– А так и есть. Просто видите ли, профессор, в чем дело. По нашей стране уже каких только войн не прокатывалось, и мои предки во всех участвовали. Ваши, подозреваю, тоже, но не суть. В общем, в Гражданскую один мой прадед был белым офицером, другой – комиссаром Красной армии. Я подобного допустить больше не хочу, русские не должны воевать с русскими. К тому же, если нация стремится к звездам… А мы ведь все еще к ним стремимся… Короче говоря, в этом случае гражданские войны ставят на всех этих стремлениях жирный крест. Профессор, думайте, что хотите, но я издевательств над Россией больше не допущу. А теперь все, я пошел, и вы идите уже наконец, отдыхайте.
Атлантика, 1904 год.
В чем, в чем, а в оперативности британскому флоту отказать было нельзя. Жизнь, что называется, заставила научиться реагировать на любую угрозу быстро и решительно. Вот и сейчас, как только решение было принято, английская эскадра вышла в море незамедлительно. Она была относительно невелика, та же Тихоокеанская эскадра была куда как больше по числу кораблей, да и классом они были повыше – броненосцы, базирующиеся на Вейхавей, нельзя было назвать чудом инженерной мысли. Их даже просто новыми назвать ни у кого бы рука не поднялась, барахло – оно и в Африке барахло. На страже своих дальних рубежей Великобритания держала отнюдь не лучшие свои корабли, оставляя лучшее для защиты метрополии. Это было, надо сказать, оправданным решением. Гонять туземцев и старички могли неплохо, а серьезной войны там ожидать было не с кем, по сути, британские броненосцы всем демонстрировал, что "если что – то сразу". Флот, действующий самим фактом своего существования – вот, что это было.
Сейчас задача тоже сверхсложной не казалась – прийти в район боевых действий и "продемонстрировать флаг", заставив Россию отказаться от добивания японского флота и подписать мир на выгодных для Великобритании условиях. Желания Японии в расчет не принимались, да и не было ни для кого секретом, что азиаты, такие же папуасы, как негры в Африке, не более чем вассалы могущественной Британской империи. Правда, если желания Японии будут совпадать с желаниями Британии – то почему нет? Напрягаться же из-за них специально лишний раз никто не собирался, они уже продемонстрировали свою неспособность вести войну с европейской державой и интереса больше не представляли. Вот ослабить русских – это да, это было нужно, а то что-то в последние десятилетия они начали уж больно независимо себя вести. Пора было показать, кто хозяин в доме. Ну а в том, что русские не рискнут воевать с Британией, никто не сомневался. Не дураки ведь, наверняка помнят, какой им урок был преподан в прошлый раз.
Информация о разгроме японского флота поступила в Британию практически одновременно со сведениями об уничтожении Нагасаки. Хотя между этими двумя событиями была разница в несколько дней, но все же их важность была разной, соответственно, разной оказалась и срочность передачи. В Нагасаки была довольно большая европейская колония, и многие пострадали во время огневого налета русских, кое-кто и вовсе погиб, однако с точки зрения войны или большой политики это была мелочь, если и заслуживающая внимания, то лишь потому, что при желании ее можно было использовать в качестве "казуса Белли". Да и казус при этом какой-то сомнительный выходил – все же русских никто не видел. Во всех остальных смыслах ценность такого рода информации и вовсе была равна нулю. Да и действительно, что можно из этого извлечь, какую выгоду? Что русские имеют корабль (Или корабли? Некоторые эксперты считали, что их может быть несколько), способный быстро перемещаться и обладающий солидной огневой мощью, было известно и без того. Что японские порты не особенно хорошо защищены тоже секретом не являлось, а уж в том, что их города должны отлично гореть, ясно было с самого начала. Разве что этот налет говорил о том, что церемониться русские не собираются, но даже это было ожидаемо. С кем церемониться? С японцами? Это с цивилизованными людьми можно соблюдать видимость джентльменских правил игры. Азиатов же цивилизованными людьми, но и людьми вообще, во всяком случае, полноценными никто не считал изначально. Разумеется, с военной точки зрения потеря Нагасаки с его судоремонтными мощностями и складами была ощутимым ударом, но на катастрофу походило мало.
Удар же по базе японского флота и уничтожение половины тяжелых кораблей – это серьезно и опасно. Фактически это развязывало руки и Порт-Артурской эскадре, которая даже в неполном составе оказывалась как минимум не слабее японского флота, и, главное, Владивостокскому отряду крейсеров. Сейчас, когда у Японии оставался, один-единственный броненосный крейсер, ей было, по сути, нечем перехватывать русские корабли. Три броненосных крейсера, пускай и несколько устаревшие, не самой удачной конструкции, практически гарантировано делали его не слишком напрягаясь, а попытка усилить эскадру, идущую на перехват, бронепалубниками, могла привести лишь к тому, что погибнут еще и они. Все же русские корабли были предназначены для дальних рейдов, то есть, по идее, были просто обязаны иметь возможность легко топить всех, кто их может догнать. Японские же легкие крейсера, изначально не самые мощные, стали бы для них не более чем мишенями. Правда, в японском флоте имелись еще пара быстроходных броненосцев, которыми, теоретически, тоже можно было перехватить русских. Но ни Того, ни британцы, да и вообще никто не сомневался, что, как только отправит эти броненосцы против русских крейсеров, Макаров тут же выведет свою эскадру. И будет иметь при этом подавляющий перевес в силах – три броненосца, оставшиеся у Того в этом случае, вряд ли можно будет считать адекватным ответом, и остановить русских они вряд ли способны даже при большой удаче. А что русские будут оповещены о разделении эскадр, все были уверены изначально – если они знали даже, где какой корабль стоит, то уж обо всем остальном узнать и вовсе дело техники. Видимо, русская разведка была серьезнее, чем все думали – во всяком случае, именно так англичане интерпретировали их успехи. О существовании такого чуда техники, как БПЛА, они, разумеется, не подозревали. Кстати, и в достоверности сведений о точности русского огня они были не уверены – все же такой процент попаданий никак не вязался со здравым смыслом.
Командующий эскадрой, вице-адмирал сэр Джерард Ноэл, был недоволен. Удивительного в этом, правда, ничего не было – адмирал был недоволен постоянно, во всяком случае, с того момента, как получил назначение в эту дыру. Хотя, с другой стороны, могло быть и хуже, просто в характере адмирала присутствовала изрядная толика здорового карьеризма, нашептывающая ему, что есть места и получше.
А вообще, не нравилось ему это задание. За его спиной было пять броненосцев, шедевром кораблестроения не являющихся. К примеру, тот же "Центурион" нес всего-то десятидюймовые орудия и имел ослабленное бронирование, что в бою с полноценными броненосцами совершенно несерьезно. Конечно, у русских сейчас кораблей не больше, но все же адмирал был здравомыслящим человеком и понимал: на русских давить можно и нужно, только вот палку перегибать с ними опасно – могут встать на дыбы. Если бы у него эскадра была хотя бы вдвое больше, то проблемы бы не было, как таковой, право сильного еще никто не отменял, однако сейчас его эскадра, откровенно говоря, не смотрелась. Как бы не вышло проблем…
К тому же в эскадре были не одни броненосцы. Правда, крейсера – это еще куда ни шло, но загруженные до отказа, тяжело осевшие в воду угольщики тормозили эскадру, и в результате им всем приходилось тащиться к цели на жалких девяти узлах. И ведь не бросишь – достоверно было известно, что у Того сейчас угля на один выход в море, после чего его база, тактически крайне удобно расположенная, становилась бесполезной. А что русские не дадут японцам подвезти уголь – так это, как они говорят, к бабке не ходи, сил и средств у них для этого в избытке. Вот и приходилось тащить за собой эти гробы, в надежде, что британский флаг и, в большей степени, британские орудия защитят их от хамства русских. Правда, адмиралу достоверно было известно, что недавно русский рейдер уже угробил британский крейсер, но сделано это было так, что не подкопаешься. Сейчас же русским, если они захотят повторить свой дерзкий налет, будет противостоять целая эскадра, а уж она-то разделает любой рейдер под орех прежде, чем тот выйдет на дистанцию залпа… Даже если рейдеров и впрямь несколько – все равно утопят. Только вот при всем при этом адмирала глодала мысль, что все же что-то они упустили, не учли, и это тоже не прибавляло ему настроения.
Адмирал Макаров был человеком быстрым в решениях и, как и почти все миноносники, стремительно и напористо воплощал их в жизнь. Кто-то отделал японский флот? Замечательно! Надо добить, пока не очухались. И вот уже шесть броненосцев стальной змеей выползли из гавани Порт-Артура на просторы Тихого океана. Фактически, на базе сейчас оставался только "Цесаревич", пробоину которого не успели заделать. "Ретвизан", правда, отремонтирован был наспех, но на один поход заплатки должно было хватить, уж это-то инженеры, занимавшиеся его ремонтом, гарантировали.
Начало похода, по правде сказать, было не самым удачным. Крейсер "Диана" наскочил на мину почти сразу после выхода из гавани, и пришлось срочно протралить фарватер. Нашли еще пяток мин – видать, в одну из ночей японские миноносцы все же просочились незамеченными, однако, к счастью, незначительным повреждением одного из самых неудачных крейсеров эскадры дело и ограничилось. "Диана" вернулась в Артур, а эскадра двинулась вперед в чуть усеченном составе.
На этот раз Макаров продемонстрировал, что его не зря считают лучшим флотоводцем России. Во всяком случае, он не стал и пытаться навязать Того генеральное сражение – прекрасно понимал, что японцы его не примут. Невыгодно оно им было, потому что даже если каким-то чудом удастся победить в нем или, что уже ближе к реальности, свести вничью, то Россия все равно в любой момент способна отправить с Балтики еще одну эскадру, и встречать ее будет уже нечем. Макаров это прекрасно понимал и действовал соответственно.
Вот уж с чем, а со снабжением в этом варианте развития истории в Порт-Артуре дело обстояло совсем неплохо. После разгрома у Чемульпо японцы даже не пытались высадить десант, чтобы отрезать крепость от России, и по железной дороге неторопливо, но беспрерывно тек ручеек поставок, включавших в себя, помимо прочего, снаряды всех калибров и мины заграждения. В результате снарядного голода не предвиделось в принципе, а этих самых мин на складах скопилось просто невероятное количество, и, в отличие от генеральной исторической линии, Макаров распорядился ими с умом. Минный транспорт "Амур" был загружен ими под завязку, миноносцы тоже постарались, взяв, сколько могли, и в результате, подойдя в район операции ночью, незамеченными, уже к утру русские сумели буквально завалить минами подходы к японской базе. Шах и мат!
Утром японцы, естественно, обнаружили русскую эскадру, которая, совершенно не скрываясь, дымила в десятке миль от берега. Реакция их была вполне естественной – из порта выскочил крейсер-разведчик. Увы, "Суме" удалось пройти не более полмили. Султан воды, поднявшийся выше мостика и гигантской соленой кляксой обрушившийся на палубу крейсера, ясно показал, что в море сейчас лучше не соваться. С развороченным взрывом мины носом, крейсер тут же сбросил ход, а потом задним ходом двинулся на базу – его командир не без основания решил, что если он будет двигаться, как положено, то напор воды попросту впрессует переборки внутрь корпуса, и тогда обширные затопления и, скорее всего, гибель корабля станут неизбежны. Сейчас экипаж, не потерявший, кстати, ни одного человека (десяток контуженных не в счет) спешно пыталась подкрепить переборки всем, что было под рукой – нос крейсера изрядно осел, и даже когда он шел задним ходом, они прогибались внутрь, как паруса.
Того оставалось лишь бессильно скрипнуть зубами – ясно было, что русские заперли его флот, и чтобы вырваться из ловушки надо было, как минимум, протралить проход в минном поле. Делать же это под огнем броненосцев было попросту бесполезно – они просто раздавят смельчаков главным калибром. А на то, что они будут беречь снаряды, надеяться было глупо – Макаров не дурак и прекрасно понимает, что для получения результата зачастую стоит пожертвовать малым.
В общем, ситуация практически зеркально повторяла ту, что произошла в начале войны. Японский флот сидел на базе, а русский бодро маневрировал за пределами досягаемости береговых батарей, фактически нейтрализуя противника. А еще в море вышли наконец крейсера Владивостокского отряда, неторопливо топя и захватывая все японские корабли, встречавшиеся им на пути, а заодно досматривая корабли других государств. Если на них оказывалась военная контрабанда – то не обессудьте, господа, добро пожаловать во Владивосток. Или на дно, но это уже реже – сейчас, господствуя на море, русские могли себе позволить отправлять трофеи к себе, не заботясь о том, что их могут перехватить, поэтому топились или слишком малоценные суда, или же те, которые невозможно было довести до Владика, к примеру, из-за нехватки угля. Это можно было считать началом конца, поскольку не такая уж и большая пока что японская армия на континенте сразу же оказалась без снабжения – капитаны грузовых судов и так-то не стремились выходить в море, помня, что русские отнюдь не обязательно досматривают корабли, чаще попросту топя их из орудий вместе с командами. Сейчас же, когда на просторы океана вырвалась целая эскадра крейсеров, опережая их, над волнами мчалась паника! Действия "Мурманска" оказали влияние не нестойкие умы, так что теперь при одном виде русских кораблей английские, американские и прочие "нейтральные" экипажи предпочитали застопорить ход и начать спускать шлюпки. С японскими кораблями было чуть сложнее, но и они проблемы не представляли – русские снаряды легко сбивали ход любому храбрецу. В результате, отрезанная от метрополии, армия мгновенно оказалась на краю пропасти – русским даже не надо было с ней воевать, достаточно заблокировать и потихоньку, в меру возможностей Транссиба, подтягивая подкрепления вытеснять японцев куда-нибудь к морю. Куропаткин, грамотный штабист, сражений не хотел, а может, и побаивался, что и привело в прошлый раз к катастрофе. Однако сейчас ситуация была в корне иной, и это повлияло на решительность командующего и, по совместительству, военного министра. При имеющемся соотношении сил можно было побеждать, что он и пытался в меру способностей делать, не навязывая генерального сражения, а неспешно загоняя японцев к морю. В бесплодных корейских скалах, куда он небезуспешно пытался их оттеснить, у агрессора оставалось бы два пути – сдаться или сдохнуть с голоду. Русских устраивали сейчас оба варианта.
Возможно, Того зубами бы даже не скрипел, а крошил их в порошок, узнай он, что все это – еще не конец. Сейчас он, теоретически, еще имел шансы вырваться из гавани, но через трое суток Амур, отправившийся под охраной "Аскольда" в Порт-Артур, привез вторую партию мин. Более того, их погрузили и на крейсер – скоростной пятитрубный красавец-рейдер не слишком подходил для перевозки грузов, но мины забивали во все мало-мальски свободные места, и в результате их удалось доставить на удивление много. В следующие несколько ночей русские, отгоняя периодически выскакивающие им наперехват вражеские миноносцы, окончательно заблокировали японскую базу, буквально завалив все подходы минами. Теперь оставалось спокойно ждать, пока японцы сами не поднимут руки. И именно в этот момент в абсолютно вроде бы не касающуюся их схватку влезли англичане.
Макаров бледнел от злости, глядя на то, как британские корабли неторопливо вклиниваются между его флотом и берегом, а их транспорты направляются в бухту. Все! Теперь любой выстрел по японцам прилетит в английский корабль, а это означает войну. Взбешенный адмирал хватанул биноклем об переборку с такой силой, что только осколки брызнули, засыпав мостик слабо поблескивающим крошевом. Великолепная цейсовская оптика была абсолютно не приспособлена к столь грубому обращению…
Англичане рассчитали все – и то, что русские не хотят большой войны, и свое влияние на русского царя, учли они даже, что теперь, совместно с японцами, у них кораблей больше, чем у Макарова. Не учли они всего двух факторов – психологии русского адмирала и минного поля, по которому шли сейчас так непринужденно, что знающие об этом русские тихо охреневали. Впрочем, их извинял простейший факт – не знали они о минах, полезли в своей британской спеси нагло и уверенно, будто никто в мире не мог остановить британский флот. Зря они так думали, и очень скоро морякам пришлось в очередной раз платить за ошибки политиков.
Однако если с минами все было просто, то с психологией расклады не были столь однозначны. Дело в том, что адмирал Макаров, что вполне естественно, не всегда был адмиралом. Начиная свою карьеру, он был известен, как герой войны, то есть храбр был если не до безумия, то, во всяком случае, близко к этому. А главное, победы, одержанные в молодости, подсознательно уверили его в собственной неуязвимости, наложив на характер адмирала толику нездоровой наглости. Проще говоря, он не боялся даже начальства – чего уж тут говорить о враге…
И еще один факт. Макаров помнил, как они победили в войне и как у России, а значит, и у него украли победу. Причем сделали это не силой оружия, а дипломатией, которую Макаров, как и многие военные, втайне презирал. И главную роль во всем этом сыграли как раз англичане… Макаров это все помнил, а сейчас видел, как у него крадут победу вторично!
Для Ноэла то, что русские пошли на сближение, стало неожиданностью, равно как и башни их кораблей – в бинокль ему хорошо видно, что их разворачивают в сторону английской эскадры. Еще одна неожиданность – русских броненосцев было все же шесть, а не пять. Однако он до конца надеялся, что русские просто собираются взять его "на пушку". Возможно, так и было бы – Макаров все же не решил еще до конца, что делать и стоит ли рисковать, однако дальнейшее развитие событий на оставило ему выбора.
Идущий головным "Оушн" нашел-таки свою мину. Этого и следовало ожидать, все же удача не может сопутствовать бесконечно никому, даже англичанам. Эскадра практически миновала минное поле, когда мощный взрыв буквально вытолкнул броненосец из воды. Мина взорвалась под килем, практически оторвав кораблю таран. Этот реликт ушедшей эпохи, все еще считающийся непременным атрибутом любого крупного боевого корабля, был сколь внушителен, столь и бесполезен – в начале двадцатого века артиллерия была уже достаточно эффективна, чтобы не подпустить врага на дистанцию таранного удара, что неоднократно доказывалось на практике. Сейчас от взрыва нос корабля на миг приподнялся, обнажив на всеобщее обозрение стальной бивень, и тут же опустился обратно. Днище корабля было небронированным, поэтому мина проделала там дыру размером с хорошие ворота, в которую широким потоком хлынула вода. Это был еще не конец, однако взрыв, помимо собственно пробоины, сделал еще англичанам одну гадость – он повредил водонепроницаемые переборки, и теперь вода стремительно растекалась по нутру корабля.