6
Министр земель айн Шеленберг не думал о деньгах. В настоящий момент он получал истинное наслаждение, граничащее со счастьем. Нет, он не проводил время с молодой обнаженной девушкой и не пил пиво в компании старых друзей. Айн Шеленберг стоял на решетчатом металлическом мостике, и, с высоты пяти человеческих ростов наблюдал за происходящим в одном из цехов Штальштадта.
Давно ли прошло то время, когда в узкой горной долине появились первые, маленькие и тесные мастерские, в которых зазвенели кузнечные молоты. Мастерские росли, увеличивались в количестве и размерах, сливались друг с другом, превращаясь в гигантского заводского монстра. Штальштадт уже превратился в огромный город-завод, город-фабрику.
И сейчас в орудийном цеху, с колоссального сверлильного станка, в клубах пара и искрах металла, сходил первый стальной ствол новенькой пушки.
Айн Шеленберг не думал о деньгах. В конце концов, его завод, его детище приносил деньги не хуже, чем печатный станок, работая как исполинский механизм по производству денег.
Вот только не стоило забывать о том, что любой механизм чувствителен к попаданию в его зубчатые шестеренки обычного песка…
7
В темных и грязных рабочих кварталах, в узких улочках, навеки пропахших гнилой капустой и дешевым пивом, в жарких плавильнях и грохочущих кузницах, в свистящих ткацких мастерских и звенящих стекольных фабриках - везде и всюду раздавались голоса. Тихие, произносимые с оглядкой, они сливались в неслышимую, но разрушительную злую музыку. Музыку мятежа, музыку рабочих восстаний.
Много ли надо вечно голодным, усталым, замученным тяжелой работой людям для того, чтобы поднять голову и сжать кулаки?
Не у каждой музыки есть дирижер. Но у звучавшей в Шнееланде дирижер был.
То там, то здесь появлялся и исчезал человек в белом костюме, державший в руке трость с набалдашникам в виде полированного стального шарика.
Он появлялся и пропадал, никто не мог вспомнить его лица, но там, где мелькала его белая одежда, там ВСЕГДА вспыхивал бунт. Пока еще редкие огоньки рабочих восстаний не слились в единое всепожирающее пламя революции.
Пока еще.
8
Немо, начальник тайной полиции королевства, полиции настолько тайной, что никто не мог быть до конца уверенной, что она вообще существует, любил шахматы. Он считал, что эта игра приводит в порядок мысли и тренирует ум не хуже, чем занятия фехтованием тренируют тело. Ему всегда лучше всего думалось за шахматной доской.
Вот и сейчас он одновременно играл сложную комбинацию и обдумывал ситуацию в стране.
Нельзя, нельзя сделать так, чтобы твой противник абсолютно ничего не знал о твоих планах. Всегда произойдет утечка сведений и противостоять этому нельзя. Но можно сделать так, чтобы полученные сведения были поняты неправильно. Глупец поверит тому, что увидит, умный поймет, что перед ним - всего лишь разрисованная декорация и приложит все усилия, чтобы заглянуть за нее. Нужно всего лишь сделать так, чтобы умный увидел там не то, что находится на самом деле.
Можно заглянуть в чемодан и увидеть там только одежду путешественника. Можно обыскать все, простучать стенки и найти контрабандные сигары. И при этом так и не понять, что настоящей контрабандой был сам чемодан, в чьи стенки запрессованы тонкие золотые листы.
Людям почему-то всегда кажется, что истина - это то, что спрятано от их глаз.
Немо улыбнулся.
Он выигрывал партию.
9
Кардинал Трамп тоже любил играть в шахматы и по тем же самым причинам. Сейчас он сидел за одной доской с королевским шутом, который, несмотря на свой диковатый вид - сейчас шут навертел на голову огромный белый тюрбан - и гаерские выходки, очень хорошо играл в шахматы. Впрочем, сейчас шут Фасбиндер проигрывал, медленно, но верно заползая в расставленную ловушку.
Мысли кардинала текли двумя параллельными потоками. Он одновременно анализировал игру и размышлял о предстоящей войне.
Война - это глупость, сумасбродная идея полубезумного короля, поддержанная Первым Маршалом.
Нужно различать два вида войн: когда на тебя нападают дикари и когда дикарь - ты сам. В первом случае, если ты проиграешь, то опустишься до уровня дикаря. Во втором же победитель, несомненно, поднимет тебя до своего уровня. А значит…
В войне с Брумосом, Ренчем и Лессом Шнееланд должен проиграть. Независимость, национальная гордость - все это глупые игрушки для дикарей.
А те, кто этого не понимает…
Люди смертны.
10
Агенты тайной полиции многочисленны и неуловимы. Не менее многочисленны и неуловимы люди кардинала Трампа.
Один из них лежал на кровати в абсолютной темноте. Этот человек любил темноту. Пальцы правой руки поглаживали, перебирали, скручивали тонкий черный шнурок из плетеной кожи.
В голове человека, более известного как Душитель, мысли были под стать репутации: черные и мрачные. Человек был абсолютно предан кардиналу, по причинам, которые и сам не понимал, сам же человек считал, что причины просты: кардинал РАЗРЕШАЕТ. Разрешает убивать этих глупых кур, молодых дурочек, которые просто сами подставляют тонкие белые горлышки под петлю. Такое удовольствие, слышать легкий хруст и тонкий свист, с которым жизнь покидает тело. Правда, последнее время кардинал запретил развлекаться. Он остался недоволен смертью двоих своих агентов: краснорожего и бледного.
Развлекаться он запрещал…
Но ведь можно придумать еще много других интересных вещей.
11
Первый Маршал Шнееланда. Главнокомандующий войсками королевства, золотоволосый и зеленоглазый красавчик. Он сейчас точно не думал ни о деньгах ни о судьбах страны. Сразу две гибкие и горячие фаранки скользили по его телу язычками смуглого огня.
Маршал плыл по волнам наслаждения. Но далеко-далеко, в глубинах мозга…
Деньги. Деньги - пустяк, их всегда можно найти, заработать, отнять, украсть, наштамповать фальшивые в конце концов. Но кажется, еще никто и никогда не пробовал делать фальшивых солдат.
Где найти армию, если у тебя НЕТ людей?
Нанять? Нет денег. Завербовать? Не пойдут. Загнать силой? Разбегутся.
В Шнееланде есть крестьяне. Они везде есть. И если собрать их всех - или хотя бы часть - то с такой армией уже можно разговаривать с Тремя империями на равных. Но.
Проклятое слово! "Но"! "Я тебя люблю, но…". "У нас есть деньги, но…" "Все хорошо, но…". Но! Но! Но!
Армию нужно кормить. Армию кормят крестьяне. Не заберешь крестьян в армию - у тебя не будет армии. Заберешь - у тебя будет армия, но не будет крестьян. Не будет крестьян - не будет еды. Не будет еды - не будет армии.
Тупик.
Стальные "рыцари", на которых он так надеялся. Они могут выиграть битву. Но войну всегда выигрывает армия.
12
Канцлер был вне себя. Кто из них в конце концов военный, а кто - политик? Маршалы не должны рассуждать о том, что делать, их задача - исполнять приказы. А не прикрываться "велением короля". Всем давно известно, что Леопольд глуп как пробка.
Канцлер считал, что прежде чем готовится к войне с Тремя империями, нужно завоевать все остальные государства Белых земель. Завоевать! А не "предлагать им объединиться"!
Он в ярости скомкал и отбросил в сторону газету. Патриотическая партия! Глупцы, требующие ни в коем случае не присоединять к Шнееланду других земель! Приближается война, тут не до игр!
- К вам посетитель, - секретарь поклонился и исчез, пропуская в дверь высокого, крайне худого человека в цилиндре, с моноклем в глазу.
- Доктор биологии Виктор Рамм.
- Чем обязан визитом? - канцлер задал свой вопрос вполне мирно и дружелюбно. Он никогда не выпускал свои эмоции наружу.
- Мне стало известно, что в Белые земли может прийти война.
- Даже если и так, при чем здесь доктора биологии?
- Как мне кажется, для ведения войны… успешного ведения - подчеркнул профессор - необходима послушная армия, которой, как мне кажется, у Шнееланда нет.
- У вас в кармане спрятана армия?
Канцлер усмехнулся. Сколько он уже видел прожектеров, знающих совершенно точные и верные способы победить армию любой численности в одиночку. Был даже человек, предлагавший изготавливать огромные паровые машины в виде рыцарей, закованных в непробиваемые даже пушками латы. По мнению изобретателя, такие машины смогли бы сделать любую армию непобедимой.
Доктор не торопясь достал из кармана узкую стеклянную пробирку с полупрозрачной жидкостью. Содержимое пробирки искрилось, казалось, оно находится в непрестанном движении, оно ЖИЛО.
- Что это? Яд?
- Нет. Это ваша армия.
13
В кабинете старшего сотника Черной Сотни, Симона, стояли в неровной шеренге четыре курсанта. Вольф, Цайт, Ксавье и Йохан.
Выглядели они бледно и неважно. Лицо Ксавье было наполовину замотано бинтами, полностью скрывавших один глаз, Цайт изредка вздрагивал и нервно оглядывался: на кончике дротика действительно оказалось сильнодействующее снотворное, которое теперь из-за побочного эффекта периодически нагоняла на юношу приступы паники.
На фоне огромного полукруглого окна двигался туда-сюда черный силуэт сотника.
Симон был недоволен.
- Вы самые плохие курсанты из всех что я видел, а я видел многое, поверьте. Вы постоянно встреваете в неприятности. Вы лезете в драки, вы устраиваете дуэли. И это еще полбеды! То, что вы - вы четверо - умудрились устроить вчера находится за гранью моих представлений о том, что такое курсант.
Сотник резко повернулся к четверке:
- Йохан. Ты допустил в отношении себя шантаж, ты не сообщил об этом факте вышестоящему руководству, как будто для нас твое прошлое оказалось бы новостью…
Йохан побледнел.
- …мало того! В результате вашей попытки сбить два яблока одним камнем мы не имеем ни яблок ни камня. Кто тебя шантажировал, чего хотел, кто послал этих двух покойников - неизвестно.
- Ксавье. То же самое. Устроил как мальчишка игру в ножички и теперь шпион мертв, кем он послан неизвестно, секретные сведения пропали.
- Цайт. Еще один мальчишка. Сбежать из школы, загримировавшись под известного всему городу мошенника. Отличная идея. Почему бы тогда не под короля Леопольда? Тоже неприметная личность. Удивительно, что тебя всего лишь отравили. Могли бы, не утруждаясь разговорами, воткнуть нож в спину.
- Вольф. Одно-единственное задание, одно единственное: не отходить от Рауля Римуса ни на шаг. Или вы решили, что ваш шаг длиной в пять шагов обычного человека?
Симон замолчал и прошел вдоль шеренги проштрафившихся курсантов.
- Мне остается только исключить вас из школы Черной Сотни.
Глава 10
Бранд
20 число месяца Мастера 1855 года
1
Ровная шеренга черномундирных фигур выстроилась неподалеку от кирпичной стенки, у которой покачивались четыре мишени в серой мешковине. Командир группы окинул курсантов быстрым взглядом…
- Огонь! - рявкнул он.
Курсанты вскинули револьверы, грянул дружный залп. Пули изрешетили ткань, выбили пыль и пучки соломы. Крайняя правая мишень скрипнула и упала на бок, похоже, пуля перебила жердь, на которой она держалась.
За тренировкой наблюдал из окна своего кабинета старший сотник.
"Давно, - думал он, - давно надо менять тренировочные мишени на механические, из тех, что движутся, прячутся и неожиданно появляются из укрытия. Иначе смысла в таких тренировках немного, они больше подходят для солдат, но никак не для черносотенцев, которые должны стрелять лучше всех. Нет, можно, конечно, и с такой методой обучить нужному темпу и точности стрельбы, но времени на это уйдет больше. Гораздо больше. А времени нет. Нет совсем".
Мысли чернокожего сотника вернулись - снова и снова они возвращались - к нынешнему выпуску. Всех, ВСЕХ ребят приказано выпустить "в свет". Невзирая на то, чему и насколько они успели научиться. ЧЕМУ, холера, они могли научиться?! Некоторые пришли в школу только два месяца назад… А мне потом приходится устраивать им разнос за допущенные ошибки.
Симон вспомнил последнюю четверку, которых получили выговор пару дней. Выговор, хотя, если бы не малый срок в школе, их пришлось бы гнать в шею за допущенные промахи. Ха, промахи! Нужен как минимум год, чтобы из простого юноши получить того, кто будет беспрекословно подчиняться приказам, не внося в исполнение своих гениальных мыслей - каждый мнит себя стратегом - да не просто подчиняться, но еще и суметь их выполнить. Правда, если быть честным хотя бы самому с собой, четверка эта очень и очень непростая…
"Убийца, вор, беглец и задира" - вспомнил старший сотник характеристику, которую Немо дал этим мальчишкам. Да, непростые это ребята, очень непростые, даже если вспомнить, что простых в Черную сотню не брали. Все носят маски, но эти ребята сумели надеть каждый по две, а то и больше…
По хорошему, с ними еще работать и работать, выбивая юношескую задиристость и бесшабашность и вгоняя ум и толк. Но нет, всех приказано гнать, фигурально выражаясь, в бой. И пусть этот "бой" будет проходить не на застланном пороховым дымом поле, а среди тайных пружин и шестеренок Большой политики, но от этого он не перестанет быть смертельно опасным.
Большая политика - машина, которая работает на крови и грязи.
Единственное, что сумел добиться от хозяина сотник: чтобы задания по степени сложности делились хотя бы в зависимости от срока обучения.
Только на это оставалось рассчитывать ребятам. На это и на свое везение.
2
В комнате школы Черной сотни на улице Серых крыс было тихо. Три курсанта, Вольф, Ксавье и Йохан, сидели на своих кроватях, думая каждый о своем, хотя мысли при этом были об одном и том же.
Слишком быстром выпуске из школы.
Завтра они получат звания, право на ношение парадного мундира Черной Сотни, который без особой логики был белым, с белой же вышивкой. Завтра они из курсантов станут полноправными младшими сотниками. Завтра. Через два месяца после прибытия в школу.
Слишком быстро.
Ксавье размышлял о скорости выпуска, вновь и вновь пережевывая одну и ту же мысль. Так быстро становятся из курсантов офицерами в одном случае: когда идет война. Но войны нет. Значит… Значит, она скоро будет. Ксавье не мог понять, с КЕМ же собирается воевать Шнееланд и от этого нервничал все больше и больше, сохраняя на лице мину спокойной задумчивости.
Йохан выглядел не менее спокойно, но при этом, в отличие от нервного Ксавье спокойным он и являлся. И думал он не о неизвестной будущей войне, а о том, что предстоит делать им четверым. Понятно, что быть им не боевыми офицерами, а исполнителями особых поручений. Что особых - понятно, а вот каких? Курьерами? Аудиторами? Брави на службе короля?
Вольф был самым спокойным из всех троих. Он уже пережил несколько резких падений и подъемов, от чувства крушения всей жизни, когда старший сотник объявил им о том, что собирается выгнать их из Сотни до взлета на самые небеса, когда оказалось, что все неприятности закончатся одним выговором, и завтра - ЗАВТРА!!! - они станут офицерами. В мечтах Вольф уже был героем сотни битв, генералом, а то и маршалом, а то и Первым Маршалом… Для Вольфа будущее было прекрасным и безоблачным.
Дверь в комнату открылась бесшумно. Появившийся подобно призраку Цайт вплыл в комнату, прикрыл дверь и подмигнул друзьям.
- Ну? - не выдержал Вольф.
В отличие от своих друзей Цайт вообще не задумывался о том, что их ждет в будущем. Будет день - будет план. Легкомысленный юноша не любил и не умел долго переживать плохое, в особенности то, которое так и не произошло. Не выгнали же?
Завтра они станут офицерами, завтра будет общий праздник с посвящением, но сегодня четверке захотелось отметить свой собственный маленький грустный праздник.
Последний день курсантами.
Этот день был особенным и отметить его хотелось не пивом и не обычным шнапсом. Цайт, который успел помириться с охранниками на входе - тем более запрет на выход с них успели снять - вызвался сходить в город и принести что-то необыкновенное.
Получилось или нет?
- Ну? - поднял бровь Ксавье, которому тоже было интересно.
Цайт бесшумно прошел к столу, молча взмахнул руками и сделал пасс, подобно фокуснику.
- Цайт, не молчи, - произнес Йохан, - а то я начинаю думать, что ты принес выпивку во рту.
Ксавье фыркнул, Вольф поперхнулся, Цайт не выдержал и рассмеялся:
- Только сегодня, друзья, и только для вас, - торжественно произнес он, - Напиток самих богов!
Из-за пазухи мундира на стол выстроились четыре небольшие стеклянные бутылочки с красно-коричневой жидкостью.
- И что это за продукт химии? - скептически взглянул на принесенное Ксавье.
Формой сосуды действительно подозрительно напоминали лабораторные колбы доктора Лепса.
- Это, друзья, - Цайт был доволен собой до крайности, - продукт химии и ботаники, соединение науки и народных традиций. Это… - он сделал паузу, - Штарк.
Даже Вольф, при всей своей провинциальности, слышал об этом напитке. Крепчайший ром, изготавливаемый в колонии Шнееланда из патоки сахарного тростника, доля спирта в нем доходила почти до ста процентов - а по ощущениям тех, кто его пробовал, даже превышала их - ром привозили в страну и настаивали на девяноста девяти травах, точный состав которых знал только производитель, Гуго Штарк из Айнца. Редкий и очень дорогой напиток.
- Ты уверен, что он настоящий? - скептически поинтересовался Ксавье, - Штарк часто подделывают.
- Поверь МНЕ, - приложил руку к сердцу Цайт, - этот штарк - самый настоящий, никакая не подделка. Уж в чем в чем, а в ЭТОМ я разбираюсь.
Он достал из кармана бумажный пакет, из которого извлек четыре плоские серебряные плошки.
- Настоящий штарк, - наставительно заявил он, - полагается пить только из таких сосудов. Серебро - сотый компонент напитка.
- Откуда ты все это знаешь?
- Откуда у тебя деньги? - поинтересовался Ксавье, - Тех, что мы сложили, не хватило бы даже на одну бутылку.
- Хорошие знакомые… - лицо юноши неожиданно дернулось, как будто его свела судорога - Знакомые родителей… Давайте пить.