От танковой башни крестом расходились двутавровые балки рёбер жесткости, продолжаясь до пола стальными листами с вырезами для прохода. В левой секции две огневые точки с расчётами у пулемётов, справа длинные лавки и не менее взвода эсэсовцев! Он сделал небольшой шажок и увидел у железной стенки оружейную пирамиду с винтовками. Немцы безоружны, а грохот двигателя заглушит неизбежные крики и стоны!
Олег вспомнил свой первый урок по стрельбе из ТТ-39, когда четыре выстрела за три секунды показались ему пределом скорострельности. Не сказав ни слова, инструктор за секунду всадил четыре пули в две мишени. Пистолет оказался автоматическим и мог стрелять очередями! Началась необычная тренировка подушечки указательного пальца, которая должна почувствовать толчок зацепления тяги со спусковым механизмом. Опытный стрелок способен сделать до шести одиночных выстрелов в секунду.
Олегу далеко до таких высот, его скорострельность в три, от силы в два раза ниже, но сейчас это не важно. Эсэсовцы сидят плотно, и он с двух рук открыл автоматический огонь. Глушители рассерженно зашипели, а гильзы со звоном покатились по железному настилу. Через две с половиной секунды сухие щелчки сообщили о пустых обоймах, а оставшиеся в живых солдаты с недоумением посмотрели на свалившихся с лавки товарищей. Вернув пистолет левой руки в кобуру, он сменил обойму на правом и добавил две короткие очереди.
Дело сделано, никто не успел даже встать с лавки. Хладнокровно добив раненых, он ещё раз прошёл среди трупов и контрольными выстрелами поставил окончательную точку. Первая атака завершена. Олег снова перезарядил оружие и открыл железную дверь в соседний отсек. Ха! Узенькое помещение с тарахтящим на холостых оборотах двигателем без сквозного прохода. Пришлось вернуться обратно, где солдаты пулемётных расчётов дисциплинированно смотрели в амбразуры. Командирский пост с радиостанцией и походной кроватью оказался в изолированной секции с другой стороны дрезины. Увидев входящего Олега, унтерштурмфюрер строго заметил:
– Посторонним здесь нечего делать! Поедешь со взводом охраны, тебе приказано следовать с нами до конца маршрута.
Не вступая в ненужные разговоры, Олег дважды прострелил офицеру голову, затем расправился с пулемётчиками и солдатами в орудийной башне. Всё? А кто управляет этой хренотенью? Панический поиск выявил ещё двоих солдат, мирно дремавших в нишах управления. С последним выстрелом под ногами лязгнул нижний люк.
– Мы рабами тащим тяжеленные мешки, а он прохлаждается, – ворчливо заговорил капитан и неожиданно воскликнул: – Ого!
– Что ого? – поинтересовался второй танкист.
– Ты посмотри! Здесь гора свеженьких фрицев!
– С пулемёта, что ли?
– Из пистолета в две минуты столько не настреляешь!
– Башмаки на рельсы поставили? – устало спросил Олег.
– Поставили!
– Полкилометра вперёд, – приказал Олег и отправился к радиостанции.
– Это как? – почти хором спросили танкисты.
– Кто умеет управлять бронетехникой? Я или вы?
К счастью, танкисты быстро разобрались с управлением, признав его упрощённым танковым, и дрезина плавно тронулась с места.
Едва колёса начали звонко отсчитывать стыки, из радиостанции раздались злобные вопли с матом:
– Тебе… доверили передовое охранение, а ты… что делаешь?
Олег прижал микрофон к вибрирующей стальной перегородке и крикнул:
– Как приказано, еду вперёд!
– Идиот! … Расстреляю!.. Почему не сняли башмаки?
– Какие башмаки, мой штурмбанфюрер? Солдаты в сапогах.
– Придурок!.. – Динамик захлебнулся в потоке мата. – Давай назад! Срочно снять установленные на рельсы башмаки!
Олег переключился на внутреннюю связь:
– Тормозим и катим обратно, пора начинать главное действие.
Увы, не успели. Стремительный штурм разведчиков с беспощадным огнём ППС в минуту лишил бронепоезд экипажа. В штабном вагоне Олег застал стоящего на коленях мертвецки бледного штурмбанфюрера. Бедолага чуть ли не лбом бился о пол и жалостливо упрашивал:
– Пощадите! Пощадите! Я всё сделаю, всё расскажу.
А что, возможно, что-то знает, и Олег заговорил по-английски:
– Где разгружены предыдущие четыре поезда?
Лунь едва скрыл удивление, а эсэсовец обрадованно затараторил на сносном английском:
– Я знаю, я знаю! Принимал личное участие в доставке. Дайте карту, или нет, отвезите к генералу Габбинсу. Это очень секретно.
– Отвезём? – спросил Олег.
– Отвезём, – на английском подтвердил Лунь.
Бронепоезд тронулся в обратную сторону, а Олегу пришлось возвращаться на бронедрезину. Назначение не хуже любого другого, но обилие трупов вызывало неприятные ощущения. Одного из капитанов забрали, прислав вместо него разведчика, которого за излишнюю разговорчивость пришлось посадить наблюдателем в башню.
Не прошло и двадцати минут, и бронепоезд остановился на полустанке. Седоусый венгр о чём-то переговорил с Лунем, затем зашёл в дрезину и провёл инструктаж по управлению, сделав особый упор на действия при перегреве двигателя. Затем пришёл ещё один железнодорожник и сам по маневровым путям вывел дрезину перед бронепоездом, а прощаясь, по-русски пожелал победы.
Отсюда до блокирующих словацких повстанцев немецких войск всего сорок километров. Лунь особо предупредил, что силы у перевалов собраны немалые. Дело не в партизанах, хотя воевали они храбро. Фюрера страшил прорыв Красной Армии, который неизбежно приведёт к падению Вены с последующим выходом на юг Германии. Подобная операция закончится быстрым крахом Третьего рейха.
С полустанка бронепоезд выехал на мост через Дунай, который оказался совсем не голубым, а шириной уступал Неве. Мимо мелькнули домики маленького города, после которого начался затяжной подъём. Вот тут-то и пригодился пройденный инструктаж, двигатель начал перегреваться, и пришлось запустить насос дополнительного бачка охлаждающей воды.
– Тормози. Дальше пойдёшь пешком. – Неожиданный приказ заставил с подозрением посмотреть на радиостанцию.
Лунь повторил, и Олег начал переодеваться в советскую форму. Мало кто знает, что камуфляж "Леший" с накидкой на лицо перенят у японцев. Именно их разведка во время событий на Халхин-Голе использовала столь оригинальную маскировку. До прихода Луня он успел натянуть на сапоги лохматые чуни и встретил командира со снайперской винтовкой в руке.
– Молодец, оперативно переоделся, спрыгивай на полотно, и оба слушайте боевой приказ.
– Мы в паре? – недовольно спросил Тихоня.
– Через три километра вверх по склону увидите позицию тяжёлой артиллерии. Минировать откатники с активацией на неизвлекаемость.
Оба разведчика непроизвольно поморщились. Ход чеки капсюльного ударника всего четыре миллиметра, если слабо привязать заряд, то возможен самоподрыв.
– Мы работаем в паре? – Тихоня повторил вопрос.
– На взрывателях ставите сорок минут и расходитесь, Студенту левый холм, Тихоне правый.
– Где находятся казармы артиллеристов? – поинтересовался Олег.
– В полукилометре от позиций, ближе нельзя, сам понимаешь, – ответил Лунь.
Ближе действительно нельзя, иначе разлёт снарядов ответного огня накроет лагерь, что равносильно уничтожению батареи. Потерю казарм со столовой можно перетерпеть, но кроме них в лагере находится штаб с комнатой управления. Это в кино офицер бодро командует наводчику, по жизни ПУАО находятся в штабе, а данные передаются к орудиям по телефону.
Когда Лунь закончил, оба разведчика озадаченно молчали. Прорыв бронепоезда виделся очень непростой операцией с множеством неизвестных. Во-первых, на повороте к перевалу отходит ветка к шахтам, и где-то там стоит штурмовой бронепоезд Panzerlok BP044 "Тильзит". Во-вторых, на самом перевале укрыты четыре "тигра", а линия обороны в долине усилена двумя двухэтажными ДОТами с эрликонами наверху. Им приказывалось всё это заминировать, после чего бежать шесть километров до позиций повстанцев. И это в дневное время!
Сейчас Вермахт не может похвастаться моральным духом и выучкой солдат, но подбрюшье Третьего рейха защищают лучшие из лучших. Фюрер уверен, что летнее наступление Красной Армии начнётся здесь, на юге, а советская разведка подпитывает заблуждение грандиозной радиоигрой. На юг перебросили радистов всех танковых армий до батальонного уровня, где они занялись интенсивным радиообменом. Но это лирика, а Олегу надо преодолеть минные поля с пулемётами за спиной, и он потребовал:
– Отдайте нам обоих танкистов.
– Танкистов? Зачем? – удивился Лунь.
– На первом этапе используем в качестве носильщиков, а затем в долине покрошим "тиграми" передовую линию.
Командир ненадолго задумался и согласился:
– Ты прав, танк сложный в управлении, кого ни попадя механиком-водителем не посадишь.
– В Рейхе даже опытных танкистов переучивают три месяца, – поддакнул Тихоня.
– Ладно, – согласился Лунь, – мы пришли не воевать, а прорываться. Мне хватит двух башен, за вами разгром передовой линии.
Услышав боевой приказ, два капитана запылали азартом, которого хватило ровно на три километра крутого подъёма. Добравшись до немецкой артиллерийской позиции, они рухнули наземь и со стоном сняли с плеч лямки вещмешков. Восемь чешских орудий в ряд и скучающий часовой сидит на лафете спиной к ним. Вермахт готовился к молниеносной войне и своих путёвых пушек так и не создал.
– Только не мельтеши, тогда на двух солдат у орудий никто не обратит внимания, – предупредил Тихоня.
Олег приблизился до ста метров и выстрелил точно между лопаток. Часовой мешком завалился под лафет, несколько раз конвульсивно дёрнулся и затих. Не теряя времени, разведчики занялись минированием и управились всего за четверть часа. В их пользу сработала конструкция орудий, где пространство между люлькой и цилиндром словно специально сделано под размер толовой шашки. Капитаны опасливо обошли заминированные пушки и перебежали через железнодорожные пути.
– Идите своей обычной походкой, суетливое метание обязательно привлечёт стороннее внимание, – недовольно заметил Тихоня.
Далее разведчики разделились и начали подниматься на холмы, которые на самом деле были вершинами начавшихся далеко внизу гор. Пройдя примерно треть, Олег обратил внимание на чахлый пятачок кустарника, которого на этой высоте не может быть.
– Переходи на выходящий к перевалу склон и осторожно пробирайся до танкового парка, – приказал он капитану.
– Я хорошо стреляю, – возразил тот.
– Нас послали выполнять задание, а не стрелять всех подряд немцев. Давай, и постарайся быть незаметным.
То, что издали выглядело кустарником, вблизи оказалось прикрытым маскировочной сеткой блиндажом. В яме перед входом собралось охранение в полном составе и азартно резалось в карты.
– Кто в выигрыше? – наклонившись, поинтересовался Олег.
– Шли бы вы, господин офицер, по своим делам, – недовольно заметил один из игроков.
– Как скажете. – Несложно перестрелять шалопаев, но он бросил на стол монетку в один пфенниг и пошагал наверх.
Действительно, нет смысла убивать всех подряд, с этого места видны лишь стволы зениток, и запланированную диверсию игроки не увидят. Поднявшись на боевую площадку, Олег увидел чешский вариант эрликона, отличающийся от немецкого более удобными плечевыми упорами. Не мудрствуя, лишил механику толкателей с пружинами. Зловредная шутка, при выстреле снаряд останется на месте, а казённая часть разлетится вдребезги.
С зенитными пушками Олег расправился согласно прочитанным ещё в учебной роте наставлениям. Открываешь затвор, подкладываешь тонкую медную проволоку и с силой закрываешь. Полный капут, пушку придётся увозить в ремонтную мастерскую. Разбрасывая снятые с эрликона детали, он начал спускаться к перевалу и увидел капитана в зарослях крапивы.
– Ты чего сюда залез? – удивился Олег.
– Тише, видишь, немцы играют в футбол?
– Пусть играют, нам нужны танки. – И не спеша направился к танковому парку.
Бледный капитан, вздрагивая и озираясь, пристроился сзади. Олег вспомнил своё первое возвращение с задания и решил отвлечь напарника:
– Тебе приходилось встречать пленных немцев?
– Почти каждый день, сборный пункт как раз за ПТРБ нашего полка.
– Каждый раз при виде пленных ты хватался за оружие и требовал от конвоира документы? – со смешком спросил Олег.
– Однажды женщина с лопатой привела отделение немцев с винтовками за спиной, – слабо улыбнулся капитан.
– Ты осенью сорок третьего пересел на Т-34, а куда делись лёгкие танки?
– Артиллеристам отдали, с них сняли башни, и получились отличные тягачи для полковых пушек.
– Себе ничего не оставили?
– Зачем? У нас бронированные тягачи КВ-Т завода ВТУЗ имени Сталина . Ремонтники под пушечным огнём вытаскивают подбитые танки.
– Кроме эвакуации бывают и другие проблемы, – продолжал "заговаривать" Олег. – Легкие все-таки нужны!
– Нет, не нужны. БТ и Т-26 ещё в сорок первом переделали в бронетранспортёры, – решительно ответил капитан.
– Пехоту возить?
– Скажешь тоже! Снаряды доставляют или с бронированной цистерной на три куба топливом заправляют.
– Прямо на поле боя?
– Во время прорыва боезапасом с дизелюшкой снабжают бронетранспортёры. Даже повар привозит кашу на персональном БТ.
– Много довоенных танков осталось? – заинтересовался Олег.
– В нашей армии под две сотни наберётся. Есть пускозарядные станции, снегоочистители, огненные пушки.
– Что за огненные пушки?
– Ничего сложного, котельная форсунка и вентилятор. Дунут в моторный отсек, через десять минут в танке жара, словно в Ялте.
– Вот оно что! А я подумал про танки с огнемётом, – засмеялся Олег.
– Их применяли в сорок втором под Волховом. Заманили армию Манштейна в лес и подожгли со всех сторон, – хохотнул капитан.
– Никогда не слышал.
– Кто тебе расскажет? Семь дивизий заживо сгорели вместе с танками! Вой немцев было слышно за несколько километров.
За разговором они подошли к "Тиграм", где старичок в погонах рядового отчитывал унтер-офицера:
– Запомни, обалдуй, воду в радиатор доливают при работающем двигателе! А ты на холодный залил, да тряпицу положил под пробку!
– Она подтекала, – промямлил унтер-офицер.
– Дурень! У тебя мозги из башки вытекли! Давлением выгоняло! В результате вырвало шланги и жопа двигателю! Снимай крышку и картер!
Олег подошёл к старичку и вежливо спросил:
– Какой из танков в самом лучшем состоянии?
– Собрался, господин хороший, на охоту, и стреляй в удовольствие, а нам без вас хлопот хватает.
– Я серьёзно спрашиваю!
Из моторного отсека послышалось жалобное причитание:
– Болт оборвался. Что мне теперь делать?
Старичок смачно плюнул и выдал гневную тираду:
– И это танковые войска? Его с шестнадцати лет на механика-водителя учили! И что? К телеге опасно подпускать!
– Он сам оборвался, – возразил унтер-офицер.
Старик ещё раз плюнул и ушёл.
– Так какой танк самый лучший? – повторил вопрос Олег.
– Командирский и тот, что рядом. Их недавно пригнали.
К танкам подошёл Тихоня с напарником и ехидно спросил:
– Сам завести сумеешь или злобного старика позвать?
Насупившись, солдат по очереди запустил на танках двигатели, затем пустился в разглагольствования по поводу непобедимости "Тигров". Разведчики с деланым вниманием слушали, прерывая иногда вопросами, которые нашептывали капитаны. Но вот на перевал резво выехала дрезина и звонко притормозила у танков. Пора!
Унтер-офицера без лишних разговоров пристрелили, а тело засунули в ближайший танк. На время стоянки боеукладку снимают, на этот случай у разведчиков имелись обёрнутые красной бумагой металлические цилиндрики под названием "термитная шашка". Олег с Тихоней выставили на взрывателях пятнадцатиминутную задержку и заложили заряды в моторные отсеки "лишних" танков. Натужно пыхтя, на перевал выполз бронепоезд, и "Тигры" тронулись с места.
Сейчас крайне важно действовать согласованно. Поспешность поставит под угрозу безопасный проход бронепоезда, медлительность оставит танки наедине с немалыми силами на передовой линии немцев. Но вот паровоз призывно загудел и остановился на повороте в долину, а башни бронепоезда синхронно развернулись на позиции словаков. Дрезина добавила шума автомобильными гудками и укатила вдоль гор к повороту.
Танки оказались вне видимости со стороны немецкого лагеря и рванули на позиции миномётной батареи. Часовой сначала бросился наперерез, затем попытался спастись бегством, но выстрел Тихони уложил его в траву. Гусеницы "Тигров" смяли и впрессовали в землю полковые миномёты. Тотчас четыре башни бронепоезда дали дружный залп, а танки повернули к ДОТам. Час расплаты наступит чуть позже, сейчас лишь шумовое оформление с холостыми выстрелами.
Внимание немцев сосредоточено на неожиданно появившемся бронепоезде, а залп орудий заставит высматривать места разрывов снарядов. Когда "Тигр" Олега подъехал к ДОТу, дежурный наряд стоял у тамбура и что-то активно обсуждал. Что интересно, "лохматый" вид танкиста никого не смутил, лишь ефрейтор небрежно поинтересовался:
– Двумя танками в атаку или от скуки захотели подразнить партизан?
– Дежурный не звонил? – На вопрос Олег ответил встречным вопросом.
– Вы проехали штабную землянку.
Паровоз дал протяжный гудок, и бронепоезд двинулся с места, пора закругляться. Олег спрыгнул в нишу перед тамбуром и почти в упор расстрелял солдат. Особой спешки нет, местное командование расценит бронедрезину с танками и бронепоездом как разведку боем. Подразнят партизан Словакии, спровоцируют ответный огонь и накроют врага мощной артиллерией. Командование у перевала не предупредили? Ха! На войне не такое бывает. Под Курском танковые дивизии СС пошли в атаку, а пехоту поднять забыли.
Внизу Олег вытащил из пулемёта затвор, а наверху повторил "шутку" с толкателем и пружиной. Пока он возился, капитан проехал немного вперёд и призывно замахал рукой:
– Вперёд посмотри!
– Что там у тебя? Противотанковых мин немцы не поставят.
– Какие мины? Тут траншея в полный рост!
И правда, от ДОТа к позициям партизан ломаной линией тянулась траншея полного профиля. Олег достал бинокль и присвистнул: через километр непонятный ход сообщения спрятался под маскировочной сеткой. Неспроста немцы её спрятали, ой неспроста, и он крикнул капитану:
– Дуй вдоль траншеи, надо разобраться с её назначением.
По времени на позициях дальнобойной артиллерии должно уже рвануть, затем сработают термитные шашки. Пока немцы очухаются и объявят тревогу, пройдёт полчаса, а раньше доклада по команде огонь не откроют. Танки в четверть часа пересекут долину, а бронепоезду с дрезиной придётся описать полукруг длиною в двадцать километров. Поэтому "Тигры" не спеша ползли к ничейной полосе.