Надо поторапливаться. Потому что мы, конечно, оторвали лакомый кусок: цитадель - жилище местного владетеля. Тут должно быть богато. Но хлебалом щёлкать не следует: вон уже и муромские ребята кого-то трясут, и ростовские трудятся - двери в центральном бараке выносят.
Бой на стенах практически закончился. Только возле угловой башни ещё рубились присланные от эмира бойцы, да на стене между воротами и волжской стороной отбивался отряд владетеля. Кажется, они ещё имели надежду пробиться к берегу и уйти за Волгу. Ну, такие идеи только от безвыходности.
Народу у меня для правильного грабежа маловато. Надо правильно расставить и организовать ребят. Для грабежа наиболее ценного. А где оно?
Заглянул в колодец - пусто. В смысле - воду всю вычерпали, пожар заливали. Чего-то ещё дымит, но сильного огня не видно. А в колодец посмотреть - это правильно. Когда китайцы Каракорум брали, то монголы очень страдали от жажды и пытались вырыть колодцы. Воды не нашли, но получили классные хранилища: задушили и скинули туда всех жён последнего императора и казну с сокровищницей.
Я уже говорил: убрать "под землю" - основной способ обеспечения сохранности ценностей в эту эпоху. А кроме особых ценностей что-то брать… народу у меня маловато.
Я ходил-любопытствовал, заложив руки за спину по этому… дворцу? Дворец - полутороэтажный бревенчатый барак. Всё остальное - одноэтажное. Половина - глинобитное, или глиной обмазанное. Юрты есть. И простые, и с коридорчиками. Ну, думаю, там внутри… все красавицы гарема! Надо ж… ну… Я ж заслужил!
Заглянул - нет никого. Тюндюк - затянут наполовину, уыки - торчат, кереге - стоят. Видно, что убегали в спешке, но драки здесь не было. Чего-то блестящего - не валяется. И где тут искать… злато-серебро, самоцветы-яхонты?
Чисто из любопытства поковырял сапогом - под кошмой деревянная дощатая площадка. И как-то… неправильно половичок лежит, угол загнулся. С чего бы это? Откинул - точно, люк квадратный. Откинули крышку - подземелье, лесенка туда ведёт. Темно. Шипение, пыхтение, шевеление, завывание… Непонятно. Боязно. Копьём, что ль потыкать?
А у меня - "зиппа"! Мою - Маноха забрал. А у меня - Ивашкина! Щёлк… Светло! Прогресс! Красота!
Мда… насчёт красоты… можно было и не светить. Под лесенкой на полу на животе лежит мужик. Здоровый. Здоровенный. И как-то… туда-сюда дёргается. Голову поднял и, подслеповато мигая на свет, меня рассматривает. Страхолюдина. Настолько страхо…
Я сразу, с перепугу, скомандовал:
- Сухан! Взять!
Сухан туда прыгнул, Мужик как-то… даже не сдвинулся. Зацепился, что ли? Ну и получил боевым сапогом по затылку. И я - следом, уже с наручниками в руках. Щёлк-щёлк.
Факеншит! Что ж это мы такое нашли?!
Валяется тут… джина арабского после бутылки - представляете? А Валуева после двух? В наручниках за спиной, в состоянии крайнего озлобления, средневековом доспехе и чёрном халате? С окровавленным полуторным палашом рядом… И - рычит.
Быстро очухался. Головой трясёт и пытается подняться.
Рост - два пятнадцать, вес под полтора центнера без обвязки. На морде лица выражение типа: подходи ближе - порву нафиг. Не считая сломанного и свёрнутого на спину носа.
Фактура, блин. Типаж, факеншит.
Я… даже расстроился. Как Базаров: "Такое богатое тело! Прямо в анатомический театр". А до того времени - и мне бы в хозяйстве пригодилось. "Жаба" у меня… Чуть смерть отодвинулась - начинаю подгребать. Жаль же убивать! Такого… типично зверского убийцу.
- Сен кимсин? (Ты кто?)
- Ве сен? (А ты?)
- И - Иван, вахси бир хаюван (Я - Иван, лютый зверь).
- И - Салман, сиюах корку (Я - Салман, черный ужас).
Мда… Поговорили.
Дядя пытается подняться на ноги, пытается разорвать наручники. Но… это ж инновация! Это ж тебе не верёвочные или ременные путы. Пальцами за спиной ощупывает, а понять не может. Цапнули за шиворот, дёрнули…
Оп-па. А под ним - тельце. Размер - детский, пол - мужской, вид - голый. Только на голове - ком одежды. И на щиколотках… остатки шаровар. Судя по деталям… контакт был жёстким и, для активного партнёра, успешно завершённым.
- Бу недир? (Это - что?)
- Джафар. Ибн Абдула.
Исчерпывающе.
Ребёнок, лет 10–12, начинает шевелиться, стонать. Позвали ребят, вытащили наверх этот… "Чёрный ужас" и его жертву.
Начинаю разговаривать, выяснять. Салман особенно и не запирается. Отвечает спокойно.
Салман - раб. Урождённая двуногая скотинка. Отца и матери никогда не знал. С детства отличался силой и ростом. Отчего воспитывался в духе местного "бушидо" - пути воина. Убивать любого, на которого покажет хозяин. Год назад хозяин его продал - поменял на дорогого скакуна. Попал к владетелю Янина, Абдулой звать. Впечатлённый ростом, воинским мастерством и жестокостью нового раба, владетель определил Салмана в телохранители и учителя боевого мастерства к своему сыну.
Мальчишка сперва испугался нового слуги. Затем, мстя за свой страх, за естественные неудачи в воинской науке, просто - за силу своего раба, начал его… гнобить.
Воспитывать Джафара так, как его самого воспитывали - Салман не мог. За такие шутки с сыном хозяина - убьют сразу. Не глядя на рост, вес и мастерство.
Весь комплект гадостей, которые может сделать воспитателю воспитанник - были исполнены. В процесс были активно вовлечены и другие слуги. Пошла коллективная травля "Чёрного ужаса". Ужас он внушал всем, поэтому и травили его все. Ответить он не мог, потому что мальчишка всегда принимал сторону его противника, а владетель - сторону сына.
Самый сильный зверь - слон - больше всего боится мышей. Самый сильный человек Янина был не в силах ответить на поток унижений, оскорблений и издевательств со стороны слуг, рабов и соседей. Помимо неизбежности наказания и привычки к повиновению господину, вбитого "с молоком матери", Салмана удерживала клятва верности, принесённая владетелю.
Сегодня, в ходе нашего штурма, владетеля убили - клятва отпала. Захват нами городка освобождал от неизбежности наказания, а привычку к покорности… - Салман превозмог. И сделал, наконец то, о чём мечтал весь последний год - отомстил.
Вынужденный, по приказу господина, сидеть возле женщин и детей, а не биться с врагами на стенах, как и положено воину, он присоединился к их попытке спастись.
Управитель дома, поняв, что дело плохо, возглавил спасение семьи владетеля и ближайших слуг: указал тайный путь в подземелье. Предполагалось, что беглецы отсидятся до ночи под землёй, а ночью выберутся тайным ходом на берег Волги, проберутся вокруг Лба и там… Там должны были быть лодки рыбаков, служивших владетелю.
Не смотря на некоторую авантюрность, этот план имел смысл: для населения захваченного города самое главное не попасться на глаза чужеземным воинам в первые часы после штурма. Озверевшие и одуревшие от боя люди легко выхватывают оружие и пускают его в ход, совершенно не задумываясь. Не понимая не только чужих слов, но и самих себя.
Пехотные подразделения Красной Армии после рукопашного боя отводили на трое суток в тыл, в средневековье взятые штурмом города отдают на три дня войскам на разграбление. И дело не только в имущественном стимуле для атакующей армии - дело в невозможности управлять озверевшими людьми. Если начать наводить дисциплину - многие из вчерашних героев окажутся преступниками. Бывшие первыми на стене станут первыми на плахе.
Салман сломал план эвакуации. Разместив гражданских в подземелье, он их там и запер. А своего малолетнего мучителя - вытащил, разложил и поимел. Получая огромное удовольствие от криков о помощи, о пощаде, от трепыхания этого мягкого, привыкшего к хорошей еде и удобной одежде, не привыкшего к тяжёлому труду, тельца. И вообще - удовольствие.
Теперь, исполнив давнюю мечту, он был равнодушен к своей судьбе.
"Мир и благословение Аллаха лучшему из творений, нашему Пророку Мухаммаду, да благословит его Аллах и приветствует, который сказал: "Часто поминайте конец всех удовольствий - смерть".
Всевышний также сказал:
"Если бы ты видел, как ангелы успокаивают неверных и бьют их по лицу и ниже спины [со словами] "Вкусите наказание огненное за то, что сотворили ваши десницы! Аллах никогда не притесняет своих рабов".
Так чего ему, Салману, волноваться? Что "конец всех удовольствий - смерть" - общеизвестно. А ангельский мордобой и огненная порка - ему не грозят. "Аллах никогда не притесняет своих рабов".
Ребятишки выволакивали из подземелья гарем и прислугу покойного владетеля. Терентий, поставленный на "сбор урожая" раздражённо повторял, несколько только что выученных фраз по-тюркски:
- Тум реддедер. Мусевхерат - сол, гюим - догру. (Снимай с себя всё. Украшения - влево, одежду - вправо).
Женщин заставляли распускать косы и приседать, расставив ноги. Находили не только нитки жемчуга, драгоценные камни, золотые вещи, но и оружие. Потом кидали им что-то из снятого с убитых во дворе тряпья - прикрыть наготу. Хотя - не всем. Трёх-четырёх - у стенки поставили. Пейзаж для релаксации…
Из подземелья периодически доносились восторженный вопли Николашки: он добрался до казны. И прочего барахла.
Накапливающийся вокруг нас разно-хоругвенный народ начал волноваться. И по теме - "бабы", и по теме - "барахло". Но тут из лагеря ребята принесли Марану. И все поняли, что "глухая исповедь" - самое актуальное изобретение человечества. В смысле: у каждого есть возможность сдохнуть. Не сопровождая это ненужными звуками.
Марана сходу заняла аналог местной поварни - хоть воду можно подогреть. Развернула там лазарет. Как не крути, хоть и куда меньше, чем в Бряхимовском бою, но потери у меня есть. Туда же отволокли и этого… Джафара.
По нормам 21 века - педофилия в особо жестокой форме. Но здесь… Это даже не "Святая Русь" - на Востоке мальчик в 10 лет может быть военачальником. Может требовать "припадания к земле пред моим сапогом" от взрослых, умудрённых, опытных воинов. Может быть женат, может предавать казни людей и целые города. Имеет право свершать деяния. Значит - должен отвечать за содеянное. В такой же мере, как и совершать.
Ни Салман, ни Джафар, ни остальные не воспринимают произошедшее, как сексуальное насилие взрослого над ребёнком. Для них это… социальная революция? "Верхи" - не смогли поддерживать свою "верхность", "низам" - надоела их "низость". Взбунтовавшийся раб сумел отомстить злому хозяину. "Восстание Спартака" в виде единичного "спартака" страхолюдного вида. Типа как у Твена о революциях: "Простолюдины взыскали полной мерой - по капле аристократической крови за каждую бочку пролитой своей".
Причём, судя по комментам шёпотом, народом отмечается гуманизм и человеколюбие Салмана:
- Мог ведь и ноги поломать, и глаза выдавить, и печень у живого вырвать, а так… владетель-то наш по-молоду и сам…
Меня от этого… передёргивает. "Они же дети"… Но "право" всегда сопровождается ответственностью за его применение. Иначе это безответственность. Самодурство. Следствием которого является бесправие. Ломать исконно-посконные обычаи сотен этносов, десятков поколений, сотен миллионов людей… просто потому, что я привык к иному… Я не настолько империалист.
А по христианству: "И воздам каждому по делам его" - с какого возраста - не указано.
Во дворе начался шум - пришлось выглянуть. Резан сцепился с какими-то… из Углича, кажется. Халат шёлковый на покойнике не поделили. Пришлось объяснить воинам, что когда мы тут кровь проливали и замок владетеля брали, они там, на пляжу, сидели да задницы свои берегли. Соратники обиделись, начали возражать, начали рукава засучивать.
Тут в ворота цитадели въехали конные. Князья заявились.
Боголюбский осмотрел ограниченное высокими стенами пространство, поморщился и выразился в смысле:
- Не подойдёт. Другое место надо найти.
А Живчик кинулся ко мне с восторгом:
- Ванька! Плешивый! Ну ты и молодец! Ну у тебя ума палата! Ну ты и зах…ячил со своей телегой! Мы ж на стену как по мостовой - бегом! Без заботы и несуразиц! Как к себе в терем!
И добавил, обращаясь к Боголюбскому:
- Ловок. Ой, ловок. Такую штуку уделал. И - храбр. Первым на стену заскочил. Как на совете и сказывал. И вон туда - на самую верхотуру - тоже первым.
Боголюбский был, явно, чем-то раздражён или встревожен. Это для меня, для остальных воинов - всё, победа. Можно покурить и оправится. А для него сегодняшняя удача - только шаг. На длинной дороге, которая называется "воинский поход".
Он, чуть повернувшись всем корпусом в сторону Володши, произнёс:
- За храбрость и смекалку - наградить.
К Живчику:
- Размещай людей. Смотри, чтобы без драк и пожаров.
И сыну:
- В другом углу, где владетеля добивали - дом гожий. Поехали.
Муромский Юрий-Живчик начал указывать - где каким отрядам становиться. Гридни его, естественно, заняли "полутороэтажное палаццо", начали костры жечь, мясо жарить, девок мять. Посторонних со двора - гнали за ворота, тащили и делили хабар и полон… Мастера! Всё-таки гридни - элита вооружённых сил "Святой Руси". Их с младенчества натаскивают. Когда 12-13-летний дружинный отрок чётко бьёт здорового мужика-булгарина ножнами меча между ног, так что тот всякое желание спорить по теме - куда это его жену тащат, мгновенно теряет… Выучка, однако. Навык, епрст.
* * *
Я уже объяснял, что мне здешние стандарты женской красоты… Фотографии любимых жен иранского шаха второй половины 19 века никогда на глаза не попадались? Очень был прогрессивный деятель. Съездил как-то в Россию, увидел там балет, привёз в Тагеран пачку балетных пачек. И фотографа. Которого заставлял делать фотографии своих жён. Даже не кастрировав! Я же говорю: шах был большой демократ. И - гуманист.
"Это не мужчины и не гермафродиты, как подумали многие, увидев эти фото. Нельзя сказать, что подобных обитателей в гареме не было. Но это были отдельные редкие случаи, которые держались в секрете, поскольку Коран… запрещает подобные вещи. В растительности на лице наложниц гарема нет ничего удивительного. Небольшие усики характерны для восточных женщин. А вот сросшиеся брови смело можно назвать элементом моды того времени. Что касается полноты обитательниц гарема, то и в 18 и 19 веке там было очень много упитанных женщин. Более того, полнота считалась признаком красоты. Женщин специально плотно кормили и практически не давали им двигаться, чтобы они становились такими же полными, как дамы на этих фотографиях".
* * *
Гарем у местного Абдуллы был немногочисленный, смотреть - не на что. Но я, всё-таки углядел молоденькую служанку. Которая ещё не успела подвергнуться влияниям здешней моды в полном объёме. В объёме моды, морды, бёдер и… и прочего.
Тут проблемы вообще отпали. "Не бывает некрасивых женщин - бывает мало водки". Водки здесь вообще не бывает, а мусульмане, как всем известно - вообще не пьют. Им Коран запрещает.
* * *
Что, конечно, неправда. В Коране сказано: "Не приходите на молитву не протрезвев". Но это ж не основание чтобы не пить! Там ещё сказано: "Не приходите на молитву, не очистившись после женщины или сортира". Но это ж не причина для запрета дефикации или мочеиспускания! Я уж не говорю о размножении.
В Волжской Булгарии пьют. Правда не бражку и пиво, как на Руси, а - меды. Как князья на Руси или простолюдины у пруссов.
* * *
Я послал Басконю посмотреть здешний подземный ход. Надо ж там пост поставить! А то влезут супостаты, а мы ни сном, ни духом… Он - нашёл. Ещё он нашёл бочки со столетними медами… И мы потихоньку, в лечебных целях, чисто для снятия стресса…
У меня ещё хватило соображалки затащить свою… избранницу на поварню. И заставить вымыться. Она сперва страшно перепугалась:
- Северные гяуры едят женщин правоверных! В смысле: моют перед едой. А потом - насилуют.
Когда я наглядно объяснил ей нелогичность предлагаемой местным муллой последовательности действий, она радостно захихикала, и мы приступили к правильному первому этапу. Некоторые опасения насчёт возможности второго этапа у неё ещё оставались, но потом природа, в моём лице, взяла своё. И ей стало ни до чего. Или она это умело изобразила.
Солнце уже поднялось, сквозь щели пристройки, в который мы устроились, чтобы меня не дёргали постоянно, пробивались столбами лучи света. Девушка подо мной издавала положенные звуки. Не как Шахрезада, но тоже приятно.
Интересно: у них "прекрасный" и "могучий" обозначаются одним словом - "севемли". Самый могучий, которого я за сегодня видел - Салман. Вот эта джиноподобная морда маньяка-убийцы с черепушкой домиком - "прекрасно"? Или у тюрок внешность - ничто? Лишь бы удар был хорош.
- Якши?
- Якши-якши! Гуклу сахиб еу! Спа-си-бо!
Ну и хорошо. В углу вдруг раздался шорох.
Реакция у меня… Факеншит! Хоть и голый, а "огрызок" уже в руке. Подошёл, сдвинул тряпки. Во. Малёк этот. Джафар. Лежит на каком-то ларе, свернувшись калачиком, трясётся.
Ага, понял: Мара его обработала и положила "в тихом, тёмном месте". Убежать он не может. Потому что… не может. Но руки связаны перед носом толстой верёвкой. Ну и пусть валяется. Реабилитируется в тишине и покое. Вечером не забыть - покормить чем-нибудь жиденьким.
Я стою как раз в столбе света, а он лежит в полосе тени. Но я вижу, что глаза у Джафара начинают… Куда-куда?! Рубли на этой территории - значительно позднее! Пока - динары и дирхемы, они диаметрами меньше. Так куда ж ты глазья распахиваешь?!
- Садик? Янлис? Э… Муртад?! (Правоверный? Неверный? Отступник?!)
Ребята, да что вы привязались?! Прямо хоть штаны не снимай. И анекдота про "тайную полицию Фиделя" - здесь не только не знают, но и не поймут.
"Муртад" - это смерть.
В Коране сказано о иноверцах:
"Поистине, те из обладателей писания (христиане и иудеи) и многобожников, которые не уверовали, - в огне геенны, вечно пребывая там. Они - худшие из тварей".
Но отношение к тем, кто оставил ислам ещё - хуже. Вопрос о том, как вести себя с мусульманами сменившими веру - в исламе никогда не стоял: если верующий отказывался вновь принять ислам, он подлежал физическому уничтожению. Практически это единственная стопроцентно "расстрельная" статья в исламском праве. Все течения ислама без исключения безоговорочно согласны с этим.
Забавно: знаю слово "выкрест" - иудей, принявший христианство, "ренегат" - христианин, принявший ислам, но как называется мусульманин, принявший христианство…
Кажется, только в России существовали устойчивые словосочетания типа: "крещённый татарин". В середине 19 века, казанский полицмейстер, мусульманин, получил очередной орден - крест Станислава третьей степени. Явился в свою мечеть: надо же похвастать наградой! Мулла устроил скандал: нельзя являться в дом Аллаха с символом чужой веры на груди!
Полицмейстер ушёл. Мулле разъяснили: это не символ христианства - это символ успешного исполнения государственной службы. Вы имеете что-то против?
Всё, проблема закончилась. В Казани, но не исламе.
Образцом поведения для мусульман является жизнь четырёх первых, "праведных" халифов:
"Али сжег несколько человек заживо, хотя Пророк и говорил ему: "Того мусульманина, который пренебрегает своей верой, нельзя наказывать наказанием Аллаха (огнем); его следует просто убить".