Обернувшись, я увидел все ту же брюнетку, с которой говорил у входа в таверну.
– Господин? – тихо произнесла она, входя. – Вы один? Этой нигде нет?
– Вы о ком, сударыня? – предельно вежливо и холодно спросил я.
– Об этой, белобрысой! – и она изобразила перед лицом какие–то жесты, призванные изображать, какая же такая "эта".
– Вы о моей жене? – Боги, и как у меня язык повернулся это произнести?
– Это все неправда, неправда! – истерично выкрикнула незваная гостья, – Ты все врешь!
И она, рванув на себе платье, прыжком, которому позавидовали бы хищники, кинулась на меня. Сумасшедшая какая–то… Я отступил в сторону и поймал тянущиеся руки.
– А вы у врача были? – не меняя тона, уточнил я.
– Ты!! – взвизгнула она, вырываясь.
Да я особо и не держал, просто отступив в сторону и наблюдая за истеричной девкой.
– А все же сходите, вам надо, – вежливо и участливо посоветовал.
За что получил горящий ненавистью взгляд. Потом визитерша бросилась к двери и, задержавшись на выходе, бросила:
– Ничего! Недолго вам наслаждаться! – и выскочила за дверь.
Зря она к лекарю сходить не хочет. Может, Рони попросить?
Обдумывая этот вариант, а так же последние слова этой истерички, я прошел на конюшню. Стоявший там же, рядом с нашими лошадьми Малыш (нет, поражаюсь я воображению Эйланы!) полыхнул на меня алым взглядом и мрачно облизнулся. Трактирщик жаловался, что у него куда–то пропала пара–тройка кур… Я не удивлюсь, если узнаю, что их съела эта с позволения сказать "лошадка".
Воронваэ поднял голову от ясель и недоуменно повел ушами.
– Скоро поедем отсюда… – тихо шепнул я ему в ухо и потрепал по холке. Конь фыркнул, тряхнул головой и вернулся к сену.
Я ощупал седельные сумки, зачем–то достал амулет вызова, сжал в руке и задумался. Нет, ничего менять не будем, пусть все идет так, как идет…
Амулет вновь был упакован в сумку, а я принялся седлать коня.
Лана
Я возвращалась от джик'хатов в некотором офигении вовремя смывшись и отмазавшись от очередного празднования. Нет, все, хватит с меня мероприятий! Мне и того раза за глаза хватило. А еще и этот "культурный обмен", чтоб ему… Скажите, ну вот почему во всех книгах герои там чему–то умному учат, прогресс двигают, так сказать, тайны раскрывают, а я тут… Чему б хорошему научила, а то…
Еще и вопросы грызут на предмет что делать и как возвращаться домой. А так же все те непонятки, которые возникли по ходу действия.
Я шла по улице, раздумывая и попинывая ногами камешек, когда предо мной резко осадил своего скакуна какой–то лихой наездник.
– Барышня, а чего это вы такая грустная? – приятный баритон раздался откуда–то сверху.
– Да вот пристают тут всякие… – невнятно пробормотала я, особо сильным пинком отправляя уже изрядно оббитый моими стараниями камень в большую лужу, и подняла глаза на этого джигита…
Лучше бы я этого не делала.
Из седла мне сладко улыбался классический герой девичьих грез… Рост – метра два с хвостиком, плечи и мускулы – Арни отдыхает, умное, породистое и красивое лицо, длинные ухоженные волосы, да и общее впечатление… Я почувствовала, что ноги объявили мне бойкот.
– Не подскажет ли мне прекрасное видение, неисполнимым чудом повстречавшееся мне на моем тернистом и темном пути и своим сиянием разогнавшее окружающую меня тьму, как мне добраться до местной таверны?
Так, стоп. Еще раз, кто, чего и куда он меня послал? Прекрасное?! Это я–то? Я представила, как я сейчас выгляжу, не умытая, не расчесанная, после "жарких объятий" джик'хатов и поняла, или парень страдает близорукостью, или он записной враль. Второе – вероятнее. Но прия–а–а–атно–о–о–о…
– Подскажу, – кивнула я, – Я сама там живу.
– О, миледи! Сегодня у меня воистину прекрасный и счастливейший день! Ибо несомненно сама богиня, неисполнимым помыслом воплотившаяся в смертную оболочку обратила на меня свой взор!
Похоже, он еще и на голову ушибленный… с размаху…
– А что вам там надо? – не удержалась от любопытства я.
– Да так, – небрежно махнул рукой он, – сопроводить одну…
Та–а–а–к… Одну. Из таверны. И вот что–то мне подсказывает, что приперся он явно не за Рони. Вся моя благостность и умиротворенность слетели с меня как крошки со стола. Вот значит мы как… Ну, Ланик, ну уёжище эльфийское… Собственно, а чего я завожусь? Сопроводить – ну и ладно! Ну и устрою я тебе сопровождение!
Я развернулась к парню и подарила ему одну из своих улыбок типа "в–зобу–дыханье–сперло–больно–прикуси–губу–несчастный!".
– Позвольте, я вас провожу! – томно проворковала я, потрепыхав для надежности ресницами и одарив его "бараньим" взглядом.
Парень улыбнулся во все тридцать два зуба, резво спрыгнул с седла и пошел рядом со мной, густо развешивая на моих ушах лапшу, в немереном количестве расточая цветистые и витиеватые комплименты. Я тихо млела (ТАКИМ вниманием меня еще не удостаивали), ограничивалась невнятным "Ой, ну что вы…", теребила кончик косы, смущенно опускала глаза и лелеяла коварные планы мести.
И отчаянно жалела, что я не в том чудесном платье, которое мне досталось от посещения того Храма.
Таким вот образом мы и добрались до таверны. Мой кавалер резво пробежал до двери и предупредительно распахнул ее предо мной, шаркнув ножкой. Ой, вот если бы кое–кто научился тому же…
Когда мы вошли в зал, парень, по пути представившийся мне Крамом, оглядел зал и обратился ко мне.
– А не знает ли случайно, мудрейшая из прекраснейших, поселившегося здесь представителя расы эльфов?
Я с полминуты простояла на месте, пытаясь из всего этого словоблудия понять, чего конкретно от меня хотят. Потом поняла, что этот парень ищет эльфа.
– Это вам Ланик нужен, что ли? – вопросительно поглядела я на Крама.
– Кто?! – поперхнулся воздухом парень, – Мне нужен Эраланион, – уже не так уверенно, как в первый раз, произнес он.
– Ну я ж и говорю – Ланик. Он на конюшне. Но сейчас подойдет, – и я махнула в нужном направлении рукой.
Так, стоп. А откуда это я знаю, где он сейчас?.. Хм, мне все нужнее и нужнее кто–то, кто бы мог ответить на накопившиеся у меня вопросы.
А Крам поглядел в сторону входа и, подхватив мою руку обеими руками, поднес к губам, не переставая говорить.
– О, богиня! Я не прошу у вас многого! Просто прогулку на закате, когда воздух так упоительно свеж! Прошу вас, не оставьте иссушенное сердце воина без живительной влаги ваших глаз и внимания! Позволено ли мне будет узнать, где нашел приют столь прекрасный цветок, досель не распускавшийся на просторах Тар–Миллора?
Из всей его болтовни я поняла только то, что меня пригласили на прогулку и спрашивают, куда за мной зайти. Входная дверь чуть слышно проскрипела. Вот и все действующие лица в сборе!
– Второй этаж, третья дверь направо… – блаженно проворковала я, пока парень галантно целовал мою руку.
– До вечера, моя королева! – томно выдохнул парень.
Я улыбнулась ему, развернулась к лестнице и увидела в дверях чем–то донельзя раздраженного Ланика. Подарив ему еще одну сияющую улыбку я походкой примадонны вплыла на второй этаж, оглянулась через плечо на застывшего внизу Крама, махнула ему рукой и удалилась в свою комнату.
О, как же мы, женщины, коварны…
В предвкушении свидания я порхала по комнате, что–то мурлыкая себе под нос и выискивая столь надоевшие мне когда–то предметы дамского одеяния. Корсет и платье нашлись в седельной сумке. Из любопытства переворошив ее я наткнулась на упакованный в плотную кожу колчан со стрелами, странный сверток с составными частями лука, который я тут же и собрала.
Красивый… Угольно–черный, с металлическими накладками… Тугой! Еле натянула! Прислонила колчан и лук к кровати, потом красиво навешу на Малыша.
Еще там были ларец с драгоценностями, еда и пара толстых, кожаных черных перчаток.
Во втором мешке нашлись деньги (увесистый такой кошель), пара мешочков с какими–то порошками, запасная мужская одежда и набор метательных ножей. Вот и все богатство.
Уложенное в довольно тесную сумку платье выглядело ужасно помятым. Чтобы его хоть как–то разровнять, я поставила на стульчик торчком обе сумки, натянула на получившуюся композицию корсет и зашнуровала его. Следом на все это было надето платье.
Хм, эдакий всадник без головы женского рода получился. Собственно… а почему сразу – без головы?!
Я ехидно ухмыльнулась и увенчала это построение Ваняткой. Картинка–а–а–а… Ум! Фантазия разыгралась не на шутку! Поэтому сверху было накинуто белое покрывало и венок из каких–то цветов, которые на меня надели все в том же Храме. Знаете, если не знать, кто там на самом деле, то можно принять за присевшую на стульчик даму с пышной прической. Вот кто–то обломается, когда эта Гюльчатай личико–то откроет!..
Дверь комнаты хлопнула, заставив меня вынырнуть из мечтаний по поводу поднятия вуали и испуганно подпрыгнуть на месте. Развернувшись, я узрела раздраженного, как медведь с больным зубом эльфа, яростно сверкавшего на меня глазами.
– Что это было? – голосом, не предвещавшим мне ничего хорошего, спросил он.
– Где? – недоуменно хлопнула ресницами я.
– Внизу, у лестницы! – а вот повышать голос на меня не стоит, не стоит! Не люблю я этого.
– Значит так, Отелло–рассвирипелло, – начала отповедь я, уперев руки в бока и глядя ему прямо в глаза, – не смей на меня кричать. Это раз. Я тебе не малявка, в лоб дам – звездочки на расстоянии вытянутой руки увидишь! А во–вторых, какое тебе, собственно, дело до того, с кем и что я делаю?! Это мое личное дело и моя личная жизнь!
Так стоп, он что, ревнует?! Ой, мамочки–и–и–и…
– Да?! – издевательски вздернул брови Ланик, – А вот про это ты не забыла случаем? – и он продемонстрировал мне браслет, точная копия которого украшала и мою руку.
– Красивая браслетка, – пожала плечами я, – но у меня уже одна есть, мне вторая не нужна.
– Так вот, к твоему сведению, – не мог успокоиться эльф, – эти "браслетки", как ты сказала – свадебные оковы!
– Ну и флаг на передовой с ними, какое мне дело? – пожала плечами я.
Эльф недоуменно посмотрел на меня, словно я только что сказала, что земля квадратная и стоит на столе.
– А такое, что мы женаты, хочешь ты этого, или нет, – уже более спокойно сказал он.
– Ты про тот обряд?! Так он же липа! – приподняла брови я.
– Липа? – недоуменно переспросил Ланик, – Причем здесь дерево?
Тьфу ты, вечно забываю, что разговариваю не со своими.
– Ну, вроде как понарошку, – объяснила я.
– Если бы… – Ланик устало выдохнул и опустился на край кровати. – Все было по–настоящему…
– Тогда какого… овоща неудобьсказуемого ты вызвал этого хмыря набриолиненного, сопровождать меня, эльф ты купированный?! – теперь уже взвилась я.
– КТО–О–О?! – подскочил на месте Ланик, через секунду оказавшись около меня, – Как–как ты меня назвала? А ну, повтори!
Мы стояли посреди комнаты, нос к носу, уперев руки в бока и сверля друг дружку пламенно "любящими" взглядами.
– Да ты!.. – хором выдохнули мы, но наше выяснение прервали самым грубым образом.
Сидевшую на стуле композицию, получившую кодовую кличку "Гюльчатай", нагло выдернули через окно, из–под которого раздалось конское ржание и удаляющийся стук копыт.
– Ваня!!! – я рванулась вслед за упорхнувшей тыквой, но была перехвачена на полпути.
– Стой! Куда пешком за конным? – Ланик дернул меня назад.
Я недоуменно поглядела на него, а потом до меня дошло, и таверну огласил истошный вопль:
– МАЛЫ–Ы–Ы–ЫШ!!!!
Стоявший рядом эльф присел, отчаянно зажимая уши руками. Из конюшни раздалось громкое ржание, больше похожее на рык. Я схватила, стоявший у кровати найденный лук и колчан и в лучших традициях вестернов сиганула в окно.
– Стой, сумасшедшая! – донеслось вслед.
Но я не слушала, завернув за угол и вихрем несясь к конюшне. Малыш уже приплясывал в стойле, сверкая алыми глазами и щеря далеко не лошажьи клыки. В пару движений заседлав его (никогда раньше не замечала за собой такой сноровки), я без помощи стремян взлетела ему на спину и мы вырвались из конюшни, чуть не опрокинув наземь остальных подоспевших членов Команды.
Все, если с Ваняткой хоть что–то случиться, хоть одна царапинка… Гр–р–р–р!!!!
Малыш несся над самой землей, вытянувшись в струну. Я распласталась по его шее, сощурившись от бьющего в глаза ветра и вцепившись руками и ногами. В вязкой грязи след был четким, словно нарисованным. С такого и слепой не собьется.
За спиной раздался нарастающий гул. Викор и Ланик на своих конях, способных хоть как–то тягаться с Малышом, нагоняли меня по дороге. Никто ничего не говорил, видать поняли, что назад без Вани я никуда не поеду. За очередным поворотом мелькнул круп коня похитителя.
Ах ты ж, поганка сладкоречивая! Это тот самый Крам или как там его по батюшке. В сопровождении еще трех всадников они улепетывали по дороге, сграбастав в охапку накрытый плащом куль.
Ну все, мымрики, пришел к вам страшный зверь – писец…
Грохоча копытами, кони сближались, отчаянно закусив удила. На шум и лязг за спиной преследуемые обернулись и зажестикулировали, переговариваясь. Один из них развернулся к нам и начал размахивать руками, что–то немелодично завывая в голос.
На эту попытку колдовства я выдернула из колчана стрелу и, пока не успела окончательно передумать, выпустила куда–то в направлении убегавших. Прицеливаться я не стала, все равно лучник из меня аховый. Попадаю куда угодно, но только не туда, куда целюсь.
А если еще учесть, что сидела я на бешено несущемся Малыше… Я рассчитывала не столько попасть, сколько напугать. Заставить дернуться, прекратить колдовство. А там дальше мы еще что придумаем.
Стрела пронзительно свистнула в воздухе, а тетива пребольно ударила по руке, едва не рассадив кожу. Орущий и жестикулирующий тип заткнулся, недоуменно уставился на свое плечо, из которого торчало оперение, и кувыркнулся на землю с коня.
Минус раз!
Ободренная успехом, я выхватила вторую стрелу. Свист, щелчок, острая боль, от которой я непроизвольно дернула рукой, и алая полоска на запястье… И оперение, торчащее из спины одного из всадников.
Минус два!
Кони Ланика и Викора прибавили, обходя меня. Крам оглянулся и зашарил по своему поясу в поисках очередной гадости для нас.
Последний из убегавших развернулся к ребятам. Но против двоих долго не устоял, и вскоре покатился на землю.
Минус три!
Крам все же нашел, что искал. Это оказался странный флакон, который тот расколотил над головой своего коня. Конь как–то придушенно вскрикнул, и его ноги замелькали с нереальной скоростью. Мы явно не успевали…
Обернувшись, эта морда слащавая продемонстрировала нам какой–то жест, судя по лицам спутников – неприличный. А во мне буйствовал гнев!
– Чтоб ты с размаху да в колючки навернулся!! – закричала я, как никогда желая этого.
Конь Крама споткнулся, всего чуть–чуть, но этого ему вполне хватило, чтобы вылететь из седла вместе с прижимаемым кулем.
Мы резко затормозили около упавшего. И, пока я в очередной раз пробовала на крепость собственным лбом холку Малыша, парни живо прижали беглеца спиной к густым и колючим зарослям.
– Сам отдашь, или тебе помочь? – от тона Викора мне отчаянно захотелось собственноручно зарыться вниз головой под землю.
– Еще шаг, и я ее убью! – истерично взвизгнул Крам, прижимая меч к предполагаемому месту нахождения груди у свертка.
Парни настороженно замерли. Вот ведь! Они же не знают, что там никого нет! но только я собиралась это им сказать, как за спиной Крама резко хрустнула ветка. Тот нервно дернулся, и мы увидели, как меч вспорол плащ и до половины ушел вглубь свертка, плотно застряв там. И ни крови, ни писка не донеслось оттуда.
У похитителя округлились глаза. Не дожидаясь, пока он очухается, я прыгнула вперед, цапнула верхнюю часть свертка и резко шарахнулась назад, под защиту клинков парней. Плащ издал жалобный треск и разделился на две неравные части. В руках похитителя осталось только порванное платье, натянутое на покореженный корсет, который и заклинил меч. А из всего этого выглядывали сумки, только чудом не пострадавшие.
Я быстро скинула ошметок плаща и пристально освидетельствовала тыкву.
– Фух, цела… – облегченно выдохнула я, крепко прижимая Ваню к себе и поглаживая его крутой бок.
– А где же девка?.. – жалобно пролепетал Крам, недоуменно переводя взгляд с платья на Ваню.
– Там, где не найдете, темные прихвостни! – зло прошипел Ланик и шагнул к хлопающему глазами похитителю.
Взмах свободной рукой, и тот поленом рухнул на землю, словно связанный, продолжая смотреть на нас непонимающим взглядом.
– Викор, – не поворачивая головы, продолжил эльф, – забирай Лану, и уезжайте. Я потом догоню…
– Лана? – тронул меня за локоть предводитель.
– Сейчас, Викор, – я поудобнее перехватила Ванятку, подошла к валявшемуся на земле Краму, заглянула ему в глаза и со всей силы пнула в бок. Пленный едва не сложился пополам.
– Это тебе за Ванятку, "девку" и порванное платье, киднэппер недоделанный! – яростно выдала я и развернулась в направлении Малыша…
…Ланик догнал нас минут через двадцать, когда мы неторопливой рысцой продвигались к городу. Он молча пристроился с боку и перекинул мне забытые на поляне сумки. А я не хотела ни о чем спрашивать. На душе было отвратительно…
Минус четыре…