5
Белый король медленно отступал от угрожающего ему вражеского канцлера. Шаг, еще шаг, еще… Тут черный канцлер отстал от него и бросился защищать уже собственного короля, на которого напал белый канцлер. Они закружились, один угрожая, другой прикрывая, казалось, никому не удастся ни выиграть, ни проиграть. И тут спокойно стоявший до этого момента белый епископ сделал короткий выпад, и черный король оказался обречен. Еще один, девятый шаг…
- Рыцарем ходи, - заглянул через плечо Вольфа Цайт.
- Тут нет рыцарей, - не отрываясь от шахматной штудии бросил Вольф.
- Куда ж они делись? Проиграли коней в карты, пропили латы и подались в разбойники? Я точно помню, что в шахматах должны быть рыцари.
- Это штудия, шахматная задача, которые мне дает господин Клинг.
- И в чем суть задачи?
- Сделать так, чтобы белые фигуры выиграли.
- Так в чем проблема? Ты же и за черных играешь. Поддайся, да и все.
- Нельзя. Нужно играть за обе стороны так, чтобы стараться выиграть. Господин Клинг говорит, что решая штудии, офицер учится, помимо прочего, правильно оценивать противника и думать за него. Чтобы предугадывать его действия.
Цайт посмотрел на маленькую доску карманных шахмат. Их Вольфу подарил все тот же господин Клинг, учитель шахмат.
- Ну… - протянул Цайт, - наверное, можно…
- Задание штудии, - спокойно заметил Вольф, - нужно решить за наиболее малое количество ходов. Господин Клинг говорит, что решая штудии, офицер учится находить самое оптимальное решение в сложившейся ситуации.
- И сколько ходов ты сделал?
- Девять, - Вольф поставил белого канцлера на нужное поле и тут же расставил фигурки обратно в исходную позицию, - Но можно найти решение и короче.
- И как? Получается?
- Цайт, у тебя СВОИХ заданий нет?
Господин Клинг говорил, что решая штудии, офицер учится терпению и спокойствию в любой ситуации. Однако, когда задания не получались, Вольф вместо спокойствия чувствовал желание бросить доску о стену с размаха и кого-нибудь убить. Например, надоедливого Цайта. И еще кого-нибудь.
- Нет, - самодовольно ответил Цайт, не подозревающий о тайных желаниях Вольфа, - Я свои задачи уже решил. Хочешь, помогу?
- Нет, - прорычал Вольф. Очень спокойно и терпеливо.
Понятливый Цайт отстал. Посмотрел на Ксавье, который молча рисовал на бумаге черточки и значки, периодически сверяясь с лежащей на кровати книгой. Он тоже решал какую-то задачу, а значит, незваному помощнику будет рад нисколько не больше Вольфа. Цайт бесшумно начал подкрадываться к склонившемуся над набором гримировальных принадлежностей Йохану. Шажок. Еще шажок…
- Я все слышу, - невозмутимо заметил Йохан и повернулся. Цайт с трудом удержался от того, чтобы не шарахнуться в сторону.
Они уже успели привыкнуть к тому, что молчаливый товарищ может оказаться в гриме старика, моряка, даже шварца, к тому, что у него может появиться безобразный шрам через все лицо или крючковатый нос. Но сейчас неподвижные глаза Йохана были затянуты мутными бельмами.
- Скажи мне, - прошептал Цайт, - что это грим.
Ксавье поднял голову от чертежа, посмотрел на слепого Йохана и снова углубился в задачу. Вольф что-то бормотал, кажется, обещал придушить белого канцлера, если тот будет продолжать упрямится.
- Грим, - наконец ответил Йохан.
Он взял себя пальцами за глаза - Цайта передернуло - и вынул из глазниц две небольшие пластинки молочно-мутного стекла.
- Грим, - повторил Йохан, моргая покрасневшими глазами, в этот раз своими собственными, - Фараны придумали, для того, чтобы слепых изображать. Даже видеть можно, хотя и смутно, вот только долго носить нельзя, глаза быстро устают.
Он положил "глаза" в маленькую коробочку и поместил в шкатулку с остальным гримом.
В дверь постучали и следом быстро вошел сержант Зепп. Все четверо синхронно вздрогнули: прошлый приход сержанта в неурочное время закончился встречей с главой тайной полиции и приятных воспоминаний не оставил. Неужели Немо опять что-то придумал?
- Чем заняты, курсанты? - сержант заложил руки за спину и качнулся с пятки на носок.
- Дополнительные задания, господин сержант, - ответил за всех Ксавье.
- Бросайте все и в гардеробную, - коротко приказал сержант, - там выберете себе парадные мундиры по размеру и через четверть часа будьте готовы на выходе из школы. Чего ждем?
Парни молча переглянулись.
- Господин сержант, - осторожно спросил Ксавье, - А куда мы собираемся?
Сержант, не ответив, подошел к юноше и пристально посмотрел ему в глаза:
- С каких это пор приказы начали обсуждаться? - тихо проговорил он.
Обвел взглядом притихших курсантов и широко улыбнулся:
- Я не знаю, куда Симон возил вас в прошлый раз, но сегодня вам повезло, холера. Господин старший сотник хочет, чтобы именно вы сопровождали его на королевском балу.
6
Для королевского бала бывают различные поводы: день рождения короля либо его же именины, крестины королевской дочери либо ее же помолвка, рождение наследника или же его свадьба, удачная королевская охота или неудачная рыбалка, встреча важного гостя или его же проводы, хорошее настроение короля или плохое - королевы, или же бывают балы и просто так.
Сегодняшний бал был в честь праздника. Простонародный праздник, официально именуемый днем святой Валентины, был всем известен под названием День Пива и Мяса. По легенде, не одобряемой церковью, правда, святая Валентина обладала кружкой, в которой никогда не кончалось пиво и кольцом колбасы, который опять-таки никогда не кончался, сколько бы от него не отрезали. Сегодня жители Бранда будут гулять допоздна, пить пиво и есть мясо во всех его видах, плясать на улицах и петь веселые песни. В королевском дворце такого, разумеется, не будет, ибо пиво - напиток простонародья, не будет шкворчащих колбасок, поджаренных на кострах, истекающих растопленных салом и горящих во рту от перца, не будет прыжков и кружения под пиликанье скрипок и свист дудок, не будет девушек, тайком от родителей целующихся в темных закоулках со своими возлюбленными… Хотя нет, последнее все-таки будет. Потому что девушки-дворянки хотят того же, что и девушки-горожанки: чтобы их любили. На самом деле, различие между королевским балом и городским праздником не так уж и велико.
Да, не будет пива, зато в бокалах будет шипеть пузырьками золотистый зект - игристое вино Зонненталя, не будет колбасок, зато будут бутерброды с мясом, а для особо изысканных гостей - белые и темно-красные розы, искусно свернутые поварами из тончайших ломтиков мяса. Будут и танцы и музыка, будет праздник.
Цайт отделился от своих друзей и ловко подхватил с подноса сразу четыре высоких бокала с зектом. Повернулся, увидел укоризненный взгляд Ксавье и, крутанувшись, успел поменять один бокал на вазочку с нежно-розовым мороженым.
- Совсем неплохо, ничуть не хуже ренчских вин, - сказал он, отпивая глоток, - Говорят, что когда зоннетальский король только решил разводить виноградники и делать вино, зект был кислым и почти не пенился, из-за чего над его идеей все тихонько смеялись.
- И что на это сказал король? - Ксавье отделил ложечкой идеально-круглый шарик мороженого и отправил в рот.
- Сказал "Плевать, что не пенится, зато - свое".
- Правильно, - одобрил Вольф неизвестного ему короля, - Мой отец всегда говорил, когда я кричал, что у меня не получается: "Сразу хорошо не получалось ни у кого. Но если не будешь делать неудачных попыток - никогда не научишься делать удачные".
Четверо курсантов школы Черной Сотни, в угольно-черных мундирах, стояли у стены огромного зала в королевском дворце. Они были не одиноки: то тут, то там находились такие же молодые, как они сами, офицеры в разноцветных мундирах своих полков, молодые провинциальные дворяне, старавшиеся держаться вместе, наследники богатых семей, лениво оглядывающие происходящее с видом "Мне все это давно надоело"… У противоположной стены точно так же, под присмотром мам, тетушек, бабушек, находились молодые девушки…
В центре зала, на зеркальном паркете из полированного дерева, под светом, льющимся с огромной хрустальной люстры, под музыку, поющую с балкончика, кружились пары. Центром танцевальной карусели был, безусловно, Первый Маршал. Он танцевал с маленькой хрупкой женщиной, которая, в своем красном платье, казалась букетом роз в руках знаменитого любовника. Золотые волосы маршала, стянутые в хвост, развевались во время особо искусных пируэтов и Цайт, с неудовольствием отметил про себя, что его собственные волосы, цветом которых он всегда гордился, по сравнению с маршальскими выглядят как пучок соломы. Красивой, блестящей, яркой, но всего лишь соломы.
- Ты смотри, что творят, - простонал он.
- Да, - спокойно заметил Ксавье, - маршал великолепен во всем.
- Да при чем здесь маршал! Ты на девушек посмотри. Я месяц не видел никого, кроме своры мужчин, а они так бессовестно оголили плечи!
Вольф взглянул на танцующих. Цайт преувеличивал: в зале было прохладно и многие - да почти все - девушки и женщины прикрыли обнаженные по моде плечи тонкими накидками. Впрочем, на голодного курсанта белая кожа плеч и верха груди, просвечивающаяся сквозь полупрозрачную ткань, действовала еще сильнее, заводя и раззадоривая. Тут уже и сам Вольф почувствовал некоторое неудобство, как будто форменные штаны вдруг стали слегка тесноваты.
Йохан невозмутимо стоял у самой стены, глядя на короля. Его величество Леопольд Седьмой, сидел на троне, стоявшем на возвышении и милостиво - а может быть полусонно - оглядывал танцующих. Рядом с ним светился снежно-белым атласом пустующий трон королевы. К самому началу бала они опоздали, возможно, королева была, но потом ушла.
Говорят, король в любой момент может сойти с трона и начать танец с любой из женщин в зале - это считается знаком особой милости. Но от огромного как бегемот короля Леопольда ожидать такого подвига было по крайней мере глупо.
Мимо ребят проскользил в танце черный силуэт их командира. Старший сотник на мгновенье отвел взгляд от обмиравшей в восторге партнерши и подмигнул курсантам.
- Ну что ж… - Цайт поднес к губам бокал.
- Так-так-так, - произнес незнакомый голос.
К курсантам подошел странный человек: в изумрудно-зеленой одежде, в старинных башмаках с огромными пряжками, тоже изумрудными, в огромных зеленых очках.
- Юноши, без зазрения совести пьющие вино, - укоризненно покачал головой человек, - В мои времена ТАКОГО себе не позволяли.
Цайт смущенно убрал бокал. Вольф, который успел отпить пару глотков, покраснел, мучительно пытаясь понять, почему нельзя пить вино и кто это вообще такой.
- Я вижу, - человек посмотрел на Ксавье, невозмутимо облизнувшего ложечку от мороженого, - ваше воспитание оставляет желать лучшего. Вы даже не знаете, КТО перед вами!
- Ну почему же, - Ксавье отделил от вазочки еще один безукоризненный шарик, - Если я не ошибаюсь, вы - личный шут его королевского величества Николаус Фасбиндер.
Цайт поперхнулся и закашлялся.
- Шут?! - Вольф машинально схватился за рукоять шпаги.
- Но-но-но! Будете обижать меня - попрошу Леопольда, чтобы отдал вас мне в ученики.
Шут хихикнул и скрылся.
Возмущенный Вольф залпом отпил половину бокала. Цайт тоже поднес было вино к губам…
- Добрый вечер, молодые люди, - произнес приятный голос. Невысокий кругленький человек с доброй улыбкой смотрел на них. Несколько выжидательно.
- Курсанты Черной сотни, - первым сообразил Ксавье, - Вольф, Ксавье, Йохан, Цайт.
- Я вижу, меня вы не знаете, - человек улыбнулся еще раз, отчего Вольфу почему-то припомнилась пасека, - Королевский казначей. Прошу вас, не обращайте внимания на шута. Мерзкий человек с гнусными шутками. Но его величеству нравится, да, нравится…
Казначей оглядел курсантов, задержав взгляд на Йохане, заулыбался вовсе уж умильно и, слегка наклонив голову, скрылся в толпе.
- Что ему было нужно? - посмотрел на своих друзей Цайт. Те пожали плечами, про казначея они знали ровно столько же, сколько и сам Цайт.
"Все-таки надо выпить" - успел подумать он. Подумать успел, выпить - нет.
- Добрый вечер, молодые люди, - тихо произнесли рядом. Цайт вздрогнул.
Худой человек в черной одежде возник как будто из ниоткуда. Короткая стрижка, узкая ниточка бороды, огибающая подбородок, серые глаза, холодные, как полированная сталь.
Мэр Бранда. Ханс айн Грауфогель.
- Я вижу, вы не танцуете… - голос мэра был тих, но удивительным образом был прекрасно слышим сквозь играющую музыку, - Почему? Вы не любите танцевать? Или вам не нравится бал?
Курсанты дружно замотали головами. Дружно и молча. Последний вопрос звучал как обвинение в государственной измене.
- Нам приказали оставаться здесь, - Ксавье с неудовольствием почувствовал, что его голос дрожит.
- Приказали… - прошептал мэр, - Слушаться приказов, даже таких - хорошая черта, редко встречаемая в таком юном возрасте…
Он слегка покачнулся вправо-влево, как змея, гипнотизирующая жертву:
- Ну что ж, не буду вам мешать… Развлекайтесь. Когда еще можно повеселиться, как не в молодости…
Судя по интонациям, молодость мэр считал серьезным недостатком. Он посмотрел на замершего с бокалом в руках Цайта и по неподвижному лицу скользнула волна нервных импульсов.
- Не буду вам мешать… - повторил айн Грауфогель, отступая в толпу.
Цайт провел ладонью по вспотевшему лбу. Поднес ко рту бокал…
Перед глазами промелькнула темно-малиновая ряса. Рядом, совсем рядом прошагал кардинал Траум, глава церкви Шнееланда. Он мельком посмотрел на курсантов, особенно задержав взгляд на замершем с бокалом у рта Цайте.
Тот медленно опустил руку. Цайту начало казаться, что бокал проклят: стоит только захотеть из него выпить, как тут же появляется кто-то с вершин, так сказать, власти. Он затравленно оглянулся и схватил стоявший неподалеку на низком столике бокал Йохана. Все равно тот и не подумал пить. С двумя бокалами Цайт повернулся к залу…
Перед ним стоял незнакомый человек. Незнакомый, но, если судить по темно-синему мундиру с золотыми эполетами - в высоких чинах. Хотя и не военный.
- Мне кажется, - произнес он, глядя на Ксавье, - или…
- Я, - перебил тот, - курсант Черной Сотни. Мое имя - Ксавье. Моя фамилия - Черная Сотня.
- Ну да, - человек вежливо и немного печально улыбнулся, оглядывая всех четверых, - Люди без прошлого… Прошу прощения.
- Кто это был? - Цайт со стуком поставил бокалы на столик. Не сработало…
- Шнееландский министр земель Карл айн Шеленберг. Он знает меня по ПРОШЛОЙ жизни.
- А… - Вольф, который заворожено смотрел на девушек, повернулся было к Ксавье и замолчал. Хотя ему чертовки хотелось узнать, кем же был в прошлой жизни их товарищ, раз среди его знакомых водились министры.
Цайт нервно оглянулся и схватил бокал. Поднес его ко рту, почти ощутил на лице крошечные брызги от лопнувших пузырьков зекта…
Мимо опять прошел кардинал. На этот раз вдвоем со статным бородатым человеком, в котором только полнейший олух не узнал бы канцлера Айзеншена. Они оба недовольно посмотрели на бокал. Или Цайту уже так начало казаться. Он проводил взглядом темно-синюю и темно-малиновую спины и, отчаянно поднеся бокал ко рту, сделал глоток.
Музыка остановилась.
Герольды объявили перемену.
Вольф старательно пытаясь не смотреть на округлые белые плечи одной из танцевавших - вырез платья открывал их на ладонь ниже ключиц - и поэтому не заметил движения среди людей вокруг. Все расступались, как будто по направлению к курсантам двигался опасный хищник.
Отодвинулся в сторону пожилой генерал, только что разговаривавший со своей полненькой женой, и к курсантам вышел, сверкая белым мундиром с золотым шитьем сам Первый маршал.
Зеленые глаза оглядели замерших юношей.
- Великолепно, - лениво заметил он.
Цайт опустил бокал, нашарил столик и поставил бокал на него. Все вокруг старательно делали вид, что заняты своими делами, но их уши разве что не шевелились.
- Великолепно, - продолжил свою мысль маршал, - не часто мне приходится видеть настолько хороших курсантов. Гордый взгляд, стальная выправка, отлично тело… - алые губы маршала изогнулись в улыбке - …сложение…
Цайта и Вольфа передернуло. Следом передернуло Йохана.
Внезапно маршал шагнул вперед и его глаза оказались прямо напротив глаз окаменевшего Вольфа:
- Но ведь это все не главное, - в тихом голосе не было ничего распутного. В нем слышались шелест клинка, вынимаемого из ножен, свист пуль и вой вьюги, заметающей снегом мертвые тела, - Главное - готов ли ты убивать и умирать во славу короля Шнееланда.
Зеленые глаза смотрели серьезно и холодно, напоминая о том, что изумруд - тоже камень.
- Да, - Вольф побледнел и вытянулся, - Готов.
Айн Штурмберг протянул, не глядя, руку и снял бокал с подноса оказавшегося рядом как по волшебству слуги.
- Я запомню тебя, курсант, - произнес он, - Я запомню вас всех.
Тут маршал отметил, что в руках Ксавье нет бокала. Опустевшая вазочка из-под мороженого уже исчезла, унесенная одним из слуг.
- Почему без вина? - спросил он.
- Я не пью, - ответил Ксавье, - вина.
- Непьющему тяжело приходится на войне.
- Я готов рискнуть.
Маршал поднял бокал.
- Я запомню вас всех. За тех, кто придет мне на смену!
Его слова прозвучали неожиданно громко. Цайт наконец выпил свой полностью выдохшийся зект. И застыл.
К ним приближался король.
Леопольд Седьмой, затянувший свои телеса в розовый мундир, тяжело ступая двигался по замершему залу в сторону Первого маршала.
В сторону четырех курсантов.
- Рихард, - произнес король, - Я велел тебе подойти ко мне после окончания танца. Вместо этого ты болтаешь с этими юношами.
Напрягшийся было Ксавье тихо выдохнул. У короял хватило такта не назвать их "мальчишками" или - если вспомнить, то, что говорят о маршале и короле - еще как-нибудь похуже.
В принципе, король Леопольд не был плохим человеком.
- Я, - маршал сладко улыбнулся, - должен знать тех, кто когда-нибудь сменит меня на посту Первого Маршала.
Маленькие глазки короля заинтересованно ощупали каждого из четверых друзей, остановившись на каждом.
- Ты полагаешь, что эти достойные юноши смогут достичь твоих вершин?
Кто-то неподалеку еле слышно фыркнул "достойные…".
- Более того, я уверен, что они смогут превзойти меня.
- Ну что ж, обсудим наше будущее в более приватной обстановке.
Король, еще раз оглядев курсантов, взял маршала под руку и неторопливо удалился из зала, взмахнув рукой на выходе.
Музыка заиграла вновь. Опять закружились пары, но в этот раз не было ни одной танцующей женщины, которая не бросила бы на юношей взгляд, какая любопытный, какая заинтересованный, а какая - и сочувствующий.
Темная фигура заслонила обзор.