Большевики отступали в одиночку и целыми толпами. В темноте мигали быстрые огни, трещали винтовки и стучали пулемёты, ухали орудия, бросая отсветы, будто молнии в грозу. Пели, налетая, снаряды. С металлическим треском лопались шрапнели.
- Ну, буржуи, - слышались возгласы, - сейчас вас оседлаем!
- Погодите, краснопузые! - отвечали добровольцы.
Весь заиндевевший - куртка коробом - подошёл Марков.
- Не замело вас? - осведомился он бодро. - Ничего, бывает и хуже!
Предложив курить, он вытащил пачку асмоловских папирос - озябшие пальцы бойцов живо разобрали все.
- Пустяки! - продолжал генерал. - Держитесь! Не впервые ведь! Все вы молодые, здоровые, сильные… А ну-ка! В атаку!
2-я рота углубилась в станицу, когда из-за глиняных заборов показались "красные", одетые не лучше и не хуже "белых".
- Вы из Екатеринодара, товарищи? - окликнули марковцев.
- С оттелеве!
- Стало - пополнение?
- Пополнение! - отвечали промокшие и обессиленные офицеры.
Тут до красноармейцев стало доходить. Один их них, в бесформенной меховой шапке, бросился на Кирилла.
Пальцы Авинова одеревенели, сразу он не смог вскинуть винтовку. Помог Марков. Верхом на лошади, генерал пристрелил "красного" из револьвера.
- Вперёд! Вперёд! Вторая рота - по станице влево! Третья - вправо!
- Девочки! - послышался из темноты высокий, звонкий голос. - Тащите сюда пулемёт!
- Вперёд!
Из тёплых недр натопленной хаты выскочили несколько "красных".
- Товарищи! - строго прикрикнул один. - Не разводите панику!
- А ты кто? - спросил худенький, с тонкими чертами лица прапорщик Зиновьев, прозванный Зиночкой.
- Я председатель военно-революционного комитета, - по-прежнему строго и с достоинством отрекомендовался "красный", так и не поняв, перед кем держал ответ, - Зиновьев пристрелил его.
- Что вы наделали с нашим председателем? - ужаснулся его напарник.
- А ты кто? - повторил свой вопрос Зиночка.
- Я секретарь!
И труп секретаря ревкома упал на труп председателя.
В темноте, в вихорьках сухого, колючего снега несложно было потеряться, вот и Кирилл незаметно сместился, попадая в 3-ю роту и оказываясь близко к полковнику Кутепову - как раз в тот момент, когда навстречу выбежало несколько бойцов.
- В чём дело? - холодно спросил Кутепов.
- В доме полно "красных"!
- Да неужели? - буркнул полковник. Командир роты немедленно вошёл в хату. Авинов и прочие затопали следом. За дверями, в жарко натопленной комнате сидели за столом человек пятнадцать красноармейцев и пили чай из самовара. Морды у всех были под стать политическому окрасу - багровые, потные.
Кутепов, заслонив стоявшие в углу винтовки, громко спросил:
- Какого полка?
- Мы - Варнавинского… - начали представляться "красные".
- А мы - Офицерского!
Только тут большевики углядели блестящие погоны.
- Кадеты!
- Выходи по одному! - яростно скомандовал Кутепов. - Выходи в чём есть!
Офицеры вытолкали на улицу "живую силу противника", и полковник, стряхнув снег с бороды, налил себе кипяточку, выпил для сугреву, да и вышел вон.
Авинов тоже не задержался. Как его не тянуло остаться у тёплой печки, но это было нечестно по отношению к остальным. Своих он не отыскал, прибился к 4-й роте. Ротмистр Дударев тут же послал его за овраг на разведку.
- Проверить все дома! - распорядился он.
Авинов, отогревший руки, храбро сунулся в первый же дом. "Красных" там не было - у печки грелись генерал Эльснер в новеньком пальто и Деникин в польской шубе и папахе. Кирилл замешкался, а из сеней уже показался Марков.
- Вы что тут делаете? - набросился он на Авинова, будто не замечая генералов.
- Ротмистр Дударев послал меня узнать обстановку, - ответил Кирилл по-строевому. - Он со взводом лежит на берегу оврага, в лоб орудия. Я только что пришёл.
- Обстановка такая, - резко сказал Сергей Леонидович, - что немедленно собирайте всех, кого найдёте по хатам, и чтоб через четверть часа были на площади! У меня нет ни одного человека в резерве. Живо!
Кирилл выбежал, а Марков кричал ему вдогон, выскакивая на крыльцо и оглушительно щёлкая плетью по голенищу:
- Собирайте моим именем, и бегом ко мне: большевики опомнились и собираются контратаковать. Живо! Скорей!
Авинов, полный рвения и потаённого стыда (вдруг Марков подумал, будто он греться в хату заходил?..), ворвался в соседний дом, куда набилось добровольцев как селёдки в бочку, и крикнул:
- Всем выходить, строиться!
- Да мы только вошли!
- Кто? - крикнул с улицы Марков.
- Пулемётчики Офицерского полка, - последовал ответ. Голоса были испуганные.
- Все к нему! - указал генерал на Авинова. - И все бегом на площадь!
Вскочив на коня, Марков поскакал по улице, а Кирилл на скорую руку сколотил озябших юнкеров и кадетов в отряд. Не прошло и десяти минут, как он и его временные подчинённые вышли к площади.
- Кто идёт? - послышался окрик из темноты.
- Тут генерал Марков? - вопросом ответил Авинов.
- А на что вам генерал Марков? - подозрительно спросил голос.
- Явиться к нему с отрядом.
Тут из темноты показался сам генерал.
- Сколько? - спросил он без околичностей.
- Около полуроты с пулемётами.
- Отлично! Займите крайний дом напротив.
- Слушаюсь!
…Ранним утром сорокинцы перешли в контратаку, но их отбросили, перебив почти всех, а на станичном майдане сколотили семь виселиц для пленных комиссаров. Офицеры из роты Тимановского, усталые и озверелые, поймали молоденького красноармейца.
- Ты солдат… твою мать? - рычал штабс-капитан Якушев с бакенбардами а-ля Александр II.
- Солдат… - ныл парень, бледный до зелени. - Да я, ей-богу, не стрелял, помилуйте!
- А винтовка где?
- Бросил…
- Зачем же ты стрелял в нас?
- Да, ей-богу, дяденька, не стрелял я! - кричал в истерике парень. - Всех нас выгнали, приказали, а я невинный! Невинный!
- Невинный… твою мать?!
Якушев, недобро усмехаясь, поднял руку с револьвером.
- Куда тебе - в живот, в грудь? Говори!
- Пожалейте, дяденька! Помилуйте!
- Перестаньте, капитан, - пробасил ротмистр Шевелёв, - оставьте!
Штабс-капитан торопливо выстрелил - осечка.
- Да пустите вы его! Чего, он ведь мальчишка!
- Беги… твою мать! - заорал Якушев. - Счастье твоё!
Красноармеец с места взял разбег и почесал прочь…
…Марковцы, изнурённые и промёрзшие до самого нутра, в тяжёлых шинелях, покрывшихся корочкой льда, выстроились тут же, на площади. Проглянуло солнце, обещая тёплый денёк, и взору изумлённых станичников предстала целая колонна сверкавших ледяными доспехами воинов.
Нахохлившийся Корнилов сказал Маркову:
- Это был чисто Суворовский переход!
- Никак нет! - оскалился Сергей Леонидович. - Это был Корниловский переход!
А вот у Нади, что стояла неподалёку в белом халате, накинутом на шинель, было своё мнение на этот счёт. Взволнованная, она сказала генералу Маркову:
- Это был настоящий ледяной поход!
- Да, да, - ответил генерал, сдерживаясь, чтобы не застучать зубами. - Вы правы…
Глава 11
ДАР ЕКАТЕРИНЫ
Сообщение ОСВАГ
""Социалистическая армия" прапорщика Р. Сиверса заняла Таганрог и Ростов. Казаки-большевики тут же образовали Донскую Советскую Республику. Генерал-майор А. Назаров, новый войсковой атаман, объявил мобилизацию, но даже теперь донцы не откликнулись. Вместе с отрядом походного атамана генерала П. Попова верные А. Назарову казаки оставили Новочеркасск, с боями прорываясь в Задонье на соединение с Корниловым.
Севастопольские матросы, именующие себя "краснофлотцами", обстреляли Новороссийск с линкоров "Свободная Россия" ("Императрица Екатерина Великая") и "Воля" ("Император Александр III") и захватили город, наступая вместе с частями Юго-Восточной революционной армии хорунжего А. Автономова".
На исходе ночи перед Рождеством Христовым добровольцы вышли к аулу Хатук и станице Георгие-Афипской.
Кирилл как раз подносил Маркову патроны, когда увидел прихрамывавшего офицера, пожилого штабс-капитана, дважды раненного при штурме Новодмитровской. Его сопровождала сестра милосердия, фамилии которой Авинов не упомнил, а звали её Еленой.
- Заживает? - осведомился генерал.
- Раны пустячные, - бодрился штабс-капитан. - Заживут на ходу при роте.
- Садитесь на подводу! - приказал Марков.
- Да, но…
- И без разговоров!
А Кирилл подумал, что у Сергея Леонидовича много почётных прозвищ. Его и Белым витязем звали, и Ангелом-хранителем. Понятно, почему…
…Взять станицу приступом Корнилов поручил Маркову, но атака не получилась внезапной - когда голова наступавшей колонны подошла на расстояние всего в одну версту, как-то уж слишком быстро рассвело - и белогвардейцы оказались посреди чистого снежного поля, попадая под перекрёстный огонь пушек и пулемётов Красной армии.
- В укрытие! - заорал Марков, призывая своих под высокую насыпь железной дороги, проходившей по заливным лугам. Впереди смутно виднелась станица, опоясанная речкой Шебш, протекавшей в невысоких, но отвесных берегах. Мост через неё был один.
- Да не бойтесь вы пуль, - убеждал добровольцев Сергей Леонидович. - Если суждено, то она найдёт нас везде, не судьба - так и в жарком бою уцелеете. Я никогда не берёгся пули и вот, видите, цел!
Взрывом гранаты накрыло бежавших пулемётчиков.
- Возьмите, возьмите, ради бога, - застонал раненый корниловец саженного роста, - господа, куда же вы?
Один белогвардеец пробежал мимо него, будто не замечая, а другой на ходу бормотал, неловко оправдываясь:
- Ну куда же мы возьмём? Мы идём на новые позиции…
- Не христиане, что ль, вы?! - надтреснуто закричал корниловец.
- И правда? - буркнул Авинов. - Возьмём, господа?
Вчетвером уложили раненого на железнодорожный щит. Тащить было тяжело, а корниловец стонал и скрипел зубами - левую ногу ему раздробило.
- Ой, братцы, осторожно, о-о!
Боясь уронить щит с раненым - пальцы онемели и готовы были сорваться, - Кирилл добежал-таки до железнодорожной будки подобия медпункта.
- Сестра, вот, гляньте, пожалуйста.
- Сейчас, сейчас, - хладнокровно отвечала сестра милосердия, уже выработавшая в себе необходимую и достаточную жестокость врача, - подождите, не все сразу. Видите, на позиции я одна, а все сестры где? Им бы только на подводах с офицерами кататься!
Отовсюду летели, жужжали пули, словно целясь в красный крест, а вокруг сестры лежали, сидели, стояли раненые.
- Сестра, воды!
- Сестра, перевяжите!
- Доктора позовите, умоляю!
Сестра, Варя или Катя, Авинов не запомнил, лишь жмурилась и трясла головой. Но нет, это не кошмарный сон, это кошмарная явь…
Кирилл короткими перебежками устремился к своим, сполз по насыпи, оказавшись за спиною у самого Маркова.
- Артиллерия, - процедил Сергей Леонидович, - где эта… такая и растакая артиллерия?!
А Кирилл почувствовал всем телом легчайшее содрогание. Приподняв голову, он всмотрелся в сумрак - там явственно двигалась угловатая и коробчатая масса.
- Поезд, ваше превосходительство!
Марков разразился такими замысловатыми проклятиями, что даже самые грубые натуры пришли в изумление.
Броневой поезд надвигался медленно, но неумолимо - огни его были закрыты, только свет из открытой топки скользил по шпалам.
- Твою-то ма-ать… - протянул Марков и вдруг бросился по насыпи вверх, мимо железнодорожной будки: - Поезд, стой! Такой-растакой! Раздавишь, сукин сын! Не видишь разве, что свои?!
И поезд, заскрипев тормозами, остановился. Лязгнул щиток паровозной будки. Ошалевший машинист так и не успел прийти в себя - Сергей Леонидович выхватил ручную гранату и забросил её в кабину. Взрывом выбило стёкла и переколотило приборы. Тут же изо всех вагонов затрещали винтовки и пулемёты, а вот орудия с открытых площадок не успели сказать своё веское слово - полковник Миончинский, молодой офицер-артиллерист, продвинул вперёд две трёхдюймовых пушки и под градом пуль навёл их на бронепаровоз.
- Отходи в сторону от поезда! - закричал Марков. - Ложись!
Трёхдюймовки ударили в упор по колёсам и цилиндрам паровоза, и тот грузно лёг передком на полотно.
- По вагонам… Огонь!
Артиллерийские гранаты рвались, прошибая стенки блиндированных вагонов, и марковцы набросились на поезд - стреляли по амбразурам, взбирались на крыши, рубили их топорами и швыряли в отверстия бомбы. Парочка текинцев, с ними Саид, притащили из железнодорожной будки смоляной пакли - и запылали два вагона. Большевики выскакивали из горящих теплушек, полных удушливого дыма, выбирались сквозь пробитый пол, выбрасывались, обгорелые, и ползли по полотну.
К Маркову подобрался Деникин и пожал тому руку.
- Горячо обнимаю виновника этого беспримерного дела. Не задет?
- От большевиков Бог миловал, - улыбнулся Сергей Леонидович. - А вот свои палят как оглашенные. Один выстрел над самым ухом, - генерал кивнул на смущённого Кирилла, - до сих пор ничего не слышу!
- Пустое! - засмеялся Антон Иванович, - скоро все станем туги на ухо - гаубицы на позиции!
И тут же, словно дослушав Деникина, прогрохотали орудия, залпом накрывая Георгие-Афипскую. И ещё, и ещё!
- Вперёд, ура! С Богом, вперёд!
Часом позже станица была взята, и бойцы разместились в бедных хатках форштадта. В тепле Авинов отогрелся, но заснуть, подремать хотя бы так и не смог - в хате стоял густой туман от испарений сырой одежды, налепленной на печь, и дыхания множества людей, висел тошнотный едкий запах прелой шинельной шерсти и мокрых сапог.
- Здравствуйте, родные! - протиснулся в хату Марков. - Друзья! Нам дан отдых. Отдохнём часика два-три, сколотимся, пополнимся и - в новые бранные дела за Родину!
Ровно два часа спустя, невыспавшийся, с гудящей головой, но в сухом, Кирилл встал в строй - начинался штурм Екатеринодара.
Переправлялись по деревянному мосту - "красные" так спешили отступить, что не успели сжечь его за собою.
Первыми на тот берег Кубани выдвинулись броневики, из пулемётов расстреляв красноармейские посты. За реку двинулись артиллерия и обоз, добровольцы бежали трусцой и ехали - подводы насчитывались уже тысячами. Марковцы прикрывали обоз и раненых.
Показался Марков, герой дня. Генерал шёл широким шагом, размахивая нагайкой, и издали ещё, на ходу ругался:
- Чёрт знает что! Вместо инвалидной команды к обозу пришили. Попадёшь к шапочному разбору… Пустили бы сразу вперёд - я бы уже давно в Екатеринодаре был!
- Не горюй, Серёжа, - ответил ему Романовский, - Екатеринодар от тебя не ушёл.
На своём английском буланом подъехал Корнилов. Его чёрные раскосые глаза блестели как угольки, посматривая в сторону кубанской столицы, губы кривились улыбкой предвкушения.
- Генерал Казанович и атаман Каледин двинутся в атаку вдоль Екатеринодарской дороги, - сказал он. - Врангель атакует западную окраину города, наступая на Черноморский вокзал. Еще левее пойдёт конница Эрдели - в охват города с севера и северо-востока. А вам, Сергей Леонидович, я поручаю артиллерийские казармы.
Марков сразу повеселел.
- Ну, видимо, - проговорил он довольно, - без нас дело не обойдётся!
И марковцы пошагали по дамбе через русло Большого Карасуна, древнего русла Кубани, по которой была проложена трамвайная линия. А за Карасуном и подвижной состав обнаружился - старый, облупленный малиново-жёлтый трамвай стоял в зыбкой тени могучих платанов, развесивших голые ветви над вагонами.
Приблизившись, Кирилл заглянул внутрь трамвая - ни пассажиров, ни вагоновожатого. "А почему бы и нет?" - подумал он, заскакивая в кабину. Разобравшись в несложном хозяйстве, поручик завёл моторы - те загудели глухо и мощно, сотрясая пол мелкой дрожью. Надо же, бежит ток по проводам!
- Ваше превосходительство! - крикнул он Маркову. - Подбросить, может?
Генерал сперва остолбенел, а потом расплылся в широкой улыбке, оценив юмор положения.
- Занимайте места согласно купленным билетам! - воскликнул он, забираясь на подножку.
Вторым поднялся Тимановский, потом повалили "пассажиры".
- Трогай!
Повинуясь Авинову, трамвай забренчал - и двинулся, гудя и звякая. В стороне, по дороге, двинулись подводы с корниловцами.
- Запевай!
И трясущийся вагон грянул:
Дружно, корниловцы, в ногу,
С нами Корнилов идёт;
Спасёт он, поверьте, отчизну,
Не выдаст он русский народ!
Неожиданно навстречу трамваю проскакал разведчик. Генерал Марков моментально высунулся в окно и заорал:
- А ну стой!
Разведчик был парень лихой, и терпеть грубость со стороны какого-то текинца в папахе не стал, замахнулся нагайкой - и только тогда признал генерала. Мигом развернув коня, он поскакал рядом с вагоном, истово козыряя.
- Прошу прощения, ваше превосходительство, - мычал разведчик, - не признал!
- Докладывай!
- По нашим данным, - затараторил конник, - силы большевистского командования определяются в боевой линии до двадцати четырёх тысяч бойцов при трёх бронепоездах, четырёх гаубицах и десяти лёгких орудиях. Отряды противника вышли в наступление!
- Ясно, - кивнул Марков, - дуй дальше!
И трамвай загудел, зазвякал вперёд. Но ушёл он недалеко - просвистел снаряд и разорвался прямо на путях, разводя рельсы "усами" в стороны.
- Приехали на штурм! - сообщил генерал. - Выходим!
Просвистела ещё одна граната, подняла в воздух кучу земли далеко за марковцами.
- Знатно, - оценил выстрел Марков, - но поздно.
- Смотрите, господа, - воскликнул молодой офицерик, - там цепи, вон движутся!
- Вижу, - кивнул генерал, принимая позу Наполеона, - ждём, господа офицеры. Нам обещали огнём подготовить взятие казарм.
- Так снарядов же нет! - удивился офицерик.
- А нам большевички подсобили, - сказал Тимановский с усмешкой, - "поднесли" в Георгие-Афипской пару тысяч ящиков.
И началась артподготовка. Обычно добровольцы-пушкари вели редкую стрельбу - берегли снаряды, но в этот раз не пожалели огня. Земля то и дело вставала горбами, выбрасывая тучи комков и пыли, а грохот отдельных взрывов сливался в мощный гул.