И лицо незнакомца, такое незапоминающееся, вдруг начинает что-то напоминать. Не то давно умершего отца, не то не столь давно почившего Ильича-Ленина, не то ритора из Тифлисской духовной семинарии, откуда он был исключен в 1899 году - почти сорок лет назад. Посетитель внезапно трогает Иосифа Виссарионовича за плечо.
- Вижу, не признаешь меня!
Над головою его вспыхивает электрическая дуга, точно у троллейбуса при подключении роликов; точно такой же дугой осеняет Вождя.
- Г… господи? Ты ли это?
- Наконец-то!
Господь Бог присаживается на краешек массивного стола, берет личную трубку Иосифа и насыпает из кисета табак. На кончике указательного пальца его появляется огонек, Господь Бог прикуривает и выпускает несколько роскошных колец.
- Сына своего к вам отправлял, - с укоризной напомнил он.
- Не к нам, - уточняет Сталин.
- Точно! - в бездонных глазах появляются черные кристаллики, - вы бы его не распяли! Это - факт. Расстреляли… да?
Вождь молча пожал плечами.
- Понимаю… работа такая. Строим демократию, а кто против нее - тех расстрелять… с чего вы взяли, что русскому народу нужна демократия?
Сталин при этих словах оживился.
- Вот и я так считаю!
Господь насмешливо выпустил струю дыма, точно цельный паровоз.
- Ага! Только некоторые товарищи по партии не согласны. Ладно… хватит демагогии. Не время и не место. Прислал на этот раз я в мир не молодого мальчика, но взрослого мужа. Можно сказать, пожилого почти человека. Вы уж проявите уважение к его сединам. Душевно вас прошу!
Сталину на миг стало нехорошо от этой просьбы, однако он собрался и спросил:
- Так… а как же нам узнать этого посланника?
Господь на миг изменился в лице и стал похож на Андрея Константиновича Волкова.
- По глазам! - сказал он и улыбнулся, начиная таять в воздухе, - в тот день, когда старое считается новым, он попадется тебе на глаза, Сосо!
Если бы довелось в сон Вождя Народов проникнуть Волкову, то он бы с радостным удивлением узнал в прощальной улыбке характерный оскал Хранителя.
Когда странный сон повторился в третий раз, Иосиф Виссарионович почувствовал, что вскоре должно произойти что-то очень важное. Вопреки обыкновению, он встал с постели в девятом часу, попросил, чтобы ему подали стакан кефира и залпом опорожнил его. Взгляд его упал на настольный календарь - 13 января 1939 года. В этот день все прогрессивное человечество отмечало канун Старого Нового года, а особенно прогрессивные славяне праздновали праздник Коляд. Как не боролась церковь с языческими пережитками - память народа оказалась сильнее. Нынче советская власть с тем же успехом боролась с пережитками в виде православной религии. Хотя вполне возможно, большевики так мстили Церкви за то, что не захотела объявить их новой Мессией.
Совсем некстати Сталину вспомнился навязчивый сон, и внезапно он принялся вспоминать годы, проведенные в Горийском духовном училище, а так же кружок самообразования из таких же зеленых сорванцов-грузин, что учились в Тифлисской семинарии. В отличие от Ульянова-Ленина, у него не было отца в чине действительного статского советника. И структуры образования не спешили распахивать свои двери, когда к ним подходил алчущий познаний Иосиф. От отца ему передалось это обостренное чувство жажды, но Виссарион предпочитал книгам грузинское вино. Не брезговал и чачей. С детских лет Иосиф не любил поговорку: пьет, как сапожник. Ибо была в ней сермяжная правда.
После обеда он появился в своем кабинете и долго сидел, упершись локтями в столешницу. Он понял, что сегодня именно тот день, когда старое считается новым - сегодня именно тот день, когда ему доведется повстречаться с мессией.
- Чертовщина какая-то! - произнес он по-русски, - плотника ведь тоже Иосифом звали. И Евангелие утверждает, что плотник поверил. Доверчивый, кретин, был! А как империалисты проклятые оружие новое придумали - чтобы сны насылать прелестные. Тьфу ты! Это ведь до чего удуматься можно!
На всякий случай вызвал Власика и учинил ему подробный допрос: не случалось ли чего в последние несколько суток. На недоуменные взгляды своего "волкодава" пояснил, что последние несколько ночей плохо спал. Вроде бы слышал шум работающего автомобиля. Власик подумал, что шеф попросту переработался, но вслух этого говорить не стал.
- Полнолуние, Иосиф Виссарионович! - вместо этого произнес он, - некоторые люди плохо спят в полнолуние.
Сталин едва не вспылил и не ответил резкостью. Мол, старому революционеру не пристало обращать внимание на фазы луны, а ему и вовсе - всегда было на них начхать. Затем вспомнилось, что в этом году ему исполняется шестьдесят лет, а время - это такой фактор, которому также на все чихать. Даже на товарища Сталина - лидера самой передовой страны в мире. Увидав кислую мину на лице вождя, Власик испросил разрешения удалиться. Сталин же продолжал философствовать. За окном уже начало смеркаться, а он никак не мог заставить себя вернуться к сиюминутным делам. Карусель времени кружила его, выхватывая из тьмы прожитых лет лица былых соратников и врагов, бледные портреты обоих покойных жен, сцены ограбления Тифлисского банка и похороны Ленина.
От горестных воспоминаний Сталина отвлек Александр Поскребышев - его личный секретарь.
- Берия просится, - произнес он, - с каким-то штатским.
- Наконец-то! - едва слышно произнес Иосиф Виссарионович, - пусть Лаврентий войдет.
- А штатский? Некто Волков Андрей Константинович…
- Пускай подождет!
Вошел Берия. Поздоровался с вождем на грузинском языке. Обменялись рукопожатиями. Сталин жестом пригласил Лаврентия Павловича присесть на кожаный диван.
- Как там империалисты? - полушутливо спросил он, - небось, не додумались до того, чтобы отметить старый новый год?
- Считаю, что не додумались, товарищ Сталин, - ответил Берия, не понимая, к чему клонит вождь.
- Вот-вот! Только наши люди могут замечать подобные парадоксы. Память народа тяжеловесна - несмотря на то, что мы уже двадцать лет живем по григорианскому календарю. Вы, товарищ Берия, помните, почему календарь называется григорианским?
- По-моему, оттого, что он был введен римским папой по имени Григорий… не помню, которым именно - я не силен в вопросах религии…
- Тринадцатым, товарищ Берия, тринадцатым! Григорием Тринадцатым в одна тысяча пятьсот восемьдесят втором году. Представляете, даже в те годы люди задумывались о том, что принятая система измерения времени несовершенна. Вполне возможно, что спустя триста лет наши с вами потомки будут удивляться, как мы с вами могли жить в столь несовершенное время.
Сталин замолчал. Берия искоса посмотрел на него, недоумевая, к чему вождь затеял эту беседу. Он решил подождать, пока Сталин сам не поинтересуется целью его визита. Но тот не торопился: смотрел в темное окно на усыпанное звездами небо, отстукивал пальцами по подоконнику неслышный ритм лезгинки, что-то промычал себе в усы.
- Вы что-то сказали, товарищ Сталин?
- Нет. Я подумал. Подумал, что хорошо было бы править нашей страной через три сотни лет. При условии, что социализм победит во всем мире, и над миром воссияет солнце свободы. И наши с вами преемники, товарищ Берия, станут думать лишь о том, как разнообразить жизнь людей в своей стране. И не будут проводить бессонных ночей, оттого, что вокруг враги. Внешние… внутренние.
Вождь вернулся к дивану и устало опустился на него.
- Что у вас там? Выкладывайте.
Берия не к месту вспомнил анекдот, который ему буквально вчера рассказал Волков. На приеме у врача мужик на аналогичное предложение расстегнул ширинку и выложил свое хозяйство на стол. "Жалуетесь?" - оторопел врач. "Хвастаюсь!" - буркнул пациент.
- Чему вы улыбаетесь? - спросил Сталин, пытливо посмотрев ему в глаза.
- Извините, - смутился Берия, - просто… тот человек, который ждет в приемной, намедни рассказал мне один забавный анекдот.
- Так расскажите! - попросил Сталин, - я тоже люблю анекдоты.
Глава 7
- Значит вы, товарищ Волков, считаете, что у нас есть немногим более двух лет?
- Товарищ Сталин, - Волков посмотрел в смертельно уставшие глаза Вождя Народов, - это не я так считаю, это - моя прошлая реальность. Вы надеетесь избежать войны с Германией?
Сталин докурил свою трубку и принялся аккуратно ее чистить. На вопрос Андрея Константиновича он ответил не сразу. Берия священнодействовал напротив - он собственноручно заваривал кяхтинский чай. Видимо, два грузина решили удивить Волкова своим гостеприимством: на черном лакированном столе стоял графин "Хванчкары", лежал огромный блин свежеиспеченного лаваша, на тарелке - тонкими ломтиками нарезанная брынза.
- Мы всеми силами стремимся избежать этой войны, - наконец произнес Иосиф Виссарионович, - но так же понимаем, что просто так Гитлер не успокоится. Товарищ Волков, вы ведь тоже прекрасно знаете, что Советский Союз к войне не готов.
- Товарищ Сталин, - вмешался Берия, - Андрей Константинович, в силу определенных факторов, понимает все. А так же знает, к чему приведут последствия подобной войны.
- Мне известно насчет "определенных факторов"!
Сталин произнес эти слова с неудовольствием. Все-таки, он был единоличный правитель огромной страны, владыка многих миллионов душ. Если смотреть на вещи более приземлено, то к появлению Волкова он отнесся настороженно - точно интендант к ревизору. Но помимо того, что он являлся Вождем Народов, он был еще и Отцом Народов - со всеми родительскими заботами и рефлексами. Здесь появлялся тонкий психологический подтекст: отношениям Андрея Константиновича и Сталина суждено было перерасти в плоскость "родитель - гувернер". Но не тот гувернер-француз, а свой дядька-слявянин. По глубочайшему убеждению Волкова, Иосиф Виссарионович попросту конфузился. То же самое чувство он бы испытывал, если бы его ради спасения страны попросили бы спеть где-нибудь в Большом театре. Это из того же ряда.
Берия подал чай - что-то темно-красное, жгучее и безумно вкусное. Немного отпив, Андрей Константинович с недоверием покачал головой и втянул в себя чайный аромат.
- Великолепно! - искренне признался он, - я уж думал, что чаем меня не удивишь. Как называется этот сорт?
- Кяхтинский! - пожал плечами Берия. Чай он любил, но в тонкости не вдавался.
- Кяхтинский? - недоуменно переспросил Волков, - но ведь Кяхта - это небольшой городок на границе с Монголией. Разве там выращивают чай? Или мне послышалось, и вы сказали "Кахетинский"?
Послышались непонятные звуки. Волков повернул голову и увидел, что Сталин поставил чашку с чаем на поднос и залихватски смеется; при этом лицо Вождя народов приняло совершенно разбойничье выражение. Видимо, он знал об этой своей особенности, поэтому старался смеяться как можно реже.
- Прошу прощения! - произнес он, вытерев губы салфеткой, - вы, товарищ Волков, меня неплохо развеселили. Сразу видно, что вы не грузин… так, Лаврентий?
Берия согласно кивнул. Он тоже улыбался во весь рот.
- Сразу видно, что Андрей Константинович - не грузин!
Сталин продолжал:
- "Кахетинское", товарищ Волков, бывает только вино. И вино, признаться, неплохое. "Кяхтинским" этот чай называется в России уже два столетия, потому что поступает к нам из Китая именно через Кяхту. Тот самый поселок, о котором вы осведомлены. Кяхтинский чай завозится сухопутным путем. Есть еще Кантонский - он перевозится морским путем через китайский порт Кантон. Я ничего не путаю, товарищ Берия?
- Все верно! - кивнул нарком, - однако мы пытаемся выращивать свой чай. Чтобы не зависеть от китайских поставок. Любопытно, какой чай будут пить наши потомки?
Волков прикрыл глаза, вспоминая чай своей юности.
- Насколько я могу припомнить, из отечественных на первом месте был "Бодрость". Смесь из лучших сортов чая. Ценился "Краснодарский" и "Грузинский высший сорт". Второй сорт народ скептически именовал "чайный куст рубленый".
- Слышишь, Лаврентий! - произнес Иосиф Виссарионович, - значит, ты был прав.
Пили чай, пили понемногу "Хванчкару", разговаривали обо всем. Вождь заинтересовался загадочным "ноутбуком" и попросил доставить его сюда, в кабинет. Волков ответил, что в этом нет необходимости, потому что ноутбук всегда носит с собой.
- Эта папочка? - удивился Сталин, - и в ней собрано все знание Человечества? Не верю, как кричал этот театрал Станиславский.
Он скептически осмотрел ноутбук, затем хитро прищурился и заявил:
- Товарищ Берия, а наводили ли вы справки о существовании подобного аппарата? Возможно, у американцев есть что-то подобное?
- Это и есть - американский переносной компьютер, - пояснил Волков, - но только у американцев шестьдесят пять лет спустя. Вы сейчас сами убедитесь, Иосиф Виссарионович.
Как ни странно, но в том, что такой техники пока не существует, Сталина убедили кинофильмы, сжатые алгоритмом DivX. Естественно, на алгоритм ему было плевать со Спасской башни, но то, что фильмы были цветные - сказало многое. Вождь очень любил кино, и подобно Ленину отводил ему первенство в соревновании "современных искусств". Все остальные навороты ноутбука, в том числе и жидкокристаллический дисплей, оказались вторичны. Ведь, по большому счету, он не был техническим человеком. Как, например, тот же Берия. Ознакомившись с возможностями чудо-машины, Сталин внимательно выслушал историю Волкова и убедился в том, что его сон был вещим. Так же ему показалось, что сам Андрей Константинович не подозревает о роли "мессии". Это прекрасно ложилось на каноны православной религии. Ведь Иисус практически до тридцати лет (по некоторым источникам) также не занимался своими прямыми обязанностями. Конечно, Волкову было уже не тридцать, но ведь и мир за две тысячи лет стал гораздо сложнее.
Узнав о том, что до начала войны с Германией остается два с половиной года, Сталин огорчился. Он надеялся, по крайней мере, на пятилетку. Положа руку на сердце, он так до конца и не поверил в чудесное появление Андрея Волкова в качестве исключительно русского предтечи, спасителя Отечества. И даже годы, проведенные в духовной семинарии, не способствовали развитию этакой религиозной доверчивости. По натуре Вождь был прагматик до мозга костей, и полностью отметать мысль о чьей-то грандиозной провокации отметать не стал.
- Товарищ Берия, - обратился он к наркому внутренних дел, - я попрошу вас взять это дело на свой личный контроль. Определить узкий круг лиц, которым будет доступна информация о новых технологиях, тщательно все проверить. Если в полугодичный срок все, что предсказывает товарищ Волков сбудется, то темпы исследований и производства жестко форсировать.
Глядя своими тигриными глазами в лицо Андрея Константиновича, он резюмировал:
- Было бы очень легкомысленным поверить сразу во все то, что вы нам рассказали, но было бы вдвойне беспечно, даже преступно, отмахнуться от вашей информации. Прошу в кратчайшие сроки подготовить развернутый обзор: что из того, чем располагает наш таинственный товарищ Волков на своем не менее таинственном хранителе информации мы в состоянии производить. Что мы способны производить при условии не слишком глобальных исследований. Что нам понадобится на будущее.
Он закончил набивать трубку, разжег ее и задумчиво затянулся.
- Возможно, товарища Волкова имеет смысл сделать вашим заместителем.
- Но у меня ведь уже назначен Меркулов…
- Одним из ваших заместителей! - поправился Сталин, - по-вашему, товарищ Берия, в связи с вновь открывшимися обстоятельствами, не стоит создать при наркомате внутренних дел нового управления? По-моему, стоит. Тем более, что по рассказам товарища Волкова, у него по части управления имеется солидный опыт. А у нас с вами наблюдается жестокий кадровый голод.
- Логично! - отозвался Берия, - о новом управлении стоит подумать и в кратчайшие сроки что-то решить.
Сталин пустил несколько колец дыма и вновь посмотрел на Андрея Константиновича.
- Товарищ Волков! Вы подождите, пожалуйста, в приемной. Нам с Лаврентием нужно кое-что обсудить.
Андрей Константинович согласно кивнул и покинул кабинет. Вождь тотчас перешел на грузинский язык и непривычно яростно жестикулируя, произнес:
- Не нравится мне все это. Ты точно уверен, что он - не наймит буржуев? Вдруг, в каком Массачусетсе изобрели что-то, на несколько шагов опередившее наше время?
Берия скептически посмотрел на Сталина из-под пенсне. Затем пожал плечами.
- Не думаю. Слишком уж он опережает нынешний уровень развития техники. Этот аппарат ценен и как сам по себе - как супермеханизм для вычислений; но также ценность его гораздо выше для нас, что он представляет собой некое хранилище знаний, накопленных нашими потомками. Андрей Константинович мне показал чертежи и снимки стратегического бомбардировщика… по-моему, Ту-160. Что тут можно сказать? Хищная птица, почти в двести тонн весом на реактивной тяге - точно по Циолковскому.
Сталин прищурился.
- А вы уверены, товарищ Берия, что наш незнакомец показывал вам чертежи реального бомбардировщика?
- Там была даже видеохроника! - буркнул Лаврентий Павлович.
В тридцатые годы слово "видеохроника" еще имело некий авторитет последнего довода. Это спустя шестьдесят лет на компьютерах будут топить "Титаник" и изображать "терминатора" в натуральную величину. Тогда практически единственным приемом кинематографистов был "монтаж", а каким монтажом можно заставить полететь стратегический бомбардировщик? Это ведь не ступа Бабы-Яги, которую можно подвесить на веревочках! Кстати, подвешенными на веревочках снимали в СССР флаеры в фильме "Гостья из будущего", датируемого 1984 годом. Тем самым, когда вышел легендарный первый "Терминатор".
Просим извинить читателя за краткое погружение в историю кинематографа. За это время в кабинете Вождя Народов не случилось ничего, заслуживающего внимания. Сталин еще раз прокрутил в памяти свои сны, а Берия послушно искал противоречия в рассказах Волкова.
- Ты редко ошибаешься в людях, Лаврентий! - наконец произнес Иосиф Виссарионович, - я тоже редко. Но здесь особый случай. Имеем ли мы с тобой право безоговорочно довериться этому человеку и тем самым поставить под угрозу развитие нашей страны?
- Можно сделать по другому! - быстро предложил Берия, - в течение, скажем, полугода мы не предпринимаем никаких кардинальных изменений. Волков работает моим заместителем и готовит почву для перехода на новые приоритеты… а если за полгода сбывается все, что он предрекал, то…
- Отличный план, Лаврентий! - одобрил Сталин, - превосходный! За одним исключением. Если то, что говорит этот Андрей Константинович, правда, то полгода - неоправданно большой срок. Я бы рекомендовал три месяца. Что он там напророчил на начало года?