- Так я по вечерам дома сижу, ну, бывает, в пивной или в блинной. Лучше б вам рыбаков спросить или мальчишек - если кто здесь на небо и смотрит, так только они.
- Спасибо, я так и сделаю…
Не такой был дурак господин Амбабве, чтобы таскаться сейчас босиком по пляжу, надеясь только на удачу. Все же далековато, вряд ли парашютиста принесло сюда, да и от радиостанции в этом смысле куда больше толку. На нее сейчас стажер и надеялся, однако по пляжу гулял… Хотя на Нгоно, между прочим, ещё две нераскрытые кражи висели.
Оставив в покое собирателя устриц, помощник криминального инспектора нарочито громко заговорил с мальчишками, все расспрашивал о парашютисте: мол, не видали ли? Нет, не видали. Нгоно того и не ждал, так просто спрашивал, отвлекая их внимание от очень нужного ему сейчас человечка.
Вон он, тоже ходит с корзинкой. Чернокожий парень в красной футболке и мешковатых грязно-белых шортах. Один… Это хорошо, что один. Вокруг народу много, а Нгоно на побережье уже месяца два работает. Кто-то мог быть в курсе, что он из полиции. Зачем зря подставлять нужного человека? А так… ну подошел и подошел, что с того? Этот "чертов флик" тут у всех про парашютиста выспрашивал.
Молодой человек улыбнулся и, нагнав чернокожего, поздоровался, как со старым другом:
- Салют, Ману.
- Салют… - Парень резко обернулся. - А-а, господин Нгоно! Вот уж кого не ждал.
- Ты ж сам сказал, где искать.
- Ну, сказал, - Ману наклонился за устрицей. - Случилось что?
- Так все то же. Камера, телефон и бумажник. У той англичанки…
- А, ты все про нее. Вот уж кому неймется! Ну, подумаешь, бумажник украли, с кем не бывает-то?
- А что Морис? - негромко спросил стажер.
Ману вздрогнул и испуганно оглянулся. Нгоно чувствовал: этот сенегалец явно что-то знал, но почему-то не хотел говорить. Боялся Мориса? Ну не такой уж этот черт и страшный, обычный торговец наркотой. Но местную гопоту подмял.
- Морис таким заниматься не будет, - подумав, убежденно заявил Ману. - Не того полета птица.
- А я и не говорю, что это Морис, - терпеливо пояснил Нгоно. - Но ведь тот, кто украл, ему товар скинул, другому-то здесь просто некому.
- Так могли в Байе отвезти.
- Ой, не смеши меня, ладно? В Байе! Еще скажи - в Кан! Когда все прямо здесь можно скинуть Морису. Ну? У тебя, кажется, еще и судимость не снята?
Сенегалец зашмыгал носом. Ага, крутись, думай.
- Может, конечно, и Морису…
- Ну! Ну! - Стажер посмотрел на Ману отечески строго и вместе с тем с некоторой явно читаемой угрозой и даже с насмешкой. Именно такой взгляд он как-то подсмотрел у своего непосредственного начальника, инспектора Андре Мантину. - Говори, парень! Ты ж, в конце концов, с Морисом вместе работаешь.
Сенегалец передернул плечом:
- Скажете тоже - вместе! Он старший портье, а я кто? Так, поломой-уборщик.
- Зато в отеле "Дюгесклен"! - пошутил Нгоно. - Одно название чего стоит. Звучит! Был в старину такой рыцарь… Так что - никто подозрительный последнюю неделю к Морису не приходил? Знаешь, Ману, несмотря на нашу дружбу - не поверю! Так-таки никого подозрительного?
- Да там много кто ходит, все-таки отель!
- Ману!!!
- Парни какие-то приходили, - снова оглянувшись, сдался наконец сенегалец. - Во вторник, кажется… Да, во вторник.
Ага! А кража-то была в воскресенье! Выждали денек и…
- Что за парни?
- Да подростки. Лет, может, по четырнадцать-пятнадцать. Один - румын, Башу зовут, второго не знаю. Явились уже под вечер, у стойки терлись, шептались. Потом - я случайно услышал - Морис звонил в Байе, знакомцу своему. Ну, барыге тому, вы знаете…
- Жано Скряге?
- Жано.
- Отлично, Ману! Ты прямо вырос в моих глазах! Так. Жано и без меня займутся. Теперь подростки - где их можно выловить?
- Выловить? - Сенегалец удивленно захлопал глазами. - Что, вот прямо так - без улик, без адвокатов, родителей…
- Это все следователям нужно, - потрепав парня по плечу, расхохотался Нгоно. - А мы не следователи, мы - уголовка, нам кражи раскрывать надо. Так где?
- Он, румын этот, гей, кажется…
- Кажется?
- Ну, похоже на то. Бывает, с мужчинами трется, через Мориса… Так что у отеля его как раз встретить и можно.
- Хорошо. - Стажер кивнул. - Другого точно не знаешь?
- Говорю же, в первый раз видел!
- Отлично, - Нгоно довольно улыбнулся. - Разыщу этого Башу, потолкую. Напарник как раз из отпуска явится. Теперь про парашютиста рассказывай!
- Про… кого? - Сенегалец вытаращил глаза.
- Шучу, шучу! - расхохотался стажер - А ты что, радио не слушаешь?
- Так нет у меня его.
- Короче, пропал тут у вас один… Даже не у вас - в Порт-ан-Бессене. Двадцать пять лет, брюнет, зовут Анри Лерой. Красный параплан с желтыми нормандскими львами.
- Что, и львы тоже пропали? - шепотом поинтересовался Ману.
И точно, не шутил, на полном серьезе спрашивал! Что ж, разные люди бывают.
- Насчет львов ты, парень, не парься. А вот если про парашютиста что услышишь, дай знать. Телефон мой помнишь?
- Не, номер у вас длинный, а записывать я боюсь.
- Хм… - Нгоно задумчиво почесал затылок. - Тогда вот что: в комиссариат звони, в Кан. Скажешь, что для меня информация.
- Хорошо, господин Нгоно, я так и сделаю.
- А вообще, я и сам тебе звонить буду. Мобильник-то не потерял еще?
- Нет, господин Нгоно, не потерял. - Сенегалец вдруг улыбнулся. - А знаете, почему я вам помогаю? Нет, вовсе не потому, что боюсь… Просто вы - как и я - африканец.
Ха! Сказал! Да мало ли во Франции африканцев?!
~~~
После беседы настроение стажера резко улучшилось. Еще бы - можно сказать, раскрыл кражу… Ну, почти раскрыл. Что осталось-то? Притащить в участок этого Башу да допросить как следует. Инспектор Мантину на такие дела мастер. Потому, наверное, и до сих пор в провинции трудится.
Итак, что теперь делать-то? Дождаться вечера, подъехать к отелю "Дюгесклен", подкараулить Башу… И сколько его там караулить? Лучше позвонить Ману вечерком, часиков в восемь-девять. Нет, в девять не стоит - сегодня же встреча! Профессор, Луи, русские…
А Башу прижучить бы надо! Чувствуется, на нем уж точно не одна эта кража! Да и вообще - несовершеннолетний гей! Человек для вербовки в агенты очень даже перспективный. Вот уж точно: не знаешь, где найдешь, где потеряешь! Искал парашютиста, а нашел… Много чего нашел для дальнейшей работы!
Стажер уже успел надеть туфли и как раз подходил к автостоянке, когда в кармане зазвонил телефон, как всегда яростно и неумолимо.
- Алло… Что? Уже! Ну просто здорово! Где-где? В Изиньи?! Отлично, я как раз рядом. Диктуйте адрес! Что? Не оставил. Ах, только телефон… ну давайте же, давайте, сбросьте эсэмэской. Спасибо! Большое спасибо от лица полиции и от себя лично!
Звонили с местной радиостанции, той, что крутила не только рэп, но и кое-что получше. "Нуар Дезир", например, Калогеро, "Племо", "Астонвилла" и множество мелких местных групп, известных разве что на узкой полоске берега от Изиньи до Арроманша.
Нашелся-таки свидетель, некий господин Жак Ив Фернье, художник Ага, вот и sms с номером телефона. Нгоно тут же и позвонил, чего ждать-то?
- Месье Фернье? Вас беспокоит инспектор Амбабве, уголовная полиция. Да-да, по поводу увиденного вами парашютиста. Мы бы могли встретиться? Да, у вас в Изиньи. Диктуйте адрес. Ах, рисуете на пленэре. А где? Понял: набережная, Порт-де-Плезанс. Через пятнадцать минут буду!
Странный голос был у художника, тоненький, будто женский. Хорошо хоть ехать близко.
Телефонным беседам стажер, как и любой полицейский, не очень-то доверял. Всегда лучше побеседовать глаза в глаза, если уж есть такая возможность.
~~~
Ровно через четверть часа Нгоно парковал авто у Порт-де-Плезанс, рядом с местом для пикника на свежем воздухе, обозначенном соответствующим знаком - вилка и нож.
Художник на набережной оказался один. Он стоял у мольберта с палитрой в руках и смотрел на проплывавшие по каналу яхты. Худенький, небольшого роста, в красной рубашке и белых коротких брюках…
И рисовал неплохо! Прямо Эжен Буден, уж его-то в Нормандии все знали. Как и Клода Моне.
Посмотрев на мольберт, Нгоно смущенно покашлял. Художник обернулся… Господи, это мальчик! Лет двенадцати, с копной темно-русых волос и светлосерыми большими глазами.
- Привет.
- Здравствуйте.
- Ты, случайно, месье Фернье не знаешь? Художника.
- Месье Фернье - мой отец, - улыбнулся мальчишка. - Но он морской инженер, а не художник. А художник - я!
- Постой-ка! А тебя не Жак-Ив зовут?
- Жак-Ив. Как Кусто. Легко запомнить.
Боже, так вот почему голос-то…
- Это не ты звонил на радио? По поводу парашютиста?
- Я! - Парнишка моргнул. - А вы, значит, тот самый инспектор.
- Ну да, с которым ты пятнадцать минут назад разговаривал!
- Добрый день, - снова поздоровался Жак-Ив. - Так мы куда пойдем?
- А никуда! - Стажер беззаботно махнул рукой. - Здесь и поговорим, если, конечно, ты не против.
- Нет, не против.
- Ну и отлично! Рассказывай, Жак-Ив, где и когда ты этого парашютиста видел?
- Вообще-то они парапланеристами называются. Это ж не совсем парашют, то есть парашют, конечно, но особый. Ой! Я, наверное, что-то не то говорю?
- Рассказывай, рассказывай - очень интересно послушать.
- Правда?! А мама говорит, я как помело болтаю. Просто без умолку!
- Я весь внимание, - ободряюще улыбнулся Нгоно.
- Это в Пуант-дю-Ок было, знаете, рядом с Грэндкамп-Мэзи. Там со Второй мировой войны много всяких укреплений осталось. Я их и рисовал. А еще закат, больно уж он был красивый, особенно с холмов. Специально туда на велосипеде приехал, с мольбертом, с красками…
- Там же мемориал, кажется… - припомнил стажер. - И еще американское кладбище.
- Да-да, всех погибших при высадке союзников. Омаха-бич!
Омаха-бич… В целях конспирации так союзники места высадки называли - Юта, Омаха, Голд, Джуно. Сорок четвертый год, война. От Нижней Нормандии места живого не осталось, одни развалины.
- Ох, извини, я, кажется, перебил.
- Ничего. Так я продолжу? Ну вот. Времени было примерно восемь-девять вечера. Солнце уже заходило - такое потрясающе красивое, знаете, и в море отражалось… Играло, сверкало на волнах. А небо, небо было синим, высоким, и уже загорались звезды, правда еще бледные, словно бы неживые. А облака-то какие плыли! - Юный художник восторженно взмахнул кистью, едва не забрызгав модный стажерский пиджак. - Сверху белые, словно сахарная вата, чуть ниже бежевые, а в самом низу - золотисто-оранжевые от солнца! А временами - вы, месье, не поверите - вдруг становились изумрудно-зелеными! Именно таким вот цветом и сверкали! Чудо! И словно бы такой узенький лучик, тоже зеленый! Я глаз не мог оторвать… Тут он и появился, парапланерист этот!
- Цвет парашюта не разглядел?
- Точно не скажу, далековато было, но вроде красный. Нет, точно красный. И летел он, знаете, так уверенно, прямо, красиво. Потом вдруг стал поворачивать, медленно, по дуге. Я даже подумал, будто он увидал внизу что-то такое, что привлекло внимание, бывает же так. Знаете, я вот в прошлом году…
- Так-так, значит, планировал уверенно? И что дальше? Куда потом полетел?
- А не знаю. - Парнишка пожал плечами. - Он просто взял и исчез. Облако снова зеленым сверкнуло… Я сделал пару мазков, потом голову поднял - а его и нет! Улетел? Наверное, уже приземлился.
- Место, где все было, показать сможешь?
- Смогу. Я же говорю - в Пуант-дю-Ок. Да у меня рисунок есть… вот, смотрите!
Художник нагнулся к лежащей прямо на парапете папке и, достав оттуда рисунок, протянул Нгоно:
- Вот!
Что ж… написано, конечно, вовсе не в реалистичной манере, но все же вполне узнаваемо. Вот и остатки башен, и бетонные укрепления, и луч этот солнечный, но почему-то зеленый, и изумрудное облако, и скала… Приметная такая скала.
- Здорово! - от всей души произнес полицейский.
Глаза мальчишки блеснули:
- Вам правда понравилось?
- Правда. A могу я этот рисунок взять ненадолго?
- Да хоть навсегда берите! - радостно воскликнул художник. - Дайте только я подпишу… Вот - Ж. И. Фернье!
- Спасибо! - искренне поблагодарил Нгоно. - И за помощь спасибо, и за рисунок. У себя в кабинете повешу или даже дома.
Парнишка заулыбался:
- Я рад. Нет, правда! Вот в прошлом месяце случай был. Иду я как-то…
- Ну так я поеду, Жак-Ив! Пора, еще много работы.
- Да-да, конечно. Всего вам хорошего, удачи.
- И тебе того же!
~~~
"Славный мальчуган, - подумал помощник инспектора уже в машине. - И приметливый какой. Одно слово - художник!"
~~~
Пуант-дю-Ок - так назывались мыс и часть побережья, по большей части ныне превращенные в музей под открытым небом. Нгоно добрался туда уже вечером, часов в восемь. До этого заезжал к "Дюгесклену", ждал Башу. Однако хитрый румын так и не появился, и стажер махнул рукой и покатил к мысу.
Что он хотел там найти? Парапланериста? Так если б тот оказался жив, его бы давно подобрали. А если утонул, море вынесло бы на берег если не труп, то уж парашют точно. Заметили бы непременно - там всегда полно зевак, да и мемориал рядом - охрана уж наверняка есть или, по крайней мере, сторож.
Бросив машину на стоянке, Нгоно пошел в мемориал, поговорил со смотрителем - безрезультатно.
Было поздно, и все экскурсии уже закончились, так что господин Амбабве вышел к немецким укреплениям в полном одиночестве, не считая заходящего солнца и выплывшей в небо луны, такой же одинокой, как помощник инспектора.
Признаться, место впечатляло! Пожухлая трава, каменистая почва, скалы. Воронки, бетонные капониры, пушки, колючая проволока… И далеко внизу бушующая кромка прибоя. Да, несладко пришлось рейнджерам в сорок четвертом. И сейчас-то попробуй заберись с моря на эти скалы! А тогда, под градом снарядов и пуль?
А что, если парашютист приземлился неудачно, ранен, потерял сознание? Конечно, был бы жив - закричал бы. А если не мог?
Хорошо бы завтра обыскать все прямо с утра, как посветлеет. Надо позвонить в комиссариат, попросить помощи - и людей, и собак. Да, с собаками быстро бы нашли тело, живое или мертвое. Хм… Парнишка сказал - исчез! В таких скалах исчезнуть можно запросто!
Нгоно достал из прихваченного с собой дипломата рисунок. Вот он, мыс, затянутый колючей проволокой, наверное, для защиты от несчастных случаев. А вот параплан. Летит этак безмятежно как раз над мысом. Впрочем, Жак-Ив говорил, парашютист далековато от мыса кружил, скорее над морем. И исчез внезапно. Куда? Ни с того ни с сего просто упал в воду?
Осторожно перебравшись через колючую проволоку, молодой человек подошел к самому склону, нагнулся. Да, прямо скажем, трудновато было штурмовать эту высоту!
Что-то хрустнуло сзади, и Нгоно, как опытный охотник, совершенно машинально резко отпрыгнул влево. Чья-то темная фигура, не удержав равновесие, полетела вниз, в пропасть… Вопль отчаяния отразился от скал и тут же затих, словно захлебнулся.
Выхватив из кармана маленький, размером с палец, фонарик, молодой человек посветил в темноту, постепенно осознавая, что на месте упавшего должен был быть он сам! Хорошо, охотничий инстинкт не подвел. А был бы на месте Нгоно обычный полицейский - лежал бы сейчас внизу с переломанными костями.
Внизу…
Посветив вокруг, стажер отыскал тропинку, ведущую в обход скалы вниз, к морю, и быстро пошел по ней, стараясь не споткнуться. Тут запросто можно сломать шею, чего, видимо, и хотел неизвестный.
Кто б это мог быть? Наверняка кто-то из местной шпаны. Приметил одинокого человека, посчитал туристом, решил столкнуть да ограбить. Вот только не повезло, бедолаге! Ладно, скоро увидим, кто это. Может быть, даже кто-то из людей Мориса. Тогда было бы здорово, если он еще жив, можно будет допросить. Если повезло - упал на песок… Ага!
Спустившись, Нгоно выскочил из-за скалы на песок… и тут же закрыл глаза рукой - впереди вдруг вспыхнуло море! Волшебное сияние поднималось из самой пучины, волны сверкали, словно бы отражая сияющее солнце. Однако это был их собственный свет, идущий откуда-то изнутри, облизывающий и заставляющий светиться камни и белую пену прибоя. Лизавшие узкую полоску пляжа волны казались огненными пылающими языками, будто кто-то разлил в море бензин и поднес спичку.
Стажер машинально отпрянул и тут же рассмеялся: ну конечно же! Флюоресценция моря! Не столь уж и редкое в здешних местах природное явление, еще Виктор Гюго наблюдал его в Изиньи… Вот и Нгоно, можно сказать, повезло! Даже два раза: со скалы не столкнули и увидел такое чудо!
Жаль, что некогда сейчас было спокойно стоять и любоваться. Пора было заняться делами.
Вздохнув, молодой человек убрал ставший ненужным фонарик и зашагал к скале, маячившей на фоне синего звездного неба острым матово-черным рогом.
Куда-то сюда упал незадачливый незнакомец. Ну да, вот и следы… Следы! А ведь повезло! Упал на песок, не повредился, скрылся куда-то… Но он никак не мог далеко уйти!
Идя по следам, Нгоно нырнул за скалу и снова включил фонарик. Поднимаясь вверх по узенькой и опасной тропке, шел осторожно, прислушиваясь. Чу! Где-то наверху послышался шум мотора!
Стажер прибавил шагу, выбрался на скалу и успел заметить удаляющиеся огни автомобиля.
Черт! Упустил! Бежать к автостоянке? Нет смысла, слишком уж далеко. Однако этот ночной черт большой наглец - заехать на машине прямо к мемориалу. Тут и дороги-то нет, одни пешеходные тропы. Судя по красным огонькам, именно по ним авто и едет, огибая воронки, оставшиеся с сорок четвертого года.
А что же сторож? Да нет здесь никакого сторожа, слишком уж велика площадь. Ладно, завтра, все завтра. А сейчас… Его ведь, в конце концов, ждут!
Нгоно улыбнулся и, оглянувшись, бросил последний взгляд на охваченное неземным сиянием море.
Глава 2
Нижняя Нормандия
Департамент Кальвадос. Гости
Пробило полдень, вернулся ли
этот путник?
Что он здесь ищет?
Издали кажется: он, одинокий, ищет потерянное.
Жан-Мари Ле Сиданер.
- Ой, как там здорово! - Катя - молоденькая, лет двадцати или чуть больше - женщина с ярко-голубыми, как ясное небо, глазами, восторженно закричав, заглянула в каюту. - Ну что вы здесь сидите-то? Вылезайте, посмотрите - красотища какая! Море прямо горит! Да идите же на палубу, успеете еще выпить! Ну, Саша!
Мускулистый молодой человек в полосатой майке, кареглазый, похожий на одного знаменитого артиста, шатен с небольшой шкиперской бородкой и татуировкой в виде штурвала и ленты "Товарищ" на левом предплечье, ухмыльнулся и поставил стакан на стол:
- А кто тебе сказал, что мы тут пьем, солнышко? Мы это так, разминаемся. Верно, месье профессор?