День простояли у причала впустую. Товар куплен и уложен, а Глеба всё нет. И лишь когда причал стал пустеть, бывший невольник появился. Мишка только по фигуре его и признал. Кафтан на нём новый, рубаха шёлковая, штаны новые, суконные, в короткие сапожки заправлены, на поясе - сабля. Воин - любо-дорого посмотреть.
- Заждался, Михаил? Прости, дела утрясал. Давай отойдём в сторону.
Глеб вытащил из-за пазухи кафтана свёрнутый в рулон пергамент.
- Передай лично Косте в руки, там всё написано. Смотри, головой отвечаешь за свиток. Ежели что - сожги сразу!
Подивился Михаил тому, что секретная информация писана оказалась, а не на словах, как говорил Костя, но смолчал.
- Понял.
- Тогда удачи!
Глеб повернулся и, не прощаясь, ушёл.
На судне Мишку уже ждали. Только на палубу ступил с причала, как швартов сбросили, и ушкуй отчалил.
В Хлынове он первым делом телегу нанял. Корабельщики мешки с гречкой погрузили, а потом сверху стекло бережно уложили. Другим рейсом уже остальные товары перевезли.
Не задерживаясь дома, Михаил отправился к Косте. Обрадовался сотник и, едва поздоровавшись, спросил:
- Ну, что Глеб? Мишка достал свиток.
- Вот, пергамент передал.
Костя пробежал глазами текст и удовлетворённо кивнул.
- А на словах передал чего?
- Да больше ничего. Он по делам спешил, сунул свиток и ушёл.
Костя кивнул.
- Готовься, Михаил. Ищи ещё судно и пару человек поопытней - кормчего, гребца на каждый ушкуй. Две седмицы у тебя времени. Остальные люди - мои будут. Только втихомолку всё, помни об уговоре!
- Можешь не напоминать - знаю. Михаил позволил себе и команде день отдыха, а потом отправился к Павлу.
- Есть посудина, недалеко - на реке Проснице, в Сунцово. Там купец в бане угорел, а супружнице его судно без надобности, вот и продаёт.
- Едем смотреть.
Отправились на ушкуе, всей командой. Судно оказалось торговой ладьей. Чуть длиннее ушкуя и значительно - на пару аршин шире - пузатая. Осмотрел её Павел и вынес вердикт:
- Оно, конечно, руки ещё приложить надобно, осмолить. Тихоходна будет - больно широка. Грузу много возьмёт, спору нет. Только наш-то ушкуй вдвое быстроходнее будет.
Поторговавшись с купчихой, вдвое сбили цену.
- Вот что, Павел. Даю тебе три дня. Приводи судно в порядок и переправляй его на Молому, в затон - ну, где другой ушкуй стоит. И людей на ладью найди - кормчего и ещё одного матроса, чтобы парус ставить.
- Чего так торопимся? - сразу насторожился Павел.
- Через две седмицы выходить надо будет. И заметь - всем трём судам.
Покачал Павел неодобрительно головой, однако возражать не стал. Видно - что-то знает Михаил такое, что другим знать заказано, потому и не всё говорит. "Ладно, лишь бы за работу платил сполна", - успокаивал себя Павел. А с оплатой Михаил не скупился.
Пока ладью в порядок приводили, он стеклом занялся. Нашёл людей знающих, которые стекло нарезали да в окна вставили. Сам доволен остался, а домочадцы - так те просто от окон не отходили. После подслеповатого оконца в старой избе, затянутого бычьим пузырём, прозрачное стекло воспринималось дивом заморским.
- Лепота! Видно всё и не дует.
- Только осторожнее с ним, не стучите, а то расколется, - предупредил Мишка.
Оставшееся стекло он выставил на продажу. Собственно, оставалось всего несколько листов, размером локоть на локоть, немного мутноватых, с вкраплениями. А разобрали сразу, несмотря на немалую цену. И кто? Купцы! То неудивительно: ларчик просто открывался - лучшей рекламы, чем вставленные в своём доме стеклянные окна, и не придумаешь!
И следующим днём уже два купеческих дома красовались со стеклом в окнах. Народ глядел, дивился. А к Мишке люди подошли - из тех, что побогаче.
- И мы тоже хотим!
Пообещал Михаил по осени ещё подвезти. Была у купечества такая черта - если у соседа что-нибудь новое появилось, то и я куплю, и не такое же, а непременно лучше, выше, больше. Запряг сосед в повозку пару гнедых лошадей, так я - тройку белых. Знай наших!
Прошло несколько дней, и вернулся Павел. Доложил, что ладья - в затоне.
- Ищи людей на суда, Павел. Срочно - времени в обрез.
- Где же я сразу столько нужных-то людей сыщу? Только ведь приплыл! Судно же ремонтировали!
- Знаю, Павел, знаю и ценю твоё усердие! Но как друга прошу - поспешай.
- Мы и так как черти в преисподней работали. Одной смолы две бочки на днище извели, едва сами от копоти отмылись.
Махнул рукой Павел, да и пошёл выполнять очередное задание Михаила. А вернулся неожиданно быстро - за полдень солнце едва перевалило.
- Нашёл, как есть нашёл! - с порога сообщил радостный кормчий. - Почти целую команду! Вот повезло-то!
- Ну-ка, ну-ка, расскажи.
- Купца Замойникова знаешь? Лавка у него недалеко от Никольского храма.
- Как не знать!
- Ушкуй у него сегодня утоп. Рядом с пристанью, при всём честном народе. Как есть ко дну пошёл. Мужики едва спастись успели. Хорошо ещё, что без товаров ушкуй был, порожний.
- А сам Замойников как?
- Чего ему сделается? Он же сам на судне не ходит.
- Так ты его людей перехватил, значит?
- Я об этом и толкую.
- Ну, пострел, везде поспел - молодец! Люди-то надёжные? Кормчего самолично знаешь?
- Не знал бы - не привёл. Да вон они, хозяин, на улице стоят.
- Заводи.
Переговорил Мишка с корабельщиками. Про жалованье рассказал, про ходки за товаром. Присмотрелся к ним. Когда постоянно с людьми общаешься, начинаешь с одного взгляда понимать, что за человек перед тобой. Вот и сейчас с ходу отсеял одного: глаза бесцветные, бегают, прямого взгляда избегает. Вот Мишка ему сразу и сказал, что не нужно ему столько корабельщиков, и он, увы, - лишний. Тот, пожав плечами и ухмыльнувшись, удалился.
Новый кормчий, Ванька-хромой, получивший приставку к имени из-за перелома ноги, кашлянул, обращая на себя внимание.
- Это ты правильно порешил, Михаил, что энтого отшил. Зря его Замойников взял. Мутный он какой-то, не верила ему команда. Вроде ничего ни у кого и не украл, исполнительный, а веры ему нет, сумлеваюсь я в нём - а ну как подведёт, коль туго придётся.
Стало быть, не промахнулся Михаил, отклонив скользкого матроса, вот и у кормчего тот не вызывал доверия. Учитывая предстоящий набег на Сарай, надо быть осторожным при подборе людей.
- Вот вам по полушке авансом, пару дней отдохните. Вон - после купания в реке ещё одежда не обсохла, А потом Павел скажет, где суда ваши. Вновь нанятые люди ушли.
- Павел, разделишь команду по судам, часть на ушкуй определи, что в затоне стоит, часть - на ладью. Пусть освоятся, посудины изучают. А там и время выхода в плавание подойдёт. Но из затона не выходить. Нечего попусту глаза мозолить.
Сам же Михаил к Косте отправился. Холоп впустил его в дом, а дальше из сеней вышел воин - дорогу преградил.
- Подожди.
Через какое-то время Костя вышел.
- Прости, Михаил, что ждать заставил.
И увёл его в маленькую боковую комнату. Явно не хотел, чтобы Михаил видел, кто в горнице.
- Начинай выдвигать свои суда, с расчётом, чтобы оказаться у Немды к Яблочному Спасу.
Прикинул Михаил: Яблочный Спас, или Преображение Господне - это, аккурат, шестое августа. Сегодня - двадцать девятое июля. Седмица времени есть.
- А люди, гребцы, как же?
- Ты будь вовремя на реке у Немды. Всё остальное - там.
- Всё?
- Запасы продовольствия захвати только на своих людей. Если оружие какое найдётся - бери. Уж проверок на сей раз не будет, обещаю. Прости, времени нет.
Михаил и Костя пожали руки и разошлись.
Назавтра Михаил через Павла объявил общий сбор на пристани. Команды всех трёх судов, пусть и неполные, посадил в свой ушкуй. Направились по Вятке к Моломе, в затон. Здесь Павел распределил людей по судам.
- Все готовы к выходу? Идём вместе, не отставать.
Вышли из затона в Молому, потом - в Вятку.
- Куда идём-то, Михаил? - поинтересовался Павел.
- Пока в Немду.
- Да это же всего лишь деревушка! Какие там товары могут быть?
- Не торговать идём, Павел. Тут другая цель - поважней. Попробуй догадаться с трёх раз.
Павел думал недолго, наклонился к уху Михаила.
- Неужто в Сарай?
- Угадал, только молчи пока.
В Немде они были через два дня. Верёвками закрепили суда за деревья. С каждым часом к Немде, небольшой деревушке на берегу Вятки, прибывали ладьи, ушкуи, даже два струга. И в каждой посудине - воины. Вскоре на берегу гудел воинский стан.
- Это чего же делается? - забеспокоился гребец из вновь прибывших, вроде как Спиридон. Михаил даже толком не помнил имена новых корабельщиков.
А суда с воинами всё прибывали и прибывали. Через два дня Мишка пересчитал - более девяти десятков вышло. Они покачивались на воде у берега, расположившись плотно, в два-три ряда.
Наконец вдали показалось облако пыли, а уж затем стала видна быстро приближающаяся конница.
"Да эта Немда - настоящий сборный пункт!" - не переставал удивляться Мишка.
Во главе двух сотен конных ратников прибыл и сам Костя. Выглядел он внушительно - в шлеме-шишаке, в кольчуге, саблей опоясан. Настоящий воевода! После короткого совещания с начальными людьми он распределил ратников по судам. На каждом ушкуе или ладье добавилось по четыре воина, они же - гребцы.
Ударил барабан, взвыли походные трубы. Суда снялись со швартовов и двинулись вниз по течению, буквально заполонив всю ширь реки. По левому берегу, следуя за судами, чёрной тучей шла грозная конница.
Глава 5
Мишка был удивлён организацией войска. Слить воедино конницу и судовую рать, причём так, чтобы в Хлынове не заподозрили ничего - для этого был нужен талант военачальника. При этом воины были из разных мест - из Устюга, Кумен, Доровского, Юрьи, Чёрной и Белой Холуницы. Из Нижнего Новгорода Глеб привёл и конников, и пеших воинов на два ушкуя. Пусть и понемногу от каждого городка и селения - по десятку - по два, но в итоге получилась рать числом около четырёх сотен.
Редкие встречные суда прижимались к берегу, пропуская грозную флотилию. И было чему удивляться и чем восхищаться бывалым корабельщикам! Увидеть вооружённых русичей, плывущих на множестве судов по Вятке вниз, в сторону татаро-монгольских ханств, приходилось немногим. Гордость за Русь, за смелых людей, отважившихся бросить вызов стародавним обидчикам земли русской, наполняла сердца людей. "Попутного вам ветра и Бог вам в помощь!" - крестили они вослед и речной караван, и идущее берегом конное боевое охранение.
Одно плохо - дороги были сухие, дождей давно не было, и пыль из-под сотен копыт стояла за отрядом густым облаком, поднимаясь вверх. Видно её было издалека - уже за пять-семь вёрст. Человек наблюдательный сразу же насторожится. Дозоры татарские могли издалека засечь их приближение.
Спустились до Камы. Вооружение, щиты и кольчуги всадники сложили на суда, а сами с лошадьми переправились вплавь.
Началась чужая земля. Костя выслал вперёд дозорный отряд в двадцать сабель. Их задачей было по возможности разбить малые татарские дозоры. Целью русских был Сарай, а не Казань. Вот только знать об этом татарам не следовало, всё-таки Орда - их союзник.
На одну из ночёвок остановились за десяток вёрст от слияния Камы и Волги. Костя и многие ушкуйники знали, что здесь всегда стоял мощный татарский дозор.
Вперёд ушли полсотни всадников. Надо было ночью окружить и уничтожить татар. Главное - не выпустить ни одного живого врага, иначе вдогонку пошлют большое войско, а прямого столкновения русским не выдержать. У всадников были луки, да и то не у всех, а на ушкуях воины имели оружие ближнего боя - мечи, сабли, боевые топоры. В таком положении русской рати дальний бой принять - значит проиграть его. Это как никто другой понимал молодой воевода Костя Юрьев, ожидая возвращения отряда.
Костя не спал. Его небольшой шатёр был виден со стоянки ушкуя. Юрьев нервно ходил по берегу, поглядывая на запад. В том направлении ушла полусотня. От того, сможет ли она выполнить задачу, зависел исход набега. Костры разводить было нельзя, чтобы себя не обнаружить, потому ели хлеб, лук да сало.
Уже под утро прискакал посыльный: "Дорога свободна!"
Тут же сыграли подъём. Суда снимались со стоянки одно за другим и уходили к Волге. Конница шла по левому берегу. Ушкуйники радовались быстрому продвижению каравана - ветер попутный, течение помогает, и суда не отставали от всадников, идущих рысью. Они временами даже вырывались вперёд, потому как лошадей требовалось ещё кормить, поить, давать им отдых. А суда в это время продолжали идти, спускаясь по Волге ниже и ниже.
Костя заранее послал к башкирам, через чьи земли шла конница, гонца - известить, что их никто не тронет. Конница пройдёт мимо, не причинив им вреда.
Естественно, башкиры поверили в миролюбивое отношение проходящей рати не до конца. Вдали, параллельно русской коннице, шёл на конях довольно большой отряд всадников. Попыток напасть или приблизиться они не делали и, когда закончилась башкирская земля, отстали. Правда, ещё пару дней небольшой башкирский дозор держался позади, но потом и он исчез.
Начиналась земля кыпчаков - врагов Руси. Однако скотоводы кочевали со стадами овец и табунами поодаль - поближе к Уралу, где травка посочнее, а воины шли чёрной тучей на Оку - воевать подмосковные земли. В общем - пока везло, стычек не было, и отряд при переходе не потерял ни одного человека.
Все три судна Михаила держались вместе. Купец ещё перед походом строго-настрого приказал держаться кучно, чтобы в случае нужды помочь друг другу. И не столько сейчас, сколько на обратном пути. Сейчас-то хорошо, Волга сама несёт по течению. А вот обратно как? За ушкуи Михаил не беспокоился, его тревожила неповоротливая ладья. Изначально более широкая и тяжёлая, как-то она пойдёт по Волге вверх, да с грузом? Если ордынцы сумеют организовать преследование, ладья может отстать, а дожидаться единственное судно весь караван не будет. Эти опасения не давали покоя привыкшему думать наперёд молодому купцу.
Он посоветовался с Павлом, и они решили на обратном пути все три судна связать канатами. Тогда все в одной связке будут, и более быстроходные ушкуи смогут тянуть за собой ладью.
Прошли переволок по правому берегу. Костя подошёл к казакам на ушкуе - поговорил с ними, предупредив, что неплохо бы увиденное другим не пересказывать. Казаки клятвенно заверили, что будут молчать как рыбы.
Через пару дней они подошли к месту, где Волга распадалась на множество рукавов. Входить не стали, суда ошвартовались у левого берега.
Костя назавтра планировал переправу конников. Впереди - Сарай, и напасть следовало внезапно. По данным разведки Костя знал: расслабились в Орде, полагая, что русичи на них не осмелятся напасть. И то - хан Ахмат войско увёл на Русь. Ордынцы считали, что теперь русским одна забота: самим бы отбиться - хоть той же Рязани, хоть Москве.
Ночь на юге наступала быстро. Только что было светло, не успел костёр развести, а уже стемнело. И звёзды на чужом небе не такие, как в Хлынове, а крупные, яркие.
Сегодня не спалось многим, несмотря на усталость многодневного похода. Почти все внешне были спокойны, но в глубине души каждый испытывал волнение и страх. Останется ли он жив завтра, после штурма Сарая?
Каждый старался унять тревогу, заняв себя каким-либо делом: один чистил и точил саблю, другой вычёсывал коня, третий жевал хлеб с салом, хотя вроде и не голоден.
Наступило утро решающего дня. Суда помогли переправиться всадникам с левого берега Волги. Конники разобрали с ушкуев своё оружие. Первая полусотня ушла вперёд, имея задачу уничтожить дозоры, если они встретятся, и ждать подхода основных сил, едва покажется город.
Воевода Юрьев планировал окружить город, блокировав городские ворота, чтобы не дать прорваться гонцам к основному войску хана. Опасения у Кости были серьёзными: ордынцы, меняя заводных лошадей, могли в день преодолевать по семьдесят вёрст. Потому едва конная рать приблизится к городу и начнёт штурм, ушкуи должны подплыть и блокировать причалы, чтобы не дать возможности выслать гонцов к хану Ахмату, а также не позволить сбежать из города по воде богатым ордынцам.
Михаил собрал своих людей со всех судов, раздал оружие - припасённые заранее боевые топоры и объяснил задачу, поставленную перед ним воеводой Юрьевым:
- Высаживаете воинов на причал, швартуетесь бортами друг к другу. Когда наши ворвутся в город, на судах остаются только кормчие. Им я запрещаю отлучаться от судов. Остальные под моим началом - в город. Всё ли понятно?
- Чего же тут не понять. Город грабить будем! Ужо попомнят басурманы вятских ушкуйников! - вскричали корабельщики.
Михаила покоробило это слово - "грабить". Однако Константин уверенно возразил:
- Мы не грабить идём, а возвращать то, что Орда двести лет из Руси тянула. Увидите ордынца - убейте! Довольно они нашей кровушки попили. Однако жестокости не проявлять, детей, стариков и женщин не трогать. Разделитесь на пары, в дом входить только вдвоём. Брать только самое ценное. Сносите всё на суда. Делить будем потом, дома. Всё понятно?
Вопросов не было.
Всадники ушли к городу - все сразу. Коней гнали не щадя. Уж больно город был расположен неудобно для нападающих - степь кругом, видно далеко.
Со сторожевых башен всадников заметили - невозможно не увидеть облако пыли и не услышать тяжелой поступи двух сотен лошадей. Однако стражники, не допускавшие даже мысли о возможности нападения русичей, видимо, решили, что это часть войска Ахмат-хана или союзники. Не ударили тревожно барабаны, никто не бросился запирать городские ворота. И лишь когда стража разглядела вооружение и одежду воинов, с ужасом поняла, что это русские. Опомнившись, они бросились было к воротам, да поздно. Первые всадники уже влетели внутрь и бросились рубить стражу. Остальные конники скакали к другим воротам, врывались и тоже убивали ордынцев. Город был окружён, но жители пока этого не знали. Как обычно, гудели шумные базары и лавки, ремесленники трудились в кузнях и мастерских, богатые люди возлежали на коврах, наслаждаясь зелёным чаем и сладостями.
Захватив ворота и стены, русичи разожгли на крепостной стене костёр, дымом подав знак, что ворота в их руках. По этому сигналу двинулись по рукаву Волги речные суда. Гребцы и воины сидели на вёслах и гнали их по течению вниз.
- И - раз, и - раз, и - раз!
Мерно склонялись спины, по смуглой коже струился солёный пот. Воинам приходилось тяжелее - они были в войлочных поддоспешниках и кольчугах.
Едва первые ушкуи ткнулись бортами в причал, как воины перескочили через борта на берег и ринулись в город с криками: "За Русь!"
Павел удачно ошвартовал ушкуй в конце причала, борт о борт встали и два других лобановских судна. Воины без команды, в едином порыве ринулись на берег, теперь они подчинялись своим десятникам.
- Ушкуйники, все за мной! - поднялся на палубе Михаил. - Держаться вместе, друг другу помогать в случае опасности!
И сам первый выскочил на причал, держа в руке саблю.
Быстрым шагом корабельщики вошли в город. Рядом с городскими воротами во множестве лежали трупы стражей в лужах крови. Над ними роились мухи. Зрелище было неприятным, и Мишка отвернулся.