А потом тяжелый люк захлопнулся над головой, отрезая от внешнего мира, оставляя только острый запах сгоревшего пороха, близкий грохот орудия под ухом и бессильное цоканье пуль по броне.
***
Гауптман и обер-лейтенант пили не стесняясь. Некого стесняться было. Практически весь личный состав остался лежать в пыли широкой русской степи. Кому можно было помочь – помогли. А кому было суждено умереть – уже отдали души прилетевшим на шум боя валькириям. Шума было предостаточно не только для валькирий, но и для сошествия на землю самого Одина. Или еще кого из древних кровожадных богов. Грузовики оказались до отвала набиты бойцами. Не особо подготовленными, конечно. Но у каждого был легкий ручной пулемет. А еще у нападавших было два десятка безоткатных орудий. Пусть даже и одноразовых, но оба БТРа уже догорали, пуская чадные хвосты дыма, а любимая "троечка" обер-лейтенанта бесстыдно раскинула сорванные близким попаданием траки...
– Ничего не пойму, – в который раз тихо сказал гауптман. – Бред какой-то. Рожи обросшие как у висельников, но форма практически новая. И вразнобой. А оружие новенькое. И одинаковое, – гренадер вертел в руках пулемет. – И еще, на нем цифры стоят. Сказал бы: "даты", но "1989"! И русские буквы.
– Ну не знаю я ничего. Не знаю, – тихо ответил Мартин. – Наверное, это чьи-то злые шутки. А Бога ли, Дьявола, так то пусть Анненербе разбирается. Им по штату положено...
10 февраля 2012 года. Москва, ресторан "Грабли на Цветном"
"Грабли на Цветном" шумели многоголосицей. Странное заведение. Не ресторан. Ни обслуживания толкового, ни условий нормальных, хоть и цены скорее ресторанные. Но и не забегаловка – всё культурно, чистенько, кухня приличная. А если вдруг какое безобразие – мигом появляются крепкие парни в цивильных костюмах, больше похожих на армейскую форму.
Впрочем, если бы двое, сидевшие за угловым столиком в зоне для курящих, решили побуянить, у местных секьюрити возникли бы серьезные проблемы. Достаточно было взглянуть на налитые силой плечи, на скупые размеренные движения. Битые волки. Нет, скорее – волкодавы. Не молодые, но и не старые. Лет сорок. Может, чуть больше.
Буянить мужики не собиралась. Сидели долго, не отнять. И выпить успели изрядно, но лишь очень внимательный наблюдатель сумел бы заметить легкие признаки опьянения.
– Ну, давай за встречу повторим! – произнес стриженный "ежиком" мужчина с едва заметным шрамом, пересекающим лоб. – Дай бог, не крайняя!
– За встречу, – эхом отозвался второй, отличавшийся от товарища разве что расположением шрама. У него рубец пересекал щеку.
Разговор плавно перетекал от одной темы к другой, ничего не затрагивая всерьез. Словно пролетая по касательной...
– Я тебе вот что скажу, Серега! – произнес "Ежик", уткнувшись взглядом в стеклянную вазочку с остатками салата. – На то она и война. Всякое случается. И чудеса, и странности необъяснимые. Иные копнешь – чистой воды совпадения кучей громоздятся. А иногда, ум за разум заходит... Если не в бога, так в провидение верить хочется. Помнишь, где я в девяносто девятом лямку тянул?
– А то, – отозвалсnbsp;я собеседник, – как не помнить. С моей же подачи туда ушел...
– Вот... Что помнишь – то хорошо. – "Ежик" забросил в рот кусочек мяса, тщательно прожевал. Задумался на секунду...
– И прошла тогда оперативка. По чекистским каналам. Какими судьбами копнули – того не знаю, и знать особо не хочу. Может кого за бейцалы повесили, может паяльник в жопу засунули... А то, и конкуренты слили. У них это в порядке вещей.
Так вот, по оперативке проходило, что сам "Тракторист" в гости собирался. И что планируется, и где, и когда. Вплоть до маршрутов движения и номеров машин... А до кучи – еще и список тех сук продажных, кто на лапу взял заранее. У меня тогда сразу сомнения возникли: уж больно хорошо всё складывается. Как бы на сюрприз не нарваться.
– Логично! – подтвердил собеседник и разлил по рюмкам остатки водки. – Любой занервничает от такой халявы..
– Угу. Но начальству-то не прикажешь. Из города всех выдернули. Вплоть до участковых. И на каждом предполагаемом маршруте засаду посадили...
Выцедили сквозь зубы. Закусили...
– А на весь город – мой взвод, да пара десятков "пэпсов" осталась. Сижу и жопой проблемы чую. На каждый треск в рации дергаюсь со страшной силой. Вдруг дезу слили, или "Тракторист" передумает да к нам повернет. Он ведь хитрожопый был, любым китаезам сто очков даст. И любую неприятность за неделю наперед чуял... А против его банды с одним взводом...
– Да уж... – протянул Сергей, – и как? Что обошлось и так понятно, иначе сейчас не сидели бы.
– Обошлось. Но необычно. Слушай. Короче, сидим, нервы себе на стволы мотаем. Вдруг вызов. Открытым текстом орут. Километрах в двадцати от города бой идет. С применением артиллерии и хрен знает чего еще, чуть ли не танков. Грохот на всю округу. А кто и с кем воюет – хезе. Вот ты, прапорщик Грошев, хватай своих, да дуй туда. Типа разобраться и доложить обстановку.
– Вот, мать их за ногу!
– О чем и говорю? Там канонада, аж в городе слышно, а ты звездуй на УАЗах с двумя БТРами и наводи порядок. Куда деваться? Некуда! И что с того, что у меня самое тяжелое – КПВТ. И тот в одном экземпляре. На втором затворная группа вразнос пошла...
Грошев замолчал, открыл новую бутылку.
– Поехали. Не скажу, что торопились. В этих местах степь одна. Ни одной деревеньки, стало быть, мирное население напрочь отсутствует. Так что, хотя зря время не теряли, шли со всем бережением. И прибыли в итоге к шапочному разбору. Отвоевались ребятки.
Он опять замолчал.
– И кто это был? – спросил Сергей
– "Тракторист" и был. Мы его должны были получить во всей красе. Да видно, не судьба. К нашему приезду живых муджахедов не осталось...
– Кто же его так?
– А вот тут-то весь смак! Потому как танкетка разбитая стоит и пара броневичков догорает. Слабенькая броня, противопульная, но всё же броня. И тоже "двухсотых" полный комплект. Несколько трехсотых. Тяжелых. Целых только двое. Ни царапины. Но пьяные в уматину. Но и то не главное. Нохчи как положено – борода, автомат... А те, кто с другой стороны были – лютый крышеснос. Что трупы, что живые – как из фильмов про войну. Вермахт, мать его етить! Истинные арийцы один к одному. Одежда, оружие – всё оттуда. Я потом танкетку ту в Интернете нашел. Панцер – три. Немецкий танк времен войны. И броневики тоже. "Эсдэфэказэ" с длинным номером. Вот так то...
– Ролевики какие? Эти, страйкболисты, или как их там.
– С боевым оружием? С танком? И "Тракториста" тонким слоем по степи размазали? Не смеши. Да и в тех краях страйкболисты тогда не водились. Их и сейчас там не особо.
– Мда... Сомнительно, соглашусь.
– Ото ж! Тех двоих мы повязали, а они по-русски ни слова! И не английский. Ну и не чеченский, естественно, уж в нем-то мы поднаторели. Был у меня хлопец один, немецкий в школе учил, он и опознал.
– И чего они сказали?
– Мы ж ОМОН, а не институт благородных девиц! Тупые гоблины! Язык опознали, и то за счастье.
– И что?
– И всё. Наше дело повязать и доложить. А всё остальное – кому надо, тот и разберется. Вот только через пару дней вызвали нас всех, сам понимаешь куда, и объяснили, что "Тракториста" мы завалили. Геройски и без потерь, вследствие отлично спланированной и проведенной операции. За что нам – почет и уважуха вышестоящего руководства. По медали на широкую грудь плюс материальное поощрение. А кто иначе думает...
– Иначе, я так понимаю, никто не думал?
– Нет, конечно. Дурных нема. И деньги взяли с радостью. Только награды те в дальний ящик отложили. Не знаю, что за ребята то были, а только шкуры наши они тогда спасли.
– Интересно... А ты не думал...
– Думал, Серега, думал. Много раз думал. И о том думал, что "Тракторист" тоже кого-то уберег. От этих самых ребят...;
28 июня 1941 года, Белоруссия
Место было то же самое. Тут Василек чем угодно поклястся мог. Да и заблудитсься в родном лесу тяжело. Особенно, если ты этого не хочешь.
Место то. Только нет никого. Вообще. Лишь птицы радостно перекрикиваются, да стрекочут кузнечики в густой траве. Всё верно выходит. Дед сразу сказал, зря, мол, внучек, в лес потащишься. Помогли лесные разок, нечего наглеть да на шею садиться.
Василек и не собирался ничего просить. Просто сомнения грызли: угадал или нет? Вот чувствовал что девчонка из леса и огромный зверь, закидавший немцев дровами – одно и то же! Чувствовал, и все!
Но ведь молодой еще, мог и ошибиться. Лучше самому уточнить. Заодно чужую вещь отдать надо. Забыли же. Потому и в лес пошел. А просить ничего не собирался. Разве что невеликую прядочку шерсти на память. Прядка же мелочь! Что ей, жалко, что ли? Вон какая лохматая...
Пришел. И стоит, как дурак, посреди тропки, убегающей вдаль. Никого и ничего. Тишина.
– Света! – негромко позвал Василек.
Громко звать нет смысла. Лесные всё одно услышат, ежели захотят. А не захотят, так хоть обкричись.
Тишина. Только птицы в кронах кричат. Василек тяжело вздохнул, положил красный цилиндр под дерево и пошел назад.
***
– Там твой ухажер пришел, – усмехнулся Костя.
– Чую, – девушка в ответ растянула в улыбке краешки губ, показывая кончики клыков.- Думаешь, стоит к нему идти?
– Как хочешь. Всё равно перед деревней засветились.
– Может, случилось у них что? Не зря же приперся. Схожу, пока мой мужчина размышляет о высоком вместо того, чтобы заниматься дамой.
Светка поднялась с земли, соблазнительно потянувшись напоследок, и бесшумно исчезла в глубине леса.
***
Девчонка появилась внезапно. Хотя, если ты ждать перестал и махнул на все рукой, то все неожиданно будет. И внезапно.
Но Василек успел заметить: Света не соткалась из солнечных лучей на краю очередной поляны. Она пришла. Только очень быстро пришла. Как ни звери, ни люди не ходят. Берегиня...
– Здравствуй, – произнесла Лесная, – как дела?
– И ты здаровая будзь, – ответил хлопец. – У меня гарно усе.
– А пришел зачем тогда, если гарно усе?
Василек стрательно искал в облике девочки черты вчерашнего зверя. Не находил. Нету их. Совсем. Девчонка и девчонка...
– Проста так, узяв ды и прыйшов... – смутился он. И, решившись, выпалил, – учора в вёсцы – ты была? Кали германцав пабила?
– Я? – искренне удивилась Света. – Германцев? Дровами? Да как ты мог такое подумать! Я же маленькая и слабая. Разве я могу колодами кидаться?
– А кали не ты была, адкуль ведаешь, што тая паленами кидалася?
– Птички рассказали. Они всё ведают, легкокрылые
– Ну и не распавядай, я и сам думаць умею! – не на шутку обиделся паренек. – А ты якая саправдная? Тая, ци якая цяпер?
Девчонка рассмеялась:
– Вот ведь упрямый! Ни та, ни эта! На самом деле, я большой хищный ящер. Слышал о таких?
– Крывдзиш! Я в школу хаджу! Тки яшчарки дыназаврами завуцца. Тольки яшчары змерли давно. Апошняга в нашых краях яшчэ дзед майго дзеда сокирой забив! Хиба в балоце яким захавалися...
– А я вот вылезла из болота с тобой поболтать. А после тобой же и позавтракаю!
– Цю, напалохала! Была б ты галодная – учора зъела. Ци германцами б закусила. Так што ты – яшчарка сытая!
– Ладно, сытая... – улыбнулась девочка.
От этой улыбки Василек неожиданно смутился.
– Я гэта... гэта значыць...
– Эй! – всполошилась Света. – Ты в меня влюбляться не смей! Плохо тебе будет! Да и хвост у меня чешуйчатый весь.
– Вось усё вам, дзявчынкам, адно месца свярбиць, – разозлился пацан. – Ледзь што – за каханне адразу! На яки яна мне здалася!? Яшчэ и з хвастом лускаватым?! Я спытаць жадав, можа дапамагчы трэба чым? Ежы там, ци яшчэ чаго?
– Еды?
Девчонка расхохоталась, вытащила откуда-то из-за спины тот самый, оставленный на тропинке, красный цилиндр и швырнула его вверх, в листву.
– Угощайся, – кивнула она на упавшую куропатку.
– Дзякуй, я таксама вчора ев, – буркнул Василек. – Кали не трэба ничога, я пайду, мабыць...
Света вдруг посерьезнела:
– Не дуйся. Если так хочется помочь, притащи две пары штанов. Самых больших, какие найдешь. И такое дело... – девочка смутилась, словно не зная, как правильно сказать. – Игрушки надо. Детские, – уточнила она, разглядев непонимание в глазах собеседника. – Куклы там, что-нибудь такое. Одна, но лучше две.
– То невяликая бяда, – радостно заявил Василек, судя по ухмылке, додумавший все сам, – я имгненнем, адно нага тут, а...
– А другая потерялась, – договорила девочка. – Завтра приноси. Только не рискуй ради них, ладно? Обходимся пока. Счастливо.
Света исчезла в лесу.
– А то я не зразумев, на каго портки патрэбныя. Чай не дурань? Зробим у лепшым выглядзе. И портки, и кашули... А не знойдзецца, так цётка Паліна сшые. У яе гэта хутка...
29 июня 1941 года. Белоруссия
Костя внимательно разглядывал штаны. Ничего фасончик. Благодарное население спасенных Дранниц постаралось на славу.
Самое удивительное, что после таинственной пропажи карателей немцы не сожгли деревню. Крестьяне, они, конечно, далеко не все интеллектуалы высокого пошиба, и за высокие материи поговорить не любят, но прибрать за "зверушкой" догадались. Когда поисковая команда на двух грузовиках и с броневиком заявилась в деревню, там не было ничего. И никого. Ни живых, ни мертвых. Машину тоже сволокли в лес. И следы вениками размели.
Стопроцентной уверенности, что их камрады и кумпели пропали именно здесь, у нагрянувших немцев не было. А может, приказ был другой. Так или иначе, но покрутились и уехали, ничего не спалив, и не нанеся деревне какого-либо другого ущерба.
Жители, однако, в Драницы не вернулись. Были у них в лесу ухоронки. Очень неслабые ухоронки. Считай, еще одна деревня. Только дорог туда не вело. Лишь тропы лесные, тайные. От кого строились те укрытия?
Просто строились. От панов ясновельможных. От красных комиссаров, что всего пару лет, как пришли на эту землю. От всего на свете строились, ибо, что еще бедному крестьянину делать остается? Каждый обидеть норовит, а защиту искать и негде. Можно, конечно, обидчику и "красного петуха" под крышу запустить. Но лучше в лесочке бурю переждать. В заранее готовых ухоронках.
А вот если не поймут высокомудрые притеснители несложный крестьянский намек, тогда уже "красного петуха". Или вилами в бок. Не без того.
Заказ "Ляснога Гаспадаря" сработали с душой и удовольствием. На одежку пошел тент того самого "Блица", на котором герр Нойнер привез свою айнзацкоманду. Брезент был материей не высокой, а самой, что ни на есть обычной, с какой любая баба в веске работать умеет. За прочность и выбрали, разумно рассудив, что "портки и кашули" нужны не для светских приемов. И хоть заказчиков "лесное ателье" в глаза не видело, но с размерами попало тик в тик.
Светка уже с полчаса крутила у Кости перед глазами обтянутой штанами задницей и демонстративно прикрывала курткой грудь, экспериментируя с глубиной декольте путем расстегивания разного количества пуговиц. Рубашка из толстого брезента, сшитая на манер классической штормовки, подстраиваться под игривое настроение хозяйки не собиралась: пока хоть одна пуговица была застегнута, куртка категорически отказывалась расходиться. А стоило расстегнуть всё, как полностью распахивалась, портя девушке игру.
Костя же одеваться не спешил.
Сначала внимательно рассмотрел модель. Штаны были простенькие: без всяких намеков на ширинку. Просто шаровары, одевающиеся через низ. А чтобы не спадали, их надо было подвязывать веревкой. Веревка прилагалась. Штанины сделали чуть коротковатыми в расчете на сапоги или, что более логично, на босые лапы. С учетом анатомии йети – очень разумно. Зато карманов имелось превеликое множество. Пара врезных, на обычных местах, и четыре накладных: на ягодицах и наружной стороне бедер.
"Кашуля" оказалась не рубашкой, а полноценной курткой на пуговицах длиной до середины бедра с четырьмя накладными карманами (боковые и нагрудные) и даже капюшоном.
В общем и целом, весьма практичная и удобная одежка. Единственное, чего Костя не понимал, и в этом его человеческая часть была абсолютно согласна с нечеловеческой, – на кой ляд им сдались эти тряпки?
Впрочем, радость подруги вполне окупала затраченные людьми усилия...
– Ну ты скажи, – хитро спрашивала Светка, поворачиваясь то одним боком, то другим, – мне идет?
– Идет, – усмехнулся Костя, – но и без нее неплохо.
– Ничего ты не понимаешь!
– Точно, не понимаю! Шерсть же удобней.
– Да? Попробуй пройти по проспекту Ленина в одной шерсти!
Аргумент произвел впечатление.
– Свет, ты уверена, что тебе стоит гулять в этом наряде по проспекту Ленина?
В каком именно городе подруга собралась прогуливаться, он уточнять не стал. Собственно, какая разница? В любом уважающем себя городе есть проспект Ленина. Или будет. А вот йети на нем обычно нет. Ни в одежде, ни без.
– Конечно, уверена! – заявила девушка. Почувствовала, что сказала что-то не то и добавила. – По проспектам можно и ночью гулять! Прохожих мало, глаза отвести можно... Или фонари разбить...
– Если отводить глаза, зачем одежда?
– А если не захочу отводить? Встречу мальчика симпатичного, захочу показаться во всей красе! – Светка перехватила ироничный Костин взгляд и вздохнула. – Нет, он потом всю жизнь заикаться будет...
Но долго огорчаться при наличии обновок она не могла.
– Ну и ладно! Всё равно, это костюм для трекинга! В нем можно поехать в Гималаи. Или в леса Белоруссии!
– В леса Белоруссии ехать не надо. Мы и так здесь.
– Тем лучше! Ну одевайся же! Сколько можно светить голым... задом!
В конце концов, Костя решил доставить подруге удовольствие и напялил на себя деревенский подарок. И даже несколько часов в нем проходил.
Это оказалось не столь неудобно, как он ожидал, и вполне стоило вознаграждения, полученного ближайшей ночью. А чем еще заканчиваются любые приобретения и примерки женских обновок?
30 июня 1941 года. Украина
– Безнадежно, – горестно вздохнул комполка, – у него минут сорок как баки сухие. Всё. Отлетался капитан...
Подполковник безнадежно махнул рукой и, ссутулившись, пошел к навесу, служившему командным пунктом. Не вернувшийся из боевого вылета летчик был не просто комэском и одним из немногих асов Н-ского истребительного полка. Он был другом. Вместе учились в аэроклубе, вместе заканчивали легендарную "Качу", крыло к крылу дрались в Испании. Эх, Лешка, Лешка... Ты же всегда выкручивался... Может и сейчас? Да нет, надо смотреть правде в лицо: никаких шансов. Даже если с парашютом выпрыгнул, до своих добраться вариантов мало. Немец прет, не останавливаясь...