Не говорить же Фотию, этой чистой душе, сколько человек Александр убил. Разбойники? Да, смерти заслуживают, но чернец всё по-своему воспринимает. Расстались, пообещав не забывать друг про друга, навещать.
А вечером Фадей заявился в комнату:
– Александр, у меня интересное предложение.
– Какое? Опять обоз охранять?
– Нет, лучше. Удельные князья что-то не поделили. Повоевать хотят, воинов себе ищут.
– Так у них же дружины есть.
– О чём ты? У каждого дружина по полсотни воинов. Это если и пешцев считать, и лучников.
– Скромно.
– Знаешь поговорку? Каков поп, таков приход! Княжества небольшие, богатством не славны, большую дружину содержать не могут. Для воинов деньги надобны, сам знаешь, сколько хороший меч или кольчуга стоит. А ещё великому князю налог отдавать для выплаты дани Орде.
– И кто же эти князья?
– Князья ростовские – Константин и Дмитрий Борисовичи.
– Хм.
Александр задумался. Участвовать в усобных разборках князей не очень хотелось. Претили два обстоятельства. Первое – славяне со славянами биться будут, нет чтобы силы на серьёзного и злобного врага бросить – на монголов. И второе: получается, наёмником будет, за деньги воевать. А наёмников в любой армии или войске недолюбливали. Войска дрались либо за веру, как крестоносцы, либо за землю свою, как Александр Невский против Тевтонского ордена. А за деньги – как-то стрёмно, как продажная девка.
Фадей развалился на лавке, молчал. Выждав, терпение потерял:
– Сомневаешься, что заплатят?
– Ты на чьей стороне биться думаешь?
– А мне едино. И Константин, и Дмитрий уже правили Ростовским княжеством, да, видно, не поделили власти. Оба воинов набирают. Сейчас-то правит Дмитрий.
Александру интересно было посмотреть манеру боя и способности дружинников княжеских в сече. Пожалуй, это обстоятельство и склонило его к предложенной авантюре.
– Сколько платят?
– С этого вопроса следовало начинать! – оживился Фадей. – Ежели победу одержим, то по серебряной монете.
– Владимирской или Московской?
– Эка хватил! Они в Суздале свою чеканят. Но на торгу берут, как московку, по весу.
– Пожалуй, соглашусь.
– Тогда пойдём, отметим. Выезд уже завтра утром, а то не успеем. Ехать-то далеко.
Ростовское княжество входило в состав Ярославского, в середине XIV века развалилось на Устюжское и Бохтюжское.
Посидели в трапезной при постоялом дворе с Фадеем славно! Стоялых медов попили, закусывая копчёной белорыбицей, как называли осетра. Уже расставаясь, Фадей напомнил:
– После третьих петухов жду у Суздальских ворот, конно и оружно.
Первые петухи поют в три часа ночи, третьи в пять утра. Владимир защищён с юга Клязьмой, с севера рекой Лебедь, с запада и востока – глубокими оврагами. Город имеет крепкую деревянную стену и ворота во все стороны. Московские ворота ведут на запад, в сторону Москвы, называются Золотыми. Отсюда через весь город идёт главная улица – Московская, заканчивающаяся в восточной части воротами Серебряными. Посередине города главная площадь – Соборная, на которой высится Успенский собор.
Когда-то центром Владимирско-Суздальского княжества был Суздаль, потом столицу перенесли во Владимир, и Суздаль начал понемногу хиреть, но оставался негласной столицей для "офеней", странствующих мелких торговцев. Город неоднократно захватывался татарами, горел, но каждый раз усилиями горожан и удельных князей восставал из пепла, как птица Феникс.
По просьбе Александра прислуга разбудила его ко вторым петухам. Собрался он быстро, даже успел перекусить в трапезной вчерашними пряженцами с яблоками и расстегаем с рыбой да с горячим узваром. Конюх тем временем коня подготовил. После коротких раздумий Александр оставил в мешке щит и шлем, кольчугу под кожушок надел, на войлочный зимний поддоспешник, опоясался мечом. Саблю в эти времена на Руси применяли в основном татары. Для сечи конной такое оружие в самый раз. У русских конные только княжеские дружины, ополченцы пешие, поскольку верховой конь дорог.
К третьим петухам Александр уже у Суздальских ворот. По ощущениям, мороз градусов пятнадцать, да с ветром. Бодрящая погода, хорошо, на коня попону накинул. Буквально через несколько минут Фадей появился, лицо заспанное, зевает.
Городские ворота стражники открывали только после третьих петухов. Если вечером не успел до закрытия, так и будешь ждать у башни. Разворотливый люд сразу смекнул, где деньгу срубить можно. С обеих сторон от дороги постоялые дворы поставили. Опоздал путник – пожалуйте обогреться, отдохнуть, горячего сбитня испить.
Кони несли по дороге быстро. Навстречу то и дело обозы тянулись в город. То селяне на торг свои продукты везли – мясо, сметану, молоко мороженое, яйца. Город провизии потреблял много. На вырученные деньги селяне покупали ткани, железные изделия. А вот неказистую одежду шили сами из шкур домашних животных.
От Владимира до Суздаля, по современным меркам, всего 26 километров. На машине по грунтовке полчаса езды, а на конях добрались за половину дня. Причём не до самого города. Ещё в бытность Юрия Долгорукого, основателя Москвы, он основал в пяти километрах от Суздаля небольшую крепостицу Кидекшу, ставшую резиденцией князя. Здесь же воздвигли первую на северо-востоке Руси церковь Бориса и Глеба, святых благоверных князей.
Туда Фадей показал рукой. Свернули с дороги. Александр спросил:
– А почему не в город?
– Сам подумай, где воинству в городе собираться. Суздаль-то маленький.
Ворота в крепость заперты. Остановили коней. Сверху, из надвратной башни, свесился дружинник:
– Зачем пожаловали, кто такие?
– Старшего позови, с ним говорить будем.
Через некоторое время приоткрылась воротина, вышел кряжистый дружинник в кольчуге, шлеме, с мечом на поясе.
– Воевода Трофим, Лазаря сын, я его знаю, – тихо сказал Фадей. – Правая рука Константина Борисовича.
Всадники спрыгнули с коней. Неучтиво разговаривать, сидя на конях, со старшим по положению. Воевода Фадея узнал:
– Знакомец! Не ты ли два года назад в дружине княжеской был?
– Не обознался ты, Трофим Лазаревич, память хорошая, я и был.
– А это кто с тобой? Экий верзила!
– Александром звать.
– Молод. Воевать-то приходилось?
– Приходилось. Из новгородских я.
– О! Те вояки да задиры знатные. За князя повоевать решили?
– А то бы и не приехали, – кивнул Фадей.
– Да что-то ноне желающих мало, хотя на полном коште и деньги немалые князь даёт.
Воевода рукой махнул:
– Идите, в воинской избе располагайтесь.
Один из десятников на топчаны указал:
– Ваши места будут.
Александр на топчан мешок положил. Вдвоём с Фадеем пошли коней на конюшню определять. Денники тёплые, овёс в кормушках, рядом сено луговое, отменное. Стало быть – заботится о дружине князь. А вечером, как есть сели все воины за длинный стол, Александр князя увидел. Молодой, лет тридцати, человек быстрым шагом к столу прошёл, в торце стола сел в деревянное кресло. Александр на другом конце стола сидел, от князя далеко, а хотелось разглядеть. Всё же первый русский князь, которого он живьём видит. От воинов ничем не отличается, кроме красного плаща, называемого корзно. Такой имеет право носить только князь, даже не боярин. И князь его узрел, как и Фадея.
– Новики у нас?
– Истинно так, княже, – подтвердил Трофим-воевода, сидевший по правую руку от князя.
– Дай-то бог одолеть завтра дружину Дмитрия.
– Одолеем! – веско сказал воевода.
А воины поддержали, закричали нестройно, но громко:
– Одолеем, наша возьмёт!
После позднего обеда, по времени – ужина, Александр с Фадеем обошли крепость. Мала, метров пятьдесят-шестьдесят в диаметре. Удивительно, как уместились здесь княжеский терем, церковь, воинская изба, конюшня, амбар. Поднялись на стену. Вдали башенки видны, луковицы церквей.
– Это что? – поинтересовался Саша.
– Как что? Суздаль и есть.
Рядом совсем, только поле большое отделяет да ручей замёрзший. Холодно, спустились на землю, да в воинскую избу. Воины к предстоящей битве готовятся. Кто мечи камнем точит, другие начищают шлемы, смазывают кольчуги. Железный шелест по всей длинной избе. Лучники отдельным десятком, пробуют разные тетивы, перебирают стрелы. Для боя с защищённым бронёй врагом стрелы потребны с узким четырёхгранным наконечником, способным пробивать кольчугу. Для незащищённых целей применялись стрелы двупёрые, плоские. Такие, если в тело попадут, вытащить затруднительно, если только с мясом вырвать.
Улеглись спать. Александр волновался: как-то бой пройдёт? Манера боя русских ратников ему неизвестна. Уснул не сразу, а многие, если не все, воины спали уже, храп стоял громкий, заливистый.
Утром его разбудил Фадей:
– Пора! Ты есть будешь?
Обычно перед боем многие не ели. При ранении в живот голодному больше шансов выжить.
– Не буду.
– Правильно. Тогда пошли лошадей седлать.
Времени на подготовку коня много уходит, не менее получаса. Седло набросить, подпругу затянуть под брюхом, уздечку, трензель, стремена проверить. На стремена в бою нагрузка большая, иной раз приходится на одно вес всего тела переносить. Если не выдержит ремень, сверзнешься с коня в ответственный момент. Потом сами одеваться пошли. Тоже дело не быстрое. Обычная одежда, поддоспешник, кольчуга. Немного замешкавшись, поверх кольчуги Александр накидку рыцарскую надел, шлем нацепил, опоясался мечом, в левую руку щит. Да не круглый, как у всех, а треугольный, белый. Фадей в изумлении вокруг Саши обошёл.
– Ты что, рыцарь? Слышал я о битве на Чудском озере, так вроде рыцари против князя Александра бились.
– То тевтонцы. Я на Святой земле был, где Гроб Господень.
– Да ну! Как же тебя туда занесло?
Ответить Александр не успел. К ним подошёл Трофим-воевода. Глаза на Александра выпучил, за ус дёргает.
– Рыцарей у нас ещё не было!
Видимо, слышал слова Фадея.
– Стало быть – есть.
– Ты только не сдрейфь! – покачал головой воевода. – Всем из воинской избы!
Воины высыпали. Каждый своего коня под уздцы взял, встали шеренгой, заняв всю небольшую площадку перед церковью. Князь вышел из терема в боевом облачении, на голове золочёный шлем, поверх кольчуги корзно. Сразу видно – князь, не простой воин. Из храма батюшка показался, в одной руке икона, в другой кадило. Молитву на победу воинства счёл, прошёлся мимо строя, окурил ладаном. Напротив Александра встал, покачал головой:
– Крест на тебе не наш, сын мой.
– Христианский, – отмёл подозрения Саша.
Крест на самом деле был христианский, только не православного вида, а католического. Воевода по знаку князя отдал команду:
– На конь!
Первым из крепости выехал князь, за ним воевода, потом всадники, за которыми шли лучники. Выбрались на поле, продвинулись с версту, остановились, заняв положение шеренгой. Александр стоял с Фадеем на левом фланге. Со стороны Суздаля показалась конная колонна. Не доехав сотни метров, развернулась в шеренгу. Александр удивился. Воинов было почти столько же, вооружение схожее. И этими силами князья собирались бороться за власть? И смешно, и горько! А потом и вовсе необычное пошло. Князья выехали навстречу друг другу, поговорили с глазу на глаз, вернулись к своим воинам. Константин Борисович с воеводой Трофимом пошептался. Александр полагал, что о расстановке сил говорят, но воевода к Александру подъехал:
– Князья решили по старому русскому обычаю устроить поединок. От каждого войска по одному ратнику. Кто победу одержит, то войско и победило. Согласен быть поединщиком, сдюжишь?
Александр, услышав эти слова, внутренне возгордился. Выбор князя и воеводы правильный. Он в войске самый рослый, броня и оружие хорошие, есть шанс поединщика вражеского одолеть.
– Согласен.
– Я сигнал дам.
Воевода отъехал к князю, сообщить о согласии. Фадей шепчет:
– Зря согласился. Князь своих дружинников бережёт, а ты пришлый, не велика потеря будет в случае поражения.
Вот оно как оборачивается! О такой стороне поединка Александр не думал, в голову не пришло. Подловато выходит. Только сам он собирался победить, не для того воевать ехал. Плохо только, не знал манеру боя русских дружинников. В поле выехали оба воеводы, встретились посередине. Фадей сказал:
– Поединщиков судить будут, чтобы бой по правилам шёл.
– Что значит по правилам? По мне, увидел врага – убей!
– Э! Дружинник, что против тебя будет, не совсем враг. В спину бить нельзя, если упал, не добивать.
Дружинники по соседству разговор слышали, усмехались презрительно. Тоже мне, поединщик, а правил неписаных не знает. Александр усмешки и косые взгляды заметил. Ну-ну, цыплят по осени считают.
Воевода махнул рукой. Саша перекрестился, тронул коня. Со стороны другого войска тоже выехал поединщик. Роста среднего, но в плечах широк, сила чувствуется. Только в бою не всё сила решает, ловкость нужна, быстрота, опыт. А ещё у каждого своя манера бой вести, особые приёмы фехтования. Александр назад обернулся, Фадей непонятные знаки делает.
Воеводы вместе осмотрели воинов. Если у одного меч, то и у другого меч должен быть, а не другое оружие – боевой топор, шестопёр или палица.
– Разъезжайтесь, по знаку начинаете бой.
Воевода Трофим сразу спросил у коллеги:
– До первой крови или по-всамделишному?
– Мне всё едино, Никодим ещё ни разу поражений не имел.
Громко сказал, чтобы Александр услышал, своего рода психологическое давление.
Разъехались на десяток метров, развернули коней. Чужой воевода рукой махнул. Большого разгона на такой маленькой дистанции не взять, да он и не нужен, чай, не турнир на копьях. Александр, так же как и его противник, держался левой стороны, чтобы удобно было работать правой рукой с мечом. Остановились, осыпали друг друга серией ударов. У Александра небольшое преимущество – руки длиннее и меч, буквально на пять сантиметров. Но в бою и они могли сыграть решающую роль, а то и главную. Обменивались ударами мечей, прикрывались щитами. Никодим силён, удары мечом мощные, аж щит трещит. Но, окованный по краям железной полосой, щит держался. Каждый старался нащупать, найти, углядеть в обороне противника брешь, уязвимое место. Сейчас от одного удара может зависеть исход поединка. Дружинники с обеих сторон активно поддерживали криками, свистом после удачного удара. Александр помоложе противника лет на пятнадцать. Сначала значения не придал разнице в возрасте, тем более противник силён и опытен. Потом понял – это шанс. Надо вымотать, заставить атаковать. Тогда противник быстро устанет. Александр в глухую оборону ушёл. Отбивал мечом атаки, щитом закрывался. Никодим осмелел, мечом работал, как ветряная мельница крыльями. Бах! Дзынь! Стук! Суздальцы, которые князя Дмитрия, буквально неистовствуют. Кричать стали:
– Никодим! Что телишься? Добей!
Это со стороны смотреть бой легко. Как там у поэта? Каждый мнит себя стратегом, видя бой со стороны. Поддерживаемый сотоварищами, Никодим усилил натиск. Но диво дивное, все удары не достигали цели. Понял Никодим – противник хитрее его оказался, выматывал и цели своей достиг. Удары мечом стали слабее и реже, воздуха Никодиму хватать перестало, ртом раззявленным дышит. Момент удобный осознал Александр. Сам на стременах привстал, стал мечом по щиту противника бить, в одну точку – сверху. Щит Никодима тоже окован железной полосой, да скверного металла, наверняка из болотных криц сделанного. Не устоял супротив заморской стали. Сначала железная окантовка лопнула, потом от щита щепки полетели. Суздальцы-дмитриевцы притихли, поняли – вот сейчас исход боя решится, и, похоже, не в их пользу. От сильного удара Александра щит лопнул до умбона, Саша меч вперёд толкнул, получилось – по левому предплечью Никодима. Конец клинка не тупой, как у русских мечей, а обоюдоострый. Клинок пробил кольчугу, вошёл в грудь Никодима, немного, на ладонь. Но качнулся в седле дружинник. Александр меч занёс для удара, но медлил. Никодим упал грудью на шею коня. Щит выпал из безвольно опущенной левой руки. Саша меч опустил. И так исход поединка ясен. Суздальцы Константина радостно завопили, среди дмитриевцев пронёсся вздох. Воевода чужой рати взял под уздцы коня Никодима, повёл в сторону дружины. К Александру подъехал Трофим, схватил своей рукой правую руку Саши, вверх победно поднял. Ой, что началось! Дружинники вверх шлемы кидать стали, вопить невообразимо. Так и подъехали конями бок о бок к князю.
– Молодец! Не посрамил! – бросил князь и тронул коня. Оба князя встретились снова на том месте, где был поединок.
– Здорово ты его! А ведь Никодим непобедимым доселе считался! – хлопнул Александра по плечу Фадей.
– Любое везение когда-нибудь кончается, – философски заметил Александр.
– Во! Переночуем сегодня, денежку с князя получим, а завтра во Владимир.
Ха! По возвращении князя и дружины в крепость закатили пир. Закусить – скромно: каша, пироги с рыбой да мочёные яблоки. Зато выпить – от пуза и немеренно. Поднимали кубки за князя, за дружину, за победу. Наконец вспомнили об Александре. Он сидел на противоположном конце длинного стола. Князь выглядел довольным, раскраснелся от вина. Ещё бы, ни один воин из его дружины не потерян, а победа за ним.
– Выйди, покажись всем! – изрёк князь. – А то в шлеме, под бармицей, лицо твоё узреть хочу.
Александр сидел за столом без шлема, без накидки, кольчуги, без меча. Одет просто, в рубахе простой, льняной, в портах суконных. Поднялся Саша. Дружина уставилась на него, как будто до боя не видели. Да видели, но внимания не обращали. Ну, появился молодой наёмник, не дружинник даже, интереса не представляет. А сейчас любопытно. Как же, Никодима одолел!
– Поближе подойди, – махнул рукой воевода.
Саша исполнил, в трёх шагах от князя остановился.
– Так вот ты каков, новгородец! – Князь смотрел пристально. – Где так биться научился?
– Тевтонцы да ливонцы, шведы нападают. Тевтонцам князь Александр укорот дал. Но без выучки никак. Один рыцарь в бою троих стоит, бронёй всё тело закрыто, даже рукавицы кольчужные.
– Слыхали о сём! – кивнул князь. – Ты о Никодиме расскажи. Ты его в первый раз видел?
– Истинно так.
– На чём подловил?
– Рьяно он на меня накинулся, я выждать решил, обороняться, пока запал не выдохнется. Он опытен зело, но в летах изрядных. А как устал он, я сам атаковал. Щит у него скверным железом окован, я своим мечом разбил. Кто видел – от щита один умбон с рукоятью остался.
Князь вскочил:
– Учитесь! Мыслил воин, а не махал мечом тупо! Хвалю! Бой твой многие видели, думали – случайность. Хвалю!
Князь снял с шеи гривну серебряную на цепочке, сам надел на шею Александру.
– Заслужил по праву! Не удивлюсь, если услышу на торгах, как бродячие музыканты песни о тебе поют.
Александру смешно стало, улыбнулся. Доброе слово и кошке приятно. Но что он такого сделал, что о нём песни слагать будут? Бой сложный был, но и похуже были, если мамлюков в Акре вспомнить.
Дружина кубки с вином вскинула. Гривна от князя как орден, знак отличия. Выпили все, а князь продолжил:
– Предлагаю тебе в дружину мою вступить.