- Это просто правда. А Бог правду любит и нам велит. Как следователь! Что в Библии написано? "Господь праведен - любит правду" или "Господи! Кто может пребывать в жилище твоем?.. Тот, кто ходит непорочно и делает правду, и говорит истину в сердце своем".
Ну, и т. п.
- Вы цитируете Библию. Вы что, так религиозны?
- Нет. Просто мы говорим о серьезных вещах, о глубинных свойствах человеческой природы. О добре и зле, о правде и лжи. Так что и источник ссылок должен быть серьезный. Цитированием одних только светских писателей тут не отделаешься. Это ведь всегда всего лишь чье-то личное мнение. Всего лишь частное мнение данного конкретного человека, основанное лишь на его собственном жизненном опыте. Всегда весьма ограниченном. А тут нужен опыт поколений. Опыт тысячелетий.
- Вы вот говорите "успеть доплыть до цели!" До какой? Какая у Вас была цель? Это же была пирамида! И рано или поздно она бы все равно обязательно рухнула! На что Вы вообще рассчитывали, когда все это затевали?
- Все-все-все! Хватит! Вот о добре и зле - пожалуйста! Это сколько угодно. О погоде тоже можно поговорить. Вообще о любых абстрактных материях. Но - никаких пирамид! Ничего конкретного. Это уже запретные темы. И вообще давайте на сегодня закончим. Хватит.
Устал я уже. В камеру хочу.
- Хорошо, я Вас сейчас отведу. Продуктивная у нас была сегодня беседа… Хочу Вас обрадовать. Вам будет разрешено свидание с женой.
Пусть она со мной свяжется. Вот телефон. Передайте ей через адвоката.
Следователь отводит меня вниз и препоручает охраннику. Тот сажает меня в стакан. Первое искушение закончилось. Порфирий Петрович уходит от своей жертвы.
Я сижу в стакане и злюсь. Во-первых, какого дьявола я все-таки дал втянуть себя во все разговоры?! На хуй они мне нужны!
"Библия"!.. "Добро и зло"!.. Распелся! Все это для следователей "кимвал бряцающий"! Тьфу, черт!.. Вот привязалось! Что я теперь, так и буду исключительно на церковнославянском выражаться? Хуйня это все, короче! Бред!! Сивой кобылы. Или даже, скорее, мартовского зайца. Как у Алисы в Стране чудес. А я ведь сейчас фактически эта самая Алиса и есть. В Стране, блядь, чудес. Так что я ЗДЕСЬ пытаюсь объяснить?! Кому?!! Черной королеве? Чеширскому коту? Совсем уже, что ль, рехнулся?! "Беседа, блядь, у нас была продуктивная!.."
"Что остается от сказки потом,
После того, как ее рассказали?"
Как "что остается"? Протоколы остаются! Фиксирующие эти самые "сказки".
Документы! Материалы уголовного дела.
Так, мол, и так. Такого-то числа в беседе со следователем упоминал о каких-то там якобы миллионах. Тем самым фактически признал, что они, эти миллионы, действительно были. А откуда, спрашивается, они могли взяться? И каким путем они могли быть нажиты, кроме как не преступным? Пусть нам тогда подсудимый это объяснит! Тем самым, господин судья, факт совершения преступления можно считать установленным. Подсудимый сам в этом признался. А следовательно…
Тьфу, блядь! Ну, я и мудак! Все, короче! Больше… Да, но свидание с женой?! Хуй они чего потом разрешат, если я с ними вообще разговаривать не буду! Он же мне и сейчас только после разговора о свиданке сообщил. Видите, мол: Вы к нам по-хорошему, по-человечески - и мы к Вам тоже… Намекнул, в общем, тонко. Хотя чего там на хуй "тонко"! Ясно все. Хочешь свидание?..
Черт!! Черт-черт-черт! Все теоретические схемы летят, похоже, в пизду. Жизнь, мать ее, властно вступает в свои права. Вот блядство, а?!.. Что же делать? Что делать? Блажен муж… блажен муж… яко кадило… научи мя… научи мя… Ладно, в общем, в камере на досуге подумаю. Время будет.
В камере Костя отчитывает за что-то Андрея. "В этой бане хуй попаришься!" (В смысле, здесь вам не тут! Не у Пронькиных! Не расслабляйся!)
Вот-вот! Это, блядь, и мне не мешало бы послушать. И принять к сведению. На ус себе намотать! Расслабляться тут действительно не стоит.
"Блюдите убо, како опасно ходите, не якоже немудри, но якоже премудри…", то есть: "Итак, смотрите, поступайте осторожно, не как неразумные, но как мудрые…" (Послание к ефесянам святого апостола Павла, V, 15). Итак, будем впредь "поступать осторожно". "Не как неразумные, но как мудрые". Не молоть, блядь, чего не попадя!! Как последний мудак! Тьфу! Да, но… Научи мя… научи мя… научи мя…
6 мая, вторник
Угораздило же бедного адвоката прийти именно тогда, когда нас увели в баню! В результате ему пришлось прождать меня чуть ли не два часа. Ну, его проблемы…
А в остальном - день междупраздничный, народу никого. Так что и туда и обратно провели "по зеленой". Даже в стакан не сажали.
(Всегда бы так!)
Андрея дергали к куму. Про меня, естественно, пытали. Что да как.
Э-хе-хе… Ну, что тут скажешь? Повторяется история с Костей. Как ко всему этому относиться? Что думать? Андрею ведь тоже есть, что терять. Очень даже есть! Мать у него там, кажется, больная…
Дедушка-бабушка совсем старенькие… ("Боюсь, что больше не увижу!")
Да что там говорить! Всем тут есть, что терять. Все ведь под Богом, то бишь под кумом ходим. В ад никому не хочется! Каждый на что-то надеется. И с каждым, значит, можно "работать"…
Ну, кроме разве что меня. Для меня местные лешие и домовые не опасны. Я им неподвластен! Мной занимаются "высшие силы". Бомонд ада! Ни кум, ни начальник оперчасти, ни даже сам "хозяин", начальник тюрьмы - ни один из этих местных злыдней, из этих низших духов зла не в состоянии абсолютно никоим образом повлиять на мою судьбу. Ни на йоту ее ни улучшить, ни ухудшить! От них ровным счетом ничего не зависит. Решение по мне принимают не они. На мне лежит знак бездны.
И билет в преисподнюю мне уже забронирован. Надежд - никаких!
"Ступай ж, душа, во ад и буди вечно пленна!.."
Впрочем, оно даже и к лучшему. Что надежд нет. Ну, их, эти надежды! От них одни только беспокойства. Да нервы! Да здоровье портится! В общем, одна только морока.
А так - полнейшая безмятежность и ясность духа. Время остановилось. История повернулась вспять. У МММ снова нет проблем!
Их не было в самом начале, когда все только начиналось, и колесо только начинало свое вращение. Затем, по мере того, как оно раскручивалось, появлялись, естественно, и проблемы… (Точнее, блядь, сыпались, как из рога изобилия! Прямо по Щедрину: "Только было решишь, что чаша бедствий испита тобой до дна - как вдруг пожалуйста! Оказывается, что наготове еще целый ушат!") И вот колесо наконец-то совершило свой полный оборот, остановилось, и все снова вернулось на круги своя! У меня снова нет проблем!
В аду нет проблем. Сюда заказан путь даже надежде. Здесь все проблемы заканчиваются. Тупик! Конечная станция. Конец дороги.
Преисподняя. Бездна. "Просьба освободить вагоны".
Что ж, тем лучше! Значит, так тому и быть! Будем учиться жить в аду.
Изучать преисподнюю. No problems! (Кстати, вот и первый вопрос.
Почему черти, эти духи раздора, между собой не ссорятся? Против Бога было восстание, а против Дьявола - нет! Власть Сатаны в аду незыблема! Аггелы едины. Почему? Надо будет спросить при случае. Поинтересоваться.)
Р.S. Андреев подел прислал еще одну мульку. "Напиши хоть что-нибудь. Скучно. Можешь даже нафантазировать". (Я сомневаюсь, что Андрей может что-то "нафантазировать"…)
7 мая, среда
Ночью был шмон в двух соседних камерах. Днем - в хате напротив.
Что это с ними? К праздникам готовятся?
Выставили днем раму и отдали сестре-хозяйке. Теперь окно у нас постоянно открыто. Будем надеяться, что особых холодов уже не будет…
Косте пришел наконец из Мосгорсуда ответ на касатку. "Оставить без изменения".
- И что теперь?
- Приговор вступит в законную силу и - в Мордовию!
- И когда?
- Скорее всего, уже в июне… Изверги. Ничего человеческого! Мама старенькая на иждивении. Жена больная, беременная. Терпила просил, чтобы скостили срок! И ни хуя!
- Терпила просил? Сам?
- Терпила писал ходатайство в Мосгорсуд, что он не согласен с приговором. Что он слишком жестокий. И все равно плюнули! На очной ставке он кричал следователю, что я, мол, претензий не имею!
"Отпустите его! Я вижу уже, что он все осознал!" - А следователь говорит: "Поздно уже! Я не могу теперь его отпустить. Ты заявление написал".
- Переживаешь?
- Я-то нет. Я-то знал, что на девяносто процентов так произойдет.
Жену жалко! Бедолагу. Она меня до этого семь с половиной лет ждала.
А теперь еще девять с половиной ждать. Я и на воле-то был всего десять месяцев. Что я вообще в жизни видел?!
За чаем Витя рассказал, как в свое время выбивали показания из его знакомого.
- Ему наркоту подбросили и на Петровку привезли. А там уже бить стали, на убийство колоть. Он чувствует уже, что не выдержит больше, сейчас все подпишет! Взял - и зубами вену себе перегрыз на руке! Ну, его сразу на больничку. А оттуда уже на Петровку не вернули. Так и съехал потом. Сначала под подписку. А потом и вообще.
Р.S. Выяснили, кстати, у дежурного мусора, почему часы в камеру нельзя. "Чтобы не организовали побег".
8 мая, четверг
Завтра праздник, поэтому на проверку выводили раздетыми (как обычно в пятницу выводят). Какая-то новая врачиха. Вите сказала: "А я Вас помню. Вы за эти шесть лет почти не изменились". Ого!
Интересно…
Возвращаемся в камеру. Витя в каком-то взбудораженно-мечтательном настроении. Сам на себя не похож. Даже про сон забыл.
- Представляешь, Серег, я за этой врачихой ухаживал шесть лет назад. Она тогда еще какой-то практиканткой была. Ее даже одну в кабинете не оставляли. Ну, я ей комплименты всякие говорил, конфеты дарил. Ухаживал, в общем.
- И как она твои ухаживания, принимала?
- Принимала. Конфеты брала… А сейчас она майор уже.
- Интересно, замужем?
- Кольца нет…
- Ну, так ты к ней на прием попросись! Заяву напиши, что болен, мол. Страдаю. Только Вы меня спасти можете. Исцелить!
- Все! Решено! Пишу!!
- Конечно, пиши. Она же тебе прямым текстом сказала, что помнит.
Чего тебе еще нужно? Чего тебе она еще должна сказать? Что пиши, мудак, заявление о встрече? Это уж ты сам должен!.. А кстати! А тогда-то у вас чем кончилось?
- Меня в другую тюрьму перевели. На Бутырку.
- Понятно. На этом, значит, ваш тюремный роман тогда и завершился?.. Но ты хоть теперь-то не оплошай! Честь нашей камеры поддержи! Она же, блядь, тебя шесть лет ждала! В натуре! Ты хоть колбасы, что ли, пред свиданием побольше поешь…
- С вами тут поешь!..
Это точно. С Васей тут… Впрочем, не важно.
Днем приходил адвокат. Узнал от него, что на июнь-июль следствием планируется суд по поводу моего поддельного паспорта. Подробностей он пока не знает.
Что за бред? Какой еще суд? Ездить туда!.. По сборкам и автозэкам мотаться… Что за хуйня!! Зачем им это надо? Ладно, с сокамерниками посоветуюсь. Может, они чего знают. Наверняка это все обычная практика. Ментовская.
- Да! У меня такая же хуйня была! - сразу заявил многоопытный Витя. - Это они всегда так делают. Чтобы у тебя срок уже был, и им за продлением на суд каждый раз не выходить. И на прокуратуру. И чтобы в случае чего у них отмазка была. Что ты не зря сидел. Это они так страхуются.
- И сколько тебе дали?
- Год.
- А этот срок засчитывается или приплюсовывается? В смысле, поглощается большим?
- Поглощается.
- А!.. Ну, тогда и хуй с ними! Тогда, чем больше дадут - тем лучше! Чтобы по сто раз на продления не ездить. Я тогда сам попрошу, чтобы побольше дали! Виновен, скажу, раскаиваюсь. Влепите, блядь, по максимуму!! Хуй ли там мелочиться!
А что? Действительно, так и скажу! Кроме шуток. Что мне, в самом деле, на эти мудацкие продления каждый раз кататься? На хуй мне это надо? Лучше уж сразу получить года два - и сидеть спокойно. Как в рекламе: "Получил два года - и спи спокойно!" Решено, короче!
Получаю. "Преступник, - скажу в своем последнем слове, - не только имеет право на наказание, но может даже требовать его! Гегель, "Философия права", параграф сотый. Вот я, блядь, требую!! В натуре!"
Ну?! Должно сработать!
P.S. Только вот знают ли наши судьи, кто такой Гегель?.. И что такое "право"…
9 мая, пятница
Праздник, День победы. На Пасху яйца и куличи давали - может, и сейчас чего дадут? По сто грамм "фронтовых", например?.. Хотя впрочем, я-то ведь все равно не пью…
Костя после получения ответа на касатку стал каким-то более разговорчивым, что ли?.. Так что услышал-таки наконец целиком его историю.
- У нас тогда очень громкое дело было. Статьи в газетах были на целые развороты! "Гольяновская мафия", "Конец гольяновской мафии". И последняя: "Рябина на снегу".
- Так ты из гольяновских?
- Ну да!
- А где это, Гольяново?
- Рядом с Измайлово. Измайлово прямо через дорогу.
- А вы вместе с измайловскими или как?
- Ну, когда против кого-то внешнего - мы вместе. А так между собой тоже грыземся. Но сейчас всех гольяновских перебили. Пока я сидел. Трех прямо в бане из автоматов расстреляли. Потом в машине еще четверых…
- И сколько тебе лет было?
- Да пиздюк девятнадцатилетний был.
- И за что ты сел?
- За убийство мусора.
- Мусора?!
- Ну, да. Майора, из второго отдела МУРа.
- А зачем же вы его убили!?
- Да он просто в ненужное время в ненужном месте оказался! Мы там бизнесмена одного пасли, и тут майор этот… Сразу пистолет выхватил: "Стоять! Бояться!" А куда там "стоять"! У нас несколько грабежей и разбоев! Ну, мой подельник и… не растерялся. А у мусора этого мать - полковник милиции оказалась. Прикинь! И сам он какой-то известный. На доме, где он был убит, доска мемориальная сейчас висит, в натуре. И в музее мусорском он там в списки какие-то почетные занесен. Погиб, мол, в неравной схватке с такими-то бандитами. И наши фамилии! Подвига его описание. Как он смертельно раненый полз, истекая кровью, и номера нашей машины запомнил. И прочая такая же хуйня! А нас просто сдали с потрохами! И я прекрасно знаю, кто. Когда мусора потом нас взяли, у них уже полный расклад был. Кто и что делал.
Да-а!.. "Et voila comme on ecrit l'histoire!" (И вот как пишется история!) Про "героев-панфиловцев" я тоже, вроде, читал, что все это какой-то фронтовой корреспондент напридумывал. А на самом-то деле ничего этого вообще не было! Ни политрука Клочкова (или Клычкова?), ни "Велика Россия!.." - ничего! Все это "слова, слова, слова…"
Потом уже, задним числом и в спокойной обстановке сочиненные.
Интересно, у нас что, все подвиги такие? Приукрашенные?.. А может, кстати, и не только у нас? Может, иначе и вообще нельзя? В жизни ведь никогда не бывает так красиво и возвышенно. Все обычно проще и грубее. Прозаичней! Да и свидетелей, как правило, не остается. Особенно таких, которые стояли бы рядом с пером наготове и каждый жест и каждое слово тщательно фиксировали. Историки появляются только потом! А историки, как известно, склонны приукрашивать и драматизировать действительность. К ним вполне применима отрезвляющая формулировка, предложенная сэром Рональдом Саймом: "Historians are selective, dramatic, impressionistic".
(Историки освещают события избирательно, драматизируют их и стремятся произвести впечатление.)
- И дальше что?
- Дальше нас на Петровку привезли и бить начали. Господи, как же нас били! Особенно подельника, как исполнителя. Меня уж как пиздили, а его еще сильней! Его даже в проруби топили! Нас потом в тюрьме принимать отказались. Мы, говорят, живые трупы не принимаем. Они же все равно через два дня помрут! Мы все синие были! Все тело - сплошной синяк. Но на следующий день вдруг все справки появились.
Упал, мол, ударился… Так что приняли в конце концов.
- Как же бить надо, чтобы человек весь синим стал?
- Меня двадцать три дня били. Каждый день опера после работы вечером в ИВС приходили, заводили меня в комнату и били по несколько часов. Причем сами говорили: "Ты можешь молчать. Мы из тебя не показания выбивать приехали!" А я молодой был, неопытный. Это я сейчас знаю, что орать сразу надо. Если орешь - они как-то теряются и отстают. А тогда я все больше молчал, терпеть старался… А в конце опер открывает окно - а там второй этаж всего был - и кричит:
"Беги, я тебя застрелю! Все равно до суда не доживешь! Ты моего друга убил!"
- Я ты чего?
- Ах, ты, сука, думаю. И ломанулся!
- Ну, и чего он? Стрелял?
- Нет. Пиздить опять начал. Понтовался он. А я-то не понтуюсь!
- А дальше?
- Дальше суд был. Мне десять лет строгого, подельнику - пятнадцать. Этот приговор потом отменили "за мягкостью" и пересмотрели. Мне - без изменения, а подельнику - вышку. Он полтора года на Бутырке в шестом коридоре просидел, вышки ждал, пока Ельцин мораторий на смертную казнь не ввел. И ему вышак на пятнадцать лет заменили. Это тогда максимум был. В газетах потом писали, какие, мол, дескать, суды у нас мягкие приговоры дают.
- И что он, так до сих пор и сидит?
- Да. Но у него крыша там, в шестом коридоре, поехала. К нему мать на свиданку приезжает, а он ей говорит: "Мама! А меня что, убить собираются? Меня ведь обязательно убьют!" Она ему: "Ты что, сынок? С ума сошел?" Ну, в общем, конкретно крышу сорвало. А в тот день, когда ему вышку дали, у его отца как раз день рождения был, прикинь, пятьдесят лет. Юбилей. Ну, конечно, какое там празднование!
Так, сели узким кругом… А мусора под окно подъехали и прямо в окно из ракетницы выстрелили. У них квартира трехкомнатная была - полквартиры сгорело. В натуре. Племянница там маленькая, дошкольница еще - ожоги какой-то степени получила. В больнице потом лежала.
Прямо в открытую, на мусорской машине подъехали, не скрываясь.
- А потом тебя в этот Ульяновск отправили?
- Да. Специально выбирали, где самый плохой режим. Я когда туда ехал, я в столыпине единственный москвич был. А все остальные - семнадцать человек - местные. Ну, едем, они начинают: да москвичи все чуть ли не пидорасы… да мы!.. Все такие блатные! Потом стали за 41-ую статью разговаривать.
- Что это за статья?
- Когда в лагерь приезжаешь, тебя заставляют подписывать бумагу, что ты согласен работать два часа в неделю на благоустройство лагеря. Это 41-ая статья. Сейчас - 106-ая. Ну, в общем, решили, что никто подписывать не будет. Это не по понятиям.
Ну, приводят - я в отказ. Меня в карцер и начинают бить. А остальные все в тот же день подписали! Сразу же. А я-то не знаю! Мы же договорились!
"Никто не подпишет!" В общем, пиздили меня целую неделю, потом кум вызывает:
"Будешь подписывать?" - "Нет!" Ну, опять пиздить. Я все равно:
"Нет - и все!"