- Очень хорошо, партайгеноссе. Теперь по объекту… Карлу Геббельсу. Устройте мне, кстати, с ним личную встречу. Интересно. Я внимательнейшим образом ознакомился с вашими докладными записками. Канарис, какова вероятность того, что код "Энигмы" действительно расшифруют? Мальчик, помнится, даже истерику закатил, когда ему предложили натурализацию через Киль?
Вильгельм Канарис поднялся и ответил:
- По поводу "Энигмы" я готов ответить фюреру лишь без посторонних.
Адольф Гитлер почти минуту рассматривал шефа Абвера, после чего произнес:
- Хорошо, герр вице-адмирал… Мы обсудим это. Рёдер!
- Да, мой фюрер!
Пожилой командующий флотом, джентльмен до мозга костей, лично приложивший много сил к тому, чтобы в Германии о человеке с хорошими манерами начали говорить "словно флотский", старался не показать, насколько он шокирован участием высших лиц государства в ночном погроме, и сосредоточился на своих обязанностях.
- Вы все еще поддерживаете представленный вами план развития флота с учетом возможной войны с Англией?
- Я не готов ответить немедленно, мой фюрер, - признал гросс-адмирал. - Планы войны с Англией флотом просто не рассматривались, равно как и с США. Впрочем, с учетом озвученного нам опыта Перл-Харбор, авианосцы необходимы, так что и "Граф Цепеллин", и недавно заложенный "Z2" полагаю нужным достроить в кратчайшие сроки. Легкие крейсера нам бы не помешали, но, я полагаю, мы сможем вооружить достаточное количество вспомогательных крейсеров для ведения рейдерской войны. А вот программу постройки линкоров полагаю своевременным свернуть и начать строительство U-ботов.
- Обоснуйте, гросс-адмирал.
- Начнем с гибели не спущенного пока "Бисмарка", мой фюрер. - Рёдер вздохнул. - Увы, "объект К" и военно-морскую историю знает плохо, но хоть лучше всей остальной. Он готовился поступать в навигационную.
- Читал-читал, - отмахнулся рейхсканцлер. - Размен "Бисмарка" на "Худ", это явно не то, что нас может устроить. Скажите, вы считаете ненужным достраивать "Бисмарк" и "Тирпиц"?
- "Бисмарк" почти достроен, пригодится, - пожал плечами командующий ОКМ. – "Шарнхорст" тоже практически готов, в январе введем в строй, "Гнейзенау" – не позднее мая. А насчет "Тирпица" нужно заключение аналитиков и штабные игры. Верить этому… Как он это называет? Ламеру – опасно, да и через полгода мы планировали спустить "Тирпиц" на воду. Класс "Дойчланд" слишком дорог, да и бронирование на этих обрез-линкорах явно недостаточное. Даже если б у нас было пять "Бисмарков" – этого все равно мало, чтобы соревноваться с британским надводным флотом. Ко всему прочему, французские крейсера класса "Сюфрен" своим появлением свели ценность "Дойчландов" почти на нет, не говоря уже о том, что лягушатники могут поставить на поток класс "Альжери". Это если говорить о Франции. Серия "Адмирал Хиппер" кажется мне не слишком удачной, это, в конце концов, тоже дитя версальских и вашингтонских ограничений, но все же лучше, чем ничего. Три корабля этого класса уже спущены на воду и один в ближайшее время будет полностью готов. "Блюхер" и "Принц Ойген" полагаю необходимым ввести в строй, а "Зейдлиц" и "Лютцов" продать СССР. Лучше, конечно, Англии – пусть они с неудачными силовыми установками мучаются, но они же не возьмут.
- Риббентроп?
- По сходной цене можно попробовать продать в Латинскую Америку, мой фюрер. - министр иностранных дел на мгновенье задумался. - Возможно, по одному кораблю возьмут Швеция и Финляндия, хотя насчет президента Рюти я сильно сомневаюсь, да и где он будет его достраивать – в Хельсинки, что ли? Идеально было бы продать Японии, она больше не считает себя ограниченной Вашингтонским военно-морским договором.
- Изучите вопрос, Иоахим. Я надеюсь на вас. А вы, Рёдер, что вы предлагаете в плане развития флота?
- По большому счету, есть два варианта. Если мы решим строить только подводные лодки и средние боевые корабли, то в кратчайшие сроки сможем создать флот, который станет серьезной угрозой океанской торговле Англии, главному источнику жизни этой островной империи. Конечно, подобный флот будет иметь ограниченное применение, поскольку он не сможет вступить в сражение с более сильными британскими боевыми кораблями. Создание же флота, способного бросить вызов британскому флоту в открытом море, потребует гораздо большего времени. Серьезный флот будет иметь гораздо больший вес, как в военном, так и в политическом плане. Но все то время, пока мы будем создавать столь мощный флот, мы будем иметь на плаву только слабые и несбалансированные морские силы. Они мало что смогут противопоставить врагу, если война разразится в ближайшие годы. Конечно, есть еще вариант строить понемногу и надводные суда, и U-боты, но тогда мы будем одинаково слабы и над поверхностью моря, и под ней. Я полагаю, нужна тщательная проработка наших планов.
- Очень хорошо, предоставьте мне их до конца года. Канарис, не забудьте, необходимо также устранить этого француза, генерала де Голля.
- Он пока еще полковник.
- Тем более! Кейтель, что у вас?
- Данные странные, но укладываются в определения аналитиков, - фельдмаршал потер висок. - Единственное что, Абвер не смог предоставить нам данные по разработке русского танка "Т-34". Предполагаю, что начнутся в ближайшее время. Основной машиной Германии будет тестируемая сейчас машина "Pz-IV", не раз модернизируемая, и штурмовые орудия Stug III и Stug IV. Про стрелковое оружие не знает ничего.
- Поясните, в чем модернизируемая? - попросил фон Браухич.
- В броне и калибре. К его времени сто миллиметров – не предел танковой брони.
- Доннерветтер! - схватился за голову Геринг. - Опять танковую промышленность перенацеливать!
Берлин, Унтер ден Линден, 6
10 ноября 1938 г., около полудня
"В бордель, что ли сходить?" – фон Рок со вздохом подавил недостойную истинного арийца мысль, поставил воспроизведение на паузу и подтянул себе кипу бумаг, с расшифровкой всего увиденного на экране. Разбирая корявые рисунки Карла и выполненные профессиональным художником из "культурного отдела" эскизы, он постарался хотя бы для себя выстроить более-менее понятное описание вновь увиденного. Прелести домохозяйки его не удивили – в конце концов, он до женитьбы успел славно погулять.
"Так, прикреплённая к стене коробка с дверцей на длинной стороне и двумя круглыми ручками справа – "микроволновка", средство для быстрого приготовления и разогрева продуктов. Принцип действия не ясен. Внутрь ставится холодная еда в стеклянной (почему стеклянной – надо выяснить отдельно) посуде, одной ручкой выставляется уровень мощности "микроволн", второй – время работы микроволновки. Стекло на дверце забрано мелкой сеткой. Важно?" – Ойген подчеркнул "важно" двумя чертами и, отложив записи в сторону, взял с верха кипы следующие листы бумаги, сцепленные большой нержавеющей скрепкой.
"Шкаф в углу кухни, с двумя открывающимися навстречу друг другу дверцами, петли которых закреплены на боковых стенках – холодильник. Со слов свидетеля (ох уж эти бюрократические тонкости!) марки "Электролюкс", произведено в Швеции. Чертёж внутренних отсеков прилагается".
Штурмгауптфюрер сделал пометку, предписывавшую послать запрос о фирме-производителе и ее последних разработках, и перешел к следующему рисунку. "Изогнутая трубка, выступающая из столешницы, с ручкой на правой стороне – кухонный смеситель. Применяется для регулировки напора и температуры воды одной рукояткой. Схема регулирования прилагается. Ну, с освоением данного устройства у промышленности рейха проблем не будет".
Фон Рок принялся за следующий лист.
"Балконная дверь. Выполнена из белого материала, называемого свидетелем "пластик", химический состав и изобретатель неизвестны. Свидетель характеризует материал как непрочный, но сверхлегкий. Стекло двойное, особой конструкции, названное свидетелем "стеклопакет". Рисунок со слов свидетеля прилагается".
Ойген вздохнул. Работы был воз и маленькая тележка.
Берлин, Вильгельмштрассе, 77
10 ноября 1938 г., пятнадцать часов
- Вильгельм, вы намекнули на личную беседу, - Адольф Гитлер испытывающее смотрел на шефа Абвера. - Скажите, зачем?
- Мой сотрудник не погиб этой ночью, мой фюрер. Его знания столь велики, как и его возможности, что мы сочли необходимым убрать его из… Общения с окружающими. Причем так, что даже высшее командование Рейха не будет об этом знать. Слишком многим известно про "объект К". Вот документы, относительно этого сотрудника.
Адольф Гитлер внимательно изучил предоставленную информацию, и вновь воззрился на Канариса.
- Вы уверены?
- Еще вчера я был уверен, что Аненербе – это полная ерунда. А сегодня я не уверен уже ни в чем, - вице-адмирал развел руками. - Мы все видали даже этот его… Калькулятор в "мобиле". Мы читали его показания о межконтинентальных ракетах, которые наводятся компами. Если Цузе… Это фамилия того сотрудника… Сможет хоть на десять процентов ускорить наше развитие в этой области… Мой фюрер, последствия будут непредсказуемыми, но положительными.
- Хорошо, - Гитлер вновь задумчиво покопался в бумагах. - Этот юноша утверждает, что "Энигму" расшифровали благодаря тому, что потопленный U-бот обследовали американские подводники.
- Прошу прощения, фюрер, я уже проконсультировался с нашим Геббельсом. Он так смеялся…
- Поясните, Канарис, - сухо произнес рейхсканцлер.
- Мой фюрер, даже этот мальчик знает, что в войне с нами победили русские, а выиграли – американцы. Загребли жар чужими руками, как и в прошлый раз. Он ссылается на фильм, который видел. Американский. Но мы-то точно знаем, что подводного флота у американцев, почти нет, а с британским мы и сейчас уже на равных. Так что американские субмарины, как в фильме, не смогут ждать нас и уж заманивать – точно. Бой подлодок – это бой сонаров и выдержки капитанов. Рейхсминистр уверен – это пропаганда. Попытка приписать всю славу себе.
- Даже так?
- Советы же пали. Представьте себе, мой фюрер. Завтра мы, совместно… Да хоть с Люксембургом, атакуем линию Мажино. И прорывают ее люксембуржцы. Разве мы будем снимать фильм про них?
Берлин, Вильгельмштрассе, 77 (личные апартаменты фюрера)
10 ноября 1938 г., около десяти вечера
- Ах, Ева, как я устал, - Адольф Гитлер, владыка одной из самых могущественных держав в Европе, устало опустился на пол возле кресла, в котором сидела с книгой его гражданская жена.
- Ты себя совсем не щадишь, - ласковые руки Евы Паулы фон Браун нежно обвились вокруг шеи любимого мужчины, а губы, зарывшись в густые жесткие волосы, достигли макушки и запечатлели на ней поцелуй. Книга была забыта. - Столько работаешь. Это из-за сегодняшней ночи? Ты так мучаешься последние пару дней… Разве можно работать столько?
- Милая, теперь мне предстоит работать вдвое больше, - Гитлер невесело усмехнулся. - Перспектива быть самым страшным тираном истории…
- Не смей! - Ева еще крепче сжала мужа руками. - Никогда не смей так говорить! Ты – великий человек, ты приведешь Германию к процветанию. Ты… Ты больше чем Бисмарк и Фридрих вместе взятые!
Ева Браун заглянула Адольфу в глаза, изящным движением покинув кресло, и твердо произнесла:
- Что бы ни случилось, я всегда буду верить в тебя. В твой гений. В твою любовь… Нет, не только ко мне! Ее я не смогла бы подвергнуть сомнениям и под пытками! В твою любовь к Германии!
- Ах, Ева… - Гитлер потянулся к любимой женщине, ладонь его скользнула по ее щеке. - Если бы ты только представляла, как мне дорога твоя вера. Без тебя я бы был ничем…
Он перехватил ее руку и страстно припал губами к кончикам пальцев.
Что бы ни говорили про Гитлера потомки, мужчиной он был страстным и куртуазным.
- Моя маленькая нимфа, – Адольф припал губами к запястью Евы. - Патшерль…
Ночь была жаркой. Не в смысле климата.
Берлин, Вильгельмштрассе, 77
11 ноября 1938 г., одиннадцать утра
Карла везли в автомобиле с занавешенными окнами, так что он понятия не имел, куда прибыл. Конечно, роскошные внутренние убранства здания наводили на мысль о том, что место совсем непростое, да и референт был чем-то смутно знаком, но такого… Нет, этой встречи он не ожидал. Четверо конвоиров, которым строго (при нем) было приказано с ним не разговаривать и все попытки разговоров с его стороны пресекать, провели его по длинным коридорам, роскошным, украшенными скульптурами лестницам, через приемную, и просто оставили в кабинете какого-то, судя по обстановке, высокопоставленного чиновника. Одного. Не приковали, не связали, просто аккуратно посадили на стул с высокой спинкой, и вышли.
Ждать пришлось около десяти минут – целую вечность для его истерзанного предчувствием концлагерей или казни сознания. А когда дверь в кабинет, не та, в которую вошел он, а другая, для хозяина, ведущая куда-то внутрь, отворилась…
- Хайль Гитлер! - какая внутренняя пружина его подбросила, и заставила вскинуть руку в нацистском приветствии? Гены прадедов, один из которых сложил голову под Сталинградом, а еще один – остался гнить под жарким солнцем Северной Африки? Патриотизм, присущий любому из народов, о чем их противники имеют свойство забывать? Страх и узнавание? Кто знает, если этого не знал и он сам.
Адольф Гитлер – кто еще мог войти в его кабинет без стука? - улыбнулся.
- Присаживайтесь, герр Геббельс. Присаживайтесь, - произнес он, проходя к своему месту во главе стола. - Я же уже знаю, что вы меня не любите. Трудно любить человека, которого объявили Антихристом, а?
- Прошу простить, канц… Рейхсканцлер, но трудно любить человека, который привел страну к полувековому унижению, - Карл сел, но с Гитлера глаз не сводил.
У Гитлера, в ответ на его фразу, дернулась щека.
- Я человек, - резко ответил он. - Значит и я мог допускать ошибки, которые теперь намерен исправлять. Вы хотите обвинить меня в человечности моей натуры? Вы бы, на моем месте, смогли поступать лучше?
- Я?! - Вы, коль беретесь судить, - фюрер с трудом сдерживал себя, что мог бы понять любой, его знавший. Но Карл-Вильгельм Геббельс знал Гитлера только по лекциям в школе.
- Я знаю то, чему меня учили, и то что читал сам, - юноша вспыхнул. - А читал я, что умри вы в следующем году, то вошли бы в историю Германии как величайший ее правитель. Круче Бисмарка!
Гитлер о близкой перспективе смерти всерьез никогда не задумывался (особенно после ночи, которую ему подарила Ева), так что эта фраза на миг заставила его смешаться. Чтобы в разговоре, покуда он собирается с мыслями, не возникло паузы, он задал неважный, но уточняющий вопрос.
- Круче, видимо, это более велик. Но Бисмарка? Неужели мои действия потомки оценили столь высоко?
Карл пожал плечами.
- Конечно. Именно вы подняли страну из того пепла, в который она превратилась после Первой Мировой. Но вы же и ввергли ее в гораздо большие беды. И только последнее – официальная история.
Гитлер долго молчал. Очень долго.
- Смелый юноша, - наконец произнес он. - Впрочем… Обоснованно смелый. Скажите, Карл, а как вы видите свое будущее?
- А? - выпучил глаза Геббельс.
Гитлер поглядел на него с совершенно непередаваемым выражением не то иронии, не то долготерпения.
- Ваши знания по истории, которые могут быть полезны Рейху – ничтожны. Так?
- Да… Рейхсканцлер, - Карл вынужден был кивнуть, ведь это было правдой.
- Ваши знания по технике еще ничтожнее. Вы знаете как ею пользоваться, и все. Так?
- Да… - с каждой секундой Геббельс чувствовал себя все более ничтожным тараканом.
- За месяц мы получим все, что вы знаете. Меньше, - Адольф махнул рукой. - Что дальше?
- Газенваген? - Карл вздрогнул от догадки.
- Что за идиоты учили вас истории?! - вскочил с места фюрер и грохнул по столу кулаком. - Я что – палач своей расы? Убийца своего народа?! Кем меня выставили в ваши дни?! Может я и родню всю живьём сожрал?!
- К-к-казнили… - пролепетал юноша.
- ЧТООООО?!! - Гитлер рванул воротничок. Он все еще помнил – как живую – Ангелу Раубаль, двоюродную сестру и любовницу.
- Говорили, что у вас есть еврейские предки, и чтоб это скрыть… - пролепетал Карл.
- СВОЛОЧИ!!! ПЕДЕРАСТЫ!!! НЕГОДЯИ!!! ПОДОНКИ!!!
Фюрер рухнул в кресло, откуда успел вскочить незадолго до этого, и вдруг, совершенно спокойным голосом, спросил:
- И многие в это верят?
- Да кто хочет верить – верят. А остальным просто пофиг. Давно это было, господин рейхсканцлер.
Адольф Гитлер помолчал.
- И все же? Как вы видите свое будущее?
- А я не пророк, чтоб его видеть, - набрался наглости Геббельс. - Да и не мне решать.
Фюрер опять помолчал.
- Знаете, герр Геббельс, я бы хотел видеть вас в рядах офицеров СС, - наконец произнес он. - Вы истинный ариец, вы не бесталанны, но… Но для этого нужно много учиться.
- Расстреливать не буду, - мрачно отозвался Карл.
- И не надо. Есть другой вариант. Вы же собирались идти по стопам старшего брата, если мне правильно доложили?
- Была такая идея, - Геббельс не успевал следить за мыслью фюрера, и ему это сильно не нравилось. - Он уже старший помощник на круизном лайнере. В смысле – будет. В мое время.
- Так, - Гитлер хитро улыбнулся, - что вы скажете, если НСДАП направит вас на учебу в Кригсмарине? Если удастся возвратить вас в ваше время, полученные во время учебы познания будут весьма полезны при поступлении, не так ли?
Карл онемел.
- Ну же, герр Геббельс, - рейхсканцлер продолжал улыбаться. - Что скажете?
Карл-Вильгельм Геббельс заставил себя подняться и произнес:
- Мой фюрер, я патриот своей страны и счастлив буду служить Германии при… Любой власти. Но… Доводили ли до вас мои показания про "Энигму"? К 1943-му я буду покойником, в надводном или подводном флоте служи.
- Довели, - улыбка не сходила с губ фюрера. - А вы не подумали, что герр… Как его?.. Цузе может усовершенствовать "Энигму" своими методами, а в… "компах" кроме него никто… Как вы это называете?
- Не шарит, - мрачно ответил Карл. - Не думал.
Адольф Гитлер поднялся, показывая, что аудиенция закончена.
- Привыкайте думать. Через две недели – столько я дал нашим специалистам – вы отправитесь в Киль. Вам гипнотически внушат, что у вас амнезия. А если что-то потребуется, гипнотически же и спросят.
- Но…
- Зачем? Подумайте.
Карл замолк, едва не упал обратно в кресло, но удержался за счет рук на столешнице, и опустил глаза.
- Понимаю, герр канц… Рейхсканцлер.