Впереди, саженях в ста, кипела схватка. Небольшая кучка ордынцев пыталась сдержать пеших русских воинов. Однако ордынец только на коне силён, да ещё когда он не один. А в пешем строю, когда весь бой ведётся на расстоянии вытянутой руки, преимущество на стороне руссов. Сабля татарская в конном бою хороша - легка, маневренна, но парировать ею удар боевого топора невозможно.
Мишка со своим отрядиком ушкуйников свернул в узкий боковой проход. И пройти-то успели всего с десяток шагов, как распахнулись ворота в глинобитной стене, и оттуда выбежали трое кып-чаков. Были они без брони, без щитов, но все вооружены саблями. Издав воинственный клич, кыпчаки бросились на русских.
Появления противника хоть и ожидали, но всё равно всё произошло как-то внезапно. Мишка, парируя саблей удары нападавшего, попятился было, но в узком и кривом переулке трое кыпчаков загородили собой почти весь проход. Впереди сражались корабельщики Михаила, Илья и Даниил - все из команды второго ушкуя.
Кыпчаки яростно наносили удары, не думая отступать. Кто-то из ушкуйников запрыгнул на глинобитную стену, обошёл по ней дерущихся, спрыгнул сзади и нанёс кыпчаку, находящемуся справа от Михаила, удар топором в спину. Тот завалился, в образовавшийся проход ринулись ещё двое корабельщиков. Они окружили кыпчаков всей массой, не давая им развернуться. Теперь тем оставалось только отбиваться.
Мишка уже вышел из замешательства, вызванного неожиданным нападением ордынцев, и теперь не только отражал удары, но и пытался сам достать саблей противника.
Удар… На миг враг приоткрылся, и Мишка саблей успел резануть его по руке. Обильно заструилась кровь. Кыпчак перекинул оружие в левую руку. И тут справа, с незащищённой стороны, его ударил в бок сулицей Захар - корабельщик с ладьи. Как вовремя! Оставшегося в одиночестве кыпчака тут же смяли и изрубили.
Разгорячённые схваткой корабельщики через распахнутые ворота ворвались во двор дома. Двое стали обходить справа, а Мишка с отрядом ринулся в дом. На первом этаже пусто. Он помчался на второй. Наверху путь ему попытался закрыть старый татарин с саблей в руке. Мишка ещё с лестницы рубанул его по ногам, татарин упал, и Мишка добил его.
Коридор от лестницы вёл в обе стороны.
- Трое - направо!
А сам побежал влево. Распахнул занавеску и замер, оглушённый пронзительным женским визгом. Да это ведь женская половина, гарем!
- Тихо! - рявкнул Михаил. Визг оборвался.
Мишка ринулся дальше. Одна пустая комната, другая… С противоположного конца коридора доносился шум схватки, звон металла, отчаянный крик, перекрытый русской руганью, и вдруг раздался радостный вопль.
Все побежали туда. В комнате рядом с раскрытым сундуком на полу лежал молодой ордынец с рубленой раной груди. В руке он ещё удерживал длинный кинжал. Корабельщики уже сбили топором замок и откинули крышку. Золотые и серебряные кувшины, подносы, чарки, монеты - всё это сияющее богатство лежало вперемешку. Ушкуйники зачарованно уставились на содержимое сундука.
- Неплохо, - степенно изрёк Михаил, стараясь скрыть радость в голосе. - Вдвоём унесёте ли?
Двое ушкуйников - те, что помощнее, приподняли за ручки сундук.
- Тяжеловат, но своя ноша не тянет! - шутили обрадованные находкой вятичи. - Как-нибудь донесём.
- Тогда несите в ладью, потом вернётесь, найдёте нас. Остальные - за мной!
Калитка и ворота соседнего дома оказались заперты. Что там, за высоченной стеной? Недолго думая, двое рослых ушкуйников скрестили руки, на перекрестье встал их товарищ, его подбросили, он ухватился за стену и ловко оседлал её. Ему передали топор, и он спрыгнул во дворик. Громыхнул запор, калитка открылась изнутри.
Все ринулись в дом. Мишка, на своё счастье, оказался в середине группы. Первый же вбежавший ушкуйник тут же получил удар саблей сбоку, из-за притолоки двери, и упал, обливаясь кровью. А вот второй удар хозяин нанести не успел - ворвавшиеся следом другие корабельщики изрубили его.
- Оставьте его, не теряйте время! - распорядился Михаил. - Ценности ищите!
- А чего он Поликарпа-то порешил?! - горячились корабельщики.
Держа саблю наготове, Михаил обследовал первый этаж. Ничего существенного. А ушкуйники уже тащили со второго этажа свёрнутые рулоном ковры.
- Бросьте вы их. Золото, серебро ищите! Этот дом был не так богат, как первый, но всё же узел ценностей набрался.
Михаил отправил ушкуйника с ценным грузом на судно.
С третьим домом получилось проще - в переулок даже выходить не стали, просто перебрались через стену. Однако хозяин забаррикадировал чем-то тяжелым дверь дома. Толкнули хлопцы с разбегу плечами - не поддаётся. Взялись было рубить боевыми топорами. Не то! Вот если бы широкие, плотницкие сюда… Зато Михаил увидел, что вдоль всего второго этажа веранда проходит.
- Ну-ка, подсадите меня!
Двое ушкуйников мигом подняли Михаила. Уцепившись за выступ, он ловко подтянулся и перелез через низкую балюстраду, в угаре штурма начисто забыв об осторожности и о строгом наказе Кости проникать в дом только вдвоём.
Мишка двинулся вперёд, и тут же из дверей выскочил евнух - здоровенный, с безбородым бабьим лицом. Он заорал что-то на татарском или арабском - Михаил не разобрал что и кинулся на него с саблей наперевес. Балкончик был узок - не более двух аршин в ширину, и места для маневров было мало.
Правой рукой с зажатой саблей Мишка отбивал яростный натиск, а из рукава левой вытряхнул кистень и, улучив момент, с силой запустил грузик евнуху в лоб. От удара враг на миг замер, оглушённый. Не теряя времени, Михаил всадил ему саблю в живот и отскочил. Евнух секунду стоял, качнулся, перевалился через перила и кулем полетел вниз. Мишка сунул кистень в рукав, мысленно поблагодарив Митрофана, научившего его пользоваться немудрящим оружием. Осторожно вошёл в дверь. За ней оказался гарем.
Женщины подняли визг, укрылись накидками. С женщинами он не воевал. Проскочил зал, выбежал в коридор и по лестнице сбежал вниз.
Только сейчас Мишка осознал, что один. Надо скорее открыть входную дверь! Со двора ушкуйники били в нее чем-то тяжёлым, пытаясь прорваться к нему на помощь. Тщетно! Она оказалась заперта на дубовый запор и для верности подперта деревянной оттоманкой. Сунув саблю в ножны, Мишка отбросил оттоманку в сторону и откинул из пазов дубовый брус.
Сзади раздался шорох. Михаил резко обернулся и присел. Это спасло ему жизнь. Над головой, задев волосы, просвистело и вонзилось в дверь тяжелое лезвие секиры. В таком неудобном положении вытянуть саблю из ножен было затруднительно. Мишка дотянулся до боевого ножа, выдернул его из ножен и, распрямляясь на ногах, как на пружинах, ударил подкравшегося врага. Им оказался мужчина лет сорока, в арабских одеждах. Удар пришёлся в грудь. Изо рта противника хлынула кровь, он завалился на спину и захрипел.
В это же время входная дверь распахнулась, сильно стукнув Михаила в спину. От неожиданности он не устоял на ногах и упал на поверженного врага.
В дом ворвались ушкуйники. Двое бросились к лежащему купцу. - Михаил, ты жив?
- Жив, только зачем так по двери бить? Чуть не зашибли. Обыскать дом!
Наудачу араб оказался богатым. Из дома вынесли два сундука с ценностями. Но чёрт подери! Счёт отнятым ценностям рос, а отряд таял на глазах. С сундуками на ушкуи ушло четверо, и трое ушедших ранее пока не вернулись обратно. Вместе с Михаилом оставалось всего трое. Негусто! Если и дальше с боем придётся брать каждый дом, то в три дня, что отводил на набег Костя Юрьев, не уложиться. Потому - надо поторапливаться.
Михаила подсадили на забор соседнего дома. Хорошо, что он не залез на забор, а только голову успел приподнять. И тут же - опустился. То, что он успел увидеть, ему не понравилось.
Перед входом в соседний дом стояли колонны, поддерживающие балкон. И за одной из колонн затаился лучник, держа стрелу на натянутой тетиве. Если начать штурмовать дом, одного-двоих лучник успеет отправить на тот свет.
План возник сразу.
- Прокопий, выйди через калитку и стукни в соседские ворота. У дома лучник поджидает - отвлеки его. Камень брось, что ли!
Ушкуйник отпер калитку, вышел в переулок, подошёл к воротам соседнего дома и стал громко стучать в них ногой.
- Отпирайте подобру-поздорову! Михаил подозвал Прохора.
- Давай, подними меня и стой.
Он взобрался на плечи корабельщика и медленно стал подниматься. Лучник натянул тетиву и напряжённо смотрел на ворота, ожидая начала штурма. Михаил занёс руку с ножом. Бросок!
В последний миг лучник уловил боковым зрением движение справа от себя, дёрнулся, но нож по рукоятку уже вошёл ему в правый бок - почти в подмышку. Тенькнула спущенная тетива, стрела ударила в глиняный забор. Лучник выронил лук и упал ничком.
Михаил перепрыгнул через забор, отшвырнул ногой лук подальше, подбежал к воротам и быстро отпер. Уже вдвоём с Прокопием они вошли в дом. Не рвались, как прежде, безоглядно, памятуя о смерти Поликарпа.
В доме никого не было, только труп лучника у входа.
- Обыщите дом!
К этому времени через ворота прибежал Прохор. Михаил же вернулся к лучнику, вытащил из тела убитого нож, вытер его об одежду и сунул в ножны. Набег только начался, пригодится. Вниз спустились обескураженные ушкуйники.
- Ни людей, ни ценностей!
- Не может быть, дом богатый: везде ковры, кумганы медные да бронзовые стоят. Ищите подвал!
Они подняли один ковёр, другой - нет лаза. Он оказался в соседней комнате, под ковром. Едва откинули ковёр, как увидели деревянный люк с железным кольцом. Прохор потянул за него, тот приоткрылся, тенькнула тетива, и из щели вылетела стрела, угодив Прохору в живот. Прокопий оттащил раненого товарища в сторону.
- Вот нелюди, стрелу пустили!
- Сейчас мы их оттудова живо выкурим! Ножом Михаил отсёк кусок ковра, облил его маслом из светильника и поджёг от жаровни. Тот занялся чадящим пламенем.
- Подними саблей крышку люка, только сам не подставляйся.
Едва Прокопий приподнял саблей крышку за кольцо, Михаил швырнул в щель горящий кусок ковра. Люк сразу захлопнули. Щель по периферии люка осветилась красным, и вскоре из неё повалил дым. Внизу, в подвале, закашлялись.
- Приоткрой люк!
Прокопий саблей снова приподнял крышку лаза.
- Выходите все и без оружия, а то забросаем подвал горящей паклей и сожжём всех вас живыми. Город пал! - для убедительности добавил он.
Из люка валил едкий дым, в подвале кашляли.
- Сдаёмся!
- Выходите по одному!
Прокопий полностью отворил люк. Из подвала сначала начали подниматься женщины. Одна, вторая, третья… шестая. Молодые и старые, наложницы и служанки. Потом показался старик, за ним, злобно сверкая глазами, подросток лет четырнадцати - чуть помоложе Мишки.
- Все?
- Все, больше никого нет, - покорно кивнул старик.
- Ценности где? Говори!
- Там, - старик указал на люк.
Из подвала продолжал валить дым.
- Ты и ты, - указал на старика и подростка Михаил, - лезьте и достаньте.
- Ты, урус, жалкий раб, свиноед! Как смеешь ты мне указывать? - рванулся к нему подросток.
Прокопий ударил его саблей поперёк спины. Плюнул на упавшего.
- Это он Прохора убил, больше некому. Старик тетиву лука не натянет.
- Собаке собачья смерть! Тогда ты полезай вниз со стариком. Поднимай ценности. Только сначала выбросьте сюда горящий кусок ковра, а не то сами задохнётесь.
Старик покряхтел и полез вниз. Следом нырнул Прокопий. Почти сразу из люка выкинули горящий кусок ковра, подцепив его на острие сабли. Мишка перебросил его на свою саблю, выбежал во двор и сбросил в бассейн. Уж очень едкий дым, даже глаза разъедал.
Из люка выбрасывали кожаные мешочки, приятно позвякивающие при падении. Показалась голова Прокопия. Глаза его были красные, слезились. Он надрывно кашлял.
- Не могу больше! Дышать нечем!
Из люка выбросили ещё два мешочка, затем показался старик.
- Всё, больше ничего нет.
- Ступай!
Старик, кашляя и покачиваясь, ушёл.
- Отдышался?
Михаил сдёрнул с обширного ложа шёлковое покрывало, уложил мешочки в центр, связал в узел.
- Неси на ушкуй!
- А ты как же?
- Наши вот-вот вернуться должны.
И правда. Едва Прокопий вышел в переулок, сгибаясь под тяжестью узла, как во двор вбежали ушкуйники.
- Михаил! Как ты?
- Жив. Трофеи на судах?
- Конечно! Надо убираться отсюда. В конце переулка ордынцы собрались - много, бой идёт.
Все выбежали на улицу. Не более чем в полусотне аршин от них человек двадцать ордынцев теснили пяток пеших воинов.
- Помогайте!
Ушкуйники бросились к дерущимся. А Мишка проскользнул вправо по переулку. Надо было найти помощь. Едва он выскочил на улицу, как чуть не был сбит конской грудью. По улице от ворот ехали всадники.
- Там татары наших бьют! - закричал Михаил. - Срочно помощь нужна.
Те свернули в переулок, пустили коней в галоп. Михаил бежал за ними. Пешие ратники, завидев подмогу, расступились, и всадники врезались, смяли врага лошадьми. Пешие воины и ушкуйники стали добивать ордынцев.
И вот, наконец, всё кончено! Тяжело дыша, они оглядели друг друга. Все - в пятнах своей и чужой крови, кольчуги на ратниках кое-где рассечены - словом, видок ещё тот.
- Идите во двор и умойтесь в бассейне, уж больно вы страшны, - поморщился старший из воинов. Подошёл к Мишке.
- Ты помощь привёл? - Я.
- Как звать-то?
- Михаилом. Ушкуйник я хлыновский.
- А меня - Захарием, я десятник из Белой Холуницы. Только вот из десятка моего половина полегла. Хоть войско ханское и ушло в поход, да во дворце охрана сильная осталась. Пешая рать там сейчас с ней дерётся, а конники им помогают. И Костя Юрьев там.
- Может - плюнуть на дворец-то? И во дворах трофеев хватает. Не то людей много потеряем.
- У Кости заморочка! Он непременно дворец ханский захватить желает. Ценности главные - там. Их забрать, а дворец сжечь. Это ведь самое гнездо разбойничье. И теперь, когда мы проникли в сердце ордынцев, от сумасшедшей задумки отступится ли наш лихой предводитель?
- Так-то оно так. Только и медлить нельзя. Сам же Костя предупреждал - три дня, потом уходим. Неизвестно, есть ли у хана резервы и где они. А если дворец поджечь, дым от пожара внимание привлечет.
- Всё правильно говоришь, Михаил, только в набеге воевода - Костя, и потому его слово - закон. Ладно, пошли, умоемся.
Они вошли во двор, стали умываться в бассейне. А из дома в это время доносились визги и крики.
- Дорвались мужики, девок сильничают, - бросил Захарий.
- Как не вовремя! Время только переводят на пустые утехи.
А воины уже выводили стыдливо отворачивающихся связанных молодых женщин, отобранных из гарема - самых красивых, и вели их к пристани.
- В полон взяли, - с удовольствием отметил десятник, смачно проглотив слюну.
В Михаиле купец проснулся.
- На кой они нужны? На обратной дороге их поить-кормить надо, охранять, чтобы не убежали. Тут своим людям места в обрез! Суда-то не безразмерные. Невольник по весу куда как больше тянет, чем даже одно блюдо из золота, а стоит много меньше. Где резон?
- А нехай! - отмахнулся десятник, вожделенно ощупывая глазами станы уводимых в полон красавиц.
Не стал настаивать Михаил на своей правоте, такой очевидной для любого сметливого купца. Но только, похоже, не для воина! Десятник - бывалый, опытный, а таких простых вещей не понимает. Вот и не блюдёт выгоды своей.
"Ну, набалуются на обратном пути ратники с бабами, натешатся вволю, а потом что? - досадовал Мишка. - Потрёпанные девки на торгу от силы рубль стоят. А на кожаный мешочек с серебром всю жизнь прожить можно без нужды, тратя с умом".
Тем временем за девками ратники поволокли ковры, рулоны тканей. "Вот бестолковые-то!" - не мог успокоиться недальновидности ратников купец.
До вечера Михаил со своими ушкуйниками успел ещё четыре дома обойти. Брали самое ценное, не размениваясь на ковры и меха. В сумерки уже вернулись на пристань. С облегчением встретили их кормчие, всё это время неотлучно находившиеся при суднах. И первый вопрос - к Михаилу и ушкуйникам:
- Все живы?
- Прохор да Поликарп погибли.
- Эдак к третьему дню и грести-то некому будет.
- А у вас тут как?
Павел повёл Михаила на суда, показал рукой на осадку.
Да-а! С виду вроде как и груза немного, а ушкуи и ладья просели под тяжестью. Конечно, злато-серебро тяжёлые, осадку большую дают, зато весь груз внизу находится, остойчивость хорошая.
На ладье Михаил приметил рулоны с коврами.
- На кой они нам?
- Так это судовые ратники, что Юрий гребцами посадил, натащили.
- Отдайте на другие суда. Впредь брать только самое ценное. Никаких ковров, тканей или невольников. Пусть другие дурака валяют, коли кому охота.
- О, слово мудрого человека слышу! - расплылся в улыбке Павел. - По словам - старик, а посмотришь - юноша. Ну, как там в городе? Не томи, рассказывай!
- Тяжко добыча даётся! Кто ж из богатеев так ценности отдаст? Наши почти за каждый дом дерутся. А основные силы рати у дворца ханского сражаются. Золото на дверях у входа им покоя не даёт, - пробурчал досадливо Михаил.
- Костя не только по мошне хана ударить хочет, а и уязвить! - попытался заступиться за Юрьева Павел.
- Павел, есть охота, - отмахнулся Мишка. - Мы ведь весь день, почитай, не евши.
- Так мы кулеш уже сварили. Как штурм начался, мы костры развели. И лепёшки свежие вместо хлеба.
- Годится, угощай.
Ели молча. Все устали и, едва поев, улеглись спать. Завтра снова колготной день ждёт.
Михаил тоже улёгся. В городе кое-где были видны отсветы пожаров, доносились крики. "То ли судовая и конная рати продолжают штурм дворца, то ли мародёры да освобождённые невольники занимаются грабежами", - терялся в догадках уставший Мишка, проваливаясь в сон.
Что удивительно, утром, как ни в чём не бывало, снова раздались крики муэдзинов, призывающие правоверных жителей на утреннюю молитву. А объяснялось всё просто: как ордынцы не трогали христианские церкви и священников, так и Костя строго-настрого запретил своим ратникам входить в мечети и обижать мулл.
Быстро поднялись, поели и - в город. Михаил шёл со своим отрядом ушкуйников в девять человек. Оружие было у всех: своё - боевые топоры, привычные руке ушкуйника, и трофейные сабли. Ещё вчера некоторые корабельщики принесли на суда луки и колчаны со стрелами. Добыча сия считалась весьма выгодной: лук стоил дорого, и продать его можно было с выгодой - да тем же охотникам или ратникам.
Миновали городские ворота. Во вчерашний переулок Мишка не пошёл, а двинул вдоль городской стены дальше. Завидев переулок без видимых разрушений и следов схваток, свернули туда. Какой смысл искать ценности там, где уже побывали другие?
Постучали в ворота. Не дождавшись ответа, один ушкуйник перелез через забор и открыл калитку. Хозяин с прислугой в доме был, но забился в дальнюю комнату, опасаясь расправы. Дом не очень богатый, но мешочек с серебряными дирхемами нашёлся и там. К Михаилу ушкуйник Зосима подтащил за шиворот трясущегося от страха хозяина.
- По-русски понимаешь?
Хозяин мелко-мелко закивал головой.
- Ну-ка отвечай: ценности ещё какие есть? Да не трясись ты так, не трону.