- А потом дикари отправились завоёвывать их земли, то есть Европу и иже с ней. Тут уж даже сами идеалисты догадались, какие они мудаки. Потому что эти дикари так и остались дикарями во всём, кроме военных технологий. Представляешь, какой "реннесанс" они там устроят?
- Да уж. А ты, случаем, ни на что ещё не намекаешь?
- Разве только на чай, - усмехнулся Акела, - в смысле, чаю можно попить. Кипрейного. Пока его индийский не вытеснил.
- Любишь ты голову человеку заморочить. Если такой умный, чего тогда строем не ходишь?
Ответ он знал и сам, потому Акела только широко улыбнулся в ответ. Лагерь уже начинал просыпаться. Из шатра Жилы вышла Смышлёна и застенчиво шмыгнула в кустики. Из общего шатра вышел голый по пояс Серж с деревянным мечом и, поздоровавшись с друзьями, стал заниматься "правЗлом". Остальные трое, выйдя, уселись возле костра и сосредоточенно пили крепкий утренний чай.
…К вечеру этого дня до села УгСльного они добрались без приключений. Сельская окраина, согласно давней традиции, встретила их собачьим лаем. Стая собак старательно делала панику, изображая, что они отрабатывают регулярно выдаваемые им объедки. Вьючные лошади, уважая их труд, фыркали, делая вид, что принимают всё это безобразие всерьёз.
Усталые люди, не опускаясь до подобных пошлостей, просто шагали по улице мимо бревенчатых изб. Скрипели колодезные журавли, мелькали бабьи платки, мужики обтёсывали брёвна. Усталые косари возвращались с поля, бродили телята - весь жила своей обыденной жизнью, не тратя на путников внимания зря.
Трактир назывался "Поющая птица". На улице уже смеркалось. Изнутри слышался задорный молодой голос, распевающий какую-то песню. Прислушавшись, друзья разобрали слова.
…И, как ты не берегися от острога и сумы,
Избежать их не сумели даже светлые умы.
Опыт горем прирастает, лишь страдая и греша,
И становится светлее наша русская душа…
Друзья удивлённо переглянулись - философские, однако, вещи выдаёт эта "птица". Прямо бардовский уровень с поправкой, конечно, на здешний менталитет. Даже мелодия похожа на "Балладу о Робине Гуде" Высоцкого. Что ни говори, Русь талантами никогда не обеднеет, даже в параллельном пространстве. Интересно, были ли подобные баллады в нашем прошлом? Кроме протяжных хоровых песен да былин в стиле медленного рэпа, вроде бы, нет. А может, просто потерялись в веках, не такое забывать умудрялись…
В трактире было тепло, пахло жареным мясом и какими-то специями. Столы были заполнены примерно на треть. Акела привычно огляделся, оценивая обстановку. Пьяных за столами практически нет, хотя и видно, что о "сухом законе" тут и слыхом не слыхали. Пару столов занимает компания вроде их самих, несколько явно местных жителей. За стойкой здоровенный бородатый мужик, с таким не забалуешь. Да и охранник у входа не хилый дядька. Не вставая из-за стола, цепко окинул вошедших взглядом и снова уставил рассеянный взгляд в сторону певца.
…Кто в свином хлеву родился,
Кто под княжеским плащом,
Всё едино породнился
Со стрелой и кистенём.
Ты прости меня, невеста,
Не ругай, старушка-мать,
Уж такая, видно, доля,
В "зернь" со смертью поиграть…
Акела, придвигая к себе миску с чем-то вкусно пахнущим, внимательно посмотрел на поющего. Молодой светловолосый мужик, чуть скуластое лицо, светлые глаза простодушно глядят из-под низких выцветших бровей. Не слишком-то высок, но, как говорится, скроен ладно. Если судить по тому, как он приплясывал слегка, распевая под гусли, силён и вёрток. Слишком силён и слишком вёрток для бродячего певуна. Такая динамика движений бывает у хороших боевиков.
Случается, что и бродячие менестрели бывают хорошими рубаками, но это, скорее, исключение из общего правила, а нормального охранника вот такие вот аномалии и должны настораживать.
- Василич, - тихо сказал он Барсу, который, казалось, поглощён исключительно обгладыванием аппетитной свиной ножки, - обрати внимание на этого акына.
- И смотреть на него нечего, - отозвался Барс, не поднимая глаз от чашки, - разбойник, скорее всего. Здесь бывает редко, хотя и не впервые. "Телок" у дверей, заметь, прямо на него не пялится, но и из поля зрения не выпускает, матёрый дядька.
- Надо наших предупредить.
- Конечно, но здесь-то нам вряд ли что-нибудь угрожает. Вот когда утром поедем…
- Понял.
Певец же, тем временем, устав, видимо, музицировать, пил брагу за соседним столом, исподволь бросая взгляды на юную Смышлёну, сидевшую рядом с отцом. Та, заметив, разумеется, такое к себе внимание, старательно "не замечая" взгляда музыканта, тренировалась в женском косоглазии. Акела тихонько улыбнулся. Двигайся в любую сторону пространственно-временного континуума, женщине везде женщина.
Засиживаться за столами ни у кого желания не было - все устали, как ездовые собаки. Заняв выделенные наверху две комнаты, - поменьше для Жилы с дочерью и побольше для охраны, все, кроме вахтенного, завалились спать.
Утром купец, наскоро перекусив, в сопровождении Мыся и Околела отправился на "стрелку" с лошадиным барышником. За завтраком Акела обратил внимание, что вчерашнего барда в зале не видать.
- Хозяин, - обратился он к трактирщику, - А где певец давешний, спит, что ли, ещё?
- Он уж на девятой версте, - усмехнулся тот, - волка ноги кормят.
- А я думал, что он здешний, - "простодушно" удивился Барс.
- Да нет, - острый взгляд трактирщика проявил внимание к любопытным, - бывает он тут редко, долго не задерживается, но плохого за ним, вроде, не замечено.
- Спасибо, хозяин, не сердись за любопытство, в дороге, оно, сам знаешь…
- Оно, конечно, - вежливо согласился тот и переключился на других посетителей. В это время объявились отсутствующие. Купец, оглядев своё воинство, махнул рукой, давая команду на выход.
Акеле достался крепкий гнедой жеребец лет примерно пяти. Был, конечно, у него опыт в верховой езде, даже как-то раз помогал объезжать, отделавшись всего лишь смешением пяти поясничных позвонков. Но, в общем, взгромоздился он на своего Росинанта довольно уверенно, опять привыкая смотреть на землю с высоты конской спины.
Что же касается Барса, то его восползание на спину каурой кобылки живо напомнил Акеле одну забавную выдержку из петровских законов.
- Андрюха, слышал, что по этому поводу Пётр Первый в Воинском Уставе писал?
- И что же?
- "Офицерам полков пехотных в расположении кавалерийских частей верхом появляться запрет кладу, ибо своею посадкою гнусной, яко собака на заборе сидя, вызывают смех среди нижних чинов, что чести офицерской не способствует".
- Лапидарно сказано. Где вычитал, в оригинале?
- Вы мне бессовестно льстите. Да нет, конечно. У Бушкова. В "Пиранье", по-моему.
Кавалькада, тем временем, уже выезжала из села. Ей сопутствовал "греческий хор" довольных нежданному развлечению "шариков" и "тузиков".
- Мысь, - окликнул Акела старого воина, - надо в оба глядеть, что-то не понравился мне вчерашний гусляр…
- Похож на подсыла от татей, - пожал плечами наёмник, - так мы всегда в оба глядим, так что какая, в жопу, разница, подсыл он или нет?
- Резонно.
Переправа на двух больших лодках заняла часа два, включая сюда и те полчаса, в течение которых Жила безбожно торговался с перевозчиками. Выгрузившись, они проверили груз и двинулись дальше по узкой лесной дороге.
Копыта коней мягко стукали по свежей грунтовке, ещё чуть влажноватой от ночной росы. Лучи солнца ещё не заглянули сюда - сплошная стена деревьев, вплотную подступающих к дороге, закрывала её от света почти до самого полдня. Лес в основном был хвойным. Дорогу сумрачно охраняли старые тёмные ели. Под их сенью люди чувствовали себя довольно неуютно. Акеле вспомнилась поговорка: "В сосновом лесу веселиться, в берёзовом Богу молиться, в еловом с тоски удавиться".
Давиться, конечно, не наш метод, но обстановочка действительно мрачноватая. Так и тянет оглянуться назад, какое-то тягостное чувство, словно под наблюдением. А может, это не только чувство?
- Барс, - тихонько окликнул он друга, - ты ничего такого не чувствуешь?
- Есть такое дело, - признался тот, - по-моему, мы не одни. Не зря меня этот трактирный вокалист насторожил.
- Я тоже почему-то сразу про него подумал.
- Глюк на двоих - это реальность.
- Сам придумал? - заинтересованно спросил Акела друга.
- Сам.
- Класс.
…Солнце стояло высоко, время близилось к обеду. Уже устали ноги и болела задница. Отвыкшее от верховой езды тело нытьём в пояснице напоминало, что сорок пять не есть двадцать, это хозяин что-то напутал, по своему обыкновению. Самое поганое, что клятый неспешный аллюр дико укачивал - от мелькающего однообразия стволов в глаза хоть спички вставляй.
Однообразие кончилось внезапно. Перед едущим впереди конём Малыша на дорогу из кустов вышел давешний менестрель. Конь, всхрапнув, остановился. Встали и остальные.
- Люди добрые, помогите сироте кто, чем может, - воззвал певец.
- С такой мордой здоровой побираться не стыдно? - отозвался Малыш, - что, видать, пением не обогател, так на большую дорогу вышел? Пропусти.
- Вот так вот и живу, каждый так и норовит горемычного обидеть, - грустно отозвался "попрошайка". Сделав шаг навстречу, он хотел поймать лошадь Малыша под уздцы, но не на того напал. Охранник дал коню шенкеля, натянув поводья. Жеребец взвился на дыбы, певун проворно отскочил и громко свистнул.
- Вперёд! - крикнул Барс, но было уже поздно. Собственно, шансов уйти не было, с самого начала. Малыш покатился с седла со стрелой в плече. Охранники мгновенно замкнули кольцо, обнажив мечи и встав вокруг Жилы с дочерью. На дорогу выскочили вооружённые люди. Один, два, три… семеро! Плюс этот долбанный ашуг, черти б его взяли…. Не так уж плохо, если бы не самострелы в руках у всех семи, взведённые и держащие их всех под прицелом.
Ещё несколько татей выломились из кустов с мечами и секирами в руках, считать стало некогда, да и бессмысленно. Уже кошке ясно, что влипли по самое "не балуйся" - слишком неравны были силы.
- Мужики, - мирно сказал певец, - хотите - верьте, хотите, - нет, но мне до товаров ваших и даже до девицы-красы дела нет. Совсем. Пусть вот эти два витязя останутся, - он кивнул на Барса с Акелой, - а вы езжайте с миром.
Немая сцена. Все с удивлением посмотрели сначала на разбойника, потом на друзей. Как если бы сексуальный маньяк, выловив в тёмном переулке вожделенную девственницу, робко попросил автограф и коснуться губами затянутой в печатку ручки.
Впрочем, на удивление - секунда, столько же на рефлексии. Расчёт прост - спасённых больше, чем оставшихся, чай, не бином Ньютона. Обычное в нашей суровой профессии дело - "следую своим курсом".
- Парня перевяжи и два часа ни одна морда не шевелится, пока обоз не уйдёт подальше, - спокойно сказал главарю Акела.
- Идёт, - моментально согласился тот, - Коновал, живо!
Лохматый мужик, проворно убрав самострел, стал возиться с раненым. Вместе с атаманом они усадили в седло бледного, покрытого испариной Малыша. Тот несколько раз огорошил их незатёртыми перлами русской словесности, но разбойники даже ухом не повели. Дисциплинка в банде, видно, поставлена как надо. Караван приготовился к движению.
Купец хмуро отвёл глаза, Смышлёна, втянув голову в плечи, испуганно таращила полные предательской влаги глаза. Коллеги-телохранители дружески кивнули - им такие расклады были не в диковинку. Друзья кивнули им в ответ, неподвижно сидя в сёдлах. Попали крепко, но чувства безнадёжности не было - тут не расправа, тут какие-то игры. И оба, в принципе, смутно догадывались - какие именно. Только при чём тут эти "романтики с большой дороги"?
Однако, день поганых сюрпризов, оказывается, ещё не показал дно. Успокоились они рановато. Едва обоз тронулся, заполошенно порскнуло с веток и разоралось, поднимая панику на всю округу, надоедливое сорочье племя. Эти горластые соглядатаи даром орать не станут. Они по врождённой вредности характера вечно предупреждают лесную братву о крадущихся охотниках или хищнике.
Долго гадать не пришлось. Бесшумно выросшие из кустов чёрные коренастые фигуры взяли в кольцо и разбойников и караван. На середину поляны вышел, видимо, главарь этих существ - в шлеме с высоким гребнем типа эллинского, в кирасе и кривым ятаганом в узловатой, заросшей густым волосом чёрной лапе.
Морда землисто-тёмная, хотя по строению более напоминала всё-таки лицо, а не звериную морду. Но назвать это "лицом" язык упорно отказывался, только мордой, рылом или харей - уродливая и косоглазая, вся какая-то асимметричная. Судя по рассказам Мыся о всякой пришлой нечисти, выходило, что это как раз и есть чёрные орки.
Оглядев замерших людей, он гаркнул на ломаном русском: "Бросить оружие и не сопротивляться, если хотите жить!"
- Не сопротивляться чему? - ехидно шепнул Барс, тихо опуская руку под плащ. Акела секундой раньше сжал пальцами клинок метательного ножа. Картинка вдруг смешалась, словно в отражение в воде бросили булыжник.
Атаман коротко, пронзительно свистнул, бросаясь ничком на дорогу. Те из татей, кто продолжал держать в руках насторожённые самострелы, разрядили их в ближайших орков. Телохранители закрыли собой купца с дочерью. Главарь орков рухнул навзничь с ножом Андрея в горле.
Спрыгнув с падающей лошади, Акела отбил удар секиры и длинным выпадом попытался достать горло нападающего. Ловок, шельма, ушёл прогибом… Краем глаза он засёк, как Барс сцепился на мечах с двумя орками, пока никто никого. А-а, твою мать! Проворный противник достал остриём клинка плечо. Тёплая струйка потекла под рубаху. Ерунда, чуть-чуть шкурку попортил. И тут орк повёл себя как-то странно. Вместо того, чтобы рубануть раненного от души по голове, он вдруг попытался схватить Акелу за горло и за руку. Вот этого уж точно делать не стоило. Мечом вблизи не размахнуться, обойдёмся. Локоть левой руки с размаху ударил в висок, кость хрустнула. Нападающий мешком упал на траву.
Что-то блестящее прожужжало рядом, противник Жилы схватился за морду и упал, заливаясь кровью. Молодец, Мысь! Арбалетная стрела, ударив старого воина в переносицу, смела его сухое тело в кусты. Спина Жилы открылась и один из гоблинов, замахнувшись мечом, бросился на купца сзади.
На Сержа наседало сразу трое. Один упал сразу, не успев даже взмахнуть своей алебардой, двое других проворно отскочили. Почти сразу упал навзничь с чёрной стрелой в горле мешковатый Околел. Викинг достал-таки одного из своих противников, того, что не успел отскочить подальше. Прыгнув вбок, он крутанулся красивым и страшным пируэтом, снёся голову стрелку, убившему Околела. Один из орков стал заходить ему со спины.
Акела прыгнул вперёд, резко сократив дистанцию. От верхнего правого замаха с резким приседом пустил меч по дуге под его правое колено. Ага! Наглухо не срубил, но зацепил неплохо. Развернулся лицом к другому, одновременно доставая из сапога нож, мгновенно оценил диспозицию. Так, один из чёрных уродов, не выпуская из рук самострела, крепко держит визжащую и брыкающуюся Смышлёну. Ну, это не смертельно.
Барс рубится с рослым орком, Серж гоняет сразу двоих, третьего он только что опрокинул пинком в грудь. Вокруг кипела настоящая мясорубка - разбойники оказались весьма лихими ребятами и бились стойко, как триста спартанцев. Коренастый орк с огромным шрамом через всю морду занёс ятаган над головой Акелы. Щита у того не было - он так и не приобрёл пока привычку всюду таскать с собой эту "бандуру". Спасаясь от мощного засечного удара, он скользящим блоком отвёл ятаган левее себя. Резко выпрямляясь, от своей левой ноги подплужным "романским" ударом глубоко разрубил орку грудь. Тёплые и вонючие брызги плеснули в лицо.
Отпрыгнув назад, он быстро огляделся - купец стоит с ножом у горла, который приставил ему из-за спины его оппонент. Остро отточенный конец меча легко вошёл в волосатую шею того, что с ножом. В следующий миг Акела прыгнул к тому, что держал за локти дочь купца. Дурак, нашёл время девок щупать. Ещё минус один! Смышлёна визжала, как резаная.
И тут вдруг раздались родные до боли хлопки пистолетных выстрелов. Барс, воспользовавшись тем, что один его противник отскочил, крутанул один из пируэтов кэндо. Затем, выхватив ИЖ-71, разрядил оставшиеся семь патронов в нападающих. На этом бой закончился. Оставшиеся в живых орки, словно по команде, вдруг прыгнули в кусты и рванули прочь, только топот раздался за деревьями.
- Стоять! - остановил нескольких рванувшихся татей атаман, - сдурели, олухи? Они вас в лесу, как кур, передушат.
Чуть помятая Смышлёна рыдала на груди у раненного Жилы, лежащего на обочине дороги.
- Перевяжи отца! - рыкнул на неё Акела, - реветь потом будешь.
Над местом битвы уже кружила пара воронов в ожидании поживы, оглашая окрестности нетерпеливым криком. Скоро на этот призыв потянулись их собратья, их немалый жизненный опыт показывал, что после людских стычек всегда появляются трупы.
Таковые не всегда предают земле, а вороны, как истинные санитары природы, всегда готовы очистить её от гниющей и разлагающейся плоти. Вот и теперь чёрные птицы расселись на деревьях, ожидая, когда оставшиеся в живых двуногие покинут место побоища. Тот же опыт подсказывал им, что похорон после таких вот стычек не устраивают и покойники от них никуда не денутся. Молодых и нетерпеливых успокаивали и понуждали к терпению крепкие клювы старых и седых патриархов.
Кругом слышались стоны и ругань. Тогда уцелевшие, уже не делясь на "казаков" и "разбойников", осмотрели друг друга, друзья оказали помощь Акеле. Тот был ранен хотя и легко, но певец предупредил, что своё оружие орки (а это действительно оказались они) часто смазывают всякой гадостью. По знаку вожака упомянутый Коновал, разжевав какую-то найденную неподалёку сочную травку, наложил её на рану и крепко забинтовал. Андрей отыскал в кустах труп вожака орков и, выдернув нож, чистил его землёй. После пистолетной стрельбы многие недоумевающее поглядывали в его сторону, стараясь понять, что же это такое было? Но расспрашивать, конечно, не решились.
Малыш уже пришёл в себя и сидел, опираясь спиной на толстый ствол ясеня. Затягиваясь цигаркой, которую Акела сунул ему в рот, парень вслух сам с собой обсуждал способы казни для агрессоров. Впрочем, эти высказывания носили чисто риторический характер - живых орков на поляне не было. Неугомонный здоровяк тут же нашёл новую мишень для зубоскальства.
- Что, баян недоделанный, пошёл по шерсть, а вернулся стриженным?
- Тебя не спросил, деревенщина… - равнодушно отпарировал атаман.