– Что скажете, господа конструкторы, вы сможете для нас построить самолет? – задал вопрос адмирал Григорович. – Вот, например, господин Лебедев Владимир Александрович поставляет для нашего флота неплохие самолеты. Что вы можете нам на это ответить?
– Ваше высокопревосходительство, самолет построить мы, конечно, сможем. Но нужен особый, ведь он будет действовать над морем. Следовательно, запас бензина больше, ему проводить разведку продолжительное время, кроме того, как нам доложил адмирал Бахирев, он еще должен и корабли противника бомбить и обстреливать, а это опять же груз не маленький. Да и сам самолет нужен более крепкий, чтобы не развалился при грубых посадках на палубу. Это все выливается в немалый вес, а у нас нет мощных и легких моторов, в основном от восьмидесяти до ста пятидесяти сил. В данном же случае и стапятиде-сятисильным не обойтись, тем более их у нас очень мало. Требуются более мощные моторы, а где их взять? – объяснял Лебедев.
Я задумался: а что я знаю о Лебедеве? Предприимчивый коммерсант, один из первых русских летчиков – спортсменов. Он еще 1909 году построил свой первый планер. Сам учился летать во Франции, в школе Фармана, после этого проводил показательные полеты в России. В 1911 году совершил рекордный полет с четырьмя пассажирами на "Фармане-4". На следующий год, не бросая показательных полетов, открыл в столице мастерскую по ремонту и изготовлению воздушных винтов и некоторых частей к французским самолетам, а через два года он уже открыл завод, где выпускал копии французских "Депердюссенов", "Вуазенов", "Фарманов" и "Ньюпоров". Здесь же строились летающие лодки для нашего флота ФБА, сейчас, правда, они заменяются более совершенными гидросамолетами М-5 Григоровича. Были и собственные разработки, и, надо сказать, неплохие машины, которые строились серийно. После начала войны на заводе Лебедева начнут восстанавливать и копировать немецкие самолеты.
Летом 1915 года в Петроград на завод Лебедева был доставлен трофейный немецкий самолет "Альбатрос" образца 1914 года с мотором "Бенц" в полторы сотни сил, послуживший основой для копирования. В дальнейшем такая практика использования трофейных самолетов была широко применена на заводе Лебедева. При этом трофейные экземпляры подвергались во время ремонта небольшим изменениям, в основном из-за установки других моторов, так как моторов "Бенц" у нас не было и их пытались также скопировать.
Среди трофеев особенно ценились неповрежденные или слегка поврежденные самолеты, совершившие вынужденную посадку в тылу русских войск, но получить их с фронта было очень нелегко. Из-за острой нехватки техники командование авиачастей старалось использовать трофейные аэропланы по прямому назначению. После небольшого ремонта при отряде или в авиапарке на них летали русские экипажи и очень хвалили немецкие машины за надежность работы двигателей и грузоподъемность. Поэтому, несмотря на то что трофейные самолеты появились в распоряжении армии с началом боевых действий, первый "Альбатрос" завод Лебедева получил только через год после начала войны. Военные чаще всего старались отправить в тыл лишь "бренные останки" самолетов и безнадежно испорченные двигатели. Позже Лебедеву удалось достигнуть договоренности с командованием авиации о поставке трофейных самолетов на завод с целью изучения новейших достижений немецких конструкторов и копирования лучших образцов. Лебедев обещал возвращать эти самолеты на фронт после изучения и ремонта. Так была достигнута взаимная выгода: Лебедев получал доступ к техническим новинкам противника, а фронт – отремонтированные самолеты. Велась и достаточно интенсивная работа над экспериментальными самолетами.
Лебедев привлекал творческих людей и создавал им хорошие условия для труда. Однако ему не хватало терпения довести многие опытные машины до ума в основном из-за того, что создание экспериментальных конструкций не сулило ему немедленных доходов. Основную прибыль он извлекал из серийного производства самолетов, а экспериментальные были скорее увлечением. Вот в чем было отличие частного производства от государственного – это в немедленной прибыли, на которую рассчитывал хозяин предприятия. Сейчас в среднем на заводе Лебедева собирается один самолет в два дня, а надо бы два самолета в день, а лучше четыре или даже пять.
Григорович – однофамилец нашего министра, – если выразиться современным языком, является главным конструктором на заводе у господина Щетинина и делает пока исключительно летающие лодки, но тоже берется попробовать построить такой самолет, что подошел бы нам. Но как на это посмотрит сам господин Щетинин, который отличался прижимистым характером. А тут надо еще потратиться на опытную машину, которой нужно завоевать шанс быть запущенной в серию. И сам Сикорский тоже не отказывается от конструирования такого самолета, но все упиралось в мотор.
– Вы постарайтесь построить самолет с тем, что у вас есть в наличии из самых сильных моторов, – предложил я. – А мы постараемся закупить несколько сотен моторов за границей. Скопировать самый перспективный из них и запустить в производство. Все мы понимаем, что нам моторы нужны не только для авианосных самолетов, но и для других тоже. Хотя бы взять "Муромец", там также нужны сильные моторы и в большом количестве. Так как сам этот самолет очень полезный на фронте. Не так ли, Игорь Иванович? Вот только мало их вы собираете.
– Так у нас самолет большой. Вы же, господин Бахирев, должны понимать, что для его постройки нужно много разных деталей, и не только двигателей. Поставщики не выполняют в срок наши заказы, отсюда значительные сроки на постройку самолета. Но и не это главное. Может, мы собрали бы воздушных кораблей больше, но вот Военное министерство вначале заморозило выполнение первоначального заказа на тридцать два воздушных корабля, оформленного в октябре прошлого года. И только в апреле, после пятимесячного перерыва, мы вновь начали собирать их. А вот нового заказа от них пока не поступило.
– Ваше высокопревосходительство, – обратился я к Григоровичу, – а не заказать ли нам для нужд флота десять воздушных кораблей.
– Попробуем с этим предложением выйти на великого князя Александра Михайловича. Но из-за катастрофической нехватки подобных самолетов для нужд армии мы свои получим не раньше начала будущего года.
"Да нет, – подумал я, – если такими темпами, как сейчас производит свои самолеты Руссо-Балт, а это два самолета в месяц, то нам придется ждать год".
После того как авиаторы пообещали построить пригодные для использования с палубы авианосца самолеты, соглашение было достигнуто.
Приняли решение все силы бросить на достройку головного линейного крейсера, двух легких крейсеров типа "Светлана", продолжать строительство эсминцев и подводных лодок. Перевооружить и довооружить все стоящие на вооружении крейсера и начать переоборудование учебного корабля "Океан" в авианосец.
Отдельным пунктом обсуждалось создание в структуре Балтийского флота боевой оперативно-тактической группы кораблей и ходатайство перед императором о включение в эту группу дредноутов. Назначить начальником этой самой группы контр-адмирала Бахирева. Только я настоял перед командующим и министром, что сам буду подбирать себе людей на должности командиров кораблей.
Впереди у меня была очень насыщенная неделя, мне пришлось немного побегать по заводам и конструкторским конторам. Вначале я побывал на Адмиралтейском заводе, где еще недавно строился "Баян", надо было составить проект его довооружения, а также на почти однотипный с ним "Адмирал Макаров", так как он строился во Франции и имел кое-какие отличия. Точно такие же проблемы были и с другой парой – "Богатырь" строился в Германии, а "Олег" здесь. Само перевооружение должно начаться зимой сразу на двух заводах – Путиловском и Адмиралтейском. Вскоре в Петроград пришел на ремонт "Рюрик", пострадавший больше всего в этом походе, и как самый ценный корабль Балтфлота его должны оперативно отремонтировать. Я было заикнулся на включение его в оперативную группу, но Канин так "вежливо" мне отказал, что у меня больше не возникало желания возвращаться к этому вопросу. Но командующий пообещал, что он будет время от времени, когда это понадобится, подключаться к выполнению отдельных задач по поддержке отряда – это было решение министра.
Побывал я и на Руссо-Балте (РБВЗ), где трудился Игорь Сикорский, и на заводах Лебедева и Щетинина, рассказывал и показывал эскизы, каким примерно должен быть палубный самолет и чем он отличается от сухопутного. Похоже, что они вняли моим рекомендациям и обещали через два-три месяца показать опытные экземпляры. Хотел встретиться с полковником Федоровым Владимиром Григорьевичем, поговорить с ним насчет его автоматической винтовки, но его не так-то просто было поймать. Не успев приехать из-за границы, где он добывал для русской армии оружие, как отправился на фронт и сейчас мотался где-то между Западным и Северо-Западным фронтами, налаживал сбор и ремонт поврежденного и брошенного оружия. Пришлось оставить ему письмо в Главном артиллерийском управлении, зная, что рано или поздно он там появится.
III
Между этими метаниями среди заводов меня пригласил на аудиенцию сам Николай II. Это случилось через три дня после моего доклада в адмиралтействе. Приведя себя в порядок, я отправился Царское Село.
После недолгого ожидания в приемной меня приглашают пройти в кабинет. Через открытые двери я увидел, как он что-то пишет, сидя за столом. При моем появлении он прекратил писать и аккуратно положил перо на письменный прибор.
– Здравствуйте, Михаил Коронатович.
– Здравия желаю, ваше императорское величество.
– Присаживайтесь, господин адмирал.
Я сел в кресло напротив императора и стал его разглядывать, не выдавая своих эмоций.
– Наслышан я про вашу славную победу над германцем, первую на море за десять лет, и она дорогого стоит.
Я смотрел на Николая и не мог его представить императором такой огромной страны, как Россия. Не походил он ни на одного из своих предшественников, не было в нем ничего царского. Обычный человек, любящий отец и муж, но никак не император. Не от мира сего, где надо держать власть за горло. А он, словно какой-то бухгалтер из семидесятых годов, пожалуй, даже начала шестидесятых. Таких в кино показывали. Этакая серая мышь в конторке, ее не трогают, и она никого не трогает. Так и сидит человек тихо до пенсии, ни вверх по служебной лестнице, ни вниз, незаменим на своем месте, тихо делает свое дело, и главное – очень хорошо. Я, похоже, пропустил, о чем он говорит, пока думал о нем.
– …нам там катастрофически не повезло, если бы фортуна хоть немного повернулась к нам, не случился бы этот позор.
Понятно, он сожалеет о проигранной войне с японцами.
– И вот, наконец, победа, естественно, после этого поражения кайзер не запросит мира. Но мы ему, да и всему миру показали, что у России есть и флот, и флотоводцы. С чувством гордости и удовлетворения выражаю самую сердечную благодарность за одержанную победу.
– Ваше императорское величество, я действовал, как повелевает мне долг, да и не я один причастен к этой победе. Весь личный состав эскадры мужественно вел себя под огнем неприятеля и действовал слаженно.
– Кто бы что ни говорил, но русский матрос никогда не был трусом, какой бы силы ни был неприятельский огонь, и всегда действовал слаженно, но почему-то в последней войне мы потеряли почти весь флот. Это наглядно показало, что все вели себя мужественно, но, как известно, одного мужества мало, должно быть и толковое командование. Вот такое командование вы и показали. Вчера у меня был морской министр Григорович с адмиралами Русиным и Каниным, они рассказали о вашем плане и попросили моего соизволения предоставить в ваше распоряжение два наших новых линейных корабля. А вы уверены в успешных действиях своего предприятия, не случится ли так, что вы потеряете эти корабли? Все же у немцев таких кораблей в пять раз больше.
– Ваше императорское величество, наши линейные корабли быстроходнее германских, мы от них уйдем, от тех, кто нас сможет догнать, отобьемся.
У меня промелькнуло видение недавно просмотренного фильма, где Николая II играет Андрей Ростоцкий. Я лишь сейчас заметил их потрясающее сходство, его бы сейчас сюда на несколько часов. Любимая женушка Николая хрен бы различила, кто есть кто, а он за это время мог бы столько полезных указов издать, возможно, они помогли бы в недалеком будущем избежать грядущих потрясений. А может, теперь и не произойдут, и что-то изменится в истории.
– Я дал разрешение на использование линейных кораблей, – продолжал Николай II. – Вы должны пообещать, что понапрасну не загубите их. И желаю вам одержать еще немало славных побед.
– Благодарю вас, ваше императорское величество, за доброе пожелание. А германца мы будем бить и корабли постараемся сохранить. Простите меня за дерзость, ваше императорское величество, а адмирал Григорович просил только за линкоры?
– Да, а что, вы еще что-то хотели у нас попросить?
– Ваше императорское величество, для пользы дела, к которому я готовлюсь, они обязательно должны были доложить. И адмирал Григорович, и вице-адмирал Канин.
– Да, они доложили о ваших намерениях, я полностью одобряю ваш почин, на что и дал разрешение выделить вам два линкора, а также корабль для переоборудования в так называемый авианосец.
– Моему отряду уже сейчас нужен корабль, способный транспортировать гидропланы в походе и в последующем спускать их на воду, а после завершения полетов опять брать их на борт. Авианосец у нас появится не раньше чем через год.
– Так что вы еще хотите? Если включить единственный корабль, который может это делать, я думаю, адмирал Канин согласится его вам передать.
– Нет, ваше императорское величество, "Орлица" нам не подходит. Этот корабль слишком тихоходный, чтобы сопровождать нас в походе. Я хотел испросить у вашего императорского величества, чтобы для перестройки в гидрокрейсер передали нам яхту "Штандарт", она самый лучший кандидат. А после войны, которая, как я знаю, будет нами выиграна, благодарный народ сбросится на постройку еще более красивой яхты.
– Адмирал, вы сейчас так говорите, будто эта война не сегодня, так завтра будет нами выиграна. Это опять из области ваших видений? В кулуарах Зимнего дворца только и говорят, что адмирал Бахирев стал провидцем, оракулом и все знает наперед.
– Ваше императорское величество, я оракулом никогда не был и вряд ли когда буду, но у меня было несколько видений, не слишком радужных для России и ее народа. В последнее время я действую только так, как мне подсказывают те образы, что я вижу во сне. И они меня не подводили и всегда направляли по правильному пути. Еще я видел, как всего этого избежать, постараться кое-что изменить и не допустить того, что может случиться в ближайшие два года. Были и светлые видения о будущем России после того, как мы избежали некоторых ошибок.
– Что-то вы, адмирал, говорите загадками, что такого ужасного ждет матушку Россию?
– Могут произойти события пострашнее, чем даже во времена восстаний Разина и Пугачева. Если мы не покончим с этой войной в ближайшие два года, народ начнет роптать, требуя мира. На это будут подбивать всякие социалисты-революционеры, анархисты и особенно большевики. Надо издать закон, запрещающий на время войны все партии, чтобы не раскалывать народ. Партии объявить пособниками немцев и предателями России, а их лидеров – шпионами кайзера и изолировать от общества на каком-нибудь острове, чтобы не смогли ни при каких обстоятельствах бежать оттуда до конца войны, а потом, например, в честь великого праздника помиловать.
– Как это возможно, чтобы свой народ объявить предателем и пособником Германии?
– Ваше императорское величество, это наименьшее зло во благо России. Вы, конечно, не верите моим предсказаниям, но некоторые события произойдут уже в этом году. Нами будет оставлена Польша, совсем скоро немцы предпримут попытку прорваться в Рижский залив, Болгария подпишет договор о дружбе и союзе с Германией, а потом выступит на ее стороне в войне с Антантой, турки разобьют англичан в Месопотамии.
– Болгария и вместе с Германией?! – воскликнул царь.
– Да, Болгария вместе с Германией, это братья-славяне пойдут против славян в награду за то, что мы их спасли от турок.
– Они в союзе с турками?
– И это не первое их предательство, ваше императорское величество. Если эти предсказания исполнятся, пожалуйста, вспомните обо мне и сделайте так, как я посоветовал. Сейчас тяжелые времена для России, нужна очень сильная власть. Страна сейчас должна работать на благо скорой победы. Всю промышленность надо переводить на военные рельсы, большинство оборонных предприятий – на круглосуточную работу. Чуть не забыл, в этом году мы сдадим немцам Вильно, и в этом же году при штурме крепости Осовец немцы применят отравляющие вещества против ее защитников.
Следует организовать среди населения пропагандистскую акцию о бесчеловечном ведении войны. В первую очередь вести агитационную работу, во всех газетах и журналах писать о подвигах солдат и офицеров, возводить их чуть ли не в ранг былинных героев. Писать рассказы, слагать о них стихи и песни, как, например, о казаке Козьме Крючкове.
Храбрый наш казак Крючков
Ловит на поле врагов.
Много ль, мало ль – не считает,
Их повсюду подцепляет,
Как догонит – не милует,
Сзади, спереди шпигует,
По возможности елику
Подцепляет их на пику.