Середина XXI века. В результате серии ядерных атак политическая карта мира изменилась неузнаваемо. Из супердержав остались только Россия и Китай. Вся Африка, Ближний Восток и большая часть Европы принадлежат мусульманам. Прежние США распались на Исламскую республику и Библейский пояс, ведущие непрерывную войну друг с другом. Свирепствует религиозная полиция, экономика в глубоком упадке. Христиане поражены в правах, евреи вне закона.
Но не все принимают правила, навязанные судьбой. Один из таких, играющих по собственным правилам, фидаин, супервоин, спецназовец Ракким Эппс вступает в неравный бой с всесильными мира сего, чтобы получить доказательства, что бомбы, изменившие мир, взорвали вовсе не те, о ком объявлено официально.
Роберт Ферриньо
Молитва по ассасину
Посвящается тем, кто, испытывая жажду, не отказывается от мечты о воде.
Когда у льва выпадают зубы, шакалы делаются смелыми.
Старинная арабская пословица
Пролог
Странно было валяться посреди автостоянки возле разграбленного "Уол-марта" с подвернутой под себя ногой и смотреть в небо. Раньше Джейсон часто заскакивал сюда за джинсами, новым диском или пачкой "Фростед флейкс". А теперь он здесь умирал.
Вороны, резко взмахнув черными крыльями, слетели с высоких столбов. День ото дня птицы увеличивались в размерах, словно раздуваясь от собственной наглости.
Умирать оказалось совсем не страшно. Вначале, правда, его тело пронизывала боль, ужасная боль, но потом она отступила. Отступила, к счастью, поскольку Джейсон не отличался мужеством. Он боялся пауков, зубных врачей, красивых девушек, а более всего - одиночества. Однако сейчас страх исчез. Гибель в Священной войне открывала прямую дорогу в рай. Так говорил Трей, а он знал Коран гораздо лучше Джейсона. По словам Трея, самым главным было вслух засвидетельствовать свою веру: "Нет бога, кроме Аллаха, а Мухаммед - пророк Его", - и дальше беспокоиться не о чем.
Трей уже умер. Снайпер мятежников загнал ему в грудь три пули, когда их подразделение подходило к Ньюарку. Джейсон, склонившись над ним, схватил его за руку, умолял не умирать, но Трей все равно умер с застывшим на лице выражением испуга.
Сержант приказал было продолжить движение, однако Джейсон не двинулся с места, заявив, что желает лично убедиться в том, что о теле позаботятся надлежащим образом. Командир, бывший бухгалтер из "Эйч-энд-ар блок", сдался и повел взвод дальше. Все бойцы подразделения, так же как и Джейсон, приняли ислам совсем недавно и потому испытывали некоторую неуверенность в себе.
Он дождался, пока похоронная команда завернет Трея в белую ткань, затем помог рыть могилу.
Когда Джейсон догнал взвод, сержант уже успел погибнуть. Теперь умирал он сам, и белой ткани на всех не хватало. Ничего, Аллах поймет. Эти слова Трей неустанно повторял, если Джейсона обуревали сомнения, ведь он продолжал питать слабость к свиным отбивным и бекону. Читай Священный Коран, и Аллах поймет.
Джейсон почти утратил способность видеть, но это не имело значения. Он и так повидал достаточно.
Тела убитых завалили всю автостоянку. Весь Ньюарк превратился в гигантское кладбище. Солдаты и мирные жители. Правоверные вперемешку с мятежниками из Библейского пояса. Американцы против американцев.
И те и другие сражались на своей земле. Бои шли за каждую автостраду, за каждую торговую улицу. Города пылали по всей стране.
На прошлой неделе мятежники два или три раза почти овладевали Ньюарком, и тогда майор Кидд, чернокожий великан, вдохновляя войска личным примером, первым бесстрашно устремлялся в контратаку навстречу свистящим пулям.
Джейсон был рад, что его не послали воевать под Нэшвилл. Его родители много лет назад переехали оттуда в Детройт, получив рабочие места на автомобильном заводе, однако в Теннесси остался еще кое-кто из родственников, и сейчас они, вполне возможно, сражались на другой стороне.
Задолго до Перехода жители Библейского пояса, так же как и все остальные, переживали нелегкие времена. Люди оставались без работы или жили в постоянном страхе потерять ее, фабрики и школы закрывались, дети голодали. Впрочем, лишения не заставили южан изменить собственному мировоззрению. Наоборот, их вера лишь окрепла.
В те времена единственным местом, предлагавшим душевный покой… единственным местом, обещавшим дать нужные ответы, стала мечеть. Все это видели. Вся страна согласилась принять другую веру, но только не южане. Они не пожелали отказаться от устоявшихся традиций и сохранили старомодную религию.
Именно по этой причине Джейсон не находил в себе сил ненавидеть мятежников. Он понимал их. Южане любили страну, обманувшую их. Любили страну, прекратившую существование… И пусть война против них священна, таких врагов нельзя не уважать.
С этим был согласен даже Рыжебородый. Воин ислама, заместитель директора службы государственной безопасности, он их тоже понимал.
- Пусть недостоин сам предмет веры мятежников, - вещал Рыжебородый, - однако такая преданность достойна уважения, и тем радостнее станет их приход к истинной вере.
Джейсон часто видел его на экранах телевизоров. Бывалым солдатам он нравился. Почти так же, как майор Кидд.
Многие политики призывали сравнять Библейский пояс с землей, но Рыжебородый заставил их умолкнуть. С телосложением быка, суровым взглядом и бородой цвета лесного пожара, он легко наводил страх на недругов.
Совсем стемнело. Тем не менее Джейсон не остался в полном одиночестве. До его слуха долетел шум многочисленных крыльев, и он еще раз повторил про себя священную формулу.
Смерть за веру сулила ему вечные утехи с многочисленными гуриями-девственницами. Джейсон вовсе не собирался спорить с Аллахом, однако втайне все же надеялся, что в раю ему встретится хотя бы пара девушек, обладающих соответствующим опытом, поскольку сам он таковым обзавестись не успел. А еще жаль, что не удалось закончить школу. В этом году он должен был стать выпускником. Выпуск две тысячи пятнадцатого года. Как бы здорово он смотрелся в форменном пиджаке на фотографии из ежегодника… Ладно, как говорил Трей, "иншалла", что означало нечто вроде "как бы то ни было". Джейсон улыбнулся. Шум крыльев сделался громче. Ангелы прилетели, чтобы унести его домой.
1
Двадцать пять лет спустя
Второй тайм финального матча "Суперкубка" начинался как раз после полуденного намаза. Болельщики на стадионе Хомейни совершали ритуал чисто механически, неуклюже скорчившись, расставив ноги и едва касаясь лбами земли. Один только охранник на верхней галерее творил молитву с надлежащим благоговением. Все движения мужчины в возрасте, с покрытым шрамами лицом отличались плавностью и точностью. Сложив ладони и вытянув носки, он развернулся, как подобает, в сторону Мекки. Поймав на себе взгляд Раккима Эппса, охранник на мгновение напрягся, потом заметил у него на пальце кольцо фидаина и склонился в приветственном благословении.
Ракким, не молившийся уже в течение трех лет, вернул приветствие с не меньшей искренностью. Лишь один из тысячи мог иметь представление о значении простого титанового кольца, но охранник относился к числу первых из новообращенных. За веру он отдал все и взамен ожидал только места в раю. Интересно, считал ли этот человек войну оправданной?
Ракким оглядел толпу правоверных, спешивших занять свои места. Сара все еще не появилась. В нескольких рядах от себя он заметил поднимавшегося по лестнице Энтони-младшего. Новая оранжевая футболка с эмблемой "Бедуинов", вероятно, стоила его отцу недельного жалованья. Энтони-старший слишком баловал сына. Самые крутые полицейские почему-то всегда оказываются чрезмерно мягкотелыми по отношению к собственным детям.
Со своего места Ракким мог без труда разглядеть купола и минареты на окружавших город холмах, далекий полуразрушенный отель "Спейс нидл" и Дворец мучеников возле него. Городской центр представлял собой скопление стеклянных небоскребов и высотных жилых домов с торчащими отовсюду спутниковыми антеннами. На юге вздымалось в небо здание правительства, вдвое превосходящее размерами старое в Вашингтоне, а рядом сверкала синей мозаикой Великая мечеть.
На нижних трибунах зрители-католики делали вид, будто не замечают, как правоверные запихивают в спинки сидений молитвенные коврики. Ракким же замечал все, не замечал только Сары. Еще одно невыполненное обещание. Все, больше он не позволит ей себя дурачить. Впрочем, точно такой же зарок Ракким дал себе, когда Сара обманула его в прошлый раз.
Оставив пост фидаина, он слегка прибавил в весе, однако в свои тридцать лет по-прежнему оставался поджарым и жилистым. Средний рост, темные, коротко остриженные волосы, аккуратная борода и ухоженные усы вкупе со слегка угловатыми чертами лица придавали Раккиму отдаленное сходство с мавром - своего рода преимущество для человека, некогда принявшего ислам.
Он поплотнее надвинул черную тюбетейку и поднял воротник, защищаясь от обычной для Сиэтла сырости и ветра, приносившего со стороны залива мерзкий запах тухлой рыбы. Ее довольно много погибло на прошлой неделе из-за пролитой нефти.
Пальцы Раккима привычно коснулись рукояти спрятанного в кармане карбопластового ножа. Ни один металлоискатель не реагировал на такое оружие. Вставки из того же материала скрывались в носках его башмаков.
Грянула музыка. Группы поддержки - естественно мужчины - замаршировали вдоль боковых линий, размахивая мечами над головой. "Бедуины" и "Паладины" выбежали на игровое поле под восторженный рев вскочивших с мест болельщиков.
Ракким еще раз оглядел трибуны в поисках Сары и заметил охранника. Тот с настороженным видом что-то высматривал среди толпы. Проследив направление его взгляда, бывший фидаин рванул вверх по лестнице, перескакивая через две ступеньки.
Он точно подгадал время и сумел перехватить Энтони-младшего на безлюдном верхнем ярусе. Карманником тот оказался никчемным, однако предусмотреть пути возможного отступления через аварийный выход у него ума хватило.
- Тебе чего, Ракким? - Сперва мускулистый юноша в футболке с капюшоном попытался вырваться, а теперь всем своим видом демонстрировал уязвленную гордость. - Руки убери!
- Скверный мальчишка! - Ракким щелкнул его по носу украденным бумажником, и Энтони-младший растерянно захлопал себя по карманам. Он даже не заметил, как бывший фидаин вытащил его добычу.
- Если тебя арестует полиция, - Ракким щелкнул его по носу сильнее, - позор падет на твоего родителя. А если схватят "черные халаты" - останешься без руки.
Энтони-младший выпятил челюсть. Совсем как отец.
- Отдай мои деньги!
Ракким сгреб его за шиворот и подтолкнул к выходу. Обернувшись, он увидел охранника со шрамами на лице.
- Юный брат нашел это и не знал, кому вернуть. - Ракким протянул бумажник. - Может быть, ты об этом позаботишься?
- Я видел, где юноша подобрал его. Похоже, кто-то уронил кошелек прямо в карман торговца.
- Зоркие же глаза у юного брата, если он сумел разглядеть его там.
Брови охранника удивленно поползли вверх, и на миг его лицо обрело прежнюю красоту.
- Ступай, фидаин. - Он взял бумажник. - Да пребудет с тобой Аллах.
- А разве у нас есть выбор?
Ракким двинулся к ложам для высокопоставленных особ.
Энтони Коларузо-старший даже не поднял глаз на усевшегося рядом бывшего фидаина.
- Не думал, что ты снова появишься. - Он поднес ко рту хот-дог, роняя на колени кусочки маринованных овощей и рубленый лук.
- Кто-то должен за тобой присматривать.
Вместо ответа коренастый детектив средних лет, с печальными глазами и внушительным животом, молча заглотил очередной кусок хот-дога. Соус "пикадилли" капал с его коротких волосатых пальцев.
ВИП-ложи на стадионе предоставлялись местным политическим деятелям, корпоративным спонсорам и высшим армейским чинам. Самые удобные из них были зарезервированы для фидаинов. Простой полицейский Коларузо к таковым не относился, да к тому же исповедовал католицизм и потому в зону для избранных сумел попасть лишь по приглашению Раккима.
Защитник "Бедуинов" перехватил мяч, поднес к уху и отступил назад. Затем он, резко бросившись вперед, сделал подачу своему любимому принимающему. Движение оказалось таким быстрым, что глаза не успели отследить его, хотя ладонь игрока размерами не уступала листу веерной пальмы. Резиновый снаряд вознесся к облакам, а принимающий сорвался с места, оставив далеко позади прикрывавших его товарищей. Он мчался во весь дух, уже касаясь мяча кончиками пальцев, но тут его кроссовка зацепилась шипом за траву, и принимающий растянулся во весь рост, а мяч запрыгал по полю. Волна разочарованного гула прокатилась над трибунами.
Ракким снова бросил взгляд на верхние ярусы. Сара по-прежнему не появилась. Он сел. Сара не придет. Ни сегодня, ни в любой другой день. Ракким от души врезал по спинке переднего кресла, едва не сорвав его с креплений.
- Вот не знал, что ты так переживаешь за "Бедуинов", командир, - заметил Коларузо.
- Они разрывают мою печень!
Принимающий валялся на траве, а по всему стадиону стонали фанаты "Бедуинов". Неподалеку кто-то принялся выкрикивать угрозы, и тощий "черный халат", сидевший в секторе фундаменталистов, встревоженно зашарил глазами по рядам болельщиков. Раккиму шериф религиозной полиции, с его растрепанной бородой, торчавшей из-под черного тюрбана кустом ежевики, больше всего напоминал рассерженного кальмара. Тот, шурша халатом, ерзал в кресле, пытаясь высмотреть нарушителя, потом, сощурив глаза, пристально уставился на Коларузо в заляпанном горчицей сером костюме.
- Энтони, кажется, этот евнух в тебя влюбился.
- Тише говори. - Детектив вытер губы салфеткой.
- Но это же свободная страна, разве не так… офицер?
Страна пока действительно оставалась свободной.
Большую часть населения составляли мусульмане, однако в основной своей массе умеренные. Цивилизованные миряне, официально принявшие ислам, но не одержимые пылом фундаменталистов.
Приверженцы жесткой линии хоть и состояли в меньшинстве, тем не менее благодаря присущей им безжалостной энергии сумели обеспечить себе политическую власть, абсолютно несоразмерную собственной численности. Конгресс пытался их унять, постоянно увеличивая расходы на мечети и религиозные школы, но аятоллы с их борцами за общественную нравственность, "черными халатами", всегда оставались недовольны.
Принимающий с разбитым лицом тяжело поднялся на ноги. Под оглушительные аплодисменты болельщиков огромные экраны передали крупным планом изображение игрока, харкающего кровью.
- Раньше, помнится, шлемы были с масками, - заметил Коларузо.
- А как же спортивная честь? - напомнил Ракким. - Так даже после самого сильного удара крови не появится.
- Видишь ли… в старые времена играли не совсем ради крови.
Теперь испепеляющий взор шерифа метался по рядам умеренных. Самые дешевые места на стадионе занимали молодые интеллигенты в юбках и джинсах. Мужчины и женщины, не стеснявшиеся сидеть рядом.
"Черные халаты", ранее официально обладавшие властью только над фундаменталистами, в последнее время для демонстрации собственной приверженности к истинной вере повадились оскорблять католиков прямо на городских улицах и швыряться камнями в сторонников передовых идей.
Фундаменталистов, отошедших от веры, стали клеймить как отступников. В сельской местности таким грозили увечья или даже смерть. Впрочем, и самые космополитичные города не спасали человека от остракизма со стороны собственной семьи.
Над стадионом медленно проплыл дирижабль с эмблемой "Суперкубка". На его борту красовался флаг Исламских Штатов Америки, похожий на флаг прежнего режима, только вместо звездочек сверкали золотые полумесяцы. Ракким проводил взглядом воздушный корабль, пока тот не затерялся в сияющем круге солнца. Несмотря на присутствие "черных халатов", при виде флага он ощутил подступивший к горлу комок.
- Глянь-ка, кто рядом с нами устроился. - Коларузо указал на широкую ложу, предназначавшуюся для политиков, кинозвезд и аятолл. - Никак твой старый командир?
Предводитель фидаинов генерал Кидд отдал честь телекамере и болельщикам.
Мужественное лицо иммигранта из Сомали великолепно сочеталось с безупречно сидевшей на нем строгой синей униформой. Соседнее кресло занимал мулла Оксли с гроздьями перстней на пальцах и густой курчавой бородой, блестевшей от масла.
Чванливый ублюдок.
Три года назад, когда Ракким уходил в отставку, генерал ни за что не позволил бы себе сесть бок о бок с главой "черных халатов", да и с любым другим политиком за исключением президента. Организация фидаинов ни от кого не зависела, ее бойцы подчинялись только своим командирам и заботились исключительно о благе нации. Впрочем, минуло уже три года.
- Лично мне твой генерал кажется самодуром, - заметил Коларузо, отрываясь от хот-дога. - В старые времена, когда я был молодым и рьяным, я бы в вашей команде и пяти минут не прожил.
Фидаины относились к разряду элитных подразделений Исламской республики. Их использовали в основном для тайных операций на территории Библейского пояса. Отколовшиеся штаты старой Конфедерации сохранили внушительный арсенал ядерного оружия, и лишь благодаря поддерживаемому террором равновесию удавалось избежать очередного витка войны. Вместо широкомасштабных боевых действий между сторонами тлел бесконечный конфликт, смертельный бой без жалоб и снисхождения, состоявший из ложных или явных выпадов и контратак.
- Вы были лучшими из лучших, - продолжил Коларузо. - Меня бы даже на порог не пустили.
- Энтони, тебе чего нужно?
Коларузо смущенно заерзал.
- Мой младший хочет стать фидаином. Ему уже девятнадцать, и у него только и разговоров, что о них. О том, как красиво маршируют эти элитные убийцы. Мальчишка постоянно торчит в спортзале. Совершенствуется физически, вместо того чтобы с приятелями драть глотку на стадионе. Переубедить его невозможно.
Ракким пристально посмотрел на детектива.
- Предложи ему пойти в армию. А лучше пусть освоит хорошую профессию. В металлургах страна сейчас нуждается гораздо больше, нежели в фидаинах.
Коларузо стряхнул крошки с галстука.
- Жена просила передать тебе, чтобы ты замолвил за него словечко. Он и сам намерен обратиться к другой вере, но твоя рекомендация…
- Стандартный срок службы составляет восемь лет. Из тех, кто прошел начальный курс боевой подготовки, тридцать процентов не доживают до подписания контракта. Мэри знает об этом?
- Она знает, какие блага получит семья, если сын станет фидаином. Ты видел наших дочерей. Ослепительными красавицами их назвать нельзя, но с братом-фидаином девушкам не придется соглашаться только на предложения католиков, они сами смогут выбрать себе женихов.