Роман "Место, которое есть" раскрывает идею антиутопии в необычном свете. Мир будущего, пессимистичного и болезненного, пугающ, но вместе с тем страх наводят и жители этого времени. Они другие, но в каком-то смысле - это карикатуры на нас. Сквозь призму рассуждений автора чётко видна параллель с современностью. Гротескная составляющая романа постоянно напоминает нам о наших собственных страхах, а создающийся вокруг мир постепенно заставляет не только переживать за героев, но и задумываться о собственной роли и собственной жизни. Наше общество увязло в идее утопичного будущего, в уверенности движения вперёд, но мало кто из нас может сказать, сколько раз изменился вектор того пути, по которому человечество идет с момента обретения разума.
Содержание:
Глава I 1
Глава II 8
Глава III 13
Глава IV 15
Глава V 21
Глава VI 24
Глава VII 29
Глава VIII 32
Глава IX 35
Глава X 38
Глава XI 40
Эпилог 43
Заур Караев
Место, которое есть
Глава I
Я люблю еду, а она меня - нет. Я - человек без желудка. Выживать же мне удается благодаря своевременным инъекциям необходимых организму веществ непосредственно в кровь. В остальном же, как говорит мой дорогой ученый, я - идеален: у меня есть и руки, и ноги и все остальные органы, ранее бывшие неотъемлемой частью каждого человека. В нынешнем же мире я скорее урод, ибо резко отличаюсь от абсолютного большинства жителей моей прекрасной страны. Все нынче неполноценны, если смотреть сквозь призму прошлых лет, протекавших в русле истории до Великой Войны, во всяком случае так называют точку отсчета жизни нового человечества. Война… Какое дурацкое слово, кем оно придумано и для чего? Наверное, только лишь для оправдания чего-то ужасного, а этого когда-то с лихвой было у нас, сейчас уже нет, ибо привыкли все давно и о жизни другой даже не думают.
Как ни тошно вновь упоминать это слово, но повинна во всем эта самая Война. Когда-то давно человечество, упиваясь своими достижениями в науке, решило создать что-то невероятное, дабы предотвратить, как все полагали, любые конфликты на земле. Идиоты! Додумались только до того, чтоб пойти от противного - дескать, если создать самое страшное оружие и раздать его правительствам всех государств, то вряд ли кто-либо решится нападать даже на самого заклятого своего врага. План, черт бы его побрал, надо сказать, гениальный! Когда-то поговаривали, что ядерное оружие - самое страшное изобретение гениального ума, потому как ему под силу уничтожить все человечество. Как же глупо было так полагать - новое средство оказалось куда страшнее - оно не уничтожило всех, хотя и многих, зато смогло всего лишь за несколько десятков лет обратить всех представителей вида Homo sapiens в калек. Наверное, раз уж разглагольствую обо все этой давно отравившей меня каше, надо упомянуть о Великом Оружии, спасителе, мать его так, человечества! Эта предполагаемая основа вечного благоденствия имела схожий принцип действия с нейтронным оружием, однако вместо невероятно мощных взрывов и радиации, "Гиперборея" - так называлось новое изобретение - воздействовала только на половую систему человека, перенастраивая ее на порождения уродов. Первое поколение, за исключением того большинства, что погибло в огне взрывов и от пуль солдат, не ощутило на себе влияние оружия с иронически роковым названием Гиперборея, зато как же все стали удивляться, когда в каждой семье новый ребенок рождался то без обеих рук, то частично парализованным, то лишенным слуха, зрения; а те младенцы, которым везло больше всех, рождались без мозга, что несомненно лучше многих прочих вариантов увечий: лучше уж не жить вовсе. И, когда умер последний свидетель Войны, мир перешел полностью во владение тех, кого некогда именовали калеками! Если же по факту, то предыдущее предложение - чистейшая ложь, сказанная только пафоса ради, и дело в том, что в мире еще остались нетронутые заразой Гипербореи. Да! И сейчас они являются классом управителей, власть имущих, госслужащих - впрочем, без разницы как их называть, главное знать, что они держат в руках всех нас, ничтожных, ни на что не гораздых недолюдей. Нам говорят, что предки этих наших государей умудрились каким-то образом избежать воздействия оружия: может скрылись в каких-то бункерах, а может улетели на луну. Плевать! Они есть - и на этом все. Многие жители моей великолепной страны, ссылаясь на полноценность наших господ, иногда утверждают, что, мол, в свое время тогдашние президенты, министры и прочие весомые сотрудники важных структур наиболее влиятельных государств, специально заварили эту дикую кашу, дабы получить идеальных рабов. Разумно, так и наследственность власти намного легче закрепить, только вот все эти теории, имей они даже стопроцентное евклидовое доказательство, абсолютно бесполезны - ну, скажем все уроды поверят в это, что они тогда предпримут? Восстание? Да уж - восстание уродов, вот это будет забава, продлиться, правда, которая не дольше пары дней - всегда гораздые усмирять полицейские, присланные вдоволь натешившимися господами, достаточно легко разберутся с немощными революционерами, которые плюс ко всему давно уже лишены всякого воинственного духа. Кстати, пока не забыл, полицейские тоже полноценны, однако у них куда меньше привилегий, чем у хозяев "Объединенных городов" - единственного ныне существующего государства на земле. Эти вечно злобные ребята даже семей завести не могут и лишены многих прочих забав: соответствующие структуры правительства жестко контролируют их численность, используя клонирование; восстать же эти клоны не могут, ибо те же самые структуры умудряются привить им какими-то генетическими методами абсолютную покорность. На счет последнего я не уверен, но почему-то мне так кажется, да и в какой-то старой книжке я нечто подобное читал: может кто-то по наущения злого гения взялся реализовать этот метод, да и в принципе иначе быть не может - какой дурак, имея все возможности, не взялся бы за государственный переворот, зная, что все бразды правления по окончанию шумихи и резни перейдут к нему в руки?
В общем, так. Позиции понятны и неизменны! Властители - вверху, мы - внизу, полицейские - и вовсе никакого места в иерархии не занимают. Самое странное во всем этом то, что те, кто вверху, каждый раз посылая к нам какого-нибудь имеющего грустный вид и дрожь в голосе чиновника, всегда твердят одно и то же: "Сделать вас похожими на ваших предков мы не можем! Наука еще не доросла до этого! Но мы можем верить! Живите для будущих поколений!". И этих слов всегда бывает достаточно для того, чтоб калеки и уроды работали, работали денно и нощно на благо "Объединенных городов". Нежелающих же заставляют работать, так что заводы, фабрики, специально оборудованные для неполноценных, выпускают нужные товары. Какая забота о нас - рабочие места устроены в соответствии с индивидуальностью увечий каждого! А больницы?! Вся медицина сегодня функционирует так, чтоб обеспечить жизнеспособность всех без исключения! Нет, нас не излечивают и даже не стараются, нам просто дают возможность жить, чтобы мы в свою очередь могли работать. Ради чего? Надежды? Для кого? Для будущего поколения? Пятьсот двадцать восемь лет уже так, и все эти годы чиновники говорят одни и те же слова, но каждое новое поколение ничем не отличается от предыдущего.
Так будет всегда, говорят многие, и я очень часто сам так думаю. Но ведь не зря же у меня есть мой дорогой ученый! Мы с ним сами добьемся того, что нам обещают пустословы из числа управителей - вернем человечеству прежним его облик. Дадим миру нового чистого человека. Ученый, имя которого Ипполит Рад, сутками возится в лаборатории, тайно устроенной в моем огромном особняке, стараясь выдумать верный способ получения полноценного ребенка. Моего ребенка, ибо в качестве отца всегда выступаю я. Кто же мать? Как повезет! Ипполит всякий раз, когда додумается до какого-нибудь нового метода, сообщает мне информацию о том, с каким генетическим заболеванием нужна представительница женского пола. Тогда уже в дело вступаю я. Нахожу требуемую особу, краду ее и привожу в лабораторию ученого. Что творится дальше мой ненаучный ум не знает, все что могу сказать наверняка так это то, что Рад пытается сделать так, чтоб мой сперматозоид, введенный в яйцеклетку женщины, превратился в конце концов в здорового ребенка. Пока мы ничего не достигли. Плоды ошибок и сырье, из коего они были получены, мы утилизируем… Да, бедных женщин мы убиваем. Жестоко? Может и так, но все это ради человечества, ради его будущего, да и ради справедливости, ради чего угодно - все зависит от воззрений любителей пофилософствовать, но наверняка можно сказать, что это - благо. Так что и смерть бывает полезной, и сейчас не может быть сказано и слово о корысти…
Как можно догадаться, все эти наши действия с похищениями и убийствами являются незаконными. Нас повесят, скорее всего, если поймают, причем главной причиной вынесения смертного приговора будет статья, в которой излагается наказание за "оказание негативного воздействия на демографию государства". Да, не убийство личности нам вменят, а именно это, ибо сейчас уроды на вес золота: всего-то в мире осталось 26 375 236 человек. Убийство десятка или дюжины расценивается как геноцид! Может и так… Да я бы и сам пошел на плаху из-за того, что жизней столько загубил, но только в том случае, если бы оправдания серьезного не было. Ведь оно же есть? Я уверен, что спасение человечества - весомая причина для убийства. Не думай я так, давно бы покончил с собой, ведь человеком же называюсь, с душой и чувствами: убивать мне тяжело, и порой даже жертвы оплакиваемы мною… Простите меня, загубленные души, но знайте, что вы погибли не зря.
Хватит сантиментов, не до них. Много дел разных. У меня, например, совсем мало свободного времени. Ясное дело, ведь добрую половину своих дней я трачу на съемочную площадку - фонари, камеры, дурацкие режиссеры и тому подобное. Да, я - актер. Странным может это показаться, но эта киношная гадость - именно так я называю свое насточертевшее мне ремесло - умудрилась каким-то образом пережить Великую Войну и вымирание 99,5 % населения Земли. Не диво ли? Да, оставшейся группке людишек тоже оказывается нужно телевидение. Впрочем, в нынешнем мире оно воссоздалось не вследствие естественных причин, а только из-за прямого указания правительства. Не знаю, толи там наверху самим интересно посматривать глупые фильмы, толи таким образом чиновники желают окончательно убить способность к размышлению у населения - мне плевать, главное, что я получаю хорошие деньги и трачу их на исследования Ипполита, которые обязательно увенчаются успехом. Всего-то и нужно получить одного ребенка…
Впрочем, всему - свое время, сегодня же я, один из немногих актеров государства Объединенные города, Ид Буррый, свободен от наставлений киноделов и свободен от занятий, связанных с моим великим замыслом. Именно по оглашенной причине мое бренно тело потащится в местный бар, дабы провести там весело время и повстречать какую-нибудь милую особу, которая растает в моих объятиях и ласках ближайшей ночью.
Я пускаюсь в свое путешествие. Меня заключают в объятия серые, во многих местах потрескавшиеся двухэтажные здания, обрамляющие длинными рядами плохо асфальтированную дорогу, ведущую к бару под названием "Мир кровавого туза". На улице меня встретят уборщики, больные детским церебральным параличом, и будут глупо улыбаться своими кривыми губами в качестве приветствия, узнав мое лицо, так часто смотрящее с экранов телевизоров, имеющихся в каждом без исключения доме. Я помашу им рукой, а потом достану сигарету и, задрав голову, с самодовольным выражением лица медленно побреду в направлении нужного мне до боли увеселительного заведения. Эти уборщики будут еще некоторое время смотреть мне вслед и переговариваться между собой не очень громко, но так чтоб я слышал, обсуждая статность моей фигуры и высоту моего актерского таланта. Пускай, мне нравится это, ведь Ид Буррый - почти нормальный в историческом понимании человек! Живое произведение искусства, можно сказать.
Я останавливаюсь возле входа в "Мир кровавого туза", закуриваю еще одну сигарету и задаю вопрос скучающему возле дверей полицейскому, обязанности которого перевоплотили его на один вечер в охранника:
- Много людей?
- Сейчас внутри помещения "Мира кровавого туза" находится 52 человека, из них - 30 женского пола и 22 - мужского. - отвечает мне оправленный в форму господин. Эти полицейские всегда так точны в своих ответах, словно сложные механизмы какие-то; мне кажется, что эта их частичная "роботизированность" связана с какими-то особенностями процесса клонирования, хотя всему виной может быть и выучка.
- Слепые женщины есть? - спрашиваю я, зная, что и на этот вопрос получу точный ответ.
- Среди 30 женщин из числа посетительниц "Мира кровавого туза" только три являются слепыми.
- Спасибо, господин полицейский. Вот вам 20 каний, - говорю я и засовываю соответствующую банкноту в передний карман пиджака моего ответчика.
- Выражаю благодарность. Но хочу заметить, что на данный момент, я являюсь охранником. В мои полномочия входит лишь надзор за этим заведением. Предотвращать преступления в других местах я не могу. Именно по этой причине я принимаю от вас 20 каний, что при иных обстоятельствах расценивалось бы как взятка полицейскому. - монотонно произносит охранник, а потом улыбается, причем тоже как-то по-механически.
- Ясно-ясно. - бросаю я, входя в двери, уже скрывшемуся от взора за моей спиной клону, и думаю о том, что слепые женщины являются спасением для меня, так сильно охотливого до эстетического наслаждения.
Сегодня в "Тузе" достаточно многолюдно. Опишу немного обстановку. После того, как входишь, сразу видишь длинный ряд круглых деревянных столов, каждый из которых прибывает в компании трех стульев. Немногие из них пустуют, большинство же занято всяким сбродом: проститутками, жульем, алкоголиками. Чуть дальше находится барная стойка, за которой бегает пара каких-нибудь умственно отсталых с болезнью Паркинсона. Как только они могут работать в этом месте?
По правую же стороны от сидящих спиной ко входу посетителей простирается большая площадка, предназначенная для удовлетворения нужд желающих танцевать. На самом танцполе есть полуметровая возвышенность - сцена. Ее оккупировала небольшая группа людей, которые при помощи различным инструментов и методов получают не очень хорошую музыку, но все же годную для танцев каких-нибудь полупаралитиков, чувствующих себя здесь, как представляется, очень даже комфортно. Об этом говорят их перекосившиеся в экстазе лица и некрасиво трясущиеся тела. Хорошо, что я не такой как они, иначе для меня, как сейчас для них, единственным счастьем был бы этот ритуальный танец безумных эпилептиков.
Я подошел к бармену и заказал бутылку самого лучшего виски. Жаль, что я никогда не попробую этот напиток, купил же его только для того, чтоб проходящие красавицы, если, конечно, таковые найдут среди зрячих, знали, что деньжата у меня водятся. Это их знание будет хорошим предвестником того события, что сегодняшнюю ночь я проведу не в одиночестве. Деньги решают все! Как там любили раньше говорить? "Да здравствует капитализм!", кажется.
Сидеть в "Тузе", когда тут многолюдно, очень даже интересно, если в наблюдателе есть хоть что-то от естествоиспытателя или, на крайний случай, от художника. Например, за столиком, находящимся прямо передо мной, сидит какой-то непомерно толстый парень лет 30 и писклявым голосом разговаривает с крайне отвратительной горбуньей. Я знаю, что последняя проститутка, и знаю, что толстый парень тоже это знает - именно поэтому он сейчас сидит и пытается наладить с ней достаточно близкий для дешевого секса контакт. Она непреклонна и ведет себя крайне высокомерно, сознавая свое превосходство и власть над этим разъеденным похотью пареньком. Он ей говорит, что она очень красива, а горбунья в ответ называет его "жирным ничтожеством" и смеется. Известные мне идеи великого и славного капитализма подсказывают моему рассудку, что если бы эта глыба жира предложила проститутке за ночь хотя бы в два раза больше, чем ей предлагают обычно, то горбунья величала бы толстяка не иначе как "мой господин".
Я поворачиваю голову направо и вижу за другим столиком безногого старика. Он один, и ему ничего не надо, кроме находящихся перед ним бутылки с водкой и крохотного кусочка какого-то мяса, а также его кресла на колесах. Его лицо так счастливо, когда он поедает пищу и глотает свой алкоголь. Да уж… У него есть все, кроме ног и отличной одежды. А у меня есть то, чего у него нет, но получается нет всего… как мне кажется. Я бы отдал ноги за желудок. И одежду отдал бы… Хорошо было б, если бы я сейчас мог махнуться баш на баш с этим бедолагой, но увы! И гребанные доктора даже за большие деньги не могут пришить мне чей-нибудь желудок или вставить какой-нибудь искусственный.
Я вновь поворачиваю голову в сторону толстяка и его пассии. В поле моего зрения попадает девица, сидящая за столом, который располагается сразу за сладкой парочкой. Она прекрасна - у нее есть и руки, и ноги, не скрюченные каким-нибудь странным заболеванием, кожа даже в полумраке помещения кажется очень гладкой, никаких иных увечий не видно. Может ее недуг относится к числу поражающих мозг? Плевать! Мне все равно, и это уж наверняка, предстоит подойти к ней и завести беседу - глядишь, что-нибудь да получится. Я встаю из-за своего столика и направляюсь к необычной девушке. По пути предстоит одна небольшая остановка, которая связана с моей, наверное, жалостью - внутри меня появилось желание дать пару сотен каний этому толстому бедолаге, чтоб горбунья все-таки открыла ему доступ к своим ужасным прелестям. Я подхожу и, склонившись между головами соседей по столику, говорю: "Любовь - штука хорошая. Тебе, парень, не хватает лишь веры в капитализм. Держи", а после кладу перед толстяком пятьсот каний. Он широко раскрывает глаза и некоторое время пристально смотрит на лицо своего благодетеля, а затем, слегка вздрогнув, наверное, от растерянности, тихо шепчет около пяти раз слово "спасибо". Я улыбаюсь и, посмотрев в глаза проститутки, даю ей шутливым тоном следующее напутствие: "Красавица, только прошу тебя, называй сегодня этого большого мальчика своим господин, хорошо?", мне кивают в ответ головой, лицо которой украшено мерзкой улыбкой, и моя кратковременная остановка прерывается.