быков.
- У вас свободно? - шаркнул он ботфортом.
- Присаживайтесь, - улыбнулся Сухов.
Ярослав, кряхтя, развалился на травке.
- Лежи спокойно, не ёрзай, - послышался голос Пончика, - а то всех этих… сколопендр распугаешь. И паучков. Угу. Они тут ма-ахонькие, еле на ладони помещаются. Пусти их погреться к себе на волосатую грудь!
- Чего это - волосатую? - оскорбился Быков. - Ёш-моё! Вот что за человек! Лишь бы ему ближнего ущучить!
- Да, такой я, - самодовольно сказал Шурик, присаживаясь. - Коварный, однако.
- Шибко-шибко коварный чукча.
Пончик не стал отвечать, посчитав, что надо быть выше этого.
А если честно, то просто лень ему было.
- Слушай, Олег, а о чём это вы там шушукались со старейшиной?
- A-а! Чёрт, я и забыл совсем. В общем, я теперь точно знаю, где нам искать изумруды. Каонобо рассказал. Он, оказывается, не тиано, а муиск. Или чибча, не знаю, как правильно.
- Ух ты! - заёрзал Быков. - Как интере-есно…
- Что тебе интересно? - агрессивно спросил Пончик. - Лично мне ничего не понятно! Какие, к чёрту, чибчи, миски?
- Чукча ты наш, - печально сказал Яр. - И чему тебя только в школе учили?
- А мы этих… мисок не проходили!
- Самообразованием надо было заниматься, - проговорил Быков назидательно, - книжки читать.
- Помолчал бы уж! Чтец…
- Ладно, так и быть, развею мрак твоего незнания! - Яр повозился и сел. - Просто я этим интересовался когда-то, в ранней молодости (Пончик фыркнул). Джунглями, то бишь сельвой, индейскими пирамидами, путешествием Фоссета, этим его потерянным городом "Зет"… И Эльдорадо. В общем, картинка такая. По истории мы, в основном, учим параграфы про ацтеков, инков и майя, а ведь была ещё одна индейская цивилизация - Чибча! Чибча - это как бы общее название, как Эллада, а жили там индейцы-муиски, по-ихнему- "люди". Чибча находилась там, где позже провозгласят Колумбию, на высокогорных плато в Кордильерах, и на востоке, в Венесуэле как бы, в льяносах Ориноко.
- Именно на Ориноко нам и надо найти последний город муисков, - вставил Олег.
- Ну вот! Там были разные как бы царства, я их помню не все. Факата, Тунха, Гуатавита… Так вот… Индейцы там растили кукурузу, хлопок, батат и прочие огороды, плавили и ковали золото, лепили горшки, ткали, строили из камня дома и храмы, мосты и башни, дороги и тротуары, лестницы и заборы. Обычаи были хорошие у муисков. Например, священный бег. Его устраивали пару раз в году, например, на торжестве поклонения озёрам. Самыми интересными были состязания девушек в беге вокруг священного озера Гуатавита. Целые толпы индейцев глазели, как бегут обнажённые девицы, болели за своих, само собой, может, и ставки делали. Победительницу чествовал сам царь-сипа. Он надевал на бегунью шесть дорогих плащей и возлагал ей на голову этакую корону, вроде как на конкурсе красоты, золотую, в форме полумесяца.
- Я бы поглядел… - мечтательно проговорил Пончик и быстро поправился: - В смысле поболел! Угу…
- Мы верим, верим… - сказал Сухов. - А как там Эльдорадо поживало?
- Да ничего так поживало… Тут типичный случай "золотой лихорадки". В общем, дело было так. У муисков издревле обычай имелся посвящения в вожди. Тело касика, то бишь вождя натирали смолой и обсыпали золотым порошком. И вот он со всей свитой топал к горному озеру Гуатавита, весь блестит и переливается. Целая процессия образовывалась. На озере касик всходил на плот, а там уже куча всякого золота, изумрудов и прочей ювелирки, четыре жаровни с ароматной смолой… Плот выплывал на середину озера, касик бросал украшения в озеро, как дары богам, и сам нырял, смывая с себя золото. И становился вождём уже как бы официально. А на берегу песни, танцы, музыка, чича рекой… Праздник.
- А потом пришли испанцы, - пробурчал Шурик, - и всё накрылось медным тазом. Угу…
- Скорее уж золотым, - вздохнул Быков.
- А что там про потерянный город? "Зэ", кажется? Угу…
- "Зет". Был такой Персиваль Фоссет, подполковник или полковник, всё искал заброшенный индейский город в бразильских дебрях, обозначенный буквой "Зет".
- Почему "Зет"?
Быков наклонился к Пончику и приглушённо сказал:
- А чтоб никто не догадался!
- Да ну тебя! А серьёзно? Нашёл он чего или зря бродил?
- Кто его знает… Фоссет семь походов устроил, в последнем и сгинул. Правда, сам Фоссет искал город атлантов… Не кривись, Понч! Виноват я, что ли, если у человека такой бзик был? Он документу старинному поверил, вроде как португальскому. Там говорилось о том, как искатели сокровищ - их бандейрантами называли - обнаружили в сельве заброшенный город, будто бы со всеми признаками римской архитектуры. И тройная арка там была якобы, и площадь с чёрной колонной посередине, и портики, и колоннады, и барельефы… Город этот вроде как располагался где-то к югу от устья Амазонки. А ещё у Фоссета была статуэтка из чёрного базальта, сантиметров двадцать пять размером. Её он получил в подарок от сэра Генри Хаггарда, который купил сей артефакт где-то в Южной Америке, но она будто бы из Атлантиды была… В общем, тут в реальные факты столько вымысла намешано, что и не знаешь, чему верить.
- Слушайте! - оживился Пончик. - Вот ты говорил, тот город мис… муисков - на Ориноко. Это ж рядом совсем с Амазонкой! Может, это тот самый город "Зет" и есть?
- Ну, вообще-то, Ориноко протекает севернее Амазонки…
- Подумаешь! Никто ж точно не знает, где этот Фоссет бродил, верно? Угу… Взял да и забрёл к му-искам! А что? Разве не может такого быть?
- Это, конечно, вряд ли… - шибко почесал в затылке Быков. - Но кто ж их знает, этих муисков? Будем искать!
Несколько дней спустя Олег покинул букан, ведя корсаров за собою - всех, кто был с ним на палубе "Феникса".
Всё своё они везли с собой - припасы, оружие, золото с рудника, три или четыре длинных, тяжёлых ри-аты - аркана, плетённых из кожаных ремешков, и даже свёрнутый парус-блинд.
Ещё раз возвращаться к мателотам было бы неосмотрительно - случись погоня, и они наведут испанцев на букан, а это не есть хорошо. Да и не ближний свет, чай, туда-сюда мотаться.
Небось после нападения на Каньон-дель-Оро испанцы всполошились, губернатор дал, кому надо, втык, и Санто-Доминго напоминает сейчас растревоженный улей.
А ежели корсары, переквалицировавшись в гериль-ерос, нанесут ещё один удар, то приход испанских карателей обеспечен.
Что и требовалось доказать.
Отряд растянулся по тропе, почти каждый всадник вёл в поводу ещё одну, а то и две лошади - вьючную и запасную.
- Смотришь на карте, - бурчал Пончик, - остров-то совсем маленький! А вблизи - о-го-го! - ехать и ехать. Угу…
- Ну не пешком же идти, - резонно заметил Быков.
- В чём-то ты, конечно же, прав… - признал Акимов, с любопытством оглядывавшийся окрест. Он-то впервые покинул букан ("Стал невыездным!" - уныло шутил Виктор).
С высоты последнего перевала открылась огромная равнина - густые леса перемежались с обширными травянистыми пространствами.
Что-то там темнело вдали, может, то и были плантации.
"Скоро увидим", - подумал Олег.
Днём позже корсары выехали к протяжённейшим полям сахарного тростника, принадлежавшим недавнему губернатору и президенту аудиенсии Санто-Доминго дону Антонио Оссорио.
Ныне Эспаньолой правил другой дон - Габриэль де Чавес-и-Оссорио, тоже далеко не агнец, но куда ему до предшественника!
Дон Антонио славился тем, что мог одной рукою, без передышки, забить насмерть индейского раба.
Теперь-то, конечно, силы уже не те, приходится всякие весёлые дела, вроде казней и пыток, передоверять своим надсмотрщикам и охранникам, а самому лишь наблюдать да подавать советы, как больнее прижучить краснокожих тварей.
Одно лишь беспокоило экс-губернатора - заполучить новых тайно на плантации становилось всё труднее и труднее.
Индейцев на благословенных берегах Эспаньолы совсем мало осталось.
Приходилось везти чёрных невольников из Африки, а они были не бесплатны, как индейцы.
Большой хозяйский дом, с толстыми белеными стенами, с гордыми альменас - зубцами по краю плоской крыши, устраивать которые было позволительно лишь родовитым грандам, - стоял на возвышении, в тени раскидистых деревьев.
Отсюда открывался замечательный вид на поля вокруг, прилежно засаженные сахарным тростником, кофе, ананасами, арбузами, табаком, маммеем, бататом, бобами и прочими плодами земли, чьё произрастание приносило доход.
Дон Антонио любил после сытного обеда уединиться на террасе, устроиться в плетёном кресле и созерцать зелёные ряды растений, смуглые спины согбенных рабов и высящихся надсмотрщиков в белых рубахах и широких шляпах, что расхаживали, подбоченясь, да постёгивали индейцев.
Ограды вокруг плантаций не стояло - убежать отсюда было делом трудным. У каждого из невольников на ноге звякали кандалы - цепью они были прикованы к тяжеленному чугунному ядру. Сделать маленький шажок цепь позволяла. Чтобы сделать второй, надо было подтягивать пудовую отливку.
А не поторопишься - плеть располосует тебе кожу.
Свист кнутов вызывал у хозяина асиенды добрую, ласковую улыбку…
…Сухов выехал на вершину высокого плоского холма с рощицей на вершине и подвёл коня к самой опушке.
Отсюда хорошо видна была и белая асиенда на зелёной возвышенности, и плантации, раскиданные вокруг.
- Как будем действовать? - поинтересовался Быков.
- Ты вестерны читал? - ответил Олег вопросом. - Смотрел, быть может? Как там бандиты нападают на ранчо? Вот и мы тем же манером…
- Шикарно! - вставил своё слово Виктор.
Сухов машинально кивнул.
- Мушкетёры!
Франсуа де Жюссак подъехал первым, за ним подтянулись Жак де Террид, барон де Сен-Клер, де Пюи-сегюр и прочие.
- Это самое, - сказал Сухов. - Охраны тут немало. Даже у надсмотрщиков при себе мушкет и пара пистолетов. Ходить с таким грузом по жаре - та ещё работка! Так что ваша задача - избавить бедняжек от их невыносимого существования. Распределитесь, приблизьтесь и перестреляйте этих кнутоносцев!
- Понято! - зловеще усмехнулся Франсуа. Особой жалостливостью к индейцам он не отличался, краснокожие ему были безразличны, но вот проредить ряды испанцев… Тут уж Хуанито Железная Голова рад был порезвиться вволю!
- Начинаем по моему выстрелу.
- Понято, командор.
- Диего! - подозвал Олег Мулата. - Ты займёшься охранниками. Не всеми, а теми, что с восточной стороны. Если среди них и остались настоящие бойцы, то они давно разленились. Ну вам же легче. Шанго! Это самое… Хватай своих и дуй во-он на те плантации. Если зрение мне не изменяет, там вкалывают чернокожие.
- Всё сделаю, Оле! - пророкотал негритянский принц.
- Ты только присматривай за ними, чтобы не разбегались, а держались кучей и слушались тебя. Иначе их просто перебьют поодиночке или потом уже переловят.
Осаи-Окото ударил себя в грудь здоровенным кулачищем и отправился освобождать представителей своей расы.
- Малыш Роже! Шекер-ага! Ксавье!
Раздав ЦУ, Сухов засунул за пояс пару пистолетов, а флинтлок взял в правую руку. Правя конём одной левой, он двинулся к асиенде.
Всё шло как надо, однако даже самые гениальные планы имеют дурную привычку не исполняться - мешает тот самый "туман войны", действия противника, которые нельзя предвидеть.
Когда Олег со своими объезжал сад, ему навстречу выехали конники, то ли возвращавшиеся с пастбищ, то ли направлявшиеся проведать скот.
Пастухи-вакерос и охранники, увидав перед собою чужих, растерялись на долю мгновения - и тут же схватились за оружие.
Сухов, проклиная этих верноподданных слуг, вскинул пистолет, поражая в упор ехавшего впереди усача.
Ни мушкетёры, ни мораны во главе с Шанго не вышли ещё "на исходные позиции", стрелять, подавая сигнал к атаке, было рано, но и грудь подставлять испанским пулям тоже не резон.
Расслышав выстрел из флинтлока, корсары бросились в атаку. Поднялась пальба с трёх сторон сразу.
Увернувшись от удара шпагой, Олег выхватил палаш, отбивая очередной выпад испанца с мордой в шрамах - тот ещё волк.
Фехтовать командору было недосуг, а посему он, бросив коня вперёд резким посылом, уколол лошадь испанца.
Та взбрыкнула, и шрамолицый еле удержал равновесие. Тут-то его и настиг палаш, врубаясь в шею. Готов.
Оглянувшись - вакерос полегли все, - Сухов крикнул:
- К асиенде!
Корсары взревели и пустили коней в галоп.
Олег одним из первых вынесся на террасу, где в огромном плетёном кресле восседал седой идальго, надо полагать, хозяин асиенды.
- Кто вы такие? - прокаркал он. - Как вы посмели явиться сюда? Вон!
- Заткнись, - вежливо посоветовал ему Сухов и пальцами тронул край шляпы: - Командор Олегар де Монтиньи, к вашим услугам. Можете звать меня Капитаном Эшем, я уже привык. Дон Антонио, я не ошибся? Немедленно прикажите своим людям сложить оружие, иначе мы перебьём всех! Ну, живо!
В этот момент послышалось звяканье и лязг.
Тяжело ступая, задыхаясь, на террасу поднялся измождённый тайно, с широкими костлявыми плечами.
Ядро своё он нёс в левой руке, напрягая жилы, а в правой сжимал пистолет.
Глаза его горели безумием, он шагал из последних сил, как зомби, получивший приказ колдуна.
Увидев дона Антонио, индеец ощерился, выказывая редкие обломки выбитых зубов, с трудом поднял пистолет и нажал на спуск.
Олег даже не подумал мешать человеку, имевшему священное право на справедливость и месть.
Пуля поразила идальго в живот, тот содрогнулся, белея лицом, но не умер - крепок был.
- Помочь? - Пончик глянул на Сухова.
Тот покачал головой.
- Обойдётся. Ребятки, взялись!
Заревев, засвистев, заулюлюкав, корсары разъехались и разбежались. Отовсюду слышны были выстрелы, крики ярости, страха и боли.
Через плантации, наперерез, бежали мушкетёры с саблями наголо. Кучка надсмотрщиков развила скорость немалую, но не учла силу ненависти - рабы падали им под ноги, чтобы задержать своих мучителей и обречь их на смерть.
Иные, словно метатели ядра, раскручивали свои оковы и били пудовыми шарами по ногам "вертухаям", ломая тем колени.
Некоторых надсмотрщики убивали, но остальные не отступали в страхе - злоба, клокотавшая в них, была излишне велика, такую не удержишь никаким запугиванием.
И мушкетёры настигли убегавших. В короткой, яростной схватке перебили всех.
Олег, соскочив с коня, небрежно привязал поводья к балюстраде.
- Капитан Эш… - проговорил убийца экс-губернатора. - Ты - Капитан Эш?
- Я - Капитан Эш, - улыбнулся Сухов. - Ну-ка… Ногу вперёд.
Слов индеец не понял, но жест был красноречив. Он вытянул грязную конечность с оковами.
Приставив дуло пуффера к скобе, приваренной к ядру, Олег отвернул лицо и выстрелил.
Увесистая пуля перебила скобку, разъединяя цепь и груз.
- Так будет полегче, - сказал Сухов и показал руками: - Кузнец? Где кузнец?
Краснокожий показал.
- Иди туда! Vajo!
Таино кивнул и поплёлся, загребая ступнями.
Сколько лет он гробил здоровье на полях дона Антонио? Изо дня в день, от зари до зари… А жизнь проходила мимо.
Так и помрёт, ничего не успев - ни девушку выбрать в жёны, ни детей нарожать, ничего. Ужас…
Не обращая внимания на дона Антонио, кровь которого уже залила тому панталоны и капала на плиты пола, Олег вошёл в дом.
Там было прохладно и царил полумрак. После яркого солнца глазам было приятно, и не нужно постоянно щуриться.
Корсары орудовали во всех комнатах, наводя основательный шмон, переступая через убитых защитников, потроша комоды и сундуки.
- Берём только самое ценное! - прокричал Олег.
- Дело ясное, командор! - звонко ответил Кэриб Уорнер, тащивший резную шкатулку.
- И ты здесь?
- А как же?! - округлил глаза юнга.
Отвесив ему (для порядку) подзатыльник, Сухов вышел в патио - внутренний дворик, где благоухали цветы и струилась вода.
Рай индивидуального пользования.
Широкие ворота, ведущие в патио со стороны реки, были распахнуты, и Олег легко разглядел отряд всадников, нахлёстывавших лошадей.
Их было человек тридцать, и настроены они были весьма решительно.
- Диего! Ко мне! Мушкетёры - наверх!
Подбежавшему Мулату ничего объяснять не потребовалось, он и сам разглядел новую напасть.
Корсары, выбегавшие из разорённой асиенды, об оружии не забывали.