Пятнадцатый век - смутное время на Руси. Татарское иго еще довлеет, а разделенные и ослабленные княжества враждуют между собой, вместо того чтобы объединиться против общего врага.
Но и в это непростое время жизнь идет своим чередом. Купец Аникей решает обзавестись помощником и нанимает на работу маленького по годам, но очень способного мальчика Мишу Лобанова. Однако он не мог и подумать, насколько умен и талантлив окажется ученик. Вскоре дела купца пошли в гору, а мальчик начал заглядывать в такие дали, о которых сам купец и думать не думал. Так пожилой уже торговец понял, что нашел себе не просто помощника, но и будущего хозяина лавки.
Но только ли об этом думает подрастающий Михаил? Ведь на Руси неспокойно и судьба все чаще сталкивает его с сотником вятчан Костей Юрьевым, который зовет юношу вступить в ряды воинов, готовящих набег на татарскую столицу.
Содержание:
Глава 1 1
Глава 2 5
Глава 3 10
Глава 4 15
Глава 5 20
Глава 6 25
Глава 7 31
Глава 8 36
Глава 9 40
Глава 10 44
Послесловие 48
Пояснения к тексту 48
Юрий Корчевский
Ушкуйник
Глава 1
Родителей своих Мишка не помнил. Жил он с дедом и бабкой в их ветхой избёнке на берегу речки в селе Чижи, что под Хлыновым раскинулось.
Трудное детство выдалось у Мишки. Дед был совсем дряхлым, и приходилось мальчику самому и коз пасти, и крышу латать, когда протекала, и дрова на зиму заготавливать. Зимы в Вятских краях суровые, а силёнок мало. Пока ребёнком был, хворост собирал, а уж когда подрос, с дедовым топором в лес ходить стал - сушняк рубить да вязанками домой носить. Хворост быстро прогорал, и ходить за ним в лес приходилось каждый день. Не то - самостоятельные мужики: те деревья валили, пилили и в санях вывозили.
А ещё - голодно зимой. Однако научился Мишка силки ставить. Когда птица попадёт или заяц, тогда праздник в доме - мясным духом пахнет.
Каждое воскресенье бабка водила Мишку в церковь, на службу. В церкви ему было интересно: высоко над головой росписи чудные - ангелы парят, свечи горят, ладаном пахнет, оклады у икон златом-серебром сияют - лепота! И вокруг нарядные все, особливо купцы. Те всегда в первых рядах, а беднота да голытьба позади толкается.
Мальчик любознательным был, бабку вопросами донимал: "Что там написано?" Только что бабка сказать могла, когда сама неграмотная? Однако любознательного мальчонку заприметил приходской священник - пригрел, грамоте учить стал. А Мишка и рад. Случится время свободное и, когда службы в церкви нет, к священнику бежит.
- Эта буковка - "аз", эта - "веди", а эта - "ижица".
Священник терпеливо показывал Мишке буквы в большой церковной псалтыри, а тот не переставал удивляться диковинным обозначениям, старательно выведенным рукой писца, а ещё тому, что у каждой буквы своё, говорящее название!
Беден был Мишка, не мог купить ни бумаги, ни пергамента, ни чернил. Из письменных принадлежностей только и было, что перьев в избытке. И учился Мишка писать зимой на снегу, а летом - на пыльной земле пальцем или хворостиной. Однако сметлив он был не по годам - схватывал всё на лету, впитывал знания, как губка воду, и памятью Господь его не обидел. К весне он уже весь алфавит знал и читать умел - пока, правда, по слогам.
А ещё священник его числам учил. Сперва, пока счёт до десятка шёл, Мишка на пальцах считал. А потом при храме вроде церковно-приходской школы образовалось, и он вместе с другими ребятами стал её посещать.
Смелым был Мишка - жизнь заставила. От деда защиты и помощи по дряхлости его ждать не приходилось, вот и бился Мишка на кулачках, когда обижали. Не смотрел, что обидчик старше и ростом выше. Часто сам бит бывал, и синяки не сходили, но уважать себя заставил. Весь Мутнянский конец знал, что малец обиду не спустит. Мутнянский - это от речки, Мутнянкой прозванной. Несколько улиц, часто кривых и коротких, конец образовывали. И селились на таких концах люди одного ремесла.
Мутнянский конец был местом, где жили лодочники. Кто долблёнки делал - это когда из ствола толстого дерева нутро выдалбливается, а потом снаружи обтёсывается, а кто и плоскодонки ладил. Узка долблёнка, но вёрткая, ходкая на воде. Плоскодонка пошире будет, на ней хорошо грузы возить.
Мишка мечтал иногда: "Как вырасту, тоже лодки делать стану".
Востребованное ремесло - Мутнянка в десяти шагах от избы протекает, впадает в Вятку. А где реки, там и спрос на лодки есть. И инструменты у деда есть - в сарае. Только вот заниматься ремеслом сил у него уже нет.
Так и рос паренёк - как почти все его сверстники: работой любой занимался, не гнушаясь, лишь бы на еду заработать, потому как деда с бабкой тоже кормить надо.
Только после одной встречи жизнь Мишкина изменилась.
По селу весть пронеслась: колокол в церковь Успения Пресвятой Богородицы привезли. Он лежал во дворе на жердях, дожидаясь подъёма на колокольню. Узнав о колоколе, сбежались ребята посмотреть вблизи на сверкающее диво. Большой колокол, на солнце блестит, а понизу - вязь славянскими письменами.
И стал Мишка те буковки читать. Слушают ребята, рты раскрыв. Многие и постарше изрядно, да неграмотны вовсе.
Обошёл Мишка колокол, надпись прочёл. А рядом купец оказался. Послушал он Мишку и подошёл после.
- Никак грамоте обучен?
- Разумею.
- Сколько вёсен тебе?
- Бабка говорит - двенадцать.
- Хм, а живёшь где?
- На Мутнянском конце.
- У лодочников?
- А га.
- И считать умеешь?
- А до десяти десятков.
- Ты гляди-ка, - удивился купец. - Кто же тебя научил?
- Священник Питирим - да вот же его церква. Купец раздумывал, с любопытством оглядывая паренька.
- А как тебя звать-величать?
- Михаилом, - солидно ответил Мишка.
- Заработать хочешь?
- Кто же не хочет?
- Это верно, да вот только не у всех получается. Ты вот что: приходи завтра ко мне в лавку - на Огневищенском конце, спросишь Аникея Лазарева.
Купец огладил бороду, перекрестился на икону надвратную и вышел с церковного двора. А Мишку любопытство распирало - чего от него купцу надобно?
Ночью он спал беспокойно, а утром, едва проснувшись и ополоснув лицо, задал курам корма и - на Огневищенский конец.
Идти было недалеко, Чижи - село невеликое. Добежав до лавки, Мишка остановился в нерешительности. В лавку заходили и выходили люди. Наконец он решился и тоже вошёл.
Ого! Лавка оказалась больше, чем дедова изба. И чего только на полках не было: тюки тканей разных цветов, платки, ещё чего-то, чему Мишка и названия не знал. Оробел парень, застыл у порога. Неудобно ему стало, видя такое богатство вокруг, за свою драную рубаху и босые ноги.
- Ты чего встал - проходи!
Из-за прилавка вышел давешний купец.
- Здравствуй, Михаил.
- И вам доброго дня, дядя Аникей.
- Разговор у меня к тебе есть. Помощника я к себе в лавку подыскиваю - чтобы грамотный был, счёт вести мог. Был у меня помощник, да только зимой лихоманка его забрала. Давай-ка проверим, насколько ты учён. Держи!
С этими словами купец сунул Мишке в руки, покрытые цыпками, вощёную дощечку и деревянное писало.
- Пиши: два прибавить три.
- Чего писать, дядя Аникей, - пять будет.
- Откуда знаешь?
- Так это - из головы.
- В уме, что ли, посчитал?
Аникей заставил Мишку писать разные слова, складывать и вычитать простые числа. Выполненным заданием остался доволен.
- Подходишь ты мне, парень. Вот только видок у тебя! - покачал он головой. - Всех покупателей мне распугаешь!
Мишка смутился. Он и сам это понимал, да денег на новую одежду у него не было. Видел парень монетки несколько раз, но в руках держать не приходилось.
- Ты честен ли, не воруешь? - неожиданно спросил купец.
- Как можно? - возмутился Мишка. - Я же крещёный, в церкву хожу.
- Ну, это я так, для порядка. Согласен ли ты работать у меня? Жалованье положу - одна деньга в седмицу.
Мишка не знал, что и сказать. Одна деньга - это много или мало?
Купец расценил Мишкино молчание по-своему.
- Ну, харчи в обед, само собой - мои.
- Согласен! - выпалил паренёк.
- Однако же, - продолжал купец, - в таком виде тебе работать нельзя. Вот как сделаем. Я тебе рубаху и порты подберу. Как придёшь в лавку, будешь переодеваться. А заработаешь деньжат - за одёжу рассчитаешься, рубаха и порты твоими станут.
Обрадовался в душе Мишка, но виду не показал.
До обеда они вместе тюки тканей перетаскивали да пересчитывали. Товар перекладывал в основном Аникей, диктуя пареньку:
- Шёлк красный из Синда - один. Атлас хорезмский, лазоревый - один.
Не успевал Мишка - сроду на восковой табличке писалом не писал, от того и язык от усердия высунул.
До обеда они трудились, отрываясь от дела, когда покупатели заходили. В обед купец лавку прикрыл. На чистой тряпице снедь разложил: яйца варёные, кусок белого хлеба, лук, редиску, жбан кваса выставил. Квас вкусный, на ягодах сварен. От вида яств таких у Мишки аж скулы свело, но он терпеливо ждал, когда купец первым вкушать начнёт.
Такой вкуснятины паренёк ещё не пробовал. После перекуса снова принялись за работу, пока в лавке не стемнело.
- Тебя где черти носили! - стал ругаться дед, когда Мишка явился домой. - С утра глаз не кажешь, уж на дворе вон темень какая, а его всё нету да нету!
- Не ругайся, деда, я работать у купца Лазарева стал. Он мне рубаху и порты новые справить обещал.
- Тогда другое дело, - смягчился дед. Мишка похлебал постной похлёбки с горбушкой чёрного ржаного хлеба, да и спать отправился. Утомился за день с непривычки, аж пальцы на правой руке ломило.
И пошёл день за днём в работе. Приходил Мишка в лавку в своей драной одежде, переодевался, а дальше - что Аникей скажет. Тюки подносил к прилавку, ткань помогал отмерять, на вощёной табличке записывал, сколько какой продано. За месяц освоился, обвык. Да так ловко стал управляться, что не успеет ещё Аникей распорядиться, как Мишка уже и так несёт то, что купец хотел. И записывать не забывал - даже без напоминаний. А в конце месяца Аникей торжественно вручил ему четыре деньги и за одежду распорядился:
- Носи, заслужил. Обувку тебе ещё справим, дай только срок. На младшего приказчика похож будешь.
Как на крыльях летел Мишка домой - так хотелось похвастаться перед дедом и бабкой обновками! Ни с кем из ребят по пути не разговаривал, боясь выронить монеты, что во рту, за щекой держал.
Долго разглядывали дед с бабкой обновы, в руках мяли. Бабушка даже прослезилась на радостях.
В один из дней, когда Аникей надолго отлучился, Мишка сам переложил тюки на полках: шёлк - к шёлку, ситец - к ситцу, атлас - к атласу. Да не просто переложил, а с учётом цвета - оттенки одного цвета к одному месту снёс. Так и покупателю удобно, и купцу. Раньше все тюки и рулоны вперемешку лежали.
Явившийся под вечер Аникей удивился.
- Это кто же в моей лавке так похозяйничал?
- Подумал я, - сказал Мишка, - что лучше один материал в одно место сложить, другой - в другое, кучкой. И нам сподручно, и покупателю товар видно.
Аникей хмыкнул, удивлённый, походил у стеллажей.
- Ладно, пусть полежит покамест, а там видно будет.
Нововведение прижилось. Да и опыта паренёк уже немного набрался. Явится покупательница, а Мишка сразу к ней:
- Чего изволите? У нас весь товар отменный, заморский.
И сразу рулоны раскатывает. Слова словами, а перед яркой да красивой тканью ни одна женщина не устоит, хоть немного, но купит.
Смотрел на него Аникей и дивился:
- И откуда ты такой взялся? Прямо купец прирождённый! А года возьмёшь, взматереешь, так и меня обскачешь!
Через месяц Аникей лавку пораньше закрыл.
- Пойдём-ка со мной.
И с Мишкой - на торг, что в центре был, на площади. Не торжище, конечно, как в Нижнем Новгороде или Пскове, но свои ряды есть - мясной, рыбный, оружейный…
Купец подвёл Мишку к сапожникам.
- А есть ли у вас сапожки короткие лёгкие для юноши?
Мишка аж расцвёл. Никто его так раньше не называл.
Перемерили несколько пар, пока не подобрали по ноге - красной кожи, мягкие, на подошве из толстой свиной кожи. Поторговавшись, - какой базар без торга? - купец скинул цену, да и купил.
- Носи, помощник, заслужил. Я слово купеческое давал, стало быть, исполнить должен. И ты себе на носу заруби: коли слово дал - держи! Кровь из носа - держи! Тогда люди тебе верить будут и уважать тебя станут. И под слово твоё и товар тебе в долг дать могут али другое чего. Понял ли?
- Понял, дядя Аникей.
С приходом Мишки у купца дела пошли веселей. Подвёл парень итоги за один месяц, за другой - выросла прибыль-то.
А через два месяца купец сказал озабоченно:
- За товаром ехать надо, пока тепло и реки полноводны. Подсобки-то уже пустые, сам видишь - весь товар в лавке выложен. Ежели один в лавке останешься, сдюжишь ли?
- Цены знаю, отмерять могу, счёту обучен. Справлюсь, дядя Аникей.
- Боязно. Вишь - Бог детей нам не дал, супружница здоровьем слаба, ей бы с домашним хозяйством справиться, а в лавке и опереться не на кого, окромя тебя.
- Я не подведу, дядя Аникей.
- Не кажи гоп, пока не перепрыгнешь! Увидим по осени. Я ведь не в соседнюю деревню еду - аж в Псков. Хорошо, если с ветром повезёт - попутный будет. На ушкуе-то против течения идти придётся, за вёслами попотеть. Да пока товар скуплю, да пока назад… Раньше чем через месяц, а то и поболе, не возвернусь. Выдюжишь?
- Спать-есть не буду, а не подведу.
- Ну - дай-то Бог.
Через несколько дней купец уехал, дав парню кучу наставлений. В общем-то Мишка и сам знал, что делать - освоился уже в лавке. Однако слушал Аникея со всем вниманием. Он - главный в лавке, хозяин!
Мишка из кожи вон лез, стараясь угодить каждому покупателю. Хоть пару пуговиц продать, но только не отпустить без покупки. Когда покупателей не было - в лавке убирался, пыль протирал, мелкий товар повыгоднее на прилавке раскладывал.
За хлопотами время летело, и Мишка с сожалением отметил, что лавка почти опустела - кончался товар. Когда уж Аникей явится?
Но пришёл день - распахнулась дверь, и на пороге появился весёлый, слегка пьяненький, загорелый купец.
- Ну, здравствуй, Михаил!
Обвёл взглядом полки и глаза вытаращил.
- А где товар-то?
- Продал, дядя Аникей!
- Не может быть! - не веря глазам своим, купец заглянул в опустевшую подсобку. - Хм! Ну, тогда вот что. Давай сначала телегу с товаром разгрузим, а уж потом считать будем.
Они перетаскали баулы, рулоны и тюки в лавку и сложили кучей посередине. Купец уселся за прилавок и начал по вощёным дощечкам сверять. Потом деньги пересчитал. Всё сошлось до полушки.
- Молодца, Мишаня! Выходит - мне снова за товаром ехать можно? А что? Вполне до осени, до ледостава ещё ходку сделаю. За рвение и честность ещё две деньги тебе к жалованью добавляю!
Купец был доволен, отсчитал деньги. Рад был и Мишка. Нанял он плотников - стены у избы на два венца поднять, да печников - печку поправить. Зима, чай, впереди.
Преобразилась избёнка. Дед с бабкой не нарадуются. Мишка себя добытчиком почувствовал, даже ходить стал степенно, а не вприпрыжку, как раньше.
Через неделю купец и в самом деле снова за товаром уехал, успокоенный успешной Мишкиной торговлей. Хорошо теперь: товара много, выбор большой. Мишка со временем в покупателях разбираться стал, не лебезил перед каждым. Зайдёт в лавку молодица, а он ей:
- Ах, как тебе к лицу вот этот шёлк! Личико ещё краше и приятней будет. И все женихи - твои.
Зардеется девушка и обязательно купит шёлку.
К мужской половине - другой подход. Зайдёт, к примеру, женатый человек, Мишка к нему со всем вниманием.
- Вот аглицкое сукно, износа не будет - как есть заморское. И подклада к нему, да пуговицы оловянные. Коли желаете - медные есть, но подороже. А четыре аршина возьмёте, так я и скидку дам.
Насчёт скидок Мишка подсмотрел на торгу - у купцов новгородских. Те со свеями да прочими немцами общались, у них переняли. И пошёл, пошёл товар… Так что, когда Аникей с новой партией товара явился, Мишка большую часть первой партии уже продал. Подивился Аникей:
- Да у тебя талант купеческий, парень!
Он посчитал деньги, сверился по записи - сошлось.
- И ты молодец, Михаил, и я не промах оказался. И знаешь, почему?
- Скажи, дядя Аникей.
- Нужного человека найти непросто. Один идёт, увидел камень и пнул его. А другой этот камень подберёт, очистит его, а это - самородок золотой. Постарше будешь - поймёшь.
Прошёл год. На жалованье купеческом вырос Мишка, отроком стал. Идёт по улице - девчата заглядываются. В селе его уже узнавали и, несмотря на его молодость, здоровались уважительно. Вот только у Аникея здоровье сдавать начало, тяжело стало ездить за товаром.
- Михаил, я вот что думаю, - обратился как-то купец к Мишке. - Ты уже в торговом деле поднаторел, не пора ли тебе на ушкуе за товаром ходить? А я уж в лавке как-нибудь, по-стариковски управляться буду.
Мишка и сам видел, как непросто давались Аникею торговые вояжи. Одно удерживало раньше от такой помощи хозяину - сам возрастом не вышел. Это здесь, в Чижах, Михаила знали. А явись он в тот же Новгород - кто с недорослем дела вести захочет?
Меж тем торговля обороты набрала, купец лавку расширил, свой ушкуй купил. Не ладья, конечно, но всё же своё судно. Известное дело - доставка товара в Чижи на чужом судне дорого купцу обходилась: "За морем телушка - полушка, да рупь перевоз". И команду свою купец набрал - четыре человека. Жалко было Аникею, если поднятое дело прахом пойдёт.
Перед первым плаванием долго наставлял купец Михаила - к кому идти, какие цены за товар давать.
- Смотри, ты человек новый - обмануть могут. Товар сочти и лично проверь - каждую штуку.
- Хорошо, дядя Аникей, я понял.
- Для команды ты - начальник. Кормчему подчиняется команда в деле речном - куда судно править, где паруса поднять, где на ночёвку встать. А кормчий - тебе. Для него ты - это как я. Уяснил ли?
- Боязно. В лавке я освоился, а тут - взрослыми мужиками командовать! Вдруг взропщут, ежели что не домыслю, дядя Аникей?
- Прежде чем команду дать, обдумай её трижды. Коли дурные приказы отдавать будешь, на смех поднимут. А солидно, с умом держать себя станешь - и взрослые подчинятся. Кормчий Павел - человек надёжный, ему довериться можно. Трудно будет - с ним посоветуешься. Ты совету бывалых людей не гнушайся, в том сраму нет. А вот ежели склонишься к какому решению - уже не отступайся, до конца иди.
Аникей отдал Мишке матерчатый пояс с зашитыми в нём монетами.