На мониторе, установленном над зоной защиты, появилось огромное лицо генерала Кидда.
- Сделай сыну одолжение, передай Мэри, что у меня нет такого влияния.
- Офицер. С кучей наград. Ушел в отставку со всеми почестями… нет, она ни за что не поверит.
- Тогда скажи ей правду. Скажи, что ты просил, а я отказал.
Коларузо выдохнул с явным облегчением.
- Спасибо. Но я должен был попытаться.
- На твоем месте я бы не спускал глаз с младшего. И еще постарался бы сделать так, чтобы у него оставалось как можно меньше свободного времени.
- Он - хороший парень, только мечты дурные. - Отхлебнув джихад-колы, детектив поморщился. Ну какой "Суперкубок" без пива? Настоящего пива.
- Джентльмены, - из соседней корпоративной ложи к ним склонился мелкий торговец, - у меня есть водка с фруктовым соком.
Коларузо рыгнул, не удостоив его даже взгляда.
- А вы, сэр? - Делец оттянул край зеленого вязаного жакета, демонстрируя Раккиму горлышко фляги.
Бывший фидаин презрительно отмахнулся. Их сосед принадлежал к числу тех, кто никак не мог определиться с выбором. Он носил спортивную куртку и штаны цвета хаки и, чтобы не вызвать неудовольствия фундаменталистов, щеголял в арафатовской куфие. Скорее всего, этот человек даже обзавелся учебным видеопособием по повязыванию головных платков в соответствии с канонами, но оно ему не особенно помогло.
"Паладины" выстроились на восемнадцатиярдовой линии "Бедуинов". Игроки уже вцепились руками в траву, однако "Бедуины" попросили минутный перерыв.
Ракким встал, потянулся и бросил еще один взгляд на верхние ярусы. Последний. Сары не было. Возможно, дядя в последний момент потребовал от нее остаться дома. Или машина сломалась, когда она ехала на игру, а звонить Сара не стала, поскольку телефон могут прослушивать. А может, даже она и звонила, только попала в мертвую зону, и звонок не прошел. Почему бы нет? Такое вполне могло случиться. Все могло случиться в этом идиотском мире.
Защитник "Паладинов" начал отсчет. Отвернувшись от поля, Ракким заметил, как пара шерифов из полиции нравственности вломилась в один из секторов для модернов. Длинные гибкие трости заходили по плечам и спинам трех женщин. "Черные халаты" повалили их на землю, затем погнали вверх по проходу. Женщины прикрывали лица, одновременно пытаясь защититься от градом сыпавшихся ударов.
Ракким заорал изо всей мочи, пытаясь образумить зарвавшихся блюстителей духовности, но его полный ярости вопль потонул во внезапном восторженном реве толпы - защитник "Паладинов" прорвался сквозь оборону противника, едва не забив гол. Бывший фидаин находился слишком далеко и не мог помочь женщинам. Впрочем, даже оказавшись совсем близко, он все равно не имел возможности сколь-нибудь существенно повлиять на происходящее. Вмешательство в дела религиозных властей считалось тяжелым преступлением. В случае разбирательства сами женщины дали бы против него показания, причем с готовностью.
- Мерзкое зрелище, - пробормотал стоявший рядом Коларузо.
Определить, в чем провинилась троица, не представлялось возможным. Женщины могли ненароком оголить лодыжки, или у одной из них слетел головной платок. Или они слишком громко смеялись.
Ракким сел, все еще дрожа от ярости, а "черные халаты" продолжали орудовать тростями. Впервые на его памяти полиция нравственности столь в открытую принялась избивать людей во время мероприятия, напрямую транслирующегося по международному телевидению. Обычно они более трепетно относились к соблюдению приличий. Сегодня же им, казалось, было на все наплевать. "Черные халаты" словно нарочно пытались попасть под объективы камер.
Шериф, сидевший через несколько рядов от них, с интересом наблюдал за действиями коллег, постукивая пальцами по коленям в такт ударам палок. Словно уловив тяжесть пристального взгляда Раккима, он оглянулся и кивнул. Бывший фидаин не возвратил приветствия. Шериф отвернулся, и его рука коснулась тюрбана, сотворив защитный знак.
- Рискованное поведение, командир, - шепнул ему Коларузо в самое ухо. - Зачем наживать себе врага?
- Поздно уже.
- Выбор всегда есть. - Детектив уставился на растопыренную пятерню.
- Да, - согласился Ракким, не спуская глаз с "черного халата". - И я его уже сделал.
2
После вечернего намаза
За ним пришли незадолго до полуночи. Люди Рыжебородого. Двое из них проникли в клуб "Полнолуние", примешавшись к толпе подвыпивших болельщиков. Ракким мог их заметить и раньше, но на тот момент мысли его текли по несколько иному руслу - он валялся в постели, почти лишенный сил после неистовой любовной схватки, следил за уносившимися к потолку кольцами сигаретного дыма и думал о Саре.
- Господи, как же мне этого не хватало, - пробормотала лежавшая рядом Марди. - Как давно мы не виделись. Как давно. - Она затянулась, и пламя свечей блеснуло в ее зрачках. - Нужно было заказать больше пива. - Ее пальцы стряхнули пепел на пол. - Думаю, не меньше сорока бочек.
Ракким чувствовал жар ее тела, ощущал прикосновение бедер. Слабый ветерок из открытого окна рассеивал дым, холодил покрытые испариной руки и ноги, но бывший фидаин даже не пытался прикрыться простыней. Как и Марди. Они лежали рядом. Их горячие, взмокшие тела от ощущения близости покрылись мурашками, а души разделяли тысячи миль.
- Почему молчишь? Что-то случилось на стадионе? - поинтересовалась женщина.
- Нет.
Она наклонилась над ним, колыхнув грудью, и перекрестила ему лоб большим пальцем. Ракким сердито провел по лицу ладонью, словно стирая знак. Он не раз объяснял Марди, что ему это не нравится, однако протесты бывшего фидаина лишь провоцировали ее.
Поцеловав Раккима, женщина выбралась из кровати.
- Никогда не видела тебя таким злым. Не думай, я не жалуюсь. Мне нравится секс с разгневанным мужчиной. Я должна поблагодарить за это твою принцессу-мусульманку?
- Не называй ее так.
Марди распахнула шторы и уставилась на улицу. Распутная тридцативосьмилетняя блондинка, расставив ноги, замерла на фоне окна, вызывающе демонстрируя наготу крепкого тела.
Из клуба, расположенного этажом ниже, сквозь пол пробивались аккорды очередной вариации на тему занудной песни "Нирваны", написанной полвека назад.
- Что, музыка не нравится? - Очевидно, Марди заметила выражение лица Раккима. - Наслаждайся. Это - звон монет в наших карманах.
- Ты так считаешь?
В Лос-Анджелес туристы едут ради курицы в шоколадном соусе и мариаччи. В Сиэтле же они появляются, чтобы поглазеть на столичные здания, выплакаться во Дворце Мучеников и послушать старую заунывную музыку.
Ракким лишь пожал плечами. Доля Марди в "Полнолунии" составляла восемьдесят процентов, а его - двадцать. Однако, сложись обстоятельства с точностью до наоборот, бывший фидаин все равно не счел бы нужным возражать или спорить. В делах бизнеса партнерша разбиралась не в пример лучше его. Она знала, где и как расположить танцевальную площадку, у кого из оптовиков выгоднее закупать пиво и дозы ката. Она с первого взгляда могла определить, кого следует нанять, а кого - уволить.
В Раккиме Марди нуждалась из-за его связей с подпольем, а также для улаживания проблем с полицией и рэкетирами. На самом деле она вполне могла выплачивать ему фиксированное вознаграждение, наверняка бы составившее куда более скромную сумму по сравнению с доходами от его доли в бизнесе. Весьма любопытный недосмотр для человека, заинтересованного исключительно в получении прибыли.
Ракким пробежал глазами по мониторам камер внешнего обзора, понаблюдал за гуляками, набившимися в танцевальный зал. Вечерами клуб никогда не страдал от недостатка посетителей, но по окончании финальной игры все злачные места в Зоне просто трещали по швам, а переулки вокруг кишели болельщиками, пребывавшими в разной степени эйфории. Сегодня места в помещение для банкетов бронировались на два часа вперед, танцплощадка была заполнена до отказа, а стойка бара то и дело подвергалась яростным атакам буйных фанатов "Паладинов".
"Полнолуние" располагалось в Зоне, официально именовавшейся Христианским районом. Территория включала в себя тридцать - сорок кварталов, где процветали ночные клубы и кофейни, где салоны компьютерных игр и кинотеатры работали практически без цензуры. Здесь никогда не стихал шум, на улицах валялись груды мусора, стены домов пестрели разнообразными граффити. Для всех: христиан, мусульман, людей с современными взглядами, или, как их называли, модернов, технов и хиппи, - то есть буквально для каждого, Зона представляла собой пространство, свободное от привычной морали. И здесь, в необузданной, изощренной, не подчиняющейся никаким законам Зоне, люди подчас предавались весьма опасным утехам.
Районы, подобные Зоне, существовали во всех крупных городах и служили своего рода паровым клапаном для населения, чьи культурные традиции некогда основывались на идеях исключительной свободы и индивидуальности. Полиция меняла там личный состав каждые два года в надежде предотвратить коррупцию, однако и двух лет, как правило, оказывалось больше чем достаточно. Самые умные полицейские обычно успевали обзавестись домиком где-нибудь в Канаде или на Гавайях, то есть подальше от бдительного ока отдела внутренних расследований.
Легкий ветерок, всколыхнув портьеру, прижал ее к обнаженному телу Марди. Шум дождя заполнил помещение. Красный неоновый свет, лившийся с улицы, рассыпался искрами на все еще блестевшей от испарины коже блондинки. Под шум дождя она покачивалась в такт доносившейся снизу музыке. Ракким заметил, как, озаренные мягким багровым сиянием, напряглись ее соски. И почему-то подумал о Саре.
С хозяйкой "Полнолуния" бывший фидаин перестал встречаться полтора года назад, увлекшись Сарой. Теперь, когда между ними все кончено, он прибежал назад. Трусость и чувство обиды - смертельная комбинация. Какое счастье, что людям не дано видеть собственного лица. Иначе бы Ракким не удержался от искушения перерезать себе горло. Затащив Марди… позволив ей затащить себя в постель, он совершил большую ошибку. Глядя на ее незамысловатый танец, на водопад прямых волос, струящийся по плечам вслед за изгибами крепкого тела, бывший фидаин снова думал о Саре. О том, где она сейчас, чем занимается. И почему не пришла.
- Я скучаю по нему, - едва слышно произнесла женщина.
Ракким не стал уточнять, кого она имела в виду.
- Я тоже.
- Ты напоминаешь мне его. Не внешностью… уверенностью. Самоуверенностью… Иногда мне казалось, он источает такой запах. - Ветер раскидал портьеры в стороны, и капли дождя забарабанили по полу. - Большинство мужчин проводят время в страхе. - Она даже не попыталась закрыть окно. - Только не он. И не ты.
Марди всегда говорила о Тарике после занятий любовью. Иногда она вспоминала их первую встречу, иногда последнюю ночь, проведенную вместе. Как бы то ни было, Тарик всегда оставался частью их интимной близости. Казалось, Марди пытается объяснить самой себе, почему она только что лежала в постели с его самым близким другом. Раккима это не беспокоило. Они оба изображали кого-то другого, лучшего, нежели они сами, но ставшего теперь недосягаемым.
- Из-за меня его не повысили по службе. - Портьеры волнами струились по ее телу. - Я не захотела обратиться к другой вере. Ему приказали развестись со мной и жениться на мусульманке… но он не подчинился. - Марди покачала головой. - Я должна была принять ислам. - Она невесело рассмеялась. - Все равно из меня плохая католичка.
- Повышение по службе его бы не спасло.
- Он мог стать штабным офицером. Не участвовать в боях. Он мог…
- Тарик был воином. И умер так, как хотел. Просто слишком рано.
- Ты тоже воин.
- Уже нет.
- Верно. Ты всегда был умнее его. Он храбрее, а ты - умнее и хитрее. - Марди повернула к Раккиму напряженное лицо. - Жаль, что не ты, - прошептала она. Ветер колыхнул пламя свечей, и на стенах заплясали тени. - Иногда я жалею, что убили не тебя.
- Я знаю.
- Тебе нужно жениться.
- Это тебе нужно выйти замуж.
Марди нащупала пачку сигарет и торопливо закурила, щелкнув древней зажигалкой "зиппо". Зажигалкой Тарика.
- Я замужем.
Ракким не возражал, когда она курила. Данное занятие, похоже, действительно ее успокаивало. Не только никотин, но и сам процесс. Ритмичные неторопливые затяжки и огонек на конце сигареты, янтарным маячком светящийся в темноте. Бывший фидаин даже научился не обращать внимания на запах. Дым от свежего табака турецкого производства по сравнению с привычными сигаретами отличался едкостью, но, к сожалению, Виргиния и обе Каролины входили в состав мятежного Библейского пояса, и на них все еще распространялось эмбарго.
- Моего знакомого бакалейщика вчера избили "черные халаты", - произнесла Марди после долгой затяжки. Вероятно, ждала удобного момента. - Подстерегли на рассвете рядом с лавкой. Избили его, разгромили лавку. А ведь он принадлежит к истинной вере. Он ее принял сразу после того, как объявили о Переходе. Еще ребенком был, но уже понимал, что так лучше. Теперь он снова простой еврей. - Она опять затянулась. - Я всегда покупала у него овощи и фрукты. Еще он научил меня, как выбирать спелые ананасы. - Марди затушила сигарету. - Странные мысли иногда приходят в голову, правда?
Ракким молча ждал. Он уже знал, какая просьба сейчас последует.
Рыжебородый, как глава службы государственной безопасности, совершил немало крайне жестоких поступков, но на самой ранней стадии развития республики добился того, чтобы всем евреям, принявшим ислам, сохранили жизнь. Даже после выдвинутого против сионистов обвинения в убийстве его брата он отказался инициировать еврейские погромы и постоянно цитировал суры из Корана, гласившие, что правоверным следует принимать всех новообращенных. Ни у "черных халатов", ни у кого другого не хватило духа пойти против него. Рыжебородый помог людям остаться в живых, вот только обеспечить нормального к ним отношения не сумел. А в последнее время ситуация заметно ухудшилась.
- Ракким, ты ведь сделаешь что-нибудь для них? Для бакалейщика и его семьи? Они должны выбраться отсюда.
Бывший фидаин задумчиво уставился на один из экранов. В объектив камеры попали четыре девушки, сидевшие в боковой кабинке банкетного зала. Не выпуская из рук сумочек, они настороженно потягивали из бокалов нечто разноцветное и игристое. Скорее всего, студентки колледжа. Каждая носила на голове крошечный хиджаб, недавно вошедший в моду у свободомыслящих мусульманок. Головным убором он мог считаться лишь по названию.
- Перевалы занесены снегом, - наконец произнес Ракким. - На всех южных тропинках выставлены посты.
- Они готовы рискнуть.
- Я не готов.
Марди скрестила руки на груди.
- Скажи бакалейщику, что мы выступим, когда начнутся оттепели, - вздохнул Ракким. - Пограничники попрячутся на заставах и не рискнут высунуться из-за возможных лавин.
- Спасибо.
Студентки стреляли глазками на толпившихся вокруг парней, но от предлагаемой выпивки отказывались. Прекрасные и отважные в своей невинности, они окунули самые кончики пальцев в соблазнительное безобразие Зоны. Веселитесь, юные леди, получайте удовольствие от этого обезьянника. Будет о чем рассказать в студенческом общежитии. Пусть воспоминания о сегодняшнем вечере заставят покраснеть ваши щечки.
В зоне встречалось множество других клубов. Гораздо более мерзких психоделических притонов, где напрочь отсутствовала охрана или хотя бы вышибалы. В "Полнолунии" Ракким установил собственные жесткие правила для посетителей. Никаких наркотиков, никаких драк, никакого домогательства. Он знал, как далеко может зайти зверь по имени человек. Удовольствия всегда следовало держать на привязи.
- Марди… сегодня мы поступили скверно.
Она рассмеялась.
- Поэтому мне и было так приятно.
- Больше этого не повторится.
Марди поджала губы.
- Как-нибудь переживу.
- Прости.
- Ты - неисправимый романтик. В этом твоя проблема.
- Добавлю в список. - Ракким начал одеваться, но вдруг замер, уставившись на экран.
Эти двое практически ничем не выделялись из толпы, поскольку прошли отличную подготовку. Оба - среднего роста, стриженные по последней моде и с серьгами в ушах.
Абсолютно современные граждане. Один, как и добрая половина сегодняшних посетителей, носил футболку с эмблемой "Паладинов", на втором красовалась куртка из металлизированной ткани - такая одежда имела популярность среди фанатов высоких технологий. Пара ребят, выбравшихся в город и заскочивших в "Полнолуние" повеселиться. А для чего еще над входом в заведение сияет неоновая вывеска: "Ты еще не оттянулся?"
Тем не менее они работали на СГБ. Обоих выдавали особые повадки и еле уловимый оттенок самоуверенности. Признаки, едва ли заметные для непосвященного, однако Раккиму их вполне хватило, ведь его обучением некогда занимался сам Рыжебородый. Воспитывал с девяти лет, тренировал и подвергал постоянным проверкам. Они ни разу не прошли сквозь толпу без его еле слышных наставлений. Глава СГБ учил Раккима определять намерения человека по выражению лица и поведению, по небрежно завязанному галстуку или неправильно подобранным ботинкам.
Когда его воспитанник изъявил желание присоединиться к фидаинам, вместо того чтобы стать агентом СГБ, Рыжебородый пришел в ярость. Позже он смирился с выбором Раккима, но не смог простить ему романа с племянницей Сарой.
- В чем дело? - спросила Марди.
- Эти двое. - Ракким кивнул на экран. - Они из службы безопасности.
- Здесь?! - Блондинка, прищурившись, уставилась на изображение. - Ты уверен?
- Их послал Рыжебородый. - Он не сводил глаз с агентов у стойки бара. - Обратила внимание, как парни себя ведут?
- Нет.
- Они машинально воспроизводят движения толпы. Это называется активным внедрением.
Повышенное внимание к их клубу давно стало привычным для Раккима. Все, начиная с местных полицейских и кончая умеренным духовенством вкупе с мелкими политиками, рано или поздно оказывались в "Полнолунии". Но только не СГБ. Служба безопасности не спрашивала разрешения, не торговалась и не ставила на счетчик. Вот и двое неприметных посетителей явно кого-то искали.
Ракким внимательно изучил изображения на остальных экранах. Наличие всего одной пары агентов вызывало у него большие сомнения.
- Не волнуйся, они за мной.
- Мне казалось, у Рыжебородого к тебе больше нет претензий.
- Возможно, он передумал.
Песня закончилась, однако в красных и желтых кругах света то и дело возникали продолжавшие жаться друг к другу парочки. Солистка, приветственно воздев бокал с шампанским, сдобренным дозой ката, залпом осушила его и разбила об пол. Поклонники тут же последовали ее примеру. Теперь Марди придется повысить цены для покрытия убытков. Луч прожектора скользнул над людской мешаниной.
- Вот они. - Ракким постучал пальцем по экрану.