* * *
Лес, еще светлый, весенний, жизнерадостно шелестел, утешал. Лит сдерживал шаг - дамам бежать ни к чему. Двигались вдоль ручья. Блоод низко надвинула капюшон, под ним защищала глаза черная шелковая повязка - янтарные очи ланон-ши лишь к ночной темноте приспособлены, солнца не выносят. Есть у Блоод такая штука, из легенького гладкого материала с двумя темными стеклами - на нос одевается. Вещь дорогая, для особых боевых и рисковых случаев. Пока и без нее можно. Лит вел уверенно, лес ему помнился хорошо. Да и когда бывший углежог лес, хоть раз пройденный, забывал? Главное, прыгнули точно. Блоод в этой хитрой науке великий специалист, а вдвоем с Дженни они, наверное, способны и точнехонько в каминный зал "Двух лап" угодить. Впрочем, такой фокус - дело рискованное и бессмысленное.
Так, здесь нужно взять восточнее, излучину ручья срезать…
- Почти пришли, - сказал Лит, глядя на обрывчик. - На той стороне ручья все и случилось.
Дженни молча обхватила за шею, и Лит перенес жену через журчащий поток. Вернулся, не позволяя себе думать, обхватил гибкую талию. Ничего, организм напрягся, но в пределах приличий. Лит осторожно поставил волшебный груз на влажный песок. Кажется, обе дамы глянули с одобрением. За полузакрытую ланон-ши поручился трудно, но жена точно не думала злиться. Лит помог женщинам взобраться на скользкий берег, - открылась поляна. Несколько отдельно стоящих деревьев, два больших, размытых дождями кострищ: все что осталось от сожженных фургонов.
- Там много народу. В углях, значит, - пробормотал Лит. - А леди, которая его мама, и две служанки вон там, - под деревьями.
- Я помню твой рассказ, - кивнула Дженни. - Покажи точно.
Подошли к деревьям. Могилы разглядеть было трудно - совсем холмики сгладились.
- Средняя, - Лит старался не смотреть на левую могилку - там лежала хорошая женщина. Добрая. Та, что помогла неуклюжему углежогу мужчиной стать.
- Понятно, - Дженни глянула исподлобья. - Вы, наверное, отойдите подальше. Водички попейте, перекусите. Не знаю, сколько это времени займет. Если у меня вообще получится…
Сидели на опушке. Лит подстелил плащ на ствол поваленной сосенки. Ветер шелестел в кронах, вольнее разгонял прозрачную легкую весну. Лит старался не смотреть на поляну, на маленькую фигурку Дженни, замершую у могил. Ланон-ши водой не побрезговала, вежливо сделала несколько глотков из горла баклаги. От пирога с творогом и яйцами отказалась, - ну, да, янтарноглазая чаще иной пищей питается.
Тени медленно ползли по верхушкам деревьев. И холодок по спине полз. Происходит что, или кажется только? Нет, дрянная наука некромантия. Хотя иной раз без неё не обойдешься.
- Слушай. Она какая была? - тихо спросила Блоод. - На сестру? Похожа?
- Сходство имелось. Но… Я Ашу обидеть не хочу, но покойница покрасивей была. Красавица, если честно. Манящая. Несколько на вашу милость похожа, хотя и блондинка.
- Не обижай, углежог.
Лит вздохнул:
- Ты извини. К тебе каждый раз заново привыкнуть нужно.
- Пошустрее.
- Да вроде уже пришел в себя. А про покойницу определенно говорю - похожи вы. Видно, в ней тоже частичка магии была. Глянешь, и дуреешь. Но Малый не в нее - нормальный мальчишка. Разве что глазами на маму похож.
- И хорошо. Мы, красивые, всегда забытыми лежим. В лесах. Болотах. Подвалах.
- Это ты брось, - сердито сказал Лит. - Если что, у тебя вон сколько друзей. Муж любящий, дети. И вообще, ты вечная.
- Не вечная. Долгоживущая. Порода такая. Но если что. Спасибо.
- Да не за что, - пробурчал Лит.
Тоже, нашла подходящую тему красавица желтоглазая.
С поляны повеяло холодом. Лит боролся с желанием взглянуть и пониманием, что делать этого не нужно. Дженни справится. Она сильная. Подумаешь, с покойником поговорить.
- Жуть, - прошелестела ланон-ши.
Лит осознал что держит её за руку. Безо всякого вожделения. Кисть у Блоод оказалась очень узкой, четырехпалой. Длинные пальцы с треугольными ногтями-когтями, похожими на птичьи. Два десятка перстней. Вроде вздрагивает рука.
- Слушай, - едва слышно выдохнула ланон-ши. - Вы своего маленького? Как закаляете?
Про закалку детей Лит кое-что знал и с облегчением прошептал:
- Да, немножко закаляем. Вообще-то, мы оба холода не боимся. Наш малый в нас пошел. Ну, купаем в холодной воде.
- У меня старшая мерзлявая, - пожаловалась Блоод. - Я с Катрин советовалась…
Дженни шла от могил, и пошатывало её не слишком. Видно, колдовство среднее по трудам вышло. Лит подхватил жену под руку.
- Да я больше от волнения, - призналась Дженни. - И так, и этак, еле подступилась. Вообще новости дурные. Высокой крови отец у Малого. Королевской, если говорить прямо. Она, то есть, Мари покойная, очень сожалеет. Безумен король. И имя дикое - Эшенба. Очень она жалеет. Успокаивала я, успокаивала.
- Дурно, - прошептала Блоод. - Но мы. Предполагали.
- Вот всегда самое плохое и выходит, - с горечью сказала Дженни. - Ты сразу пойдешь?
- Да. На юг теперь.
- Ты поосторожнее, - Дженни обняла гостью.
- Да, внимательнее. И сразу нам передайте, что дальше делать нужно, - Лит с некоторым удивлением сообразил, что обнимает прекрасную кровопийцу. Очень даже просто, если подруга, и не первый год её знаешь.
- Найду. Сразу новости.
Ланон-ши ушла, должно быть, прямиком на тот юг дикарский. Впрочем, там тоже свои, надежные люди имеются.
Дженни вяло жевала пирог. Лит подсунул баклагу.
- Нужно спокойно умирать, - задумчиво сказала жена. - И лежать спокойно. Чтобы никто не лез.
- Мы постараемся, - пообещал Лит.
Королевская ведьма тихонько фыркнула:
- О чем же ты здесь шептался с моей честнейшей подругой?
- Женщин обсуждали. И о воспитании наших малых беседовали.
- И что я тупому углежогу верю? - Дженни отложила пирог и попыталась свернуться на плаще. - Мне немножко полежать нужно.
Заснула она мгновенно. Лит перенес её на нарубленный лапник. Ничего, к вечеру отдохнет.
19-й день месяца Травы.
Медвежья долина. Замок "Две лапы". Катрин.
Катрин проснулась до рассвета. Блоод еще не вернулась, но полученный от неё сон был отчетлив и детален. Флоранс тоже спешно чиркала карандашиком в своей записной книжке.
- Факс приняла? - поинтересовалась Катрин.
- Ты же знаешь, через пять минут я половину забуду.
- Пиши-пиши. Интересно, и что нашим природным приемникам приглючилось?
Катрин не успела натянуть брюки, как донеслись голоса от замковых ворот - Теа уже заводила свою лошадь. Чуть позже прискакал взмокший от волнения Мин. Его сон был, как всегда, растрепан и полон неприличных подробностей, которые полукровка в пересказе пытался обойти. Впрочем, общий смысл послания был ясен.
- И что мы решим? - спросила Флоранс, причесываясь перед завтраком.
- Нужно ехать, - без всякого воодушевления признала Катрин. - Полагаю, необходима агентурная и следственная работа на месте, а при необходимости - и силовое воздействие.
- Ну как же: ты, и вдруг без силового воздействия? - невинно заметила подруга. - Но это не война?
- На войну пока не похоже. И не надо так требовательно на меня смотреть. Двигаемся вместе. Полагаю, придется прыгнуть. Уж в Глор-то мы должны попасть без осложнений. Основные силы подтянутся позже. Возможно… возможно, и детям стоит прогуляться.
Флоранс вздрогнула:
- Без нас?! Этим чудовищным водным путем?
- Охрана с судами будет не хуже замковой. Речная прогулка весьма развивающее занятие. К тому же специфика момента…
- Кэт, ты нормально себя чувствуешь?
- Не совсем. Я нервничаю. Мне не нравится, что до нас так легко дотянулись. Замок, так или иначе, будет ослаблен. Можно запереть пацанву в подвале и ввести осадное положение. Но что, если в следующий раз к нам наведаются подземные черви, гнилые слизни или еще какая-то пакость? Нет уж. Насколько я понимаю, выследить магическими средствами движущийся объект гораздо сложнее. Пусть наши двигаются не торопясь, удят рыбку и разглядывают берега. А мы с тобой позаботимся, чтобы к их прибытию в Глор проблема рассосалась. К тому же в случае непредвиденных осложнений, что нам мешает прыгнуть к оболтусам?
- Основным препятствием является твоё патологическое неприятие мгновенных перемещений. Я тебя вполне понимаю, но…
- Придется мне пересилить себя, - пробурчала леди-хозяйка. - В борьбе с мертвецами подобный козырь упускать нельзя.
- Кэт, как вообще бороться с мертвецами? Тактика? Стратегия?
- Мой скромный опыт подсказывает, что нормальным приличным мертвецам заботы живых индифферентны. Очевидно, этот паршивый королек не совсем мертв. Или за ним кто-то стоит. В любом случае нужно отыскать то, что осталось от его бренной оболочки и… окончательно развоплотить.
- Мясорубкой?
- Как вариант. Наша обожаемая невестка подскажет. Нужна будет мясорубка, наша вторая, не менее обожаемая, невестка запросто сконструирует подходящий агрегат.
- Да, в этом отношении мы неплохо устроились, - с некоторой горечью согласилась Флоранс, так до конца и не смирившаяся с неестественной женитьбой старшего сына. - Ты случайно не забыла о первопричине этой кутерьмы?
Катрин вздохнула:
- Малыш отыщется. Боюсь только, что его останки уже лежат где-то в горах. Эти дохлые макаки довольно ненадежное средство передвижения.
Глава третья
Побережье. Бухта Кедровая.
- Если не очнется, завтра утром сделаем из него двух, - решил король. - Лошади застоялись.
- Как прикажет Ваше Величество, - сказал я.
Решение короля не вызвало у меня восторга. Разодранный пополам колдун интересен разве что Двинутому, но змей сейчас гуляет вдали от Кедровой.
Мы стояли над бесчувственным магом. Засохшая кровь у него под носом и на подбородке превратилась в сплошной струп. Надорвался наш колдун. Вокруг валялись перевернутые плошки с порошками, зеркала, хрустальные шары, курильница ещё дымилась, но было видно, что сомлел наш маг давненько. Цепь, приковывающая его за щиколотку, спуталась в огромный ком. В конвульсиях катался, что ли?
- Может, ему крысу на брюхо посадить? - вслух размышлял Эшенба.
Я старался не морщиться. Видел я, как ошалевшие крысы выгрызают людям заживо потроха, видел и иные развлечения, некогда обожаемые Его Величеством. Сейчас такими шутками даже наших парней не развлечёшь. Навидались.
- Подвел, ублюдок, - пробормотал король. - Я сам виноват. Разве можно было доверить дело такому сопливому слизняку?
Я насторожился. Когда Эшенба начинает признавать свою вину, окружающим лучше отползти в сторону и тихо удавиться в какой-нибудь щели. Чем занимался колдун в наше отсутствие, я понятия не имел, но, видимо, чем-то действительно важным. Ещё дышит, а выглядит высушенной рыбой.
- Ваше Величество, я подгонял мерзавца как мог днём и ночью, - прошептал замерший у двери Закройщик.
Король, не глядя, нанёс удар. Закройщик вылетел в дверь, ударился о стену и сверзился на пол узкого коридора. Светильник едва не рухнул с крюка на голову нашему говорливому умнику, бешеные тени заметались по коридору.
- Ты, безродный червь с глазами на яйцах. Как ты следил за ним? - орал король. - Он околел, как шелудивый пес. Что он успел сделать? Ты знаешь? Какого демона ты прижигал ему ступни? Сам будешь колдовать, оркова подстилка!
Закройщик не решался сесть, лишь подтянул ноги, обутые в щегольские замшевые сапоги, и поскуливал. Ждал ударов в пах, но король был слишком расстроен. Дело принимало совсем уж дурной оборот.
- Ваше Величество, возможно чашка бальзама прояснит сознание умирающего? - осторожно предположил я. - Чем мы рискуем? Колдун может не протянуть до утра.
- Мы рискуем слишком многим, - процедил король. - Делай, что хочешь, но колдунишка должен придти в себя хоть на миг.
Арсенал средств был невелик. Я нашёл одну из служанок, приказал взять ведро воды и вымыть колдуна. Потом мы с Брехуном раздвинули умирающему обломки зубов и влили в глотку кружку бальзама. Странноватое пойло, которое не так давно начали возить с Жёлтого берега. Половина больных от него моментально дохла, другая почти так же стремительно поднималась на ноги. Колдун слабо кашлянул, но глаз не открыл. Мы с Брехуном переглянулись - что ж, нас ждет весёленький вечер. Сплюнув, я приказал служанке смотреть за умирающим, и вышел на воздух.
Дул свежий северо-западный ветер. Скрипели кедры, ветер рвал полотнище белого королевского стяга. Три вышитых глаза - герб клана Эшенбы, совершенно вылиняли и казались просто грязными пятнами. Мы отсиживались в Кедровой бухте почти два года, и сейчас развалины старого замка, и возведённого, и разрушенного непонятно кем и когда, с лёгкостью вмещали оставшихся у нас людей. В бухте раскачивался на якоре одинокий "Сопляк", да на берегу виднелись занесённые песком шпангоуты "Старой кошки". Когда-то здесь стоял десяток кораблей. Король не устает повторять, что скоро всё изменится. Что ж, всё может быть. Боги не раз над нами шутили.
- Говорит! Говорит! - глаза служанки были вытаращены, опухшее лицо скривилось так, словно с ней вздумал поболтать родич Двинутого.
Я поспешил к королевским покоям. Из-за тяжёлой двери доносилось повизгивание - Его Величество уделял внимание своим дамам. Именовать их следовало с равной долей осторожности как наложницами, сучками, рваными курицами, так и блистательными леди - всё зависело от настроения нашего короля. Я постучал.
Дверь мне открыла Жани - старшая из королевских девок, умудрившаяся протянуть рядом с Его Величеством больше года. Она была бледна, как мел, на напудренном лице блестел бисер пота.
- Ваше Величество, колдун очнулся, - громко сказал я, не желая вглядываться в то, что происходило на столе с блондиночкой, имени которой я так и не удосужился запомнить.
Король едва не сбил меня с ног. Пришлось бежать за ним следом, колено мгновенно напомнило о себе. Мы пересекли двор, спустились по разрушенным ступенькам.
В камере над колдуном сидел на корточках Закройщик. Мигом задрал свое рыбье рыльце:
- Быстрее, мой король! Он говорит! Я сразу послал за вами!
Я остался у двери. Смотрел в затылок Закройщика. Пожалуй, этот ублюдок меня когда-нибудь всерьёз подставит. Не то, чтобы я волновался по этому поводу - жизнь и так не стоит и медного "щитка". Но подыхать из-за такого бесстыдного недоноска…
- Я вёл их, - хрипел колдун. - Я смог! Я вёл их до самого берега. О, господин, будьте великодушны…
- Где? - зарычал король. - Где ты их оставил? Говорить, сопливая падаль…
* * *
Лошади шли неохотно. Совершенно стемнело, мы то и дело теряли тропу. Ветер рвал пламя факелов, и их огонь больше слепил, чем приносил пользу. Вообще, в этих местах двигаться ночью, да всего лишь вчетвером, было крайне неразумно. Ларвов лично я в округе Кедровой не встречал, но диких кошек - сколько угодно. В весьма обычном своём нетерпении король толком не объяснил, что именно нам следует искать. "Крылатых уродов и ребёнка". Давненько я не получал столь точного приказа. Не знаю, как парни, а я был готов подумать, что наш король окончательно лишился рассудка. Но поводом к безумным ночным поискам, несомненно, являлся бред колдуна.
"Ребёнок нужен живым, тварей - к демонам". Забавно. Благо, что не наоборот.
У меня саднило плечо. Король нас весьма торопил, и, очевидно, в данном случае мой титул не имел значения. Всем нам перепало древком дротика. Ладно, не в первый раз. Моя гордость пребывала примерно в том же месте, где и герб моего рода, вместе с землями и старым родовым замком Ливней. Не стоит беспокоиться о мелочах.
- Ах, ты, живодёрово дело… - рявкнул Борода. Его кобыла оступилась, и боец с трудом удержал лошадь на тропе. Вниз посыпались камни, на миг нарушив однообразное урчание прибоя.
Я выругался.
- Из сёдел, парни. Обойдём выше, будь оно всё проклято…
Мы с трудом пробирались между камней, ведя лошадей в поводу. Я пытался рассмотреть хоть какой-то ориентир. "Скала с бородавкой, примерно шагов сто от мыса", - прохрипел, перед тем, как пустить ртом пену, колдун. Замечательно. Сумел перед смертью повеселиться, безумец. Я в жизни не искал бородавчатые скалы. Кстати, не уверен, что наш маг понимал, что такое "мыс". Ему-то, городскому недоучке, и было-то лет шестнадцать.
С бородавками ситуация оставалась неясной, а вот мысов в округе имелось сколько угодно. Король выгнал из лагеря три поисковых отряда: один возглавил лично, другой вёл я, а третьим командовал гордый Закройщик. Надеюсь, бойцы, оказавшиеся под его началом, просто счастливы. Более нелепого командира им не найти.
Под ногами оказалось нечто, похожее на тропу.
- Милорд, четыре ноги лучше, чем две, - намекнул Борода.
Я кивнул и взял у него факел. Парни садились в сёдла.
- О, ещё мыс, - заметил Борода, неловко утверждая свою морскую задницу в седле.
- Вон бородавка! - одновременно захохотали Сукс и Ри-Рыбоед.
Насчет мыса у меня имелось сомнение, - скорее, просто груда обломков, подальше выдающихся в море. Зато скала была действительно уродливой - у вершины прилепился бросающийся в глаза округлый выступ. Помнится, давным-давно у нас в Ливнях жил слепой старик - у него на носу был похожий нарост. Я жутко пугался, встречая страшного слепца в деревне. Лет до десяти обходил его хижину вдоль берега. Милые страхи были в детстве.
Лошадей пришлось оставить. Их остался охранять Борода, а мы начали пробиваться сквозь колючие заросли.
- Милорд, пожалуй, здесь без верёвки не пройти, - заметил Сукс, оглядывая скалы.
Я вдохновил его чувствительным тычком.
Факелы пришлось бросить. Каменный гребень мы обошли по расщелине, порядком разодрав одежду. Влезли наверх, справа простиралось залитое лунным светом море. Катились волны, несли шелест издевательских приветов с проклятого Жёлтого берега.
Сукс, опираясь на копьё, заглянул в расщелину:
- Дохлятина, ишь как несёт…
Воняло действительно ощутимо. Я указал вперёд. Наверху темнела каменная "бородавка", заслонившая Тёмную Сестру и половину Луны. Парни меня подсадили, я ощупью отыскал опору в стене. С уступа протянул копьё, поднял Рыбоеда. Нас всё ещё преследовал запах падали.
- Вот дерьмо, аванк у меня отсоси, и здесь дохляк, - Рыбоед, пытавшийся пройти по карнизу, отшатнулся.
В камнях застряла безобразная масса - торчали рёбра, мелкая морда скалилась кривыми зубками, в сторону откинулось что-то, напоминающее крыло.
- Это чего такое-то? - поинтересовался, морщась, Сукс. - Что за тварь?
- Урод, - Рыбоед с надеждой посмотрел на меня. - Мы ищем уродов, так, милорд?
- Угу. Но кого-нибудь посвежее, - сказал я.
Мы поднялись наверх, где наше обоняние порадовала новая волна вони - ещё несколько трупов. Присматриваться мне не хотелось, но, похоже, околели здешние твари в разное время. Странный у них обычай сползаться подыхать к Бородавке.