- Поверишь, Аристид, был бы сам по себе - в точности по твоим мыслям озаботился бы.
- А так у тебя все схвачено?
Эвдор не ответил, лишь загадочно улыбнулся.
"Меланиппа" шла впереди "Актеона", держась на значительном расстоянии, так что выбором жертвы занимался Аристид. Ко дню, когда пираты, обогнув с северо-запада Скирос, достигли Эвбеи, Эвдор окончательно уверился в том, что он не ошибся в Аристиде. Пьяница оказался птицей высокого полета: всякую встречную мелочь он не замечал. Идай и Менесфей, пуская слюни и клацая зубами, провожали взглядом небольшие кораблики, испуганно меняющие курс при виде гемиолии. Совладельцы "Актеона" готовы были гоняться за каждым парусом, но Эвдор не уставал терпеливо остужать горячие головы.
- Откуда ты знаешь, что он везет? - нервничал Идай.
- Понятия не имею, - спокойно отвечал вождь.
- Так давай проверим!
- Идай, тебя десять амфор с кислятиной обогатят? И полсотни тюков с полотном - не добыча. Торговцы роскошью сейчас в море уже не выходят. К чему им рисковать? Да и какой смысл сейчас везти роскошь в Элладу? Где там ее сбывать после войны?
- Вывозить могут, - не сдавался Идай.
- Могут, - согласно кивнул Эвдор, - думаю, на выходе из Коринфского залива, между Кефалленией и Левкадой сейчас можно неплохо поживиться. Римляне вывозят Элладу. Здесь, почтенный Идай, добыча не стоит суеты. В море сейчас самые захудалые неудачники, кто едва сводит концы с концами и пытается успеть толкнуть на Делосе лишнюю амфору. Делос, кстати, разорил Митридат, торговля там еле теплится. А вот что удачно можно сейчас сбыть, так это зерно. Пословицу знаешь? Только в гавань войдешь, как кричат: "Купец, разгружайся, все продано!" На Скирос за водой заходили, слышал, что там говорят?
- Нет, - покачал головой Идай.
- А зря. Уши, почтеннейший, не для того существуют, чтобы из них ожерелья делать, как твой брат. Там говорят, что ушлые ребята с Андроса, Кеоса и Киклад уговаривают купцов, везущих хлеб с севера, разгружать зерновозы у них, суля баснословную выручку. Цены на хлеб взлетели до Олимпа. В Аттике голод.
- Какая выгода этим ушлым?
- Огромная. Они сейчас заплатят вдвое, втрое против обычной цены, а в Афинах толкнут десятикратно. Зерновоз взять, вот что я сейчас назвал бы удачей. Аристид это понимает, потому и не суетится. Сейчас мы могли бы провернуть такое дельце. Если попадется, конечно...
Не особенно вникая в смысл слов Эвдора, но чувствуя, что речь идет о барышах, Менесфей возбужденно засопел. Услышав про "если попадется", обиженно фыркнул. Он мог есть только те яблоки, которые сами падали в рот, но его брат знал, что паданцы часто оказываются червивыми. Хочешь спелый сочный плод - не ленись сорвать. За иным и на дерево полезай.
- Так значит, здесь стоит задержаться. Аристида оставить на Андросе, к примеру. Пусть осматривается, расспрашивает, а как появится зерновоз, так он его прямиком на нас и наведет.
- Ты все верно рассудил, почтеннейший, - кивнул Эвдор, - в другое время я бы так и сделал, но не сейчас.
- Почему.
- Ты опять забыл, что я говорил о Лукулле. Здесь оставаться опасно. К тому же, я думаю, римляне захотят вернуть Киклады под свою руку едва ли не в первую очередь.
- Так что, мы просто пройдем мимо?
- Выходит, так. Если не повезет.
- Рабы сейчас в цене.
- Это с какого перепуга? После войны цены на рабов всегда падают. Да и хлопотно сейчас ими заниматься...
- Можно захватить кого-нибудь с тугим кошелем. Назначить хороший выкуп, - Идай решил переупрямить осла.
- Кого-нибудь? - хохотнул Эвдор, - рыбаков что ли?
Идай побагровел.
- Я не шучу!
Вождь, сделав немалое усилие, перестал смеяться и вернул на лицо серьезную маску.
- Ты же знаешь, уважаемый, хватать просто "кого-нибудь", бессмысленно. Надо знать, кого хватаешь. А чтобы стать обладателем этого знания потребуется время, которого у нас нет.
- Значит мы просто бежим? Уносим ноги? Сильномогучий Эвдор испугался Лукулла, о котором все так много говорят, но которого никто не видел?
- Мне не требуется совать руку в пасть волку, чтобы проверить, сможет ли он ее откусить, - спокойно ответил Эвдор, - да, Идай, мы бежим из Эгеиды. Нам не нужно грабить встречные суда. Припасов, что мы приняли на борт еще в Питане, хватит на месяц. К тому времени мы уже будем в Иллирии.
- С пустыми руками... - повторил Идай опасения Аристида.
- Не думаю, что все будет так плохо. Помнишь, что я говорил про Коринфский залив?
"Актеон" и "Меланиппа" прошли проливом между Эвбеей и Андросом, после ночевки на Кеосе достигли Арголиды. Далее, не слишком прижимаясь к берегу, пристав у мыса Тенар, где Псы могли появляться совершенно свободно, обогнули Пелопоннес кратчайшим путем (что было довольно рискованно в середине осени). Наконец, оставив по левому борту остров Закинф, начали охоту.
Первое судно, кормчему которого не повезло поздороваться с Аристидом, пиратов разочаровало. Оно везло на Сицилию плиты серого аттического мрамора. Более ценных грузов на борту не нашлось. Моряков, сдавшихся без боя, едва из-за мыса Скрофа показался хищный силуэт "Актеона", Эвдор велел не трогать, с трудом утихомирив кровожадных братьев, которым в очередной раз пришлось втолковать, что сейчас работорговлей заниматься крайне неразумно. Эллинские рынки рабов остались за спиной, а в Италию идти - дураков нет. Жертву отпустили, предварительно освободив от звенящих кругляшей в поясах и кошелях моряков. Не погнушались даже медью.
Дракил открыто злорадствовал. Остальные тоже зароптали. Несмотря на это, Эвдор все равно не стал задерживаться.
У входа в Амбракийский залив пиратам, наконец, повезло. Ветер, буйствовавший последние три дня, притомился, обленился и отказался спасать судно из Метапонта, не сумевшее сбежать от "Актеона". Чего только на нем не обнаружилось: бронзовые треножники и светильники, серебряные и золотые кубки, резные шкатулки для хранения благовоний, тюки с одеждой, четыре ростовые бронзовые статуи голых нимф, заигрывающих с сатиром, десять богато отделанных комплектов гоплитского вооружения. К гадалке не ходить - все это совсем недавно представляло собой достояние одного из эллинских храмов, разграбленных римлянами. Шустрый купчина-мародер скупил за бесценок добычу легионеров и, припозднившись в разоренной Аттике, торопился убраться в Италию до штормов. Надеялся, что в середине осени меньше вероятность нарваться на пиратов.
Дорогие доспехи, в отделке которых было слишком много золота, оказались бесполезными не только в боевом отношении. На Керкире, куда пираты зашли, чтобы сбыть награбленное, не нашлось никого, что мог бы выложить суммы, которой действительно стоила броня.
Тяжелые щиты, панцири, поножи пришлось отдать по бросовой цене, не таскать же их с собой. Воевать на море в таком облачении стал бы только законченный дурак. Одну паноплию, самую дорогую, Эвдор приберег, объявив, что она может пригодиться. Шлемы, из тех, что поновее, не закрывавшие лицо, многие пираты оставили себе. Старые коринфские, глухие и неудобные, еще четыреста лет назад вышедшие из употребления, продали. Вернее, почти подарили - только забери. Оставили мечи. Выручка получилась смешная, но остальное барахло принесло гораздо больше денег, да и само захваченное судно, сбыли, себя не обидев. Его команда оказала сопротивление и уже кормила рыб.
Пираты приободрились. Дальнейшее путешествие на север прошло без приключений.
Диррахий Эвдор миновал, прижимаясь к берегу Калабрии, италийскому каблуку. Приближаясь к Либурнийским островам, "Актеон" вышел вперед. Когда до первого из них, острова Ладеста, оставалось около двадцати стадий, на правом траверзе гемиолии появился низкий и длинный силуэт. Пираты напряглись, но вождь и глазом не моргнул.
- Римляне? - процедил Идай.
Эвдор покачал головой, но не ответил. Он разглядывал приближающийся корабль спокойно, но очень внимательно.
- Сбавить темп, - приказал он пирату, исполнявшему обязанности келевста, - пусть догонит Аристид.
"Меланиппа" отстала на три полета стрелы, но теперь приближалась: Пьяница держал глаза открытыми.
- Либурна Братьев, - сказал, наконец, Эвдор.
Это, однако, не слишком успокоило пиратов: никто из них, включая самого вождя, не рискнул бы предсказать поведение иллирийцев при виде потенциальных конкурентов.
Корабли сближались и пираты поспешили изготовиться к бою. Иллирийская либурна размерами и числом весел была соизмерима с "Актеоном". Весла расположены в один ряд, ширина корпуса позволяла предположить, что на одном весле сидит один гребец, значит людей там не больше, чем в команде Эвдора, а с учетом поспешающего Аристида преимущество явно на стороне пришельцев. Даже если из-за острова выскочат еще корабли, с этим разделаться не составит труда.
- Кос селбой? - прокричали с либурны.
Эвдор повернулся к Залдасу, которого загодя, предвидя подобную встречу, забрал у Аристида.
- Чего говорят?
- Спрашивают, кто мы такие, - ответил фракиец.
- Ты хорошо их понимаешь?
- Понимаю, хотя говор другой. Западный фракиец сказал бы: "Квис селб".
- Невелика разница. Ладно, дурить им головы не станем. Проверим-ка, знают ли койне, - Эвдор сложил ладони раструбом и крикнул, - мы из Киликии!
Пираты уже отчетливо различали лица. Суровые, бородатые. Два воина на носу либурны, облаченные в кожаные панцири и тускло блестевшие стальные шлемы, переглянулись, затем, один из них крикнул:
- Кан?
- Спрашивает, Псы мы или нет, - перевел Залдас.
- Это я и сам догадался, - ответил Эвдор, - что, неужели никто там у них койне не знает? Дикари.
Фракиец мрачно покосился на вождя, но ничего не сказал.
- Ну, ответь, им, - ткнул его локтем Эвдор.
- Кан! - подтвердил фракиец.
Прозвучало это, скорее, как "квон", но иллирийцы поняли.
- Чего вы тут забыть? - крикнули с либурны.
- Смотри-ка, - заулыбался вождь, - по-человечьи говорить, значит, можем. А чего скрывали?
Никто в команде "Актеона" радости вождя не разделил. Наступил самый важный момент - примут их, или нет? Подобная мысль уже не раз посещала "киликийцев", но Эвдор не обсуждал ее ни с кем, в своей привычной манере ограничиваясь намеками, что все будет в лучшем виде. И хотя вождь еще ни разу не нарушил своих слов, беспокойство пиратов не оставляло. С какой стати иллирийцы станут делиться с ними своим жизненным пространством? Разве что, придется влиться в дружину какого-нибудь могущественного вождя, утратив тем самым независимость. Это в лучшем случае. Рядовых, вроде Гундосого, подобная перспектива не напрягала, но тех, кто мнил себя не простыми воробьями, а птицей покрупнее, такой поворот дел не устраивал.
Эвдор помалкивал, но обе команды, отчаявшись добиться от него ответа, не прекращали пересуды о том, как следует договариваться с иллирийцами. Многие с одобрением восприняли решение вождя самый дорогой комплект доспехов, взятый у мародера, не продавать.
"Верно, так и надо. В дар преподнести - самое оно".
Пираты успели обсосать с десяток путей, по которым могут пойти переговоры, но слова, которые произнес Эвдор заставили их разинуть рты от удивления:
- Мы служим великому царю Митридату Эвпатору и разыскиваем его наварха Митрофана!
- Чего-о? - протянул Идай, уставившись на Эвдора, словно увидел привидение.
Иллирийцы переглянулись и погрузились в обсуждение заявления пришельца. Все три корабля легли в дрейф, продолжая замедляющееся движение друг навстречу другу. Весла неподвижны, упираются в воду.
"Меланиппа" подошла довольно близко, и Аристид слышал весь разговор.
- Ах ты, лис, - пробормотал Пьяница.
- Нет, он не лис, он кот, - возразил Койон, который сидел на ближайшей к педалиону кормчего скамье.
Аристид кивнул и добавил негромко:
- Верно, кот. Мышелов Девятисмертный. Ничто его не берет. Судьба пнет, а он кувыркнется, приземлится на все четыре лапы и был таков. Ходит сам по себе, насмешка над Псами.
- Тока каты дикобу де служат, - шепнул Гундосый, сидевший рядом с Койоном.
- А ты думаешь, он служит Митридату? - услышал Аристид.
- Так ты же саб все вгебя гобогишь... - удивился Гундосый.
Аристид покачал головой.
Иллирийцы, тем временем, закончили совещаться.
- Докажи, что от Митридата!
- Позвольте подняться к вам на борт, докажу!
- Держи конец!
Пираты поймали брошенный канат, закрепили у борта и, втянув весла внутрь гемиолии, подтянулись к иллирийцам. Эвдор, легко, как кошка, прыгнул на палубу либурны. Варвары обступили его.
- Зарежут, - Менесфей наполовину вытянул из ножен меч.
- Не спеши, брат, - остановил его Идай, - зарежут - тем хуже для них, а нам только на руку.
Залдас покосился на братьев и с хрустом повел плечами.
О чем Эвдор говорил с иллирийцами, никто не слышал, но те доказательствами явно удовлетворились, потому что вождь довольно скоро целым и невредимым вернулся на "Актеон".
- Уходим.
Обе команды шестами и баграми оттолкнули друг от друга сцепленные корабли, вытащили весла. Иллирийцы, более не обращали на пришельцев внимания.
- Весла на воду. Правый борт - табань, левый в походном темпе. Саргабаз, отбей, - скомандовал Эвдор, взглянув на келевста, - идем на восток. Наша цель совсем рядом.
- Какая цель? - спросил Идай.
- Остров Мелита. Там стоит Митрофан с понтийским флотом. Прокричите Аристиду, следовать за мной.
Митрофан пиратов не слишком жаловал, откровенно презирал, не понимал, зачем царь с ними заигрывает, однако приказы не обсуждал, тем более что иллирийские либурны изрядно прибавили ему храбрости.
Понтийцы обустроились на Мелите основательно. Почти все корабли вытащили на берег, построили деревянную крепость. Пришельцев из Эгеиды они встретили спокойно, собрано и без лишней суеты. На берег позволили сойти только Эвдору. Наварх принял его неласково.
- Ты кто такой?
Митрофан сидел за большим дубовым столом.
- Люди называют меня Мышеловом, - спокойно ответил пират, - а ты, верно, наварх Митрофан?
Понтиец смотрел на Эвдора исподлобья, отвечать не спешил.
- Меня не интересует, как тебя зовут. Ты кто такой и чего тебе здесь надо?
Эвдор стянул с головы платок, надорвал зубами аккуратно подшитый край. Один из телохранителей наварха на всякий случай шагнул поближе, положив ладонь на рукоять меча. Эвдор усмехнулся и вытащил сломанную монетку, протянул наварху. Тот взял ее двумя пальцами, задумчиво повертел, взглянул на пирата.
- Где письмо?
- Господин не давал мне письма.
- Вот как? Устное послание?
Эвдор кивнул. Митрофан жестом велел стражникам удалиться.
- Говори.
- Господин прислал меня сюда служить его глазами и ушами. Он хочет знать, что Сулла станет делать весной.
- До весны еще дожить надо.
- Сулла может начать действовать и зимой.
- Насколько мне известно, - хмыкнул Митрофан, - Сулла очень далеко от Иллирии. Ты бы его еще на Сицилии искал. Или вообще, в Испании.
- Господин решает, куда мне отправляться, я повинуюсь, - смиренно нагнул голову Эвдор, - господин сказал, что игру следует продолжить здесь.
- Значит, ты лазутчик? - наварх сложил руки в замок у подбородка.
- Нет, - ответил Эвдор, - господин надеется, что лазутчиков мне в помощь предоставишь ты, почтенный Митрофан.
- Это с какой стати? - удивился наварх.
- Господин в этом уверен, - нахально улыбнулся Эвдор, - ведь есть у тебя люди в Диррахии?
Митрофан скрипнул зубами. Помолчал.
- И как ты намереваешься "служить глазами и ушами"?
- Мне и моим людям нужна надежная берлога здесь, на островах. Господин предполагает, что Сулла скоро вновь возвратит в свои мысли Италию, - Эвдор дернул уголком рта, - заскользят через узкое море кораблики, а на них поедут посланцы со словами к верным людям. Господин тоже хочет услышать эти слова. Кораблики придется следить и ловить. Для того я господину и потребен. А поскольку море велико, твой человек в Диррахии должен своевременно шепнуть, кто и куда идет. Дальше моя забота.
- Ловить, говоришь? Ты, значит, со своим пиратским отребьем ловить будешь? - Митрофан скривил губы, - ну-ну. Боги навстречу. Только вот зачем ты нужен, когда у меня тут три десятка триер? Желание Киаксара я и сам могу исполнить...
Эвдор поморщился.
-... а тебя на кол посажу. Глядишь, одной пиратской собакой меньше станет.
- Не в обиду тебе, уважаемый, - спокойно ответил Эвдор, - но для ловли мышей более всего подходит кот. Ну, или ласка, кому как нравится. У всякого свое предназначение. К тому же я не думаю, что через полмесяца ты в море сунешься.
Митрофан фыркнул.
- А ты, значит, рисковый?
- Корабль у меня хороший, - улыбнулся Эвдор, - чего бы не рискнуть?
- На этой скорлупке? - удивился наварх, - ты хоть море-то здешнее знаешь? Скалы, мели?
- Не сомневайся, уважаемый. Меня тут, полагаю, даже немножко помнят.
Митрофан встал из-за стола, прошелся по комнате, скрипя половицами.
- Берлогу хочешь? Здесь, на Мелите, нечего тебе делать. Твои разбойные начнут задирать моих воинов, я этого не потерплю.
- Хорошо, - не моргнул глазом Эвдор, - кто сейчас на Черной Керкире заправляет? Пять лет назад Агрон Молосс ее держал.
- Он до сих пор и сидит, - буркнул Митрофан, - знаешь его?
- Знаю. Но воды утекло много, твоя помощь, почтенный будет неоценима.
Наварх кивнул, не переставая расхаживать взад-вперед. Эвдор следил за ним одними глазами. Вдруг Митрофан остановился и резко повернулся к пирату.
- А чем докажешь, что не римский подсыл?
Эвдор сверкнул зубами.
- Симболлона недостаточно?
- Нашел, на что кивать! Сулла поди всех киаксаровых лазутчиков уже переловил, раз тот в его мысли этак издалека зайти пытается. Нету, значит, у Киаксара людей в ближнем кругу римлянина. А Сулла теперь и тайные слова все знает, и скиталы читать найдется кому, тайнопись еще Аристотель на раз-два вскрывал. Ну, чем докажешь, что не за римские денарии служишь?
- Ничем.
Митрофан задумался.
- А может мне тебя пока в яму посадить? Голодранцев твоих допросить с пристрастием. Да ты и сам соловьем запоешь, умельцы найдутся.
- Попробуй, - спокойно ответил Эвдор, - может и получится. Только потом же с тебя спросят.
- А кто донесет?
- Ты хорошо своих людей знаешь, почтенный?
Митрофан крякнул: пират наступил на больную мозоль. Царь бесконечно мнителен, а его ручная змеюка ему под стать. У Киаксара всюду шептуны. Все военачальники сидят на крепком кукане. Об этом никогда не прекращались пересуды при дворе. Легкость, с которой Киаксар раскрывал заговоры против Митридата, пугала до икоты.
Митрофан думал.
- Ну, так что? - поинтересовался Эвдор, устав ждать.