- Здравствуй и ты, Богдан. Кони у него приморились, - с иронией отметил атаман и засмеялся, - ничего, осенью поженим, он уже и невесту приглядел, но видать конь у него больно норовистый, так и норовит в стойло заскочить. Не получится у него, на сей раз, коня своего пристроить, стойло занято. Покрестника я твоего, Павла, с семьей, к вдове поселил. А Ярослав, здесь, в селе, у Насти пока живет. Ну, рассказывай, где вы гуляли так долго, Тамара уже извелась совсем, неделю уже, каждый Божий день грызет меня и грызет, я уже плюнул, думаю, соберу казаков, и в поход уйдем от этих баб.
- Так, это, батьку, как приехали мы в Киев, пошли Иван, Давид и Сулим, поискать, не ищет ли кто охочих, в зимний поход, - тут из хаты вышла тетка Тамара, и обрадовано бросилась к нам.
- Приехали, наконец-то! Здравствуй Богдан, а где Давид?
- И вам здравствовать, тетка Тамара
- У Дмитра Бирюка на хуторе остался твой Давид, - не дав мне открыть рот, сразу вступил атаман. - Ты думаешь, ему отец с матерью в голове, он к вдове первым делом поехал, не знал, что там народу полно. Ото злой будет как приедет. Сказывай дальше Богдан.
Тут из хаты вышла Мария, увидав меня, сначала бросилась к нам, затем остановилась смутившись.
- Долгих лет здравствовать тебе, красна девица. Вроде как вчера тебя видел, а ты еще краше стала, вышла на крыльцо, как будто солнышко из-за тучи вышло, и все вокруг засветилось. Постой, не убегай, я тебе подарок привез.
Засмущавшаяся Мария убежала в хату. Иллар с Тамарой осуждающе уставились на меня.
- Совсем девку засмущал, теперь из хаты не выйдет.
- Кто ж такое, при родителях, девке говорит, Богдан, - начала поучать меня тетка Тамара. - Такое, девке тихо говорить надо, наедине, чтоб никто не слыхал.
- Так я правду сказал, чего смущаться? Но раз ты говоришь, наедине ей такое говорить, хорошо, тетка Тамара, буду наедине говорить.
- Какое наедине, думать о том забудь. Ты что ему советуешь? Ты что не видишь, у него язык без костей? Задурит девке голову, что потом делать будешь? Значит так, Богдан. Увижу, как ты Марии голову морочишь, нагаек получишь.
- Что ты батьку на меня накинулся, будто я твою дочку умыкнуть хочу? Я ее обидел чем? Нагаек мне дать хочешь, давай, в твоей власти, а голову я никому не морочил, правду сказал. - Это я уже работал на публику, которая со всех соседних плетней откровенно вслушивалась в каждое слово.
- Нагаек ты пока не заработал, то я тебе наперед предупредил, но вижу, недолго до того осталось, скоро заработаешь.
Я молча стоял, делая вид, что осознаю свою ошибку, а то таки заработаю нагаек на ровном месте. Остыв, атаман велел продолжать прерванный рассказ. Коротко пересказывая наше путешествие, ключевое слово, на котором делал акцент, - "случайно". Случайно схлестнулись с ляхами на постоялом дворе, случайно заметили, как они нас обогнали. Сулим, случайно придумал, как их на обратной дороге подловить, случайно пленного взяли, ну а потом что делать было. Решили, что князь нам серебра отсыплет, если мы ему эти случайные новости расскажем, но как приехали, передумали, боязно стало, написали письмо, отдали найденные письма, и домой вернулись.
Так, в радостном и веселом стиле описал наше путешествие, причем треть рассказа посвятил молодой ведьмочке, которую нашел Мотре в ученицы, настаивая на том, что это была наша судьба ее найти, тонко намекая, что не без Мотриного колдовства понесло нас в такую даль, видать, знала Мотря где ее ученица, поэтому туда нас завела. Тамара охала и ахала, слушая все это, но с атаманом номер, перевести стрелки на Мотрю, не прошел. Проявив незаурядные аналитические способности, он коротко подытожил.
- Нельзя тебя из села выпускать, куда тебя не пошли, за тобой золотые вербы растут. Думал Иван и Сулим тебе окорот дадут, да где там. Теперь только со мной ездить будешь.
- Ладно, батьку, с тобой так с тобой. В субботу к вечеру в Черкассах нужно быть с шестью возами, товар мой приедет, перегрузим на возы и назад поедем.
- В Черкассы сам поедешь, беды не будет, дел у меня других нет, с тобой за товаром ездить. А чего ты накупил такого, что в шести возах везешь?
- Крицы купил в кузню, батя говорил, нет в селе ни у кого. Зерна купил, много, оно дешевое в этом году. Бочек купил, хочу вино из бражки делать. Когда в Гродно был, у аптекаря, латинянина, секрет выведал, попробую, а вдруг получится. Не надо будет в Киев за вином ехать, сами будем возить, как заморское продавать.
- Ты, вот что, Богдан, ты пойди приляг, отдохни с дороги, вина выпей, притомился ты видно. Как товар свой с Черкасс привезешь, тогда расскажешь. А вино мы и в Киеве купим, но если хочешь бражки, ставь бродить, бражка тоже сгодится, выйдет у тебя с нее вино, иль не выйдет, бражка не пропадет. А пока иди отдыхай, такой тебе наказ, тогда дальше толковать будем.
- Добре, батьку.
Руководители любят, когда их слушают. На самом деле большинство из того, что говорил атаман, была филькина грамота. В мирное время, не в походе, власть атамана была весьма ограничена. Если в походе он имел полномочия диктатора, и за любое нарушение, теоретически, мог любого укоротить на голову, то в мирное время его функции ограничивались арбитражем, и решением общих вопросов касающихся всего товарищества. В Киев, да, не наша территория, самого мог не пустить. Но если собиралась ватажка в Киев на базар, или наниматься на военную службу, и назначен походный атаман, я мог смело идти к нему, и проситься принять меня, никто ему это не мог запретить. Если на время похода мне не выпадало дозорной службы, то я мог не ставить Иллара даже в известность по поводу моих планов. Но это в теории, а в жизни, заедаться с атаманом по мелочам, только свой характер склочный демонстрировать.
Дел было много. Проигнорировав совет идти отдыхать, первым делом побежал искать Андрея и весь наш юный партизанский отряд, который не видел так долго. Оказалось, что жизнь внесла свои коррективы, с самого утра, ребята, часа два возились по хозяйству, а затем собирались на площади перед церковью на ежедневную тренировку. Пробежав вместе со всеми кросс, убедившись, что за время моего путешествия, с обувью порядок навели, поручил Лавору продолжать тренировку. Сам отвел в сторону Андрея, расспросить, как жилось во время моего отсутствия, возникали ли проблемы, и что нового произошло за это время.
Нового оказалось достаточно. Услыхав от знакомых, что в нашем селе организовался юношеский отряд, молодежь в селе Георгия Непыйводы устроила бунт, и потребовала справедливости. Раз старшие вместе в поход идут, значит, они тоже организуют комсомольский отряд по борьбе с татарскими налетчиками, по подобию нашего. Теорию подобий никто из них не изучал, но народ интуитивно чувствовал, не смогут им отказать, не будет ни у кого аргументов.
И действительно, Георгий встретился с Илларом, поговорили и решили, конечно, организовывайте, о том сразу разговор был, но кто кем командует и кто кому подчиняется сказано не было. В результате, там организовался отряд из восьмерых подростков, все дети казаков, командует ими, не кто ни будь, а шестнадцатилетний младший сын Георгия Непыйводы. Дальше он мог не рассказывать, все было ясно и так.
Андрей ездил к ним несколько раз, пытался, так сказать, наладить учебный процесс, но… не так сталось, как гадалось. Подробностей он не рассказывал, но сказал, что больше туда не поедет. Тут на месте, все было в порядке, единственное, всем надоело сидеть с кувшином на голове и ходить с кувшином на спине, всем хотелось чего-то новенького. Народ как раз закончил силовые упражнения и занялся статикой.
- Сказывал мне Андрей, что научились вы уже хлопцы с глечыкамы (кувшинами укр.) сидеть и ходить. Сейчас я вас проверю. Давай мне Андрей свой глечык, а сам считай. Когда у первого из вас глечык с головы спадет, буду я еще один такой счет сидеть. Если просижу, рано вам новое учить, старому еще не научились, если раньше у меня глечык с головы спадет, ваша взяла, завтра новое учить будем.
Все с энтузиазмом уселись на корточки, выставили себе глиняные кувшины на голове и Андрей начал считать. Честно говоря, они просидели намного дольше, чем я предполагал. И наверняка, в обычной тренировке показывали значительно лучшие результаты. Но в том-то и фокус. Мне хотелось, чтоб они сами убедились, насколько все меняется, когда возникает минимальное напряжение. Как только у первого из них сполз кувшин, не подымаясь, скомандовал.
- Все встали! Андрей считай сызнова!
Без труда отсидев еще один счет, поднялся, осмотрел угрюмые физиономии стоящие напротив меня.
- Я знаю, что вы мне скажите. Что сидели с глечыкамы и два, и три раза столько, сколько сейчас. А знаете, почему так? Потому что трусило вас сегодня. А трусило вас потому, что в первый раз вы все вместе сидели. И раньше вы тут сидели, но каждый сам по себе. Никто за товарища не отвечал, упадет глечык, мой позор, никто за него не в ответе. Так легко сидеть. Сейчас, каждый понял, что он за всех в ответе, упадет у него глечык, все страдать будут. И каждый боялся, что из-за него все наказаны будут. Так вот, что я вам скажу, братцы. Скоро будем сидеть мы в засаде, а перед нами, татары ехать будут. И шелохнется у кого куст, татарин, в степи выросший, то не пропустит, враз заприметит, пропадем и мы все, и те, кто рядом с нами будет. Вам хочется уже стрелы пускать. О том прежде подумайте, ежели ты стрелой промахнешься, товарищ тебе поможет, а если ты высидеть не сможешь, и засаду всю выдашь, тут уже ни тебе, ни всем нам, никто не поможет. Поэтому слушайте мой наказ.
- С сего дня, у кого первого глечык упадет, того кара ждет. Он берет палку, и бьет по разу, по плечам весь свой десяток, а десятника два раза. Андрей смотрит, чтоб в полную силу бил.
- Так что ж то за кара! - Раздался чей-то выкрик, гормоны играют, каждый хочет выделиться.
- Вот когда палку в руку возьмешь, тогда увидишь, что то за кара. Андрей, еще тройку дней, все на тебе будет, как дела поделаю, дам тебе роздых, сам буду хлопцев гонять.
- Так мне не в тягость. Ты только с атаманом про соседских не забудь потолковать.
- Про навоз хотел еще спросить, много ям устроили?
- Полсотни наберется. В нашем селе больше тридцати, и по хуторам больше десятка уже есть.
- Еще одно дело есть. Помощь мне нужна на субботу. Шесть возов на полозья поставленные или саней. В Черкассы поедем товар забирать, что я прикупил. Родителям скажете, каждому кто с возом поедет, пять медяков дам, а на Рождество по жбану вина дам такого, лучше чем заморское. Завтра Андрею скажете, кто поехать сможет. Андрей найдешь меня завтра, или я к полудню зайду к тебе, скажешь, сколько возов будет.
- Хлопцы, еще раз вам говорю, забыли вы видно то, что я вас перед походом учил. Когда сидишь с кувшином, не про кувшин, не про татар, и не про девку соседскую думай. Представь себе реку нашу, как она летом течет, медленно и неустанно. Вот так время мимо тебя течет, а ты сидишь и не чувствуешь ничего. День пройдет, два, тебе все равно, река течет мимо тебя, ничего больше не видишь, ни одной мысли в голове. Вот тогда сможешь в засаде высидеть.
- Так и татар проспишь, - глубокомысленно изрек один из бойцов. Прочувствовал, видно, картину.
- Не боись, про татар тебе другие скажут, не твоя то забота. Давай Андрей, командуй дальше.
Мне нужно было заняться организацией планового производства бражки. Бражку умели делать все, и подходящие емкости имелись практически в каждой хате. Более того, оказалось, несмотря на пост, запасы готовой браги имелись практически у всех. Хотя церковь отрицательно относилась к употреблению горячительных напитков в период поста, народ, путем логического анализа доказывал любому, что бражка постное блюдо, под запреты попадать не может, тут налицо явный перегиб.
Прикинул, что с помощью моего аппарата, можно будет перегнать за день, три, четыре казана бражки. В казан влезает одна меньшая бочка, или половина большой. Если условно принять, что в большую бочку влезает литров двести, то мне нужно было так наладить производство, чтоб каждый день было триста литров бражки, готовой к переработке. Договаривался с будущими работниками, просто и со всеми одинаково, готовую и будущую бражку, я покупал за двойное количество зерна необходимое для ее изготовления.
Все соглашались с большой радостью, наверно можно было и за полтора веса сторговаться, но своим не жалко, кроме того, я получал моральное право засунуть нос в процесс производства и вставить свои пять копеек, чем не преминул сразу воспользоваться. Если солода все клали достаточное количество, где-то пятую часть от зерна, то дрожжей, с моей точки зрения, ложилось меньше в два, три раза, по сравнению с продвинутыми технологиями будущего. Поэтому пока мокло зерно на бражку, а его вымачивают, минимум, два, три дня, перед тем как подробить в ступке, заставлял хозяйку вырастить достаточное, с моей точки зрения, количество дрожжей.
После смешивания компонентов заставлял накрыть бочку крышкой. Разводя муку, льняным молоком, замазывал таким клейстером все видимые щели. Все равно микроскопические дырочки останутся, газ себе дорогу найдет, но хоть явного притока кислорода не будет. Теоретически, через две недели можно забирать такую бражку на перегонку, а практически все зависит от теплового режима, но хозяйки знали на каком расстоянии от печки держать бочку, так что тут неожиданностей быть не должно.
Аутсорсинг, великое дело, мне оставалось лишь контролировать расписание, когда, кто начинает процесс, пропорцию компонент и запечатывание бочек. Эти моменты нельзя было оставлять на самотек. Поскольку посвящать все свое время самогоноварению не было возможности, были более важные дела, да и отъезды предстояли, нужно было найти ответственного за всю цепочку и передать ему эти функции.
Перебрав кандидатуры, остановился на маменьке. Решительная, умеет брать на себя ответственность и хладнокровно действовать в сложной обстановке. Так что управлять двумя людьми постоянного персонала на дому и контролировать работу многочисленных удаленных сотрудников, не составит ей особого труда. Постоянный персонал понадобится, когда приедет аппарат и начнется процесс перегонки, а пока, потаскав с собой маменьку на аутсорсинг, обсудив с ней кто за кем, оставил ее контролировать очередность подключения новых людей и емкостей к производственному процессу.
Надо отметить, что за первый же день, проигнорировав пожелание атамана отдохнуть и обдумать свои бредовые идеи еще раз, обошел все село и соблазнил всех принять участие в новом деле. Большинство согласилось на двойное зерно, тех, кого зерно не интересовало, купил на любопытство и на новый невиданный напиток, беззастенчиво обещая райское наслаждение. Тетку Тамару подловил на то, на что в этом мире пока не ловили, но оно действует в любом обществе и называется конформизм. К ней пошел последней, когда услыхал, что атаман ускакал в неизвестном направлении с братом, приехавшим к нему в гости.
- Тетка Тамара, может ты уже слыхала, я всех подбиваю бражку для меня ставить бродить, буду с нее вино невиданное делать, лучше заморского, вино мое будет. Всех уже подбил. С кем зерном договорился на бражку менять, с кем вином новым, с кем часть зерном, часть вином, по-разному. За большую бочку бражки два жбана вина буду давать. Я, тетка Тамара, долго не знал, идти к тебе или не идти. Не пойду, обидишься, почему ко всем ходил, со всеми договорился, а к тебе даже не заглянул, приду, так вроде невместно мне тебе такое предлагать. А потом решил, пойду, не захочешь, или атаман против будет, так и скажешь, а то будут бабы о том судачить, спросят тебя, а я к тебе даже не пришел, не по уму выходит.
- Правильно сделал, Богдан, что пришел. И не надо меня выделять, не люблю я этого. Сам знаешь законы казацкие, сегодня Иллар атаман, а завтра такой же казак, как и ты. А бражку делать я еще помню, хуч и давно не ставила, бочка пустая от бражки в погребе стоит, так что когда надо будет, скажешь, я уже слыхала, что ты каждый день новую бочку ставить будешь.
- А чем тебе отдариваться? Зерном, за каждую мерку зерна, что на бражку пошла, даю две мерки зерна. Если мерка на мерку зерном, то за большую бочку еще жбан вина в придачу даю, а у кого зерна своего в достатке, то два жбана вина за большую бочку бражки.
- Тогда давай мне мерка на мерку, и жбан вина в придачу.
- Добро. А Мария дома? Можно ее позвать? Подарок я ей привез.
- Нету ее. У Оли они сегодня собрались, пряжу прясть, можешь туда пойти, они и хлопцев на помощь звали, - лукаво улыбнулась она.
- Спаси Бог тебя, тетка Тамара, побегу я тогда.
Оля, это сестра Андрея, старше него на год, симпатичная пышечка, в свои шестнадцать она уже в некоторых размерах давала фору большинству наших молодок. При этом имела тонкую талию и длинную шею, если бы Бог дал ей еще глаза побольше, то быть бы ей первой красавицей, а так маленькие глаза несколько сбивали впечатление.
Но на такие мелочи хлопцы, обычно, внимания не обращают. Девки собрались у нее на вечерницы, старинную народную забаву, когда молодые незамужние девки собираются у одной из них, обязательно занимаются рукоделием, во-первых, чтоб придать всему процессу благопристойный характер, во-вторых, показать будущим женихам какие они работящие и справные. Туда же набиваются молодые неженатые парубки, имеющие виды на этих девок. Эти ничего не делают, только развлекают девок историями разной степени похабности, и громко при этом ржут. Демонстрируют себя, так сказать, во всей красе.
Это, конечно, утрирую я картину, не все так плохо, дети радуются жизни, но в моем возрасте, на такое даже смотреть смешно, слезы выступают, а участвовать, не приведи Боже. И что самое неприятное, некем прикрыться, Богдан тоже туда не рвался на вечерницы, видно потешались над ним раньше участники таких гулек.
Но надо терпеть, никто не говорил, что будет легко. Пытался убедить Богдана, что ничего страшного не будет, надеясь разбудить в нем интерес к данному мероприятию, и самому заразиться этим интересом. Актер из меня неважный, изображать, что мне весело и приятно вряд ли получится, хотелось найти по закуткам двух наших сознаний искры живого интереса, и раздуть, не побоюсь этого слова, из них пламя, но ничего не получалось. Мария, Богдану, конечно, нравилась, но только наедине, или в компании подружек. Как только рядом появлялись хлопцы, так сразу желание Богдана находится в этой компании, смещалось в отрицательные величины.
Делать было нечего, купленные подарки нужно дарить в первый день, иначе это уже и не подарки. А лучшего места дарить подарки, чем вечерницы, придумать сложно.
Во дворе у Андрея никого не было, двери в сени были открыты, из кухни раздавались многочисленные голоса. Скинув в сенях кожух и шапку, надев свою портупею с двумя саблями, двойным крючком для самострела, и кинжалом на поясе, сверху на кожаную овечью безрукавку, зашел в кухню полную народа. Тут был Давид, и еще два молодых казака, один с нашей деревни, из тех, что за Оттаром хвостом ходили, другой мне незнакомый, в голубых шароварах, красном кунтуше и белой рубахе, ну петух, петухом, видно в гости приехал из другого села, и пару хлопцев из моего отряда вместе с Андреем.
- Здравствовать всей честной компании! Выбачайте (извините), что без спроса к вам завалился.