Весной история инженер-полковника Киреева получила неожиданное завершение. К деду заявилась делегация пионеров с начальником райотдела милиции. После салютов и поздравлений с патриотическими стихами ему выдали паспорт гражданина СССР с датой рождения в тысяча восемьсот пятьдесят пятом году. В завершение пионервожатая торжественно объявила, что её отряд берёт шефство над заслуженным учёным.
Такого поворота Мария Васильевна стерпеть не смогла. Она затащила девушку с милиционером в свою каморку и провела краткую разъяснительную работу. В результате начальник райотдела пробкой вылетел из квартиры, а возбуждённая девушка таращилась на Олега, словно на идола.
Во время оккупации немцы изготавливали на заводах Украины не только танки. Киевский ГАЗ-12 освоил выпуск "Шторьхов", а Харьковский ГАЗ-43 изготавливал Ю-52 в варианте бомбардировщика. При отступлении немцы вывезли сами заводы, а новенькие самолёты за отсутствием пилотов остались на аэродромах.
Полёт на трёхмоторном чудище Олег сразу отмёл, никто не осилит семичасовой полёт без второго пилота. Зато "Шторьхи" порадовали разнообразием комплектации, включая вариант с увеличенными топливными баками. Если добавить подвесной бак, то можно дотянуть до района посадки. Впрочем, заготовленные полётные листы позволяли садиться на любом аэродроме Рейха. В одних вариациях он вез на ремонт неисправные масляные насосы, в других возвращался с завода с новыми.
Первая дозаправка в Катовицах прошла как по маслу, дежурный не глядя подшил полётный лист и выдал новый. Заправщик получил от пилота пачку сигарет и на радостях залил бензин под пробку. Со второй заправкой на аэродроме Дрездена возникла проблема.
– У меня приказ заправлять только боевые самолёты, – безразлично заявил дежурный офицер.
– На нашем аэродроме стоит дюжина "мессершмиттов" с неисправными моторами! – патетически воскликнул Олег.
– Я ничем не могу помочь, иди к генералу.
Зачем идти к высокому начальству, если проще заплатить водителю бензовоза. Солдат ничем не рискует, ибо недолив боевых самолётов никто не заметит. К вечеру перерасход будет покрыт, заправщик сдаст смену с чистой совестью и пачкой рейхсмарок в кармане. Олег вернулся на КП и потребовал:
– Самолёт заправлен, выписывай лётное задание.
– Странно, до сегодняшнего дня никому не удавалось получить разрешение, – заметил дежурный.
– Мы охраняем нефтепромыслы Румынии.
Отговорка сработала, и офицер без лишних вопросов выписал новый полётный лист. До Рудных гор осталась последняя сотня километров, и Олег с интересом разглядывал батареи зениток на макушках горушек. Крепости союзников летали на недосягаемой для зениток высоте, и все эти пушечки стояли для морального спокойствия. Правда, в Рейхе додумались пулять в небо неуправляемыми ракетами, но за войну ни разу не попали.
Подлетев к заданному району, Олег начал выбирать подходящую площадку. Сесть можно на любой луг, но ему требовался пастух с лошадью. Во-первых, отсюда до Эрфурта ещё два дня пути, во-вторых, в плане выполнения задания предусмотрена повозка. Если лётчик или посторонний человек попытается купить лошадь в деревне, то неизбежно угодит в СД.
Обнаружив искомый вариант, Олег несколько раз перекрыл подачу топлива. Остановка мотора с последующим чиханием и выбросом клубов чёрного дыма послужит лучшим оправданием непредвиденной посадки. Заложив крутой вираж, он развернулся обратно и плюхнулся с неработающим двигателем.
– У вас проблемы? Я могу чем-нибудь помочь? – встревоженно спросила подбежавшая женщина.
– До телефона далеко? – поинтересовался Олег.
– Ближайший рудник за той горой, но прямо не пройти, а дорога в обход километров сорок, не меньше.
– Мне бы в город, надо сообщить в комендатуру.
– До ближайшего полустанка день пути, а там на любой товарняк, и через час будете в Эрфурте.
– Я везу с фронта в ремонт важные детали самолёта, с ящиком в руках далеко не уйти, – притворно вздохнул Олег.
Женщине явно хотелось помочь, но просто так отдавать свою лошадь она не собиралась, поэтому осторожно спросила:
– Вы ведь обратно вернётесь?
– Разумеется, вызову моториста для ремонта мотора, и вдвоём улетим.
– В таком случае берите моего мерина с подённой оплатой, – предложила пастушка.
Немного поторговавшись, они сошлись на недельном офицерском пайке за охрану самолёта. С лошадью и телегой решили проще, Олег оплатил полный выкуп с перерасчётом по возвращении. В качестве объяснения сослался на невозможность заранее предугадать сроки. Затем достал из планшета универсальную расписку товарно-денежных операций с населением Германии. Сначала зачеркнул слово "Рейхсхеер" и вписал Люфтваффе, затем по пунктам внёс условия соглашения. В глазах женщины договор носил официальный характер, и она с удовольствием его подписала.
К вечеру Олег спустился в предгорье и, прежде чем взяться за поиски ночлега, занялся маскарадом. Сначала налепил на правую щёку лепёшку театрального грима в виде незажившего шрама, затем закрыл глаз фальшивой монокулярной повязкой. Ногу и руку засунул в муляж протезов, а "инвалидный" ботинок весьма правдоподобно издавал характерный скрип. Лётчик преобразился в инвалида войны, причём правый глаз отлично видел, а протез руки позволял при надобности стрелять из пистолета.
Союзники уже разбомбили немало городов Рейха, и ночёвка у дороги ни у кого не вызовет вопросов. Люди бегут с востока. После налёта крепостей в некогда полумиллионном Штеттине осталось не более тридцати тысяч. Люди бегут с запада, в Дюссельдорфе осталось не более десяти процентов пригодных для жилья домов. Беда в том, что в нынешних обстоятельствах одинокий путник крайняя редкость и случайный патруль полиции или СД обязательно проверит документы.
Законопослушные граждане живут в мирной и благополучной стране, а Рейх под эту категорию не подпадает. Потерявшие дом и имущество беженцы не гнушаются воровством и разбоем. Вывезенные на принудительные работы жители Нидерландов, Дании или Франции сбиваются в шайки и партизанскими рейдами пробиваются на родину. Откосившие от Вермахта дезертиры днём отсиживаются тихими мышками, а тёмной ноченькой выходят на промысел.
Комплекс всех этих обстоятельств вынуждал Олега искать надёжный кров. Очередная петля дороги вывела к холму с зенитной батареей на макушке и лагерем у подножия. Подкатил к будке, в которой с карабином на груди стоял мальчишка лет шестнадцати.
– Я здесь переночую, – сообщил Олег.
– Ночуйте, дяденька, только скоро объявят тревогу, и мы начнём стрелять, – шмыгнул носом пацан.
– Командир не заругает?
– Он добрый, инвалид, как и вы, только без ноги.
Уже в потёмках Олег стреножил лошадь и начал пристраивать кусок брезента в качестве одеяла. В Рейхе нет хлопка, как следствие, нет стёганой одежды и одеял. В Рейхе почти нет шерсти, как следствие, нет комфортных шерстяных одеял. И вообще по сравнению с сорок первым годом жизнь в Третьей империи пугливо спряталась за плинтус.
Олег никогда не интересовался историей, тем более периода Второй мировой войны. То, что раньше слышал от приятелей или видел в кино, даже примерно не соответствовало действительности. Вместо отутюженных немцев предстали обречённые на смерть солдаты в одежде из "бумажной ткани", как называли вискозное полотно. Вместо забитых красноармейцев с заградотрядами за спиной предстали адекватные парни с медалями на груди.
Да, обе стороны яростно сражались, но одни мстили за растерзанную родину, а другие старались оттянуть неизбежный конец. Перелом сорок третьего отчасти связан с победами Красной Армии, главный фактор пришёл в Вермахт вместе с пополнением. Счастливая юность с победными фанфарами в одночасье сменилась голодом, тотальным дефицитом и ковровыми бомбардировками. Есть ли смысл погибать под пулями "иванов", если на головы родителей падают бомбы и зажигалки?
– Сам откуда родом? – унтер-офицер на деревянной культе протянул котелок перловки.
– Из Инсбрука, – принимая кашу, ответил Олег.
– У вас вроде тихо, а ты сюда приехал.
– Тишиной живот не наполнишь. Санаториям требуются смазливые девчонки, а не изуродованые солдаты.
– Где тебя так?
– На боевом посту, – усмехнулся Олег. – Был поваром при штабе и котлом поймал снаряд.
– Не горюй, жив и женилка на месте, после войны все бабы твои, – хохотнул унтер-офицер.
– Хозяйка в город послала, а я после ранения бомбёжек боюсь.
– Здесь бомбы не бросают, крепости летят на Лейпциг, Дрезден и Берлин, а маленькие самолёты расправляются с Мюнхеном, Эрфуртом или Штутгартом.
Поблагодарив за сытный ужин, Олег обложился сеном и укутался брезентом. Неожиданно ему стало до слёз жалко немцев. Надо же такому случиться, что одно поколение застало разруху после Первой мировой, расцвет тридцатых с изобилием начала сороковых за счёт порабощённых стран. Час страшной расплаты настал с приходом американцев в Италию. О ковровых бомбардировках городов он слышал и раньше, а сейчас узнал об изрытых воронками полях и сожжённых термитными зарядами урожаях.
Ночью он спал спокойно, даже канонада зениток принесла пользу, откликнувшись приятным сном с салютом на Петропавловской крепости. Вчерашняя жалость к немцам совсем испарилась, и он побежал к полевой кухне погреться и выпить эрзац-чая. Жестяная кружка обжигала губы, но горячий напиток постепенно поднимал жизненный тонус. Пора в дорогу.
Лошадка мерно шагала по просёлку будущего государства ГДР, которым правили отнюдь не коммунисты, а Социалистическая единая партия Германии. Объединение завершилось бегством христиан-демократов и либерал-демократов, а социал-демократы заняли в обновлённой Германии прочное третье место. Постепенно мысли перетекли на деда, который три года служил в ГДР. Олег рассказал ему о незаслуженном награждении, опасаясь карательных мер со стороны будущего генсека.
– Наоборот, – засмеялся дед, – он будет считать тебя "своим" человеком. Так сказать, "обязанным" этими орденами.
– Не уверен, при последней встрече Хрущёв выглядел по-настоящему испуганным. Даже не верилось, что скоро захватит власть.
– Это был самый обычный военный переворот. Инициировал его не Хрущёв, а политбюро во главе с Ворошиловым.
– Не может быть, – не согласился Олег.
– В постсталинском триумвирате Хрущёв с Будённым были слабыми фигурами, и Маленков перетянул одеяло на себя.
– Но арестовали и расстреляли лишь Берию.
– Он слишком резко потребовал от политбюро не вмешиваться в дела совета министров и заниматься чисто партийными делами.
– Круто, подобного не могли позволить.
– Хрущёв пригрозил выводом из политбюро. В ответ его обозвали "бестолковым демагогом, который не должен вмешиваться в управление государством".
– После этого Ворошилов обратился за поддержкой к маршалам? – предположил Олег.
– Сначала Берия начал угрожать подвластным ему МГБ, ответом стало обращение к заслуженным маршалам.
– Неувязочка, его осудили как английского шпиона!
– На следствии Берия заявил, что английское правительство согласилось инвестировать в экономику СССР при условии отделения партии от власти.
Вспоминая разговор с дедом, Олег не забывал смотреть по сторонам, отмечая перепаханные бомбами поля Швабии. Не жалеют союзники боезапас, не обращают внимание на эффективность каждого самолёто-вылета. На объявленную Гитлером доктрину выжженной земли они ответили стратегией выжженной Германии. Рейху конец, это было видно по поведению юных зенитчиков. Вечерние новости по радио с пафосными обещаниями скорой победы напоминали сюрреализм.
Внешне ничто не указывало на то, что в деревушке Баден-Вюртемберг находится Техническая академия ВВС Германии. Одна сквозная улица с обычными домиками вдоль обочины без малейшего намёка на охрану или мобильные патрули. Олег ожидал увидеть заграждения из колючей проволоки с наблюдательными вышками, а здесь на въезде нет даже шлагбаума.
По плану он должен определить функциональное назначение домов и хозяйственных построек. Зачем и почему – не его дело, указали лишь на дом под номером двадцать, где обитает агент ГРУ. Его следует проигнорировать, дабы не спровоцировать случайную встречу с непредсказуемыми последствиями. Человек может ничего не знать, как это было с Ирмой, или ради спасения собственной шкуры начать добровольное сотрудничество.
На околице Олег спрыгнул с телеги и похромал рядом с лошадью. Из труб вьётся дымок со специфическим запахом торфяных брикетов, на этом сходство с деревней заканчивалось. Стерильно чистые безжизненные дворы исключали присутствие скотины, как и дворовых собак. Остановив лошадь у дома с мансардой, он поднялся на крылечко и требовательно постучал в дверь.
– Вам кого? – с явным недоумением спросил пухленький дядька.
– Зови Урсулу и открывай погреб! – грубо потребовал Олег. – И переоденься, поможешь картошку грузить.
После некоторой паузы дядька прокашлялся и вежливо ответил:
– Вы ошиблись, здесь нет никакой Урсулы, равно как и картошки.
– Я тебе сейчас в лоб дам! Сразу появится моя тётка, а ты побежишь таскать мешки.
– Повторяю, вы ошиблись.
– Лентяи! – Олег замахнулся кнутом. – Бегом в погреб! Урсула, ты где? – Он оттолкнул пухленького в сторону и пошагал в дом.
Наперерез бросились ещё трое, но главное он рассмотрел. Судя по расставленным столам, заполненным справочниками этажеркам и счётным машинкам, комната у входа служила рабочим кабинетом. Рядом была столовая, причем без посуды, а кухонная печь давно не видела кастрюль и сковородок. Для спальни остаётся мансарда, и он повернул обратно.
В указанный пухленьким дяденькой дом Олег ввалился без стука и сразу оказался нос к носу с дежурным.
– Ты откуда? – оторопело спросил тот.
– За картошкой приехал.
– Какой ещё картошкой?
– Где моя тётка?
– Кто такой? – заорал дежурный.
– Отдайте мою картошку, мы по весне за неё заплатили! – в ответ заорал Олег.
Из соседней комнаты высунулся заспанный офицер и приказал:
– Гони его прочь.
Проехав черепашьим ходом сквозь деревню, Олег самодовольно потёр руки: первая часть задания выполнена. Учёный люд живёт и работает в сельских домиках. Там, где раньше жил староста, разместилась немногочисленная охрана СД, а кухня с обслуживающим персоналом в доме напротив. Если конспиративная встреча не состоится, вариант "бис" предусматривал тихую эвакуацию агента и возвращение обратно. Ха! При такой организации охраны он запросто вывезет всю Техническую академию.
Ночевать остановился на трассе Мюнхен – Берлин, где в качестве прибежища выбрал бензоколонку. Добросердечная хозяйка приютила инвалида в доме и долго жаловалась на тяжкие времена и мужа-оболтуса, не сумевшего пристроиться в армии. Теперь сидит в окопе где-то на восточном фронте и пишет непонятные письма, в которых цензура замарывает более половины текста.
В Эрфурт Олег приехал за два дня до предполагаемой встречи связных и возможной засады. До вечера он успел осмотреть окрестности пивнушки и оценить предусмотрительность своих коллег. Место выбрано идеально с несколькими вариантами подходов и незаметных непрофессиональному взгляду путей экстренного отхода. Заглядывать в зал не рискнул, его инвалидное обличье слишком приметно, что наверняка послужит помехой при дальнейших действиях.
Городская биржа извозчиков оказалась переполненной крестьянскими повозками, но сами возничие были женщинами, поэтому мужская спальня почти пустовала. Хозяйка с порога поставила жёсткое условие:
– Я даю тебе работу, кровать и еду, лошади – стойло, овёс и сено. С полученных денег тебе причитается четверть.
Судя по забитому повозками двору, соглашение считалось выгодным, и Олег поблагодарил:
– Спасибо за доброту.
– Не пьянствовать, на женскую половину не ходить, на ночь запирайтесь на засов.
– Воруют? – искренне забеспокоился Олег.
– Ещё как! На руках утащат в свою казарму! Без полиции не вызволить, а мне разбирательства с буле не нужны.
Олег реально испугался, захват лихими девоньками для него закончится пыточной камерой СД. От фальшивых протезов ещё можно отговориться, но кроме них он обвешан оружием с прочими специфическими штучками.
Утро началось с переклички перед входом в конторку биржи, где висела доска с написанными мелом именами. В этой длинной очереди извозчиков Олег был последним, причём с пометкой "калека". Сейчас суровая битва за личное выживание, и никаких поблажек или социальной помощи инвалидам нет и в помине. После скудного завтрака из ломтя ячменного хлеба, кружки желудёвого кофе и кусочка сахарина он отправился в город. На скромный стук в заднюю дверь пивнушки откликнулась пышнотелая толстушка и без лишних вопросов вынесла полную тарелку колбасных объедков.
– Мне бы пару глотков пива, – попросил Олег, – а то его вкус уже забыл.
– Заходи, – глянув на баклажку, пригласила повариха.
Слитое в ведро недопитое пиво по запаху напоминало мочу, и он с трудом сдержал гримасу отвращения. Для выполнения задания требуется определить тип отопления, которых может быть два. Люди с деньгами ставят бойлер с разводкой горячей воды по батареям. Те, кто не может позволить себе такие затраты, пользуются газовыми обогревателями. Убедившись в отсутствии бойлера, Олег поблагодарил за пиво и вышел во двор.
Выполнение задания намного упрощается, осталось заглянуть в пивнушку, и можно приступать к подготовке. Метан, который часто называют "болотным газом", хранится под большим давлением и легко детонирует. Оба зала порадовали настенными горелками с раскалёнными пламегасительными сетками и стоящими в углах баллонами. Но едва он подошёл к барной стойке, молоденькая девчушка злобно прошипела:
– Пошёл прочь, калек не обслуживаем.
– Мне бы увидеть хозяина, дёшево продам полные баллоны метана.
Юная барменша сбегала наверх, а вышедшая хозяйка подозрительно спросила:
– Откуда они у тебя?
– Брат развозит по казармам и сговорился с фельдфебелями.
– Солдат морозите?
– Какие солдаты? Там пусто, а нормы снабжения никто не отменял.
– Беру шесть штук, но за полцены, – деловито заявила женщина.
– Накинь по марке лошади на сено, – жалостливо попросил Олег. – Они почти всё забирают.
– Хорошо, добавлю на корм. Когда привезёшь?
– Завтра брат едет на заправочную станцию, так что жди меня послезавтра к полудню.
– Сам занесёшь или позвать кого на помощь?
– Справлюсь, не впервой, – уверенно ответил Олег.
Он действительно справится, фальшивые протезы сковывали движения, но не до такой степени. Смущало согласие принять баллоны в назначенное для встречи связных время. Или хозяйка не знает о предстоящей засаде, или СД не верит в очередную встречу. В любом случае гадать бессмысленно, настанет время, и он всё увидит, а сейчас надо купить заправленные баллоны.