* * *
Аркадий карабкается на колокольню, по прогнившим ступеням винтовой лестницы, ведущей в небо. Его глаза неожиданно выхватывают из поля зрения крохотные пальчики ног почти ещё ребёнка. Он любуется этими пальчиками и осторожно дышит на них. А два огромных глаза сверху наблюдают за ним.
Наконец Аркадий медленно поднимает голову и его взору предстаёт та самая босоножка, от мысли о которой у него начинало колотиться сердце. Он медленно растягивает рот в улыбке.
- Ты меня ждала? - спросил он, и она кивнула.
- Я же дала тебе слово, - сказала она, и Аркашкино сердце запело! Он пролетел оставшиеся ступени и выскочил перед нею огромным и смешным увальнем. Она засмеялась, как смеются дети, и даже захлопала в ладоши. А он схватил её на руки и стал кружить. Они долго хохотали, не умея прийти в себя, а потом, подстелив пиджак, сидели, свесив ноги вниз с колокольни, держались за руки и молчали.
* * *
Она была так близко, что у него захватывало дух. Она слегка подрагивала, и её лёгкое платье дрожало вместе с нею. А он рассматривал её: пользовался случаем, пока она сидела с закрытыми глазами. Он рассматривал её русые волосы, белую кожу, ссадинку на носу, шрамик на шее. Его взгляд скользил ниже и становился всё бесцеремонней. Девушка с шумом выдохнула воздух и открыла глаза. Аркадий поспешно отвёл взгляд.
- Я так благодарна тебе за это!
- За что? - не понял он.
- За то! - сказала она.
- За что "за то"?
- Что ты меня нашёл. - Она смущённо отвела глаза и, увидев кого-то, помахала ему.
- А это Велимир Иванович! - Крикнула она счастливая, указывая пальцем вниз, туда, где сразу за площадью, у трактора с тележкой в прицепе, возился мужичонка лет тридцати-тридцати пяти. Он то и дело поглядывал вверх. На нём были старенькие джинсы, заправленные в военные ботинки, рубашка в клеточку и расстёгнутая джинсовая безрукавка с уймой карманов.
- Кажется, он нас видит, - сказал Аркашка, ощущая какую-то неловкость.
- Да, - расхохоталась она. - Он за мной наблюдает!
- Как это?
- Его мой дедушка попросил. Говорит, чтобы не обидели.
- Вот как? - насторожился Аркадий.
- Да ты не бойся! Я дедушке вчера всё-всё про нас рассказала!
- Да?! И что он?
- Дедушка хочет тебя видеть! Очень. Он тебя назвал… знаешь как?
- Как?
Она наклонилась к нему поближе и прошептала:
- Посланцем Иерусалима.
- Красиво, - облегченно вздохнув, улыбнулся Аркадий. - Твой дед и впрямь, сказочник.
- Он у меня добрый сказочник. И по-доброму попросил Велимира Ивановича, приглядеть за мной. Ну, чтоб никто не обидел…
- Она кокетничала, и ей это шло, потому что она была сама непосредственность, - сказал Аркадий.
- Это ты про меня? - спросила она, и улыбнулась. - Ты красиво разговариваешь.
- Велимир Иванович так не умеет?
- Нет. А вообще, он у нас в авторитете. Войска ВДВ, механик, и так далее.
- И что с того? Или он решил, что дед благословил его?
Она кивнула и тихо произнесла:
- Так ведь он вчера свататься приходил… Только я велела деду сказаться хворым! Да!! и отправила жениха… ни с чем. - И зашептала, словно Велимир Иванович мог её услышать.
- Не может стать моим женихом человек, который сам грешную вещь задумал.
- Откуда знаешь?
- Чувствую. - Она так посмотрела в глаза Аркадию, что тот испугался.
- Послушай, - сказал он, - а как тебя зовут, мою невесту?
- Не скажу, - капризно сказала она, и склонила голову ему на плечо, снова закрыв глаза.
Теперь Аркадий смотрел в сторону трактора, где Велимир Иванович, задрав голову, откровенно рассматривал его.
- Эй! Кавалер! - прокричал он, помахав рукой. - Мы могли бы поговорить!
- Не ходи! - заплакало испуганное дитя, когда Аркадий попытался встать. - Он коварный…
- Коварный, говоришь? Ладно. Но поговорить надо.
Аркадий выпрямился, сложил ладони трубочкой и прокричал:
- Вам укажут время и место.
- Надумал играться в дуэль? Не на того нарвался! Я не настолько интеллигент, чтобы знать все ваши заморочки и правила. Я с тобой бои без правил устрою. По-деревенски.
* * *
Рядом с трактором остановился Уазик, крытый брезентом. Из него выскочил мокрый, перепачканный грязью мужик, в котором Аркадий узнал тяжеловеса. Тракторист увидел на колокольне внучку звонаря и помахал ей рукой.
- Как дедушка?! - крикнул он.
- Хорошо! - Ответила она, прильнув к перилам звонницы и заслонив собою Аркадия.
- Кланяйся Аникею! - кричал тракторист, а тяжеловес задрал голову и помахал девушке.
- Велимирушка! - пробасил он, осторожно обнимая механика, чтобы не перепачкать грязью. - Выручай, дорогой! Машина импортная, а я из тумана… Ну скинул её в кювет. Как чумной на неё выскочил! И трезвый ведь! Иваныч! Там всё целое, только, понимаешь, она в кювете побывала. Глянь, там, что надо… А хозяин уже в буфете, - шкаф махнул рукой в сторону и расхохотался.
- Он там, это, бутылками с водкой жонглирует! Купил у Клавки последние три бутылки водки и говорит, буду их подбрасывать, пока машину не сделаете. Так что, надо поторопиться: вдруг - разобьёт? Как думаешь? Выручай!..
Велимир кинул угрожающий взгляд в сторону Аркадия, и повернулся к нему спиной:
- Жонглёр, говоришь? - переспросил он у тяжеловеса.
- Жонглёр! Ещё какой.
* * *
Стемнело. Чистый, умытый дождём воздух был переполнен весенними ароматами. Казалось, они собрали в себя всё: и запах просыпающейся после зимы земли, и свежесть речки, и дух молодых трав.
Аркадий и Мария ещё долго сидели, свесив ноги с колокольни. А когда она попыталась что-то сказать, Аркадий прикрыл ей ладонью рот и спросил:
- Скажи правду, ты его невеста? Подумай хорошо. Не торопись с ответом. - Он смотрел на неё так, словно от её ответа зависела вся его жизнь.
- Нет, - беззаботно сказала она. - Я твоя невеста. А ты - мой посланник Небесного Иерусалима.
И он, воздев руки к почерневшему небу, громко проорал, точно вдогонку Велимиру:
- Она моя невеста! - И был готов поклясться, что увидел, как в это время на небе зажглась звезда. Поспешно утерев слезу, он как-то легкомысленно произнёс:
- Отныне прошлого больше не существует. Есть только настоящее, где ты и я.
* * *
Небо, усыпанное звёздами, не отпускало их от себя. Здесь, на вершине колокольни, оно соединило их души.
Задыхаясь, теряя сознание и волю, они упали на соломенный настил, а когда прилив схлынул, она забилась в угол и испуганно смотрела на своего суженого.
- Что-то не так? - смущённо улыбнулся Аркадий, застёгивая джинсы.
- Мы с тобою грешники, - произнесла она, и прикрыла лицо руками.
- Мы осквернили дедушкину святыню?
Она закивала.
- Дедушка поймёт и благословит, - улыбался счастливый Аркадий. - Ведь он тебя любит, а значит, ему предстоит полюбить и меня.
- Как было бы здорово! - произнесла она - Ты будешь просить моей руки у дедушки?
- Как честный человек, - начал Аркадий тоном жлоба, но тут же осёкся. Глядя в её глаза, он пропел:
- Я должен был потерять всё, чтобы снова встретить тебя! Я хочу с тобой жить счастливо и долго…
- И умереть в один день?.. - Спросила она, но хриплый голос Велимира ворвался в их пастораль:
- Кажется, у вас обоих есть такая возможность.
* * *
Аркадий ослеплён фонарём Велимира. Тот внимательно осматривает место.
- Ну, прямо молодожёны! Надо теперь подумать, как и чем вас поздравить. Сначала я решил взорвать тебя вместе с твоим дружком-дебилом. Но он мне понравился. Поэтому он умрёт вторым. А первым… сдохнешь ты! - Кричит Велимир и сильно бьёт Аркадия в печень. Тот смешно кивает головой и падает.
- Не смейте! - кричит Мария, - не имеете права! - да так звонко кричит, что, кажется, заговорили несуществующие колокола. Запричитали о творившейся беде.
- Машенька, а разве ты не знала, что завтра он улетает заграницу? К своим. Что трахнул он тебя на прощание, как славянский сувенир. - Велимир сильно ударил Аркадия и тот опять упал.
- Не смейте! - накинулась на Велимира Ивановича Маша. Она схватила его за плечи, пытаясь оттащить от Аркадия, но он резко стряхнул её, продолжая поддавать непрошенному жениху. А у Маши подвернулась нога. Девушка падает, ударяя голову о ступеньку. Её тело, скатывается с лестницы. Услышав шум за спиной, Велимир оглядывается и видит на ступеньке кровь. Минутная пауза даёт возможность Аркадию собрать всю оставшуюся силу и смазать двумя руками, собранными в молот, по небритой морде Велимира! Тот падает на край колокольни. Его голова и рука уже не ощущают поддержки. Аркадий лишь на миг склоняется над ним, чтобы произнести:
- Скинуть бы тебя сейчас!.. - Он опрометью несётся по лестнице, туда, где исчезла внучка звонаря, и тут же сожалеет, что не исполнил угрозу.
Он видит бездыханное тело девушки, почти ребёнка, его невесты… Маши. Оно всё в ссадинах и кровоподтёках. Голова её покоится на алой розе. "Откуда роза?" - подумал он и вдруг понял, что принял за розу лужицу крови.
- Нет! - вскрикнул он и подавился собственным криком. А с колокольни, как из его души заговорили несуществующие колокола. Зазвонили, заохали, запричитали…
Бог весть, откуда, появился дед. С ним, ещё двое деревенских. Зачем-то с оглоблями в руках. Заголосила баба:
- Ой, родненькая! Ой, деточка!!! Ой, святая наша! За нас, грешных муки приняла!.. Что же это за изверг такой над тобою потешился?! Что за нелюдь! - потрясала она кулаком.
А за спиной Аркадия уже стоял Велимир, и, обращаясь к людям, кричал:
- А ну, братва, вали этого упыря! Он нашу блаженную изнасиловал! Не углядел я, простите, Бога ради… - и заплакал.
Навалились дружно. Били по-деревенски: размашисто, продлевая удовольствие и экономя силы.
Когда подъехал участковый милиционер на стареньком мотоцикле, лицо Аркадия узнать было трудно.
- Вы посмотрите! - хрипел Велимир, - что этот подлец с нею сделал! С невестой моей! Он же даже имени её не спросил! Увидел… и накинулся! А ведь она… она блаженная. С нею по-особому надо… А он!.. Убью!! Сууууукааа…
* * *
Приехала городская "скорая". Внучку звонаря положили на носилки. Она пришла в себя, точно за тем, чтобы спросить Аркадия:
- Ты ведь не передумаешь?
А он глядел заплывшими глазами на неё изувеченную, и плакал.
* * *
- Пройдёмте, - произносит подошедший участковый. Он берёт Аркадия под руку и уводит к мотоциклу.
На колокольной площади собрался народ. Кто-то громко и обстоятельно пересказывает версию Велимира, украшая ужасающими подробностями. В толпе Аркадий замечает перепуганное лицо Сашки Бубна.
- Протокол составить надо, - говорит участковый и Аркадию становится тоскливо. Он усаживается в коляску милицейского мотоцикла и надевает каску. Что-то тяжёлое сильно бьётся о шлем и разлетается на мелкие куски.
- Очень своевременно, - мрачно улыбается капитан, сильно стуча по каске. - Внучку звонаря любит вся деревня. Тебе её, падла, не простят.
Он снимает с брезента коляски ошмётки сгнившей картошки, запущенной в голову незваному гостю, и принимает решение:
- Всё правильно, - говорит участковый. - Обеспечить тебе безопасность на месте преступления не имею возможности. Так что, паря, хочешь жить - поехали в участок. От этой вони и греха подальше.
Он надевает наручники на Аркадия и заводит мотоцикл, крича в толпу:
- Всех свидетелей жду завтра утром. В девять часов. Все свободны. Разойдись! Разойдитесь. Жду свидетелей!
- Бубен! - крикнул изо всех сил Аркадий, глядя на друга. И тот услышал его.
- Бом-ба! - неслышно, сильно артикулируя, произнёс он.
- Что? - переспросил Сашка Бубен, всматриваясь в Аркашкины жесты.
- Что? - оглянулся участковый и добавил газу. Мотоцикл взревел.
- Бомба! - теперь уже проорал Аркадий, быстро отворачиваясь от Бубна и наклоняясь над ментом.
- Это, в каком смысле? - не понял участковый, глядя на Аркадия.
- В прямом, - спокойно ответил он, дыша в лицо участкового и зная наверняка, что Сашка услышал его предупреждение. - Для меня, капитан, это бомба. Чья-то ужасная подстава! И вообще, мне не везёт.
- Если бы не повезло, мужики бы убили. И не сомневайся. Поехали. Разберёмся…
* * *
Колокольная площадь заполнена людьми. Люди кричат, спорят, проклинают. И среди этого разгула деревенской демократии, подошел к Велимиру звонарь, и крепко ухватил его за локоть.
- Пойдём, Велимирушка, - сказал старик твёрдо, и было видно, как тяжело ему даётся этот вроде бы бесстрастный тон. Из старческих глаз лились слёзы, а руки дрожали, но старик повторил свою просьбу, усилив её тем, что теперь уже двумя руками ухватил Велимира и прокричал:
- Прошу тебя, уведи меня, старого, от этого места!.. Горе! Какое горе мне ниспослал Вседержитель! Что за муку принял я? Жить, Велимирушка, не хочется.
- Ну что вы, Аникей Евстафьевич, то о чём вы сейчас подумали - по вашим понятиям, ну, то есть, по церковным законам, - это грех. Не гоже вам о таком говорить. Починят нашу девочку…
Велимир усаживает старика в вездеход под толстым брезентом, и отвозит домой.
По пути старик Аникей расплакался. Велимир молча вёл вездеход, а старик плакал.
- Побудь со мной, - попросил дед Аникей, - я хочу тебя о чем-то попросить.
- Аникей Евстафьевич, - прямо сказал Велимир, - я догадываюсь, о чём пойдет речь. Я устал. Сегодня не самый лучший день в моей жизни. Говоря на понятном вам языке, я поддался искушению и ревности, и пожелал убить человека…
- Велимирушка, - нет человека, который бы мысленно не убил за подобное. Человек - скопище греха.
- Дед Аникей, а ведь я это почти сделал. А теперь, вот, хочу избавиться от улик!
- Успеешь! - Хлопнул ладонью по столу звонарь. Да так это у него вышло, что Велимир оторопел.
- Ты что наделал, антихрист! - прокричал старик. - Зачем при людях моё сердечко невестой своей назвал?!
- А затем, что свататься вчера приходил.
- Уже вчера она сделала свой выбор, поганец! И ты это знал!
- Я, дед Аникей, исполнял вашу волю.
- Моя воля была, чтобы ты присмотрел за ней, а не грубо вмешивался в её жизнь! Рассказывай, что у вас там произошло!
- Вчера на колокольне, - Сказал Велимир, - они были вместе. Потом меня позвали посмотреть машину. Машина была - его. Но за него хлопотал его приятель. А он тут нашей девке любовь крутил! - Велимир полез в карман за сигаретами, но дед Аникей так глянул на него, что тот засунул пачку в карман.
- Я машину проверил и сюда! А за мною - его корешок. Мне водила один и шепнул… Я перепроверять не стал… Короче, жених замешан в криминальных структурах, как и его неразлучный друг.
- Я пригласил его в дом. Хотел с ним познакомиться.
- Вот и познакомились. - Хохотнул Велимир. - Нет, Аникей Евстафьевич, это не жених для Марии, не принц на белом коне, а бандит и вор. У него в бардачке знаешь, что я нашёл? Билет на Израиль! На завтра. А сегодня он, видишь, как решил поразвлечься. Ошиблась Мария, в сказку поверила: принц пришёл! Посланник Небесного Иерусалима!
- Господни пути неисповедимы, - крякнул дед.
- Точно! Потому-то в виде посланца и прислал твой Господь начисто уголовную компанию. Пока один машину проверял, второй вспомнил про девушку с колокольни! Спохватился, между делом! Ба, да я ещё деревенскую дурочку не осчастливил! А когда та сказала, что хочет его познакомить с дедом - испугался и сбросил с колокольни.
- Так значит, всё же не насиловал, - тихо обронил дед.
- Что? - Не расслышал Велимир.
- А ты к ней давно неровно дышишь?
- Давно.
- Вот, значит, и спасёшь девку!
- Аникей Евстафьевич, - пробасил Велимир, - девку лечить надо, а не замуж…
- Вот и займись этим. Благословлю вас пред иконами святыми. Всю оставшуюся жизнь за вас молиться стану. Назвался женихом… перед людьми… люди слышали!.. Знаешь, в каком месте колокольня стоит? Это одно из тех мест, где является Господь. Он тоже мог… мог услышать твои слова, сказанные людям!
- Дед Аникей, - деньги на лечение нужны. Большие деньги. Где взять?
- А ты не подумай, Велимирушка. За тебя не замарашка деревенская идёт, а принцесса.
- У принцесс не только титул, но и наличные должны быть, - недовольно бурчит Велимир.
- А ты не подумай, - вскочил на ноги дед Аникей, - приданое у девки - тоже царское.
- Гляжу я на твои штопаные штаны, дед Аникей, и что-то мне мешает поверить в царское приданное.
- Есть приданное, Велимирушка, не сомневайся, есть, - засуетился старик и вынул из кармана мешочек с золотыми монетами царской чеканки.
Велимир присвистнул: - Сколько здесь?
- Десять штук. Каждая монета из чистого золота достоинством в сто рублей.
- И много ещё имеется таких, достоинством в сто рублей?
- Довольно много, Велимирушка.