Андрей выстрелил в него. Попал точно, но убил или ранил – непонятно. Татарин рухнул с импровизированной лестницы, однако его место занял другой. Андрей выстрелил и в него. Оставшиеся четверо татар спрыгнули с дерева сами и принялись убегать.
Стрелять по движущимся целям Андрей не стал, можно промахнуться.
Он посмотрел направо. От одной группы успешно отбивался боярин и два воина, в другом же месте ситуация была хуже. На помост выбрались два татарина и теперь яростно рубились с защитниками.
Андрей спрыгнул с помоста и побежал в их сторону, мимо ворот. На помост он взбираться не стал – дерущиеся помешают, а остановился напротив татар. Дистанция была метров пять, вроде бы и ерунда, но татары постоянно двигались, нанося удары и уклоняясь сами.
Андрей поймал на мушку одного, показавшегося ему более агрессивным, уловил момент, когда тот слегка присел и на мгновение замер, и выстрелил ему в левый бок. Татарин выронил саблю и рухнул с помоста вниз, на землю. Добивать его Андрей не стал: сам умрет, а патрона жалко.
Второй татарин сам прыгнул с помоста на него, еще в воздухе занеся саблю для удара, но приземлился уже мертвым. Андрей после первого выстрела и пистолет опустить не успел, татарин сам возник в прицеле.
Из-за тына показалась еще одна голова, потом плечи. В зубах татарин держал саблю. Воин из боярских тут же снес ему голову своей саблей.
Андрей побежал туда, где был сам боярин. Там пока его вмешательство не требовалось: саблями рубились, но татары внутрь не проникали, и Андрей вернулся на свое место.
Оба мужика, присланные ему в помощь боярином, стояли на месте и смотрели за тын. Андрей взбежал по лестнице.
– Что там?
Сам же схватил ружье, зарядил. Пистолет поставил на предохранитель и сунул в карман.
– Татары отходят.
Андрей выглянул.
Получив отпор, татары отступили и собрались вокруг своего мурзы. Уйдут или новую напасть замышляют? В принципе, потери у них большие. Он один убил десяток и нескольких ранил, да воины и мужики тоже не дремали, десятка полтора положили. Так что татар едва ли половина осталась, а успехов никаких.
Басурмане что-то горячо обсуждали, размахивая руками, – видимо, решили, что надо искать другую жертву, полегче. Сил у них если и оставалось, то на один штурм, а с ним – новые потери. Собрав немудреные пожитки и котел, татары вскочили на коней и ускакали.
– Не обманка ли? – спросил один из мужиков.
– Нашего боярина вокруг пальца не обведешь.
Когда татары исчезли из вида, открылись ворота, и выехавший на коне воин поскакал по татарскому следу.
– Куда это он?
– Проследить, ушли или в лесу затаились.
Ворота за уехавшим заперли, с тына опустили веревку.
– А веревка зачем? – удивился Андрей.
– Если нашего воина обнаружат и пустят вслед погоню, ворота открывать нельзя, ворвутся. А воин вцепится в веревку, и его поднимут.
– Коня же захватят.
– Господь с ним, с конем, воин ценнее. Представь, если бы в селе боярина с дружиной не было? Взяли бы село, а нас – в полон.
Ну, дружина – это громко сказано. Насколько увидел Андрей, у боярина было четыре воина, или дружинника. Конечно, у них и защита – щиты, шлемы, кольчуги, и оружие – сабли, ножи, копья. Но их мало!
Оставив двоих мужиков дозорными на стенах, все спустились на площадь: хотелось отдохнуть, выпить воды. Боярин заметил убитых татар:
– Это кто их?
– Чужак.
Андрея неприятно резануло это слово. Он тут, как заяц, скачет, стараясь помочь, но все равно для них он – чужак.
– Оружие забрать, тела перебросить через тын, – распорядился боярин. – Чего им тут смердеть? Волкам пожива будет.
С поясов сняли ножны, расстегнув ремешки, стянули шлемы. Но только мужики взяли убитых за руки-за ноги, чтобы втащить их наверх, на помост, как боярин приказал:
– Стой! – Он подошел к убитым, осмотрел: – Выкидывайте! – Потом направился к Андрею: – Покажи, чем таким стреляешь? Я убитых осмотрел, так у них раны совсем малюсенькие.
– Вот, – Андрей вытащил из кармана пистолет.
Боярин повертел его в руках.
– Удобно, и выделка отменная. Где купил?
– Немцы продали, – соврал Андрей.
– Ну да, они это могут. Продай!
– У меня к нему всего несколько зарядов осталось.
– Я еще найду.
– Нет, боярин, еще неизвестно, ушли ли татары. Да и навык иметь надо, иначе заряды попусту выпустишь.
– Это верно, – боярин разочарованно отошел. Видно, не привык он, что ему отказывают.
Защитники опустились на землю. Кое-кто был ранен, и женщины накладывали им повязки, но все были измотаны. Подростки разносили ведра с водой и поили желающих.
Прошел час, другой. Некоторые успели вздремнуть. Потом послышался стук копыт, и дозорные закричали:
– Лазутчик вернулся.
Распахнув одну воротину, дозорные впустили верхового воина и тут же заперли за ним ворота. Все столпились вокруг него.
– Ушли татары! – выдохнул он. – Я за ними верст десять скакал. В полуденную сторону ушли, через Цну и дальше.
Пронесся радостный вздох, толпа оживилась.
– По одному мужику с улицы всю ночь на стенах стоять! – распорядился боярин. – И не спать! Увижу – высеку! Остальным отдыхать, но оружие иметь под рукой.
Толпа начала расходиться. Андрей пошел на постоялый двор: хотелось умыться, поесть и отдохнуть. Когда он разделся до пояса, парень с постоялого двора полил ему водой из ведра.
– Поесть бы чего-нибудь, – попросил Андрей.
– Каша только, да еще хлеб. Не делали ничего, от татар отбивались.
– Неси.
Андрей поел каши с хлебом, запил пивом. Его готовили загодя, много, и хранили в подвале, в леднике. Почувствовав себя сытым, он подозвал парня:
– Сколько с меня?
– Боярин приказал не брать ничего. Ты живота своего не жалел, хотя село тебе чужое, а мы деньги?
– Спасибо. Я спать пошел. Ежели опять татары появятся, разбуди, у меня сон крепкий.
Раздевшись, Андрей рухнул в постель и уснул.
Проснулся он от света, бьющего в окно, да какого-то неясного шебуршания в углу. Открыв глаза, увидел паренька из трактира – тот вертел в руках ружье Андрея.
– Поосторожнее, оно выстрелить может! А вообще-то без разрешения брать чужое оружие нельзя.
– Прости, я тебя будить пришел да не удержался. В селе только и говорят, что о татарах да о тебе.
– Обо мне-то что?
– Сам Господь тебя послал, отбились.
– Тогда зачем будишь? Дал бы поспать.
– Полдень уже. Мне все равно, спи, только боярин просил к нему прийти.
Андрей оделся, спустился вниз, умыл лицо. Ружье не брал, все-таки в гости идет, если что, хватит и двух пистолетов.
Он вышел с постоялого двора и направился к дому боярина. Встречные люди на улице здоровались, как со знакомым. Традиция у них здесь такая или он уже стал настолько популярным?
Андрей постучал в калитку, и на стук вышел вчерашний мужик.
– Заждался боярин-то, проходи.
– Вчера занят был, а сегодня заждался, – не преминул подколоть Андрей.
– Вчера татар не было, – развел руками мужик.
Он провел Андрея к дому, распахнул перед ним дверь. В сенях попросил обождать, постучал в дверь покоев.
– Боярин, чужак пришел.
– Зачем в сенях держишь? Пусть войдет.
Андрей вошел. Ему было любопытно посмотреть, как живет боярин – все-таки дворянин, но ничего необычного он не увидел. Икона с лампадкой в углу, длинный стол со скамьями по бокам, в торце – кресло, в нем боярин восседает.
Андрей кивнул, поздоровался.
– Доброе утро, боярин!
– И тебе здоровья! Ты случаем не басурманин или схизматик?
– Христианин я православный, крещен.
– Что-то не увидел я, чтобы ты на икону перекрестился.
– Прости, боярин, растерялся.
Андрей повернулся к иконе и, демонстративно перекрестившись, отбил поклон.
– О, теперь вижу! – молвил боярин. – Садись.
Андрей уселся на лавку. Никаких ковров, дорогого оружия на стенах или других предметов роскоши в боярских покоях он не увидел. Похоже, небогато боярин живет, да и откуда богатству взяться, если татары каждый год набеги делают?
– Тебя Андреем звать?
– Именно. Только твоего имени не знаю, все боярин да боярин.
Андрей заметил, что все обращаются друг к другу на "ты".
Боярин засмеялся:
– Никодим Васильевич. Ты чьих будешь?
– Пока ничей. Я в Рязань из Литвы перебрался, пока сам по себе.
– А в Литве чем пропитание себе добывал?
– Служилым человеком был.
– То-то я смотрю, больно лихо ты с громобойным оружием обращался. Хвалю, и от себя спасибо большое. Выручил ты здорово, прямо в точку!
– За русских порадеть всегда готов, ну и за себя тоже. Если бы татары село взяли, мне или погибать, или в плен. Так что я и за свою жизнь боролся.
– Молодец, что понимаешь. Ну, это все присказка была, сказка впереди будет. Разговор у меня к тебе.
Конечно, иначе зачем позвал?
– Оставайся у меня. В дружину к Терентию определю, на полное довольствие. Одежа, пропитание, крыша над головой – чем плохо? С трофеями, добычей неважно, сразу скажу. Какие трофеи, если от татар только отбиваться успеваем?
Андрей задумался. С одной стороны, в этой Рязани его никто не ждет – ни родители, ни друзья, ни даже бандиты. И что там он будет делать, одному богу известно. С другой стороны, не воин он в полном понимании этого слова. Стрелять умеет – на татарах проверено. Но патроны закончатся, а работать саблей, стрелять из лука – даже пользоваться щитом он совершенно не умеет. А все это оружие требует навыка, знаний, тренировок. Вот тогда сразу станет ясно, что никакой он не служилый человек, просто врун. Ну не объяснять же боярину, что он появился здесь из другого времени? Не поймет ведь. Волхв как-то сразу понял, нежитью обозвал, как кикимору лесную. Так ведь он не в сказку попал. А может, у него у самого с головой не все в порядке? Может, он галлюцинации принимает за действительность?
Боярин принял молчание Андрея за колебания.
– А не хочешь в дружину, могу в боярские дети определить.
Его, Андрея, – в дети? Боярин увидел, как в изумлении вскинулись брови Андрея.
– Надел земельный дам, деревеньку с холопами для прокорма. А случись нападение, вместе с дружиной воевать будешь.
Что в дружине, что в боярских детях – воевать все равно придется. Учитывая, что татары нападают внезапно и могут подстрелить из лука, жизнь здесь может оказаться недолгой. И кроме того, он ничего не понимает в сельском хозяйстве, рожь от пшеницы не отличит. Сложная дилемма.
– Подумать надо, сложно все, – ответил Андрей.
– А как же! – подхватил боярин. – Ты же не дите малое, неразумное, можно сказать – жизнь менять придется. Я подожду.
Видимо, боярин был очень заинтересован в том, чтобы Андрей остался.
Сочтя разговор законченным, Андрей поднялся с лавки.
– Э, нет, – остановил его боярин. – А покушать? Как же после разговора несолоно хлебавши уйти? Меня, хозяина, обидишь. – Боярин крикнул: – Прошка, обед неси!
Холопы накрыли на стол. Пришел Терентий – как чувствовал. А может, у них специально уговорено было. Андрей оказал существенную помощь боярину и селу в обороне. Но он человек свободный, волен уйти в любой момент, а терять такого бойца боярину не хотелось. Вот только Андрей задавал себе вопрос: "Что я буду делать в этой глуши, если останусь?"
Глава 4. Суд
Угощение было обильным, но без изысков. Продукты натуральные, свежие, все вкусно. Для начала поели куриного супчика с потрошками, заедая его пирожками с тушеной капустой – боярин и Терентий называли пирожки "пряженцами". Потом холопы унесли пустые чашки и водрузили на стол гуся, фаршированного гречневой кашей. Под гуся подали свежее пиво.
Смена блюд шла одна за другой. И если Андрей в охотку съел весь суп и изрядный кусок гусятины с кашей, то следующие блюда он только пробовал. Глазами съел бы все, но желудок был уже полон.
Пива выпили много. Вкусное, оно пилось в охотку, да еще тосты звучали один за другим: сначала за боярина, потом – за воинство, затем за самого Андрея. Ну как тут не выпить? Обида!
Застолье затянулось до вечера, в голове уже шумело.
"А неплохо боярин сидит! Холопы обслуживают, а он только распоряжения отдает", – подумал Андрей.
Когда уже ни один кусок в горло не лез, а Терентий пьяненько отвалился от стола, опершись спиной о стену, боярин распорядился стол убрать. Потом холопы унесли и десятника. Боярин встал из-за стола, покачиваясь, и когда к нему подскочил холоп и взял под локоток, боярин оттолкнул его руку:
– Сам!
Андрей тоже поднялся. Его слегка "штормило". Столько пива он не пил никогда и потому попытался припомнить – сколько? Выходило много, литров пять. Правда, не в один присест, за полдня.
С трудом он добрел до постоялого двора. Парень из прислуги, увидев его, кинулся помочь, но Андрей оттолкнул его руку и по примеру боярина сказал:
– Я сам!
Отперев дверь, он рухнул в постель, как был – в одежде и ботинках.
Утром проснулся с головной болью. Лицо было отечным, глаза заплыли.
– Вот это я посидел!
Он побрел в туалет, потом умылся и направился в трапезную. Только взглянув на его лицо, парень из прислуги поставил перед ним кружку. Андрей глотнул. Так это же капустный рассол! Выпил жадно, почти не переводя дыхание. Показалось, что полегчало.
– Шулюма бы тебе сейчас, из баранины! – посоветовал парень.
– Так неси!
– Подождать придется, не готов еще.
– В комнате подожду, шумнешь.
Андрей отлеживался в комнате. После рассола полегчало, но хотелось пить, а идти вниз было лень. И мыслей в голове не было никаких, она была пустая, как жбан.
В дверь постучал парень из трактира:
– Шулюм готов – с пылу с жару. Прошу к столу.
Андрей не спеша съел чашку горячего шулюма с хлебом и почувствовал себя значительно лучше.
За еду и комнату он расплатился татарской монетой. Интересно, надолго ли ему хватит этих монет?
Он снова поднялся в комнату – следовало поразмыслить над вчерашним предложением боярина. По сути, в этой жизни он неумеха. Сеять не может, строить – тоже, имеется в виду – своими руками. Ни бревна обтесать, ни избу сложить. Знания компьютера тут не нужны, про автомобили никто слыхом не слыхивал – только стрелять и умеет. А закончатся патроны – он тут никто, и звать его никак.
От такого жесткого расклада стало не по себе. Специальность имел, работу, квартиру, а сейчас – бомж. Поневоле закручинишься. И вариантов у него два: или к боярину на службу идти, или подаваться в Рязань. Можно и не в Рязань, а, к примеру, в Москву. Но, как всякий провинциал, он Москву недолюбливал. Суетный город, высокомерный. Но не это главное. Если он останется здесь, впереди перспектива. Иногда, конечно, по зову боярина, воевать с татарами придется, да еще сельским хозяйством, в котором он ничего не смыслил, заниматься.
А в городе? Андрей стал мысленно перебирать специальности, по которым он мог трудиться. Его денег, как он и подозревал, надолго не хватит, и впереди, в скорой перспективе, замаячит призрак голода. А еще хуже – жилья нет никакого, даже сарайчика захудалого, как защиты от дождя. Интересно, а сколько стоит дом? Вдруг его трофейных денег хватит на покупку скромной избы?
Андрей сел за стол, высыпал монеты из мешочка. Достоинства они были непонятного, и по виду можно было определить – вот это медные, двенадцать штук, а вот эти три – серебряные. Названия им, правда, он не знал, но не рубли же! И одна, судя по весу и блеску – точно золотая. Но Андрей привык к бумажным деньгам и другим ценам, и сколько здесь стоит изба, лошадь – даже сапоги, – он понятия не имел. Со вздохом сгреб монеты в мешочек и спустился в трапезную.
За столом сидели посетители. Он улучил момент, когда половой – как здесь называли прислугу – освободился.
– Сколько стоит изба?
– Целиком не знаю, у нас не продают. Кому строиться надо, у боярина дозволения спрашивают. Пилят лес, бревна в село везут. А дальше или плотников нанимают, или сами… Ты лучше купца спроси, вон он, за дальним столом сидит.
– Незнаком я с ним, неудобно.
– Хм, неудобно портки через голову снимать. Пантелеем его звать, только сегодня вернулся, судно его на реке стоит. Повезло: если бы на день раньше вернулся – сам бы в плен попал, товар разграбили, а судно сожгли. Зачем оно им в степи?
– Познакомь, – попросил Андрей полового. – Самому несподручно, все же человек незнакомый.
– Сейчас поговорю.
Парень подошел к столу, забрал пустую посуду, переговорил с купцом и махнул Андрею рукой. Тот подошел, поздоровался.
– Садись, – предложил ему купец. – Половой сказал – разговор у тебя ко мне есть.
– Совет получить хочу.
– Не так разговор начинаешь, – нахмурился купец, – для начала познакомиться надо. Меня Пантелеем зовут.
– А меня Андреем.
– Ну вот, другое дело. Говори.
– Сколько изба в Рязани стоит?
Купец поскреб пятерней в затылке, сконфузился.
– Спроси, что полегче. Я изб не покупал, тем более – в Рязани. Захудалый городишко.
– Как "захудалый"?
– Ты не местный, наверное?
– Есть такое дело.
– Князь-то со двором в Переславле живет. Город и побольше, и познатней, и побогаче.
Андрей понял, что попал впросак. Но он решил выяснить все до конца, потому достал мешочек и вывалил из него на стол монеты.
– Это чьи деньги?
Купец окинул монеты беглым взглядом.
– Персидские, а золотая монета – османская.
– Не видал раньше, с татарина снял.
– У них деньги с разных мест. Где трофей, а где рабов продали. Они чаще всего в Кафу невольников продают.
– А купить за них что можно?
– У нас на Руси не смотрят, что на монетах написано и из какой они страны – по весу определяют. У каждого купца маленькие весы. Без весов, на глаз, скажу: за медяки есть можешь четыре седмицы. За каждую серебряную – избу с утварью, а то и с холопами. Ну а золото? – Купец задумался. – За золото можно лавку на торгу купить с товаром, свое дело открыть.
– Понятно.
Андрей сгреб деньги в мешочек и сунул его себе в карман. Ему было понятно, что он мог купить себе избу, и это главное. А лавку? Купец все мерил по себе, а Андрею вовсе не хотелось заниматься торговлей – к этому надо призвание иметь. Сроду он торгашом не был, хотя давний знакомый как-то предлагал ему быть продавцом на его строительном складе, но не лежало сердце. Так ведь дом имея, можно оглядеться, присмотреться, чем заняться.
– Спасибо, Пантелей, за совет. Подскажи, как удобнее в Переяславль добраться.
– Проще простого. Я товар с судна выгружу и дня через три мимо Переяславля пойду. Могу тебя взять. Ежели с харчами, в два медяка обойдется.
Андрей решительно поднялся:
– Заметано! Я иду с тобой!