Ждать пришлось недолго. Звено Мирона соорудило горючие зажигалки для "Тигра II", просигналило фонариком.
– Поехали! – сказал я и первым открыл огонь.
Почти разом с трех сторон затрещали стволы, площадь перед метро огласилась канонадой. Фашисты даже не понимали, откуда приходит смерть, – падали, сраженные пулями и картечью, вскакивали и прятались, но, настигаемые свинцом, замирали навсегда.
Один за другим раздались три взрыва. В дело пошли гранаты, выколупывая врага из всех щелей. Башня танка загудела и стала поворачиваться. Это грозило скорым выстрелом пушки в ряды ополченцев.
– Мирон! Где бутылки? – заорал Паровоз, перезаряжаясь.
Мирон будто услышал друга, появившись слева с двумя коктейлями в стеклянной таре. На его напряженном чумазом лице, словно у негра, белели зубы и белки глаз. Где он успел перепачкаться в саже, мне было невдомек, но я приветственно кивнул и жестом показал направление удара.
– А то я сам не знаю! – пробурчал Мирон, поправляя за ремнем гранату с длинной ручкой и готовясь к низкому старту.
– Мироныч, давай! Всыпь им по первое число, – крикнул Паровоз.
К этому моменту с пехотой противника покончили быстро, отдельные солдаты пытались огрызаться одиночными выстрелами, набившись между гусеницами железного мастодонта и укрывшись за расстрелянными мотоциклами. Пушка долго выбирала цель, внутри танка что-то клацало и гудело.
– Все прикрываем Мирона. Залп! – скомандовал я и начал стрелять из автомата.
Шквал огня обрушился с разных точек на уцелевшего врага, сбивая его и громко звякая по броне махины пулями. Мирон набрал в легкие воздуха и вынырнул наружу из-за бетонного укрытия. Следом бросился Плакса с уже знакомой всем бутылкой из-под шампанского. Прикрыли их хорошо, но вот…
Танк, объятый пламенем от трех разбитых о его броню коктейлей, заурчал, дернулся, но гитлеровцы, сидевшие в нем, смекнули, что вот-вот станут цыплятами гриль, и сиганули наружу.
Сиганули!
Громко сказано. Всегда считал, насмотревшись фильмов про войну, что бедолаги-танкисты – это смертники, зажатые в тесном пространстве своего транспорта. В случае подрыва или пожара попадающие в разряд конченых лауреатов на неминуемую смерть.
В общем-то, считал я правильно. И стал свидетелем подобной сцены. Фрицы, как тараканы от дихлофоса, полезли во все щели, даже не предпринимая действий по отражению огня наших стволов. Спастись от пожара – вот что было главным в данный момент. Но тут их ждало разочарование. Может быть, самое главное в жизни.
Пули косили горящих танкистов, мой внимательный взгляд выцепил даже плавящуюся кожу одного из немцев. Из-под танка наружу пополз гитлеровец с пистолетом, сбоку появился другой, с винтовкой. Мирон выхватил из-за ремня "колотушку", рванул колпачок, замахнулся…
…Граната взорвалась у него в руке. Старая немецкая граната, пролежавшая в земле вместе с трупом ее прежнего хозяина много десятков лет. Смерть Мирона была страшной и быстрой. Плаксу, пригнувшегося рядом, изрядно побило осколками, а щепка рукоятки гранаты проткнула ему щеку и застряла во рту. Зрелище ужасное.
Фашистов срезал очередью Паровоз, Дизель добил картечью. Парни всех трех звеньев сноровисто прочесали местность, расстреливая раненых фрицев, собирая оружие и прочие трофеи.
Я сидел на корточках возле обезображенного Мирона, с трудом глотал слюни и воздух, загаженный дымом от танка. Рядом корчился Плакса, которому пыталась оказать помощь Богдо, Лена Богданова. В прошлом стоматолог частной клиники, женщина сорока с лишним лет, в отряде значилась медсестрой. Конечно, были девахи и других медспециальностей, но такой чуткой, проницательной и ласковой к раненым слыла только Богдо. Она умело и как можно осторожней избавила парня от боли, применив укол, убрала щепку, обработала лицо. А затем принялась за остальные раны.
– Жить будет? – спросил я суетящуюся Ленку.
– Он сильный, справится. Потерпи, Ромочка. Потерпи, хороший мой! – Богдо сноровисто оказывала первую помощь раненому.
– Главное, чтобы ты справилась.
Я встал, оглядывая округу и принимая короткие отчеты от бойцов. Потерь с нашей стороны больше не было кроме нелепо погибшего Мирона и изувеченного Плаксы. Фрицев наколошматили около полувзвода. Плюс догорающий у входа в метро "Тигр-II".
Что я скажу Чике? Как посмотрю ей в глаза за глупую гибель ее парня? Кстати… Чика! Как ты там?
* * *
Один из тевтонцев нечаянно лязгнул мечом о металлическую оградку придомовой клумбы, на что девчонки среагировали молниеносно – шарахнулись в стороны, приседая и вскидывая оружие. Поэтому арбалетная стрела впилась не в шею, а в рюкзак за спиной Чики, пробив его и застряв в бронежилете. Благо ими Купол снабдил почти всех бойцов в отряде!
– Девки, угроза слева! – крикнула Наташка и первой выстрелила в появившегося с грозным кличем врага.
К ней присоединились другие, кто имел огнестрельное оружие. Сразу два крестоносца свалились, сраженные картечью и пулями возбужденных внезапной схваткой амазонок. Те, кто был вооружен холодным, стоически приняли атаку средневековых рыцарей.
Успешно биться с опытными рубаками древней Германии в рукопашной – равносильно тому, чтобы махать прутиком перед львом, тут к бабке не ходи, исход предрешен в пользу напавшего противника. Арбалетчика срезала Ксанка из пистолета, всадив в него всю обойму, но сама пала, пронзенная копьем другого воина. Машка махала саблей минуту, пока один из рыцарей не рубанул девчонку огромным мечом. Его тут же осадила Вика, воткнув копье в незащищенный бок вражины. Чика бросила саблю и палила из дробовика направо и налево, не успевала перезарядить его и продолжала стрелять из пистолета.
Но силы все равно оказались неравными. Поняв это, Наташка дала сигнал на отступление. Изрядно поредевший отряд быстро рванул во двор жилого дома, забился в один из подъездов, чтобы перезарядиться и сузить фронт для нападавших. Тактика частично оказалась удачной, особенно учитывая нанесенный урон от предыдущей схватки и открытое пространство боя.
– Вика, чеши наверх, найди хату второго этажа, где можно ретироваться через балкон на ту сторону дома, – отдала распоряжение Чика, перезаряжая стволы, – Ленчик, Верка, копья в них. Аленка, гранату готовь. Как скажу, бросай ее с окна подъезда под козырек. Я ща. Блин!
Толстые патроны выпадали из дрожавших рук, не хотели вставляться в стакан магазина. Появившиеся на крыльце крестоносцы сразу стали долбиться в запертые двери и рубить их боевыми топорами и палицами. Сердца девчонок сжались в точку, бешено застучали и готовы были вырваться наружу. Дикое волнение охватило их. Еще бы – не каждый день гибнут твои подруги, да еще и в брызгах крови ночной мясорубки!
Полдесятка тевтонцев одновременно ломанулись в подъезд, но в узком проходе, мешая друг другу в стесненных условиях и тяжелых доспехах, наткнулись на копья и застопорились.
– Аленка, ты готова?
– Да-а.
– Как прекращу палить, кидай гранату в окно.
– Поняла.
Чика высунулась из-за плеча одной из подруг, сдерживающей противника. На миг осеклась в своих намерениях, заметив вблизи лица врагов. Потные, усато-бородатые, сонные и какие-то бледные. Мертвенно бледные, будто у зомби. Еще бы! С того света прибыли, чтобы вновь угодить туда же. Глаза злые, белки красные. Зубы скрежещут, из уст раздается ругань.
Чика выстрелила в эти жестокие циничные физиономии. Раз, другой. Рядом в них начала палить из пистолета подоспевшая Вика. Тевтонцы завопили, отпрянули, падая и запинаясь о тела своих раненых сподвижников.
– Аленка, давай!
Через несколько секунд на улице громыхнуло. Сумерки подъезда озарились вспышкой от взрыва, послышались стоны противника.
– Не убирайте копья, Вика, мы с тобой наверх. Живей!
Чика с напарницей рванули на второй этаж, стволами вынесли остатки стекол, стали стрелять в разбегающиеся по двору фигуры. В разгаре боя Наташка не заметила, как материт врага всеми тяжкими словами.
Стихло минут через пять. Сосчитали живых в своем отряде и раненых – получалось, что половину потеряли. Много. Непростительно много для бойцов ополчения, уже неделю державших город и научившихся бить противника всеми доступными способами. А еще быть чуткими и осторожными.
Чика утерла лицо рукавом, поблагодарила Вику, снявшую со спины стрелу, закрыла глаза. Усталость навалилась внезапно, как пять минут назад враг возле дома. Ватные ноги не желали поднимать тело. Чика все так же, не открывая глаза, спросила сумерки:
– Вик, что с запасным выходом?
– Квартира открыта на втором, веревка есть. А что, уходим через балкон? Кажись, разогнали же этих уродов.
– Девчонки, стойте и продолжайте держать оборону. Аленка, Вика… Высуньтесь наружу, гляньте, что там и как. Миновала ли опасность? И аккуратно там.
– Хорошо, Наташа.
Пока подруги выполняли поручение, Чика снова зарядила дробовик. Ладонью провела по стволу, зачем-то пальцем поколупала дуло. В эту минуту на нее накатила волна дум о Мироне, как там с ним и что. Жив ли? На душе стало как-то неуютно. Кольнуло. Рация! Работает ли рация?
Она схватила гаджет, набрала нужный адресат. Вызвала Мирона. Еще и еще. Эфир трещал, но вместо Мирона ответил Купол.
– Это Олег. Чика, как ты там? Целы?
– Да. Потеряла шесть человек… Шесть девочек! Тевтонцы выпали.
– Где вы? Что с заданием?
– Бреши нет. Осталось обследовать пару кварталов. Ну, и район коттеджного городка. Мне бы подкрепление. А, командир?
– Пока не могу. Сильно не торопитесь там, в пекло не лезьте. Окучим метро, будет тебе помощь. Мы все тут на "Заречной". Все, кто смог прийти… – сказал Купол и, опередив вопрос девушки, сообщил: – Мирон погиб. Крепись, Чика! Отбой связи.
И тишина. Мертвая, гнетущая тишина. А еще пустота…
Глава 16
Дети подземелья
Сотни глаз заключенных в метро горожан с радостью, каким-то нескрываемым вожделением смотрели на своих освободителей. Народ, и стар, и млад обоих полов, сгрудился на станции "Заречная", не решаясь подняться наверх, в утро своего родного города. Да еще и речь незнакомого молодого ополченца в хаки, увешанного оружием, заставляла людей слушать его и думать. Думать, как быть дальше, как жить, бороться, что делать, чтобы снова не попасть в плен и не погибнуть как скот на убое. А акцентировал Купол внимание всех на борьбе с врагом. Подняться всем как один, одной волной народного восстания окатить Энск, очистить его от попаданцев. И оружие есть, чтобы снабдить им одну-две роты ополченцев, и провизия, и знание инфраструктуры. А горсткой бойцов весь город не очистить, тем более быстро. При этом необходимо найти место просачивания врага внутрь через аномалию "купол", обесточить этот канал.
– Вы не поверите, уважаемые земляки, как уже много нам удалось сделать! Треть города под нашим контролем, есть свои база, разведка, связь, оружие. Водоснабжение, электричество под нашей защитой. Военные, те, кто остался в живых после Судного дня, готовы нам помочь, но их мало. Поиск бреши в "куполе" вот-вот закончится, мы найдем эту адскую дверь, закроем ее навсегда. Нам как воздух нужны силы. Живые смелые бойцы, а не стадо и не против воли идущие в бой. Сейчас я бы с удовольствием принял в свой отряд всех, но мне нужны только добровольцы. Умеющие держать оружие, знающие город, готовые прямо сейчас встать в ряды ополчения. Мой отряд понес определенные потери, погибли хорошие и верные товарищи, поэтому здесь и сейчас я объявляю новый призыв. Те, кто готов воевать, а не прятаться крысами по подвалам и квартирам, подходите к кассе, стройтесь, вас примет и запишет мой помощник. Богдо, пожалуйста, займись списком. Люди! Земляки. Я обращаюсь к вам всем. Задумайтесь. На миг. Кто, если не вы?! И сделайте потом этот шаг. Туда, наверх, в бой с захватчиками. Или темными закоулками и задворками домой, продолжать сидеть по углам, дрожать и ждать развязки. Ждать свободы и чуда. Чуда не будет! Это чудо сотворим мы! Сами. Пойдем наверх и одолеем последнего врага. Вы готовы?
Несмотря на то, что речь молодого, но красноречивого оратора оказалась сильной и пронзительной, а народ зашевелился, загудел, обсуждая планы и взвешивая свои силы, люди не бросились толпами записываться в добровольцы. Вместо этого послышались многочисленные вопросы, интонация некоторых язвительно и неприятно колола мозг Купола. Все же с десяток мужчин и пара женщин вышли и пристроились возле кассы продажи билетов на метро. Купол отвечал на все восклицания, теребил в руках ремень автомата и играл желваками. Раскочегарить эту толпу было равносильно попытке зажечь поле под слоем снега. Но он старался, пытался, краснея и потея, ища поддержки у своих друзей и в лицах пожилых горожан.
Вдруг из толпы выбрался молодой паренек с чумазым лицом, смешной шевелюрой и в рваном свитере. Чем он привлек внимание Купола, Олег еще не понял, но в душе что-то екнуло.
– Говори, пацан.
– Вы тут сказали про брешь в аномалии, накрывшей наш Энск. И что ищете эту дверь.
– Да, это так.
– А почему вы думаете, что она там? – паренек показал пальцем, которым только что ковырял в носу, вверх.
– Ну… – Купол замялся, недоуменно уставился на мальчонку… – потому что "купол" там, наверху. Его даже видно иногда, моя разведка обыскивает сферу по секторам.
И в следующий миг пацанчик ошарашил не только Купола, но и всех остальных в большом зале станции. И заставил тишине надолго повиснуть в спертом душном помещении.
– Я, кажется, знаю, где этот проход. Он здесь, под землей. В дальнем метро, где ветка "Южная" уходит в сторону болот.
* * *
Рация ожила, будто трубу на кухне прорвало. Зашипела на разные лады, затрещала. Видимо, аномалия над городом дала сбой, либо прояснившееся небо над "куполом" позволило заработать гаджетам. А может, просто из-за того, что я поднялся из метро наружу. Но друг за другом стали докладываться звенья, посланные на важные стратегические объекты, да еще и незнакомцы вклинились. Я встрепенулся, еще не отойдя от новости паренька, знающего место нахождения портала в "куполе", принял доклады друзей.
– …Это Дух. Вода наша. Можете включать краны. Персонал в наличии, освободили кое-кого.
– Красава, Санек! Я не сомневался. Потери есть?
– Жбан и Баня. Геройски… Жаль парней.
– Жаль. Это да… Ты чего кряхтишь?
– Маленько задело. Но писюн шевелится еще.
– Ха. Это хорошо. Шутишь, значит, жив. А писюнами мы еще померимся, Дух. Потом, в сауне. С девчонками нашими боевыми. Спасибо за воду! Давай собирайся, оставь там кого-нибудь с персоналом охранять водокачку, а сам дуй на "Заречную". Нам здесь силы нужны. Кажись, портал нашли в аномалии.
– Понял, есть.
– …Ерема на связи.
– О-у! Слушаю тебя, боец.
– Вода – это хорошо. Мы тоже не пустые. Энергоцентр наш.
– Вижу уже. Молодцы-ы! – Я заметил кое-где желтые окна домов и фонари улиц. – У тебя, Ерема, как обстановка? Все целы?
– Почти. Сержанта убило. Остальные трехсотые. Тут больше десятка обслуги станции, сейчас соорудим им баррикады, обезопасим и дунем к тебе, командир. Слышал, тебе подмога нужна?
– Есть такое. Смотри сам, Ерема. Если транспортабельный, то жду вас здесь. Дену и Николаю привет. И… респект тебе, бро! Всем вам.
– Принято, Купол. Собираемся.
– …Купол, мы тоже к тебе выдвигаемся, какого хрена нам тут продуктовкой заниматься?! – сообщил Репей. – "Ашан" окучили, базу затарили. Выдвигаемся к вам на "Зареку".
– Давай, Репей. Рад буду встрече.
Шипение и треск в эфире.
– Командир, я в поряде, – отозвалась Чика, – прошли полусферу до конца, бреши нет. Да и попаданцев тоже больше не видим. У меня все так же полдесятка штата.
– Чика, вы там просто супер! Люблю вас. Портала нет в твоем секторе. Похоже, он здесь, в метро. Чешите сюда, девчонки… поможете своим парням… Уп-с. Извини, Нат!
– Выходим к вам. До связи.
– До встречи, красавица!
Казалось бы, доложились все группы, но вдруг рация ожила снова. Моему недоумению не было предела, когда в трубке сначала один незнакомый голос, а затем другой сообщили:
– Майор национальной гвардии Збруев, позывной Варяг. Здравия желаю. У меня взвод бойцов на станции метро "Мраморное". Можем зайти с нее на соединение с тобой, Купол. Поможем в зачистке тоннелей…
– …Приветствую командира самообороны Энска. На связи участок полиции по Крестовскому району. Оперуполномоченный Котельников. Наслышаны о ваших успехах, Купол, готовы присоединиться к ударной группе по зачистке метро. Какие будут распоряжения?
У меня дар речи пропал. Ну и ну! Вояки и полицейские вдруг проявили себя, причем не в самую трудную минуту оккупации города. Но ладно, хоть вообще обозначились. И, судя по отзыву, признали меня командиром самообороны Энска. Клево! Работаем, Купол.
– Говорит Купол. Рад принять ваши предложения, офицеры. Прошу в течение часа прибыть к станции "Заречная" для планирования операции по освобождению метро от врага, решения вопросов по поиску бреши в аномалии и уничтожению оной. Как поняли меня, друзья?
– Так точно. Выдвигаемся.
– Принято. Будем через полчаса.
– Есть. Хорошо. Жду.
Лица товарищей, к которым я обернулся после сеанса связи, выражали пик радости и удивления. Бойцы затрясли оружием, гогот и боевой клич огласили округу. Эйфорию, охватившую народ, невозможно было передать. Такое нужно видеть и впитывать всеми фибрами тела и мозга. На душе сразу стало свободнее и легче. Даже из числа освобожденных заложников сразу полсотни человек вызвались стать добровольцами.
Я быстро схватил рацию.
– База? Срочно подготовить все имеющееся оружие, вскрыть запасной арсенал. Репей, если ты еще не выехал к нам, прихвати стволы… все, что есть. У нас тут два взвода волонтеров намечается для зачистки метро.
– Понял тебя, командир. Отлично! Сбацаем, – ответил Репей.
– Дизель, – обратился я к Антохе, пританцовывающему рядом, – собери все трофеи фрицев, раздай добровольцам. Перепиши с Богдо всех, накорми и построй вон там.
– Чем же я их накормлю, Купол? Я не ходячий ларек. Магазины кругом опустошенные.
– Репей, еще тебе ЦУ. Слышишь?
– Слышу тебя, Купол, – отозвалась рация.
– Оружие погрузи в ту "Газель", где провиант. И все вези сюда. У нас тут толпа голодная.
– А нам? Скину немного на базе?
– Я сказал, вези все сюда. Выполняй.
– Есть.
Я повернулся к медсестре.
– Богдо, в первую очередь, накормить всех потенциальных бойцов, а то нам сейчас идти в катакомбы. Потом всех остальных. Но сначала детей и женщин. Репей скоро прибудет, притаранит провизию.
– Поняла тебя, командир.
Лена побежала с Дизелем разбивать людей по группам, помогать им выбираться наружу.
– Пашка, оставлю тебе ребят-добровольцев, организуй охрану периметра. Чтобы попаданцы, шастающие поверху, случаем не заглянули на огонек. Вон там выставь трофейный пулемет с мотоколяски, а с бронетранспортера станкач направь во фланг, на улицу. Сейчас светло, видать далеко. Действуй, паря.
– Есть.