* * *
Павел толкнул не запертую дверь в гостиничный номер и удивленно моргнул. В середине комнаты был накрыт стол. Фрукты, вино, водка. На стульях восседали Андрей с Олегом, и в углу притулился Евгений Васильевич. Было заметно, что праздновали они уже давно, но напиться, еще не успели. Налицо стадия, когда у человека заметно повышается настроение и хочется всех любить.
- А, - радостно вскричал Андрей, при виде вернувшегося хозяина, - пропажа нашлась! И почему ты не соизволил позвонить и сообщить, что задерживаешься.
"Сволочи, - подумал Павел, - Еле уговорил зайти, а здесь такое…"
Из-за его спины появилась Жанна, с интересом рассматривая обстановку.
- Понял, - обрадовался Андрей, вскакивая и делая попытку, поклонится, - объяснений не требуется. Его заметно качнуло. - Все претензии снимаются. Где-то даже приятно. Мой брат думает не только о компьютерах.
Он представил гостей и сделал широкий жест, приглашая присесть.
- Праздник у нас, - пояснил Жанне. - Мы теперь не просто кооператоры, а прямо все из себя бизнесмены. Олег пьяно хихикнул. - Нет, правда, - заявил Андрей. - Все многочисленные бумаги о создании совместного с загнивающим буржуинством предприятия подписаны. Выходим в высшую лигу - Ура!
Объяснять наличие разрыва между официально утверждённым и фактически существующим обменным курсом доллара к рублю, гарантирующим прибыль практически при любой внешнеторговой операции, он не стал. Не то настроение и незнакомая девушка. Количество возможных миллионов он считал всю дорогу. Цифра получалась умопомрачительная.
- Мне чуть-чуть, - опасливо попросила Жанна на недвусмысленное хватание бутылки.
- А кто будет пить много? - удивленно спросил Андрей. - Чисто символически. Мы приехали выяснить, где обретается мой младший брат и не украли ли его инопланетяне. Как выяснилось, жив и здоров. Это прекрасно. Еще и нашел в провинции самую лучшую девушку из существующих в природе. Правильно сделал, у нас такие не водятся. Только в глубинке и могут вырасти столь прекрасные… Он явно запутался в комплиментах и замолчал. - Вот посидим еще, - поймал убежавшую мысль, - и поедем.
- В Москву?
- Нет, Жанна. В Барвиху. Есть такой интересный поселок. Одинцовский район. Три часа езды отсюда.
- Я слышала. Там начальники большие живут.
- Это не один населенный пункт. Девять деревень, дачные поселки. Не хотят эти, - он показал рукой в потолок, - чтобы советские товарищи выглядели плохо перед иностранцами. Мало ли… Привезти домой, показать товар лицом… Горбачев лично сказал: "Мне для столь замечательных людей, готовящих ускорение и модернизацию нашего светлого будущего ничего не жалко".
Олег опять пьяно хихикнул. Андрей посмотрел на него с глубоким неодобрением. Не совсем так, но нечто вроде Михаил Сергеевич озвучил. Отчего и дача нарисовалась. Намек соответствующие инстанции словили на лету. Удачно вышло.
- Теперь, - помахав перед ее носом для внушительности пальцем, заявил Андрей, - там будем жить мы. Резиденция графьев Еременко.
- Хм, - громко сказал Аксютин.
- Не обращай внимания, - пренебрежительно махнув в его сторону, потребовал Андрей, - пролетарская зависть к аристократам. Мы, честно сказать, и сами от сохи будем, но раньше там были усадьбы дворянские. Потом жили лучшие люди страны - писатели, ученые, министры и члены центрального комитета партии. Так что преемственность. Была дача руководителя Госплана. Сняли бедолгагу за неправильное отношение к ветрам перестройки. Дача стала нашей. Значит и мы не иначе как бароны. Хочешь с нами? Посмотришь, как начальство в СССР живет. Обязуюсь доставить назад.
- Разве можно рисковать? - с сомнением спросила Жанна. - Вы ж пьяные.
- Я отвезу, - сказал Аксютин. - Не пил. Тут он слегка приврал, но не очень. Дести грамм, для такого специалиста закладывать за воротник, были практически незаметны и на речи, и реакциях, не отражались. Опыт у него был громадный.
- Очень правильный товарищ, - подтвердил Андрей. - С ним можно ничего не бояться. В милиции работает. Майором.
Тут он тоже слегка приврал. Правильно было бы сказать - работал. Третий месяц, как уволился. Но от этого исключительная любовь к соблюдению законов и правил дорожного движения у бывшего милиционера ничуть не уменьшилась. Во всяком случае, на словах.
Жанна посмотрела на невысокого мужчину с серьезным выражением лица и успокоилась. Этот лихачить не будет, сразу видно. Нормальный человек и уже в возрасте. Не то, что остальные оболтусы. Им сейчас море по колено. Если в столб на ближайшем перекрестке не вмажутся, так уедут обязательно в противоположную сторону.
- Воров ловите?
- Да все больше разных маньяков, - нехотя объяснил Евгений Васильевич. - Специализация у меня не стандартная. Как что, где случится, так и посылают. Не надо спрашивать. Неприятная тема для стола. Хотите, заедем сначала и спросим у родителей разрешение?
Ничего хуже милиционер предложить не мог. Мало того, что не отпустят неизвестно куда с незнакомыми парнями, так еще и показал, кем ее считает. Маленькой девочкой, не способной самостоятельно думать. Уж Павел ее в обиду не даст. В этом Жанна была уверена. Трое суток знакомства, бесконечные разговоры обо всем на свете и он ни разу не позволил себе грубости. Всегда был галантен и предупредителен. Одна только манера нежно за руку держать и его ладонь, обнимая ее пальцы, очень много ей сказала.
- Поехали! - сказала она, отбрасывая сомнения.
* * *
Андрей прислонился к капоту и полез в карман за сигаретами.
- Ну, как? - с гордостью спросил брата, глядя вслед Аксютину, провожающему Жанну в дом на осмотр. Она обернулась, и Павел успокаивающе помахал рукой.
- Мы сейчас!
Назвать это монументальное сооружение дачей, не поворачивался язык. Два этажа, построенные из кирпича, колонны у входа, стеклянная веранда, беседка, гараж, где-то внизу могучие подвалы и почти пятьсот квадратных метров леса и дорожек, окруженных бетонным забором.
- Тоже суки, потребовали оплатить не ниже балансовой стоимости и обязать помочь в ремонте здешних объектов, - с возмущением объяснил Андрей. - Больше читай в долбанном Интернете про существование постановления Совета Министров СССР "О порядке продажи гражданам в личную собственность квартир в домах государственного и общественного жилищного фонда". Они напишут! Еще когда разразятся "Положением о продаже гражданам квартир в личную собственность и оплате расходов на их содержание и ремонт", утвержденным постановлением Совета Министров РСФСР и ВЦСПС… Оно официально выйдет еще только через несколько месяцев, а разные умники уже подставляют карманы. Платить придется не хило. Влетит в хорошую копейку. Мало того, что сами не желают ничего делать, так с нас решили выдоить. Ну, ничего… Лет через пятнадцать, одна сотка земли в здешних местах будет стоить не меньше пяти тысяч долларов, а особняк вообще охренительные бабки.
- Это если не придут революционные матросы с маузерами.
- Вот эти? - с ухмылкой спросил Андрей, показав на сладко спящего в машине Олега. - Не появятся. Еще пятнадцать лет революций не предвидится. Они, как раз, не хуже псов наше имущество защищать будут. Потому что я ему плачу в месяц восемь сотен, а работа не бей лежачего. Во вневедомственной охране одни бабки отираются, а эти жлобы исключительно отдыхают. Ты посмотри - он должен меня доблестно охранять от врагов, а сам дает храпака. Разве что потом… Придет еще время кулаков и ТТ… Э, - понял он, - да ты вообще головой думать способен или нет?
- Что скажешь?
- О чем? - не дошло до Андрея. Посмотрел на изрядно поглупевшую физиономию брата и перевел взгляд на Жанну с интересом изучающую веранду. - Красивая. Знаешь, не такое идеальное лицо, есть что-то не вполне симметричное, но цепляет даже сильнее. Молодая еще очень. Ты что жениться собрался? Баран, - с восхищением покачал головой. - Сколько ей?
- Восемнадцатый.
- Ну, - сказал Андрей с сомнением, - твое дело. Может и удастся воспитать. Пацанка еще. Вид, как у мальчишки и поведение. Не понимает, зачем платья существуют. Но при той семейке, что она рассказывала, ничего удивительного. Никогда больше денег на обед в столовке, в руках не держала. Сможешь зацепить и показать другую жизнь - пойдет за тобой. По мне лучше уже знающая что почем. Ты ее уже оприходовал?
- Выбирай выражения, - сказал со злостью Павел.
- Извини. Правда, не хотел обидеть. Вижу, зацепила до самых печенок. Очень красивая и это… сексуальная. Серьезно. Без балды. Я рад за тебя. Он хлопнул Павла по плечу. - Перетаскивай ее сюда, подальше от родителей и окружай вниманием. Есть идеи куда поступить? Дома сидеть не будет - энергичная девочка, быстро заскучает и пойдет искать приключений. Пусть учиться - это полезно. Что-то по экономической части. А?
- Она хочет попасть на конкурс "Московская красавица".
- Ты что маленький? Не знаешь, как это бывает и что там за люди крутятся? Понял, - сказал Андрей, на опущенный в землю взгляд. - Не дурак. Прямо отказать нельзя - резать мечту. Пускать не хочется. Сделай по-умному.
- Это как?
- Звякнешь Алехперову и договоришься. Чтоб на кастинг попала и в первый тур прошла. А дальше обязательно зарезали с оценками. И была, и не получила. Не судьба. Ты ни в чем не виноват, за ручку водил. Кстати, торчи постоянно рядом. Надежда и опора требуется. Особенно, когда на дверь укажут и надо будет слезы вытирать. Моментально подставишь крепкое плечо и выразишь готовность носить на руках. Все эти миски города и прочих областей пустое место и она лучше всех. Ты сможешь - я верю. Заранее даю отпуск. Я не зверь и способен воспринимать душевные порывы.
Так и объяснишь, - с усмешкой сказал Андрей, - ничего не поделаешь, в жюри сплошные козлы сидят. А им самим интересно будет. Все норовят заплатить за победу, а ты за суешь за поражение. И никаких претензий в конце. В очередь за взяткой встанут наши властители дум. Слышал, кто там будет оценки ставить? Сплошь ценители женской красоты. Особенно этот… Шаманский. В своем балете всех мальчиков перелапал. Андрей хохотнул. - Уже и не скрывает. Демократия.
- Гадко как-то, - с сомнением пробормотал Павел, - за спиной договариваться утопить, а самому сказки рассказывать в глаза.
- Тогда уйди в сторону и не мешай, - сердито ответил Андрей. - Пусть идет своей дорогой и самостоятельно шишки набивает. Или контракты с французскими модельерами отхватывает. Есть вероятность, если Алехперов не врет. Раньше мне это было до одного места, и не выяснял подробности. Ты спросил - я подсказал ход. А делать или не делать - твое решение. Все. Думай. Пошли смотреть дом и сопровождать гостей. Неудобно уже. Заодно проверим наличие подземного хода. Не могли не построить для партийных товарищей. А вдруг народ с красным петухом и вилами заявится? Начальство в СССР всегда предусмотрительное было.
* * *
Мать долго ходила по дому, внимательно осматривая и заглядывая во все щели. В конце концов, тяжко вздохнула и с ужасом в голосе спросила:
- А как я смогу это все убирать?
- А мы найдем подходящую женщину тебе в помощь, - бодро изрек Андрей.
- А на работу как добираться? Далеко и автобусы не ходят.
- Отвезут и привезут. Позвонишь и скажешь, когда ждать после работы. Какие проблемы? Что два часа с пересадками на общественном транспорте, что с собственным водителям. Так даже лучше. И вообще, - с искренним недоумением в голосе поинтересовался Андрей, - на кой тебе эта школа и нервотрепка? Ты ж видишь, мы вполне сможем обеспечить нормальную жизнь. Денег хватит.
- То есть как, зачем работа? А как же пенсия? А стаж? Если я сейчас брошу, то максимальные сто тридцать два рубля при выходе на пенсию никогда не дадут! Последние годы - важнейшие!
Андрей скривился. Только на днях он подписывал платежные ведомости. Работникам теперь выдавали в конвертах и очень индивидуально. В зависимости от вклада. Секретарша у него получала четыреста, а Олегу он платил восемьсот в месяц и это был не предел. На обычном компьютере можно было получить с вложенного рубля пять без напряжения, а с появлением СП речь пошла и о валюте. Не потихоньку, прячась от недремлющего ока КГБ, а вполне официально.
- Это вообще глупо, - непроизвольно повышая голос, заявил он, - ты меня как будто за сволочь держишь. Что я для родной матери сделать не могу чего-то хорошего? Еще исполни про: "на старости лет некому подать стакан воды". Уж как-нибудь канистру притащу, - с изрядным сарказмом закончил речь.
- Думаешь, из ума выжила? - поджимая губы, спросила мать. - Нет. Это вы еще дети, кровь играет, а ума не нажили. Обычного. Житейского. Где, кстати, Павел?
- Жанне ее будущую комнату показывает. Это надолго.
- Хорошая девушка, - кивнула удовлетворенно, - повезло ему.
Негласно подразумевалось, что вот Андрею не очень. С его женой она общего языка не нашла. Слишком разные были. Девочка из слишком хорошей семьи, с очень определенными взглядами и претензиями, переходящими в истерики и рабочая семья Еременко. Три раза будь учительницей, но происхождение сказывалось. К невестке она относилась с изрядным подозрением, ожидая невесть каких неприятностей. В глубине души мать что-то чувствовала, хотя и объяснить внятно бы не смогла.
- Вроде умный парень, а простейших вещей не понимаешь. Люди не любят выскочек. Знаю, что сказать хочешь. Никто не мешает им, как вы там выражаетесь, не меньше заколачивать. Пусть ловят момент и пашут до грыжи, ничуть не хуже жить смогут. А кто не трудится до седьмого пота, тот и не получит ничего. Рисковать надо. Кто не рискует, то не пьет шампанское. Слышала этот бред неоднократно. Я ж вижу, какой ты иногда бываешь после этих твоих делишек. Ни сил, ни здоровья. Со стороны другое видно. Ага, на машине приехал. А мне на зарплату ее в жизни не купить. Жаба душит. Ага, особняк поимел. Не плохо бы подпалить. У меня-то нет, с чего это у него должен быть? Каждый второй думает - "Ты меня, работушка, не бойся, - я тебя не трону". А на чужой успех глаза завидущие. Себе глаз вырвет, чтобы тебе два. Да люди - ладно. Неприятно, да пережить вполне можно. Вот власть наша - это что-то непредсказуемое. Сегодня одно говорит, завтра другое, послезавтра еще новое придумает. И все истина. И шагу вне указаний не ступи. Что недавно можно было - завтра запретят и срок навесят полновесный. Не видели мы, что ли такое раньше? Мало вам НЭПа? "Эту политику мы проводим всерьез и надолго, но, конечно, как правильно уже замечено, не навсегда". Кто сказал, не забыл, умник?
- Ленин, великий и могучий, - автоматически ответил Андрей.
В первый раз он от матери слышал такие речи. С детства она его учила жить правильно и любить власть. Плохая или хорошая - она власть. Как скажет, так и поступать положено. Никогда всерьез эти нудности не воспринимал. Говорит и ладно. А здесь такое выдала!
- А что дальше было, не забыл? Государственная необходимость. Надо проводить индустриализацию. У крестьян добро забрать - заводы построить. Некогда уговаривать - палкой. На заводах коллективный договор отняли, уходить запретили, вплоть до срока. Для пользы страны! А вот взял бы Николашка и такое отколол в свое время! Надо! Россия отстала от передовых стран. Строить за пайку, урожай отбирать и все на благо будущее. Сколько сегодня сдохнет, не важно. Недовольных в лагерь. Как бы Ленин взвыл в Швейцарии! Сколько бы гневных статей вышло! А при коммунистах можно - стране нужен хлеб! Государственная необходимость! Оппозиционеров расстрелять! В царское бы время болтунов колонами на Колыму и никакой советской власти бы отроду не лучилось. Так Николай Кровавый, а Сталин Великий.
Ты деда не застал, - помолчав, сказала мать. - Все умел делать собственными руками. Из прежних мужиков был. Работа в руках горела. Он еще в 1944 г в Венгрии погиб, а тоже был рэволюционер.
Она так и сказала через "э" раскатисто, с издевкой.
- Красный партизан. Девятьсот третьего года рождения. В пятнадцать лет в лес бегал, донесения носил. А потом пришла к нам в Сибирь советская власть. Мужики и взвыли. На поклон к казакам, ими же убиваемыми раньше пошли. Давайте вместе за народное счастье бороться. Каким местом год назад думали, когда в колчаковцев стреляли? Красные еще хуже были. План, понимаешь, на стрижку шерсти с овец, поздней осенью. У них план. А что падеж будет, не волнует. Хлеб нужен в городе. Весь. Пролетариат голодает. А что кушать станут ту рожь вырастившие, не волнует. Что одна Тамбовщина была? У нас по Сибири целые армии гуляли. Да не в коня корм. Поздно. Поманили НЭПом, да свободной торговлей, вот и радость в дом. Зачем воевать? Пряник показали, а кнут за спиной до времени. Не много прошло, взяли всех за глотку. Братья его так и сгинули неведомо где. Кулаки. Какие могли быть кулаки, когда их еще в Гражданскую всех в распыл пустили? Сколько лет прошло с передела? Где мужики работящие в доме, те сумели хозяйство поднять. А жили в Сибири всегда богаче России. Вот и обнаружили. Ах, у него дом под железной крышей и две коровы, да лошади, да еще сельхозинвентарь! А отец со справкой своей про партизанство успел смыться. Аж на другой конец страны. Как почуял. Носа не казал в родные места - боялся. Было чего. Он на фронт уходил, много мне рассказал на прощанье. Вроде исповедался. Не попу, на жене, а мне. Страшное дело - Гражданская война. На вилы посадить - это еще по Божески. Живых в землю закапывали и на куски рубили. С комиссарами и чоновцами вообще жуть творили. Они первыми начали, заложников расстреливая, но зверство одних не извиняет того, что творили другие. Соседи - соседей убивали. А жизнь копейки не стоила. Он шел, вроде как вину с себя снять. За землю русскую против оккупантов. Совесть была. Не то, что у нынешних. Они через кого угодно переступят и не оглянутся.
- Мама, - оторопело сказал Андрей, - почему я в первый раз это слышу?
- Потому и молчала все эти годы. Ушибленная нашей народной властью на всю голову. Всю жизнь тряслась, чтобы не всплыло прошлое. Про восстание и про родственников, белобандитов и кулаков. В анкетах не писала и речи правильные на собраниях говорила. Думала хоть вас это не коснется. Помягчела власть, уже без разбора не сажает. Так нет же. Потянуло деток на сладенькое. Наверное, сглупила, надо было, как подросли правду сказать. Да боязно. А расскажите кому? А во дворе или школе, по детскому неразумению, сболтнете? Я-то помню старые времена, и чем это пахнет. А вы выросли в единственное спокойное время, не понимаете. Шестидесятые-семидесятые единственные года за всю советскую власть тишь была. Ни войн, ни катаклизмов. Тоже не хорошо. Прошлое-то аукнулось. Сельское хозяйство на последнем издыхании лежит, опять карточки вводить начали. Голод на носу. А кто виноват? Вот вы и ляжете стрелочниками. За доходы свои антисоветские. Как один раз уже из нэпманов золото выдавливали, слышать не доводилось? Нельзя играть с советской властью в эти игры. Выжмет и выбросит. Получит свою прибыль, а еще и себе в заслуги запишет. Избавила народ от врагов народа.
- Поздно мама. Теперь уже сворачивать некуда.