Глава 9
СНАЙПЕР
Все, кроме танкиста, разделись до исподнего. Он снял только сапоги. Их, как и оружие, уложили на плотик, потому как редкостью были сапоги в Красной Армии, и в основном только у комсостава. Бойцы же ходили в ботинках с обмотками.
О! Эти обмотки! То они разматываются во время марша, и боец падает на ходу, то во время тревоги их невозможно быстро намотать.
Немецкая же армия была вся обута в сапоги. У офицеров - хромовые, лакированные; у солдат - попроще, с широкими голенищами, удобные в носке. Немецкие пехотинцы чего только за голенищем не носили - запасные магазины к автомату, губные гармошки, гранаты с длинными деревянными ручками.
Жалко было бойцам бросать такую обувь.
Они вошли в воду, и пушкарь тут же порезал ногу - на дне реки было полно всякого хлама.
Держась за плот, поплыли. И только оказавшись в воде, Саша осознал, что он допустил ошибку. Плот был тяжёлым, и его быстро сносило течением - как раз к тому месту, где шла перестрелка.
Как же он так опростоволосился? Вплавь, без плота - и всё получилось бы нормально. Но плот, сносимый течением, как якорем держал вокруг себя окруженцев, неся их в опасную зону.
Вспыхнула осветительная ракета, высветив людей на самой стремнине. Немецкий пулемётчик дал длинную очередь. Пули цепочкой ударили по воде, фонтанчики стремительно приблизились к плоту, от которого полетели щепки.
Саша, не отпуская плота и задержав дыхание, с головой погрузился в воду. Свет над водой погас, и он вынырнул, жадно хватая ртом воздух. Почувствовав, что кого-то не хватает, обернулся влево. Чьё-то тело уплывало от плотика. Это был, Володя, танкист - только он не раздевался, поскольку плыл в комбинезоне. Жаль мужика, но сейчас надо было заботиться о живых.
- Парни, дружно толкаем плот к берегу.
Сказать просто, а ты попробуй погреби в полную силу, когда этих самых сил уже нет.
Снова хлопнула ракетница, и над Днепром повисла на парашютике ещё одна осветительная ракета. Вот ведь дурацкая ситуация - ты виден всем, а самому спрятаться невозможно.
Немецкий пулемётчик явно ждал подходящего момента. По плоту и людям ударила очередь, следом - ещё одна. Патронов пулемётчик не жалел.
Все четверо нырнули в воду - так меньше шансов попасть под пули, да и скорость в воде они теряют быстро, становятся мене опасными.
Ракета погасла, и окруженцы тотчас вынырнули, пытаясь отдышаться.
Саша оглядел оставшихся. Иван тут, Сергей тут, хотя ему труднее всего - обмотанное вокруг тела знамя намокло и тянуло вниз. С ним - трое. Четвёртого не было. Вилли… Значит, русский немец Вилли, или Витька, погиб. Может, если бы только ранен был, но на твёрдой земле - перевязка, госпиталь, а там глядишь - и в живых бы остался. На воде же ранение всегда страшно чревато. Даже не смертельная рана сильно кровит, и кровь не останавливается. Пока до берега доберёшься, кровью изойдёшь.
Как только взлетела следующая ракета, Саша тут же скомандовал:
- Все под воду!
И вовремя. Пулемётчик ждал - дал очередь, от плота полетели щепки. Несколько пуль попали в портфель - Саша потом уже, на берегу, обнаружил несколько пробоин.
Тактика, выбранная им, оказалась правильной, но потеря двух человек сказывалась: плот едва-едва приближался к берегу, его больше сносило по течению вниз. Правда, и в этом случае обнаружился плюс: ракетчик с пулемётчиком остались позади, и теперь окруженцам не приходилось нырять, тратя силы.
С трудом им удалось дотолкать плот до берега. Из последних сил выбросили на отмель портфель, сапоги и оружие, а сами буквально выползли из воды и упали на траву. Плот же медленно уплыл по течению вниз.
Отдышавшись, бойцы обулись, а Сергей стянул с себя рубаху, размотал знамя и выжал из него воду.
- Намокло, тяжёлое - страсть! Кабы не плот, уже ко дну пошёл бы.
Потом оглядел товарищей и рассмеялся.
- Видели бы вы себя! Умора! В трусах, сапогах и с автоматами! Ой, не могу!
Видок у них в самом деле был ещё тот. Мокрое бельё неприятно липло к телу. Форму бы сейчас сухую и поесть от пуза, а тогда уже и дальше воевать можно.
Невдалеке послышались шаги, шелест травы, и из темноты возникли двое парней - в гражданской одежде и с винтовками.
- Стой, кто такие?
- Свои, из окружения выходим.
- Сдайте оружие и - к командиру.
- Вы-то сами кто будете? Мы красноармейцы, и цивильным не подчиняемся.
- Ополченцы мы. - В доказательство парни сняли с плеча винтовки.
- Тоже мне аргумент. Оружия сейчас только у ленивого нет. Шли бы вы, парни, своей дорогой.
Ребятки, однако, обиделись, щёлкнули затворами.
- Руки вверх!
Саша не выдержал.
- Ты винтовку свою вон туда, на немцев направляй. Мы только что на переправе двух боевых товарищей потеряли, а ты стволом в меня тычешь!
- Сдайте оружие!
- А ты мне его давал? Я немца убил и автомат забрал. Ты скольких немцев сам, своей рукой убил? Чего молчишь?
Ополченцы молчали, переглядывались.
- К начальнику положено всех вести, кто с немецкой стороны приходит.
- Ладно, чего с вами разговаривать? Ведите к командиру!
Бойцы повесили на себя автоматы, Саша взял портфель. Ополченцы шли впереди, показывая дорогу.
Окруженцев привели в полуразрушенное здание. На первом этаже уцелевшего левого крыла расположился штаб батальона. За столом - письменным, обычного вида, сидел командир со звездой на рукаве и без знаков различия.
Комната скудно освещалась неверным, колеблющимся светом коптилки, сделанной из снарядной гильзы.
- Товарищ комиссар! Троих подозрительных задержали! Приплыли с той стороны, оружие сдать отказываются.
Политрук поднялся из-за стола. Был он молод - лет двадцати шести, и форма на нём сидела, как на корове седло. Видимо, в армии он не служил никогда.
Саша таких не любил. Одно дело - руководить за столом, и совсем другое - боевыми действиями на фронте.
- Командир истребительного батальона Винокуров, - представился комиссар. - Кто такие?
- Красноармеец Терёхин.
- Красноармеец Кузьмичёв.
- Красноармеец Пилипченко.
Бывшие окруженцы представились.
- А документы у вас есть?
Саша поставил портфель на стол, открыл его и достал пять красноармейских книжек. Комиссар просмотрел их.
- Почему книжек пять, а вас трое?
- Двоих наших товарищей убило при переправе.
- Жаль. Что за портфель?
- Это трофей - офицера немецкого убили. Карта там и бумаги, все на немецком. Показать бы это всё командованию, может, важное что?
- Хм, похвально. А как же вы через немецкие позиции на той стороне Днепра прошли?
- Где ползком, где с огнём прорывались.
- Занятно, занятно! На самом оживлённом участке прошли. Как только вам это удалось?
Комиссар повернулся к ополченцам.
- Расстрелять!
Приказ был неожиданным - как для бывших окруженцев, так и для самих ополченцев. Несколько мгновений в комнате висела тишина.
Вдруг Сергей с треском рванул на себе нательную рубаху, разодрав её до пояса.
- А это видел? Ты что же думаешь, мы знамя из немецкого тыла вынесли для того, чтобы здесь от пуль своих погибнуть? Ах ты, крыса тыловая! За немцев нас принял? А это ты видел? - Сергей указал на татуировку на груди. Там были выколоты профили Ленина и Сталина, какими их изображали на плакатах.
Пушкарь потянул за край знамени и с трудом размотал волглую ткань.
- Сюда смотри, комиссар!
Один из ополченцев прочитал вслух: "Двадцать четвёртая стрелковая дивизия".
- Товарищ комиссар, это же знамя дивизии!
- Сам вижу, не слепой, - буркнул комиссар. - Ошибочка вышла, приказ о расстреле отменяю.
Он уселся на скрипучий стул и принялся крутить ручку полевого телефона. На том конце ответили.
- Да, это я, Абрам Винокуров. Тут мои трёх окруженцев задержали. Нет, с документами немецкими, а главное - со знаменем. Да, понял, жду.
Саша и двое его товарищей стояли у стены. "Опять "радостная" встреча у своих. Без малого не шлёпнули. Ей-богу, в немецком тылу безопаснее. Надо было нож в сапог сунуть. Вероятно, комиссар начальству названивал. Сейчас заявятся, снова допрашивать будут. Если всё же расстрелять решат - брошусь к автомату, он недалеко лежит. Постреляю, кого смогу. Повезёт - уйду, ну а если нет…" - думал Саша.
Вид у его товарищей был понурый - даже у Сергея, который рассчитывал на медаль.
"Ведь приходил я уже к нашим раз, в фильтрационный лагерь попал. Что меня второй раз понесло?" - размышления у Саши были нерадостные.
Распахнулась дверь, и вошёл командир - лет сорока, с пшеничными, как у маршала Тимошенко, усами. Форма на его фигуре сидела как влитая, и сразу было видно - кадровый военный. На петлицах - майорские шпалы, только вот сами петлицы василькового цвета. НКВД.
Вошедший за руку поздоровался с комиссаром.
- Что у тебя за происшествие, Абрам?
- Эти люди портфель с немецкими документами принесли и знамя.
- Покажи.
Ополченец взял со стола знамя, развернул.
- Так это же знамя двадцать четвёртой дивизии, - не скрыл своего удивления майор, - она под Могилевом сражалась. - Где взяли? - повернулся он к Саше.
- Легковушку немецкую расстреляли, забрали портфель и знамя.
Глаза у майора стали холодными и колючими.
"Видно, амбец нам приходит", - с тоской подумал Саша.
Однако майор неожиданно шагнул вперёд, обнял Сашу, пожал руки его товарищам.
- За знамя спасибо. Мы ведь никаких сведений о дивизии не имеем. Выходили отдельные бойцы, а где штаб, что с ним? Где знамя? Я - майор Фадеев, Евгений Ильич, - представился он, - командир полка.
Окруженцы представились по очереди.
- Абрам, накорми людей, одежду для них найди. Что же им, в трусах воевать? Да к себе в батальон зачисли.
- Нам бы в кадровую часть, - попросился Саша.
- А мы чем хуже? - улыбнулся майор. - От сто двадцать девятой стрелковой дивизии, что Смоленск обороняет, едва половина осталась. Но там хоть обученные бойцы, а у меня - вон, - майор кивком головы показал на ополченцев.
- Так ведь расстрелять нас хотели, товарищ майор, - пожаловался Сергей. Он продолжал мечтать о медали.
- Это комиссар сгоряча, он вас за диверсантов немецких принял. Бери, комиссар, знамя, а я портфель, да пойдём, проводишь меня.
- И документики наши вернуть бы, - это уже Саша.
- Вернём.
Фадеев и комиссар батальона вышли. Ополченцы неловко толкали друг друга. Задержали подозрительных лиц, а получилось - знаменосцев.
- Сейчас поесть что-нибудь сообразим, - один из ополченцев вышел.
Он вскоре вернулся, прижимая к груди буханку чёрного хлеба и три селёдки.
- Вот, всё, что нашёл. Кушайте.
Окруженцы уселись за стол, и Саша быстро нарезал ножом хлеб и селёдку. И ничего, что хлеб сыроватый, плохо пропечённый, а селёдка - солёная до жути. Съели за один присест. Саша ещё бы повторил, да больше нечего было.
Пока они ели, ополченцы приглядывались к автоматам.
- Можно подержать?
Саша отщёлкнул магазин.
- Пробуй.
Ополченец пощёлкал затвором, глаза его заблестели.
- Наша-то винтовка дальше бьёт.
- Дальше, - согласился Саша, - и штык у неё есть. Однако в ближнем бою - в городе, например, или в траншее вражеской, лучше автомата нет ничего. Короткий, двигаться не мешает, а в рукопашной - сила. Заскочил в траншею, и очередью на полмагазина - вдоль неё.
Ополченец с неохотой вернул автомат.
- Ладно, забирай - дарю. Но магазин с патронами только один дам, самому нужны.
Лицо ополченца вспыхнуло от радости.
- Вот спасибо!
- Не за что - не часы или велосипед подарил.
- Ну, я теперь им дам! - ополченец потряс автоматом в сторону Днепра.
- Издалека не стреляй, не попадёшь. И очереди давай короткие. Поймал в прицел, два-три патрона - и всё…
Открылась дверь, вошёл комиссар.
- С вами разобрались, идите с ополченцами. Утром зайдёте ко мне за своими документами, а я пока внесу вас в списки батальона.
Окруженцы забрали своё оружие - не оставлять же трофеи. Да и чем воевать потом? Абрам лишь проводил взглядом трофейные автоматы и вздохнул. Небось, виды на них имел. А вот чёрта тебе лысого за то, что, не разобравшись, чуть не шлёпнул!
Саша представил на миг, что бы случилось, выберись они на берег в немецкой форме. Сроду бы не поверили!
Ополченцы привели их в какой-то подвал, где стояли топчаны.
- Сейчас одежду найдём.
Отыскали брюки, рубашки. Воинской формы не было. И на том спасибо. Хорошо хоть сапоги немецкие остались, потому как обуви в подвале тоже не было.
- Занимайте свободные топчаны и отдыхайте. После подъёма завтрак, и - к комиссару.
- Он всегда такой?
- Да нет. Сам удивляюсь, какая муха его укусила.
Едва добравшись до топчанов, окруженцы сразу отрубились. Тяжело давшаяся переправа, голод, потеря боевых товарищей, нелепый приговор - и всё это за одну ночь. За многие дни Саша впервые спал спокойно, чувствуя себя в безопасности.
Утром дневальный прокричал: "Подъём!"
Они позавтракали чёрным хлебом и кипятком - не нашлось даже заварки и сахара.
Батальон построился во дворе дома, хотя по численности он едва дотягивал до полноценной роты. Одежда на всех была гражданская, вооружение - самое разное: наше, отечественное, трофейные винтовки, и единственный пулемёт "максим" - на колёсном станке Соколова и без щита.
На свежий взгляд, ополченцы выглядели ну, в лучшем случае, партизанами. Возраст - самый разный, но большинству людей - за сорок лет. Понятное дело - молодёжь сразу в армию призвали, и в городе остались только те, у кого была бронь, или те, кто не годились по здоровью к строевой службе.
Комиссар поставил боевую задачу:
- Немцы высадились ночью на лодках в районе городского кладбища. Наша задача - уничтожить десант. Вопросы есть? Нет? Товарищи красноармейцы, шагом марш!
Ополченцы вразнобой, группками потянулись к выходу со двора.
Бывшие окруженцы подошли к комиссару, получили свои красноармейские книжки.
- Догоняйте!
Чего их догонять? Последние ополченцы только выходили на улицу. Но и отставать нельзя, Саша и его товарищи города не знали.
Идти оказалось недалеко, старое кладбище было на берегу Днепра. Ещё на подходе к нему ополченцы услышали беспорядочную стрельбу. По команде они, пригнувшись, рассыпались цепью и стали перебегать от городских зданий к кладбищу.
Саша, Сергей и Иван держались вместе. У них уже был боевой опыт, а главное - они доверяли друг другу. Как себя проявят ополченцы, неизвестно. Многие из них до войны были гражданскими специалистами - учителями, токарями, грузчиками, и как они поведут себя в первом бою, предсказать было невозможно.
Бой шёл где-то в глубине кладбища, а сюда залетали лишь шальные пули.
Ополченцы добрались до ограды, перемахнули её. Местечко не самое весёлое - памятники стоят, кресты высятся. Вот и до царства мёртвых немцы добрались. А ведь на кладбищах испокон веку шуметь было нельзя.
Впереди грохнул взрыв гранаты.
- Ползём туда, посмотрим, - скомандовал своим бойцам Саша.
Ползком они добрались к месту стрельбы.
Понять что-либо из происходящего было невозможно - стреляли со всех сторон. Где свои, где немцы? Бой, видимо, разбился на отдельные схватки.
Из-за зарослей кустов, деревьев, из-за громоздящихся памятников видимость была почти нулевой.
Из-за кустов появилась голова в немецкой каске. Саша дал по ней очередь, однако в ответ - никакого движения. Промазал, что ли?
Неожиданно в воздухе кувыркнулась немецкая граната на длинной деревянной ручке. Она упала перед памятником. Бойцы прижались головами к земле. Взрыв! Памятник их прикрыл от осколков не хуже дота, только оглушило сильно.
После применения гранат немцы обычно шли в атаку. И сейчас получилось так же.
Едва Саша приподнял голову над могильной плитой, как из кустов появились три немецких пехотинца. Сашу они не видели, поскольку смотрели вперёд - он же лежал сбоку. Очередью Саша срезал всех троих.
Они поползли к убитым немцам. Сергей вытащил у гитлеровцев гранаты из-за пояса, Саша снял подсумки с магазинами.
"Экипировку" окруженцев за счёт немцев прервала очередь, раздавшаяся рядом. Саша вскинул автомат, но это стрелял Иван.
Внезапно из-за куста, растущего у могилы, появился немец.
- Серега, брось гранату за те кусты!
Сергей неловко, из положения лёжа, перебросил гранату через кусты. Когда она взорвалась, Саша бросился к месту взрыва. Там лежал немец, изрешечённый осколками. Из-за памятника слева вышли несколько ополченцев с винтовками.
- Хорошо - на своих вышли! А то стреляют со всех сторон, и где немцы, не понять.
- Вот что, братья-славяне! Заберите у немцев автоматы. Стрельба накоротке идёт, здесь автомат сподручнее.
Ополченцы забрали оружие у убитых немцев. Они вертели автоматы в руках и так и сяк. Видно было, что пользоваться оружием никто из них не умел, и в руках держали его первый раз.
Видя заминку, которая недопустима в ближнем бою, Саша решил взять инициативу в свои руки.
- Смотрите! - Он отсоединил магазин, взвёл и опустил затвор, показал, как откидывать и складывать приклад. - Всё очень просто, в ближнем бою, как здесь, такой автомат - в самый раз. Занимайте позиции за могилами, рядом с нами.
Едва ополченцы неловко улеглись, как из-за ивы выбежали трое немцев и с ходу открыли огонь. Ополченцы дружно ответили. Два немца повалились на землю, третий скрылся. Тяжело воевать в таких условиях, когда враг может появиться внезапно из-за любого куста или вылезти из склепа. Оказываешься с ним буквально нос к носу, и успех схватки решают не минуты, а мгновения.
Но основательно повоевать сегодня на кладбище не удалось. В воздухе раздался противный свист.
- Ложись! - заорал Сергей.
Бойцы сразу упали, а ополченцы слегка замешкались.
Минометная мина взорвалась неподалёку, одного ополченца ранило в руку. Остальные же уцелели лишь благодаря тому, что осколки принял на себя памятник. Потом один за другим последовало ещё несколько взрывов.
Миномётные выстрелы были не слышны, скорее всего, миномёты били с другого берега Днепра, а их огонь немцы вызывали по рации.
- Отходим! - раздался чей-то крик.
Ополченцы подхватили по руки раненого и выбрались с кладбища. Когда они стали пересекать небольшой пустырь, отделяющий их от зданий, несколько мин взорвалось с небольшим недолётом.
- Бегом! - закричал Сергей.
Все рванули вперёд, а через несколько секунд на том месте, где они только что стояли, взорвались мины.
У разрушенного здания ополченцы отдышались, перевязали раненого.
- Вы местные, ведите его в госпиталь или больницу! - приказал Саша.